Научная картина мира 3 страница

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

C. А. Ковалева, география сферы обслуживания, которая изу
чает территориальные различия потребностей населения в
услугах, уровень их удовлетворения и территориальную ор
ганизацию «индустрии услуг». Примерно в то же время заро
дилась и география науки, но публикаций в этой области
сравнительно мало. Еще меньшее развитие пока получили
география строительства, география внешних экономиче
ских связей.

Третья «стволовая» ветвь в системе географических наук — картография. Представляя собой области науки, техники и производства, охватывающие создание, изучение

Это не говоря уже о таких «новомодных» направлениях как геогра-^я ^пР^еступности, наркомании, черного рынка, инвестиций и др

и использование.картографических произведений, картография, собственно говоря, находится на стыке технических, естественных и общественных наук. С одной стороны, это отрасль научно-технических знаний, теснейшим образом связанная с техникой и автоматикой, а с другой — наука познавательная, имеющая самые близкие контакты с общей теорией познания, естественными и социально-экономическими науками, включая географию.

В течение более чем двух тысячелетий картография развивалась в составе географии как ее составная часть. Более того, долгое время считалось, что едва ли не главная задача географии заключается именно в составлении карт. Обособление картографии в самостоятельную науку произошло только в середине XIX века; тогда же появился и сам этот термин. Это можно объяснить как активной разработкой ее математических методов, так и общими успехами в познании окружающего мира. В последние десятилетия развитие картографии в нашей стране во многом связано с именами К. А. Салищева, М. А. Никишова, А. В. Гедымина, И. П. Заруц-кой, Г. Ю. Грюнберга, Н. Ф. Леонтьева, А. М. Берлянта, А. А. Лютого, О. А. Евтеева, грузинского картографа А. Ф. Ас-ланикашвили.

Наиболее признанное определение картографии (точнее — географической картографии) было дано главой советской картографической школы К. А. Салищевым. В соответствии с ним картография — это наука об отображении и исследовании явлений природы и общества (их размещения, свойств, взаимосвязей и изменений во времени) посредством картографических изображений как образно-знаковых моделей [92, с. 5].

По своей структуре картография представляет собой целую систему картографических дисциплин, некоторые из которых имеют многовековую историю, а другие зародились сравнительно недавно и находятся еще в стадии ста-

В этом определении следует оттенить три главных аспекта. Во-первых, картография включает не только отображение (т. е. непосредственное создание) карт, но и располагает собственными средствами дл^яисследования, познания окружающего мира. Во-вторых, она занимается исследованием и природы и общества. В-третьих, карта рассматривается как пространственная образно-знаковая модель, к которой, следовательно, применимы общие правила и принципы моделирования.

овления. К этим дисциплинам относятся: 1) теория карто-фии, _ОХВатывающая общие проблемы, предмет и метод картографии, 2) математическая картография, разрабатывающая математическую основу карт, 3) проектирование и составление карт, 4) картографическая семиотика (язык карты) и оформление карт, 5) издание карт, 6) экономика и организация картографического производства, 7) использование карт, 8) история картографии, 9) картографическое источниковедение, 10) картографическая топонимика, 11) картографическая информатика [308, с. 17].

В системе картографии существуют разные виды картографирования, различающиеся по объекту, тематике, методу, масштабу, степени анализа-синтеза, уровню механизации и автоматизации, степени оперативности. Существуют и разные отрасли картографирования — научное, научно-справочное, учебное, туристское, навигационное и др. Еще шире спектр отраслей картографирования, выделяемых по тематике: геологическое, почвенное, геоботаническое, ландшафтное, экологическое, экономическое, социальное и др. Эти разделы картографирования принадлежат картографии по методу, тогда как по своему предмету они относятся собственно к геологии, почвоведению, геоботанике, ландшаф-товедению, социально-экономической географии. Например, в области экономической картографии широкое признание получили труды Н. Н. Баранского, А. И. Преображенского [11, 211], Г. Н. Черданцева.

Четвертую «стволовую» ветвь в системе географических наук образует страноведение (точнее географическое страноведение). Вспомним, что именно страну, а также район Н. Н. Баранский считал основным объектом географии, а их характеристику — главным содержанием географических работ. Страноведы, по его словам, призваны вырабатывать «визитные карточки» стран. Отсюда вытекает и определение страноведения как географической дисциплины, занимающейся комплексным изучением стран, систематизирующей и обобщающей разнородные данные об их природе, населении, хозяйстве, культуре и социальной организации.

Тем не менее отнесение страноведения к «стволовым» ветвям географии не является общепризнанным. Споры возникают по многим вопросам и в том числе по главному ■ — можно ли считать страноведение наукой?

В нашей стране отечественное и зарубежное страноведение начало складываться еще в дореволюционное время. Результатом этого процесса стали многочисленные страноведческие описания и характеристики. В ЗО-е годы страноведение — районоведение получило новый импульс к развитию в виде «районной школы» Н. Н. Баранского. В послевоенный период по мере роста потребностей в страноведческих работах внимание к нему со стороны географов возрастало. Особое значение в этом плане имела статья Н. Н. Баранского «Страноведение и география физическая и экономическая», опубликованная еще в 1946 году [10, с. 18—51]. В ней был дан анализ развития страноведения и по сути впервые были сформулированы его основы, включая концепцию географического страноведческого синтеза или, иными словами, необходимость «единого взгляда» на природные, экономические и социальные явления. Но наряду с этим, в той же статье Н. Н. Баранский совершенно определенно написал о том, что страноведение не претендует на роль особой науки, а представляет всего лишь организационную форму, объединяющую разрозненные знания о той или иной стране. Именно это высказывание породило широкий взгляд на страноведение как на «купол» над географией, не имеющий собственного предмета научного исследования.

Хотя такая трактовка не могла не задержать становление научного страноведения, его общее развитие все же продолжалось, о чем прежде всего свидетельствуют многочисленные страноведческие работы. Одновременно — благодаря Ю. Г. Саушкину, В. А. Анучину, В. М. Гохману, К. М. Попову, А. И. Климову, С. Б. Лаврову, Г. В. Сдасюк, Я. Г. Машбицу, Н. С. Мироненко, В. А. Пуляркину, Л. В. Смирнягину — постепенно укреплялись и научные основы страноведения [99].

Согласно современным представлениям, существуют два " главных вида страноведения. Первый из них — информационное страноведение, отражающее в основном эмпирический уровень познания. Его задача состоит в сборе, хранении и систематизации сведений о странах и районах. В свою очередь, оно может быть информационно-популярным и информационно-справочным. Примеров подобных изданий у

ас великое множество. Второй вид — собственно научное тоановедение, которое выполняет исследовательские функ-тии опирается на научный географический синтез и вносит вой вклад в формирование научной географической картины мира. Отсюда вытекает и разнообразие функций страноведения: информационная, описательная, образовательная, культурно-просветительская, научно-исследовательская, практическая.

Что касается внутренней структуры страноведения, то Я. Г. Машбиц выделяет в нем три главных класса: 1) физико-географическое (природное), 2) экономическое и социальное (общественно-географическое) и 3) комплексное [68]. Исходя из применения этой градации в региональном аспекте, можно сказать, что в физической географии получили развитие как отечественное (Э. М. Мурзаев, Ю. К. Ефремов, Б. А. Федорович, Н. А. Гвоздецкий, Н. И. Михайлов, А. И. Соловьев, В. И. Прокаев и др.), так и зарубежное (А. С. Барков, Б. Ф. Добрынин, А. М. Рябчиков, Р. А. Ерамов, Г. М. Игнатьев, В. Г. Зайчиков, Е. Н. Лукашова) страноведение. По сравнению с физико-географическим экономико-географическое страноведение получило еще большее развитие. В том числе в области отечественного страноведения проявили себя Ю. Г. Саушкин, А. А. Минц, С. Н. Рязанцев, В. В. Покшишев-ский, Н. Н. Михайлов, М. И. Помус, И. В. Комар, 3. Г. Фрей-кин и другие географы. Что же касается зарубежного страноведения, то перечень имен здесь еще больший.

К сожалению, комплексное страноведение на уровне «высшего синтеза», задача которого состоит в комплексном рассмотрении стран (и районов), пока еще получило намного меньшее развитие. Добавим также, что наряду с этими тремя главными классами выделяют также политико-географическое, историко-географическое, военно-географиче-

Назовем работы по зарубежной Европе И. А. Витвера, И. М. Маер-гойза, С. И. Дедовских, А. К. Тимашева, Э. Д. Жибицкой, Э. Б. Валева, ^ю В Илинича, С. Б. Лаврова, А. Е. Слуки, Н. М. Польской, Л. Р. Серебрян-ного, работы по зарубежной Азии К. М. Попова, Г. В. Сдасюк, Л. И. Бони-фатьевой, В. А. Пуляркина, работы по Африке М. С.Розина, Ю. Д. Дмит-Ревского, М. Б. Горнунга, Ю. Г. Липеца, работы по Северной Америке ° П Ковалевского, М. Е. Половицкой, В. М. Гохмана, Г А. Аграната, ^л В Смирнягина, А. П. Горкина, Л. Н. Карпова, И. Ф. Антоновой, работы по Латинской Америке И. А. Витвера, В В. Вольского, А. А. Долинина, ^н ^г- Машбица, Р. А. Пименовой.

ское, демографическое, этно-конфессиональное, медико-географическое и другие «подклассы» страноведения. Но они уже связаны со стыковыми научными направлениями.

Эти дисциплины возникают в тех случаях, когда предмет изучения входит в сферу влияния разных наук, и системы познания как бы накладываются друг на друга, образуя своего рода мосты или связки.

На стыке географии и политологии возникла политическая география. Оформление ее в качестве самостоятельного научного направления произошло в конце XIX — начале XX веков. Во многом оно было связано с появлением книги немецкого ученого Фридриха Ратцеля «Политическая география» (1887). В дальнейшем политическая география получила развитие преимущественно за рубежом, хотя и в России отдельные географы (например, В. П. Семенов-Тян-Шан-ский) уделяли ей большое внимание. В советское время, несмотря на явный интерес к политической географии со стороны Н. Н. Баранского, И. А. Витвера, И. М. Маергойза и некоторых других географов, это научное направление развивалось очень медленно — во многом и потому, что политическую географию обычно приравнивали к «лженаучной буржуазной геополитике».

Перелом в отношении к политической географии наметился во второй половине 80-х годов, в период идеологического раскрепощения, вызванного перестройкой и гласностью. А в 90-х годах политическая география в России вступила в стадию настоящего бума. Причины этого примечательного явления, с одной стороны, следует искать в радикальных изменениях политической карты Европы и Азии в начале 90-х годов, в разрушении прежнего биполярного мира, возглавлявшегося двумя сверхдержавами — США и •СССР, в формировании новой системы международных

В отношении места политической географии в системе наук (и географических наук) существуют разные мнения. Некоторые географы считают ее составной частью социально-экономической подсистемы Другие приравнивают ее «статус» к рангу той же социально-экономической географии. Третьи относят ее к категории стыковых направлений в науке.

юзов, в пересмотре концепций национальной безопаснос-_и и т. п. С другой стороны, в еще большей мере они связаны с обострением многих внутренних российских проблем, включая недостаточную политическую стабильность, многочисленные региональные и локальные конфликты, усиление роли регионов, переход к многопартийной системе и пр. О том, что географы стремятся заполнить образовавшуюся «нишу», свидетельствуют многочисленные публикации последнего десятилетия, принадлежащие В. А. Колосову, С. Б. Лаврову, Я. Г. Машбицу, О. В. Витковскому, Л. В. Смир-нягину, С. Е. Благоволину, Н. С. Мироненко, С. Н. Раковско-му, В. С. Ягье, С. Б. Слевичу, Н. В. Каледину [54] и некоторым другим авторам.

По определению Я. Г. Машбица, политическая география исследует территориальную расстановку классовых и политических сил в связи с социально-экономическими, историческими, политическими, этнокультурными и природными особенностями развития регионов и стран, их районов, городов и сельской местности. По В. А. Колосову, современные политико-географические исследования можно классифицировать по трем территориальным уровням. В том числе к «макроуровню» относятся исследования по миру в целом и по крупным регионам, к «мезоуровню» — по отдельным странам и к «микроуровню» — по таким специфическим в политическом отношении территориям как анклавы, ареалы, города и даже их кварталы [56; 173].

В отечественной политической географии наибольшее развитие получили исследования на «мезоуровне», т. е. в сфере политико-географического страноведения. Они охватывают четыре главных направления. Во-первых, изучение особенностей политического и государственного строя, форм правления и административно-территориального устройства. Во-вторых, исследование формирования государственной территории, ее политико-географического положения и границ. В-третьих, рассмотрение географических различий в социально-классовой структуре населения, его национальном и религиозном составе. В-четвертых, анализ расстановки партийно-политических сил, включая партии, профсоюзы, общественные организации и движения. Но появились и исследования на глобально-региональном уровне, связанные с радикальными изменениями на политической карте мира, новыми соотношениями политических сил на ^иРовой арене, географическими аспектами международ-

ных отношений, региональными конфликтами и, наконец, глобальными проблемами человечества.

Помимо территориальных уровней политико-географические исследования можно группировать и по другому принципу. Это изучение общетеоретических проблем политической географии, политической географии экономически развитых стран Запада, стран с переходной экономикой, политической географии Мирового океана, исторических аспектов политико-географических проблем. К этому перечню можно добавить исследования по так называемой электоральной географии, которая занимается анализом предвыборных кампаний и самих выборов на государственном и межгосударственном уровнях. Кстати говоря, именно электоральная география в последнее время привлекает повышенное внимание отечественных географов.

На стыке географии и истории сформировалась историческая география. В нашей стране «гисторическая» география зародилась еще в XVIII веке, причем ее основоположники (В. Н. Татищев, М. В. Ломоносов) подобно Геродоту были и историками и географами, что называется, в одном лице. По мере развития и дифференциации и истории и географии между ними происходило своеобразное размежевание. Например, такие из отечественных историко-географов как С. М. Середонин, М. К. Любавский, а позднее В. К. Яцунский пришли в историческую географию «от истории», а И. А. Витвер, Л. И. Иофа, В. С. Жекулин, В. П. Максаковский [221] пришли в нее «от географии». (Возможно, лишь Л. Н. Гумилева можно считать в равной мере и историком и географом). При этом различные задачи «материнских наук», а также разные научные интересы тех и других привели к образованию в исторической географии двух направлений — исторического и географического. Но они тесно взаимосвязаны.

Согласно краткому определению И. А. Витвера, очень близкому к определению В. К. Яцунского, историческая география изучает конкретную географию прошлого и ее изменения на разных исторических этапах. Если

Ими были детально изучены и проанализированы итоги выборов в Верховный Совет СССР в 1989 году, итоги апрельского и декабрьского референдумов 1993 года, многопартийных парламентских выборов 1994— 1995 годов, президентских выборов 1996 года и других избирательных кампаний.

принять такое определение за основу, то в пределах компетенции исторической географии можно выделить следующие восемь направлений [45].

1. Историческая физическая география (историческое
землеведение), которая изучает общие вопросы развития и
изменения географической среды за историческое время.

2. Историческая политическая география, которая изуча
ет политическую карту, границы государств и государствен
ный строй прошлых эпох.

3. Историческая география населения, которая изучает
демографические, этнические, религиозные его особеннос
ти, а также вопросы, связанные с его размещением и мигра
циями на разных этапах исторического развития.

4. Историческая социальная география, которая изучает
социальный состав общества, взаимоотношение разных об
щественных слоев и классов, смену общественных форма
ций на протяжении исторического прошлого.

5. Историческая экономическая география, которая изу
чает последовательный ход развития и специализации про
изводства в целом и отдельных его отраслей, а также изме
нения в их пространственной структуре.

6. Историческая культурная география, которая изучает
историко-географические аспекты развития материальной и
духовной культуры.

7. Историческая география взаимодействия общества и
природы, которая изучает прямые и обратные связи между
социально-экономическим развитием и окружающей при
родной средой и их влияние на формирование антропоген
ных ландшафтов разных типов.

8. Историко-географическое страноведение, которое изу
чает перечисленные выше вопросы в преломлении к отдель
ным территориям.

Наряду с этим отдельными историко-географами предлагались и более дробные направления — например, историческое ландшафтоведение, историческое природопользование и др.

На стыке географии с военной наукой находится военная география. В общем возникновение ее вполне закономерно, поскольку военные действия происходят на определенной территории и успех любой военной операции во многом зависит от того, насколько учитываются ее особенности. По понятным причинам это направление исследова-

ний обычно мало афишируется. Хотя не секрет и то, что многие знаменитые русские путешественники (Н. М. Пржевальский, М. И. Венюков, М. В. Певцов, В. И. Роборовский, В. К. Арсеньев, А. Е. Снесарев) не только сами были военными, но составляли «закрытые» описания пограничных районов России и сопредельных с нею стран. В годы Великой Отечественной войны, да и после нее, многие наши известные географы работали в области военной географии.

В пределах военной географии принято выделять четыре ветви. Специалисты в области первой из них изучают военно-политические условия — военные блоки и союзы, очаги политической напряженности, внешнюю и внутреннюю политику, политические партии, вооруженные силы и их мобилизационные ресурсы. Специалисты в сфере второй ветви занимаются анализом военно-экономического потенциала стран. Третью ветвь образует военное страноведение, а четвертую — изучение потенциальных (сухопутных и морских) театров военных действий.

На стыке географии и этнографии возникла этногеография. В качестве родового понятия здесь выступает этнография (теперь ее чаще называют этнологией), которая по определению акад. Ю. В. Бромлея и С. А. Токарева представляет собой историческую науку о происхождении, этнической истории народов, о формировании особенностей их культуры и быта. Словом, это наука, основным объектом изучения которой являются народы (этносы).

Этнография всегда была тесно связана с географией, вплоть до того, что географ и этнограф нередко представали как бы в одном лице (Н. Н. Миклухо-Маклай). Начиная с 20-х годов XX века в нашей стране такие связи были нарушены. Отчасти это было связано с критикой концепций антро-погеографии, которая привела к отходу многих географов и этнографов от изучения современных этногеографических процессов. Но в дальнейшем этногеографические исследования все же удалось активизировать, о чем свидетельствуют. многочисленные труды таких ученых как Н. Н. Чебоксаров, Б. В. Андрианов, В. В. Покшишевский, В. И. Козлов, П. И. Пучков, С. И. Брук, В. А. Тишков.

По современным представлениям этногеография изучает особенности расселения (в прошлом и настоящем) народов мира, отдельных стран и районов для определения их этнических границ, динамики и численности населения.

_ее пределах нередко выделяют также этническую демо-

афию, этническую картографию, этноэкологию. Отрадно,

то в последнее время литература по этнографии и этногео-

оафии пополнилась также солидными справочными изда-

На стыке географии и культурологии формируется география культуры (культурная география). О ней стали говорить еще до второй мировой войны, но и после нее становление этого направления происходило довольно медленно. Вот почему хотя о географии культуры как о новом направлении еще в 70—80-х годах писали Ю. Г. Саушкин, В. М. Гох-ман и другие видные географы, она и поныне еще находится в начальной, а по мнению С. Б. Лаврова даже в зародышевой стадии своего развития [97, с. 25]. В подавляющем большинстве исследований вопросы культурной географии по-прежнему рассматриваются в виде вкраплений в обще-географические работы. Впрочем, появились первые сочинения по географии культуры, искусства [19]. В институте географии РАН плодотворно работает семинар по географии культуры, возглавляемый В. В. Анненковым.

По современным представлениям география культуры изучает территориальную дифференциацию культуры и отдельных ее компонентов -— образа жизни и традиций населения, элементов материальной и духовной культуры, в какой-то мере смыкаясь с этногеографией. Что же касается размещения собственно объектов культуры (школ, вузов, театров, кинотеатров, библиотек, музеев), то эту проблематику принято относить к географии сферы обслуживания. Хотя в общем-то она тоже находится «рядом» с культурной географией.

На стыке между географией и медициной возникла и получила большое развитие за последние десятилетия медицинская география. Она изучает природные и социально-экономические факторы и условия географической среды, проявляющиеся в положительном и отрицательном влиянии ^на здоровье населения, а также исследует закономерности Распространения болезней человека. По медицинской линии °на ближе всего к патологии, эпидемиологии, гигиене, по географической — к биогеографии, к геохимии ландшафта. Основоположниками этого направления в России считаются ^академики Д. К. Заболотный и Е. Н. Павловский, идеи кото-

рых нашли продолжение в работах А. А. Шошина, акад. АМН А. П. Авцына, А. Г. Воронова, А. Д. Лебедева, А. В. Чак-лина, Е. П. Игнатьева, В. Я. Подоляна, Е. Л. Райх, А. А. Келлера, Б. Б. Прохорова и других ученых.

На стыке химии и наук о Земле еще в начале XX века возникла геохимия — наука, изучающая химический состав Земли, закономерности распространения химических элементов в различных геосферах и законы их поведения, сочетания и миграций. Затем благодаря трудам академиков В. И. Вернадского, А. Е. Ферсмана, Б. Б. Полынова, А. П. Виноградова и их учеников началась «химизация» физической географии, связанная с изучением круговорота веществ в природе. Она получила выражение в гидрохимии рек, озер, водохранилищ, подземных вод, химии Мирового океана, но, в особенности, в геохимии ландшафтов, которая занимается изучением химического состава и закономерностей миграций химических элементов в ландшафте.

Геофизика — это комплекс наук о Земле, изучающих внутреннее строение, физические свойства и процессы, происходящие в геосферах. Затем от нее также отпочковалась геофизика (физика) ландшафта —научное направление, изучающее физические процессы в природной среде, и прежде всего процессы превращения и переноса энергии. У истоков ее формирования «со стороны» географии стояли академики А. А. Григорьев, М. И. Будыко, а также Д. Л. Арманд.

Наконец, к числу стыковых дисциплин нельзя не отнести и топонимику — науку, занимающуюся изучением географических названий. В более пространном определении это наука о географических названиях, об их происхождении, развитии в современном состоянии, об их смысловом значении, лексическом составе, грамматическом оформлении и фонетике, об их написании и передаче с одного языка на другой. Из этого определения со всей очевидностью вытекает, что топонимику можно назвать «триединой» наукой, родившейся на стыке языкознания, истории и географии [102, с. 9].

Нельзя отрицать, что географические названия (или топонимы) составляют часть словарного состава языка и подчиняются его законам. Поэтому топонимика является одной из отраслей языкознания (лингвистики) и в особенности этимологии — того раздела языкознания, который занима-

ся выявлением смыслового значения слов. Из крупных ингвистов, много сделавших для развития топонимики, назовем академиков Н. Я. Марра, А. И. Соболевского, а также д А. Реформатского, А. В. Суперанскую.

С дрУ^г°й стороны, географические названия обычно очень устойчивы, нередко сохраняются веками и даже тысячелетиями, становясь своего рода историческими памятниками. Поэтому топонимика тесно связана и с историей, в особенности с археологией и этнографией. От истории пришел в топонимику такой ученый как акад. С. Б. Веселовский.

Наряду со всем этим топонимы — это не просто слова, а географические названия, составляющие специфический язык географии и всегда относящиеся к конкретной территории. Да и смысловое значение топонимов во многом связано с особенностями географического положения, географической среды, занятий жителей и пр. Поэтому правильное понимание географических названий дает географу богатейший материал для познания особенностей природных условий и хозяйственной деятельности людей. Не удивительно, что именно из географии пришли в топонимику такие крупные ее знатоки как Э. М. Мурзаев [75], Р.А.Никонов [126], В. А. Жучкевич, Е. М. Поспелов [402].

Но идеальный вариант в данном случае — своеобразная научная «триединость». Это значит, что топонимист не должен быть просто лингвистом, или историком, или географом, а обязан быть именно топонимистом. Возможно, что к такому идеалу ближе всего подходил живший еще в первой половине XIX века «отец-основатель» российской топонимики Н. И. Надеждин, который совмещал в себе и литератора, и историка, и этнографа, и географа. Не удивительно, что в своей новой интереснейшей монографии Э. М. Мурзаев уделяет ему особенно большое внимание.

В нашей литературе вопрос о научных школах разработан еще недостаточно. Сошлемся на определение, которое Дает научной школе акад. Н. Н. Моисеев. Он называет научную школу неформальным объединением людей вокруг талантливого исследователя или некой идеи, в котором неиз-

бежно возникает лидер, поддерживающий такое объединение. Но оно лишь тогда превращается в школу, когда в нем возникает ощущение взаимной ответственности. Примеры таких научных школ мирового значения, например, в физике или математике, общеизвестны.