Научная картина мира 1 страница

В эпоху НТР и превращения науки в производительную силу общества сама наука настолько усложнилась, что вы­звала к жизни науковедение — особую научную дисципли­ну, раскрывающую силы научного познания, его способно­сти и возможности, а также занимающуюся комплексным исследованием и теоретическим обобщением опыта функ­ционирования научных систем. В компетенцию науковеде­ния входит и анализ понятия о научной картине мира. В свою очередь оно включает три субпонятия — об общена­учной, естественно-научной и общественно-научной карти­нах мира.

По современным представлениям общенаучная картина мира являет собой высший уровень обобщения и система­тизации всей совокупности постоянно развивающихся зна­ний (философских, общественно-политических, социально-экономических, естественно-научных, технических и др.) о природе, обществе и познании, причем в их взаимодейст­вии и развитии. Общенаучная картина мира складывается в результате синтеза фундаментальных знаний, полученных в различных науках, и превращения их не просто в сумму или совокупность, а в концептуальную систему. При этом главную синтезирующую, объединяющую роль играет фи­лософия.

Важнейшую составную часть общенаучной картины мира образует естественно-научная картина мира. Это по-

ю

нятие возникло еще во второй половине XIX века, что было связано с революционными преобразованиями в естество­знании. В дальнейшем оно постоянно расширялось и допол­нялось, и к настоящему времени сформировано уже вполне

четко.

Естественно-научная картина мира представляет собой высший уровень обобщения и систематизации знаний, на котором наиболее полно представлена взаимосвязь естест­вознания и философии. Ее можно также охарактеризовать как синтез важнейших достижений естественных наук, их принципов, законов и объяснений, дающий целостное пони­мание мира как движущейся материи, его развития, проис­хождения мира и человека. Естественно-научная картина мира включает в себя наиболее фундаментальные знания об окружающем мире, проверенные и подтвержденные прак­тикой и наблюдениями. В свою очередь эту картину мира можно рассматривать как совокупность целого ряда специ­альных (частных) наук, каждая из которых формирует свою картину (модель) мира.

Общепризнанно, что наиболее разработанной из них яв­ляется физическая картина мира, представляющая собой физическую модель природы, построенную на основе систе­матизации наиболее общих положений, принципов, теорий и гипотез. Наряду с нею в качестве составных частей есте­ственно-научной картины мира следует рассматривать био­логическую, химическую, астрономическую и некоторые другие «модели» мира. Каждая из них служит формой син­теза знаний, полученных в рамках соответствующей науки.

Естественно-научная картина мира находится в постоян­ном развитии. Если в течение почти двух столетий господ­ствующей была «ньютоновская картина мира», то в конце XIX — начале XX веков в связи с революцией в естество­знании она подверглась радикальным усовершенствовани­ям. Произошло коренное изменение ряда основных понятий теоретической физики — таких как пространство, время, атом, электромагнетизм и др., возникли квантовая механика, теория относительности, релятивистская космология. Заро­дился переворот в биологической науке, было создано уче­ние о живом веществе и его месте в космосе. О коренной перестройке естественно-научной картины мира в XX веке много писал выдающийся русский ученый В. И. Вернадский.

И

I

Вопрос о сущности общественно-научной картины

мира — по крайней мере в отечественной литературе — рассмотрен значительно слабее. Этот упрек следует, по-ви­димому, отнести в первую очередь к обществознанию, а также к истории и экономике, которые в течение несколь­ких десятилетий советской эпохи были настолько политизи­рованы, что зачастую преследовали не столько научные, сколько партийно-идеологические интересы, вовсе не осно­ванные на достоверных фактах общественной жизни.

Что же касается динамичности, изменчивости, то обще­ственно-научная картина мира, что очевидно, подвержена им в еще большей степени, чем естественно-научная. Здесь уместно упомянуть о коренном пересмотре ряда методоло­гических концепций общественных наук, который произо­шел в России в 90-х годах. В качестве достаточно яркого примера такого рода приведем хотя бы переход от долго господствовавшего в обществоведении формационного под­хода, объяснявшего мировой исторический процесс сменой общественных формаций, к цивилизационному подходу, при котором акцент делается на поступательное развитие единой мировой цивилизации.

1.2. Географическая картина мира

Как ни удивительно, но это основополагающее понятие, этот элемент географической культуры встречается в оте­чественной научной литературе сравнительно редко. Более или менее обстоятельный его обзор содержится, пожалуй, лишь в теоретической работе эстонских географов У. И. Ме-ресте и С. Я. Ныммик. Они отмечают, что научная географи­ческая картина мира лежит в основе научных знаний, полу­ченных и проверенных в ходе исследовательской и практи­ческой работы в области современной географии, и отража­ет представления человека о природе и обществе, его отно­шение к ним. Вследствие своеобразного положения геогра­фии на стыке естественных и общественных наук географи­ческая картина мира входит в качестве составляющей как в естественно-научную, так и в общественно-научную карти-

ну мира. В ходе развития науки происходит ее периодиче­ское обновление [70, с. 11—16].

При безусловном единстве понятия об общей географи­ческой картине мира возникла и его некоторая внутрен­няя дифференциация. Например, А. М. Колотиевский уже в 70-х годах, исходя из существования наук о живой и не­живой природе и обществе, предлагал в рамках географии различать три более частных картины мира: физико-геогра­фическую, биогеографическую и социогеографическую.

В начале 80-х годов автор также выдвинул предложение рассматривать географическую картину мира как своего рода триптих. При этом имелось в виду, что одна ее часть включает географическую картину земной природы, кото­рая изучается как по отдельным сферам, поясам и зонам, так и в совокупности, в виде географической оболочки. Вто­рая ее часть охватывает географическую картину населения Земли, складывающуюся из характеристик городского и сельского расселения, национального и возрастно-полового состава и т. п. Наконец, третья ее часть охватывает геогра­фическую картину мирового хозяйства — промышленность, сельское хозяйство, транспорт, экономические связи, не­производственную сферу. Вместе с хозяйством и населени­ем изучается политическая карта мира [254, с. 94]. Впрочем, подобная триединая трактовка в наши дни уже недостаточ­на и должна быть дополнена еще одной частью в виде взаи­модействия общества и природы.

Как уже отмечалось выше, географическая картина мира — настолько всеобъемлющее понятие, что в настоя­щей работе речь пойдет только о двух, но зато наиболее сложных его компонентах: о системе географических наук и об иерархии научных географических знаний. Именно они составляют теоретическую основу того, что называется географической культурой.

Интересно, что по аналогии с философской категорией «материаль­ный мир» эстонские географы в качестве своего рода синонима геогра­фической картины мира предложили обобщающее понятие «географи­ческий мир», который, по их мнению, и является непосредственным предметом научного познания в географии и основой для моделирования современного мира.

2. Дифференциация и интеграция в географии

2.1. Дифференциация в географии

Очень большое воздействие на формирование научной картины мира оказывали и продолжают оказывать два не­разрывно связанных, но в основе своей противоположных процесса — дифференциация и интеграция. Их сосущество­вание можно наблюдать на протяжении всей истории раз­вития научного знания, хотя и с преобладанием в разные периоды то одного, то другого из этих процессов. Все ска­занное полностью относится и к географии.

Известно, что в древности география была единой. Она охватывала всю сумму тогдашних знаний о природе земной поверхности, а также о занятиях и быте населявших ее наро­дов. Классическая география (землеведение и страноведе­ние) в ту пору фактически вбирала в себя все науки о Земле, да и сама находилась в теснейшей связи с философией. Лю­бопытно, что именно с этой констатации Страбон начинает свою «Географию в 17 книгах». Иными словами, Геродот, Анаксимандр, Сократ, Аристотель, Эратосфен, Страбон были фактически учеными-энциклопедистами. «Невелика была хитрость быть универсальным страноведом во времена Геро­дота или Страбона», — заметил как-то Н. Н. Баранский.

В средние века и в раннее новое время, т. е. до середины XVII века, география продолжала оставаться единой (инте­гральной) наукой о природе, населении и хозяйстве. По сло­вам акад. И. П. Герасимова, она обеспечивала хозяйствен­ную деятельность людей необходимыми научными сведени­ями о природных условиях и ресурсах освоенных террито­рий и снабжала внутренние и внешние политические дейст­вия наиболее полной информацией о близких и далеких странах. В эпоху Великих географических открытий геогра­фия пережила поистине свой «золотой век». Однако уже в это время от единой науки о Земле отпочковались геология, биология. Началось формирование экономической гео­графии: первым трудом в этой области В. К. Яцунский, Ю. Г. Саушкин считали сочинение итальянца Лодовико

Гвиччардани «Описание Нидерландов», относящееся к нача­лу XVI века. Зачатки дифференциации географии усматри­ваются также в знаменитой книге голландца Бернхарда Ва-рениуса «Всеобщая география».

Этот процесс значительно ускорился в новое время, в особенности в XIX — начале XX веков Он был вызван как потребностями практики в познании отдельных компонен­тов природы, так и самой логикой развития науки. Одна за другой возникают специализированные физико-географи­ческие дисциплины — геоморфология, гидрология, климато­логия, гляциология, география почв. Развитие капитализма вширь, усложнение территориального разделения труда, формирование экономических районов приводит к оформ­лению экономической географии. Эмансипируется, хотя продолжает поддерживать тесные связи с географией, эт­нография. И тем не менее в новое время еще продолжала господствовать фигура естествоиспытателя-энциклопедиста (М. В. Ломоносов, Чарлз Дарвин, Чарлз Лайель, Карл Лин­ней, Александр Гумбольдт, П. П. Семенов-Тян-Шанский, В.В.Докучаев). И лишь позднее А. А. Борзов констатирует: «Время Гумбольдтов прошло!»

Но главным периодом дифференциации географии, как, впрочем, и других наук, стало новейшее время. В «водосбор­ном бассейне географии» появились притоки первого, вто­рого, третьего порядка, возникли «дочерние», «внучатые» научные дисциплины. Некоторые науки отпочковались от географии. Другие возникли на контакте с геологией, био­логией, экономикой, историей, социологией, физикой, хи­мией, техникой.

В особенности это относится ко второй половине XX века, которая стала ареной научно-технической революции. Как отмечал акад. И. П. Герасимов, влияние НТР многообразно и обусловлено рядом факторов. Среди них можно отметить по­явление совершенно новых фундаментальных проблем и из­менение социального заказа, изменение взаимодействия гео­графии с различными отраслями познания и механизмов ее кооперации с другими науками, распространение на сферу

При возникновении Русского географического общества в 1845 году в его составе было сформировано три отдела: физической географии, экономической географии и статистики, этнографии

географических исследований общих принципов и законо­мерностей, характеризующих весь процесс познания в эпоху НТР. Все эти факторы определили выдвижение на первый план таких методологических проблем географической на­уки, как соотношение информационного (эмпирического) и теоретического уровней исследования, тенденции глубокого сочетания дифференциации и интеграции географического познания, развития ее содержательных и методических ас­пектов. Необходимость дальнейшей специализации в целях более глубокого проникновения в объективный мир и, следо­вательно, дальнейшей дифференциации научных знаний в эпоху НТР в принципе ни у кого не вызывает сомнений. Од­нако именно в географии этот процесс принял, как можно утверждать, явно гипертрофированный характер.

В советской географии дифференциация прежде всего коснулась физической географии. С целью более глубокого изучения различных компонентов природной среды, ее ес­тественных ресурсов стали особенно быстро развиваться специализированные физико-географические дисциплины: геоморфология, климатология, гидрология, гляциология и др. Широкое развитие получила биогеография. Как самосто­ятельная научная дисциплина, хотя и на географической ос­нове, оформилось почвоведение. Изучение географии хо­зяйства и населения также сопровождалось возникновени­ем ряда специализированных научных дисциплин.

В результате необходимое диалектическое равновесие между дифференциацией и интеграцией, между анализом и синтезом было в значительной мере утрачено. В свою оче­редь это привело к усилению центробежных тенденций. Географы стали с тревогой писать о том, что географию «растаскивают» на составные части, лишая ее своего соб­ственного объекта. Ее сравнивали с королем Лиром, кото­рый, раздав свои владения дочерям, сам превратился в ни­щего. А акад. Д. В. Наливкин даже высказал мнение о том,

И. М. Забелин еще в 1959 г. писал о том, что ботаника «взяла» на себя растительность, зоология — животный мир, геология — горные породы, геоморфология — рельеф, климатология — климат, океанология — океаны и т. п. Аналогично этому статистика, а потом частные экономики «отобра­ли» у географии народное хозяйство, а этнография и демография — насе­ление [48, с. 37—38 ].

что через полвека география исчезнет из классических наук, разбившись на ряд самостоятельных дисциплин. На­верное, в этих утверждениях были некоторые преувеличе­ния, но в основе подобная тревога была оправданной.

В особенности беспокоил многих географов очень глубо­кий разрыв, возникший между физической и экономиче­ской географией. «Я должен констатировать, — писал Н. Н. Баранский, — что физическая и экономическая геогра­фия находятся у нас в чрезвычайно большом между собой разрыве, несравненно большем, чем в любой другой стране и чем это было у нас в прежнее время» [8, с. 141]. Добавим, что в основе такого разрыва лежал не только процесс диф­ференциации, но и методологические принципы, категори­чески запрещавшие смешивать естественные и обществен­ные закономерности.

В итоге в 1965 году И. П. Герасимову пришлось констати­ровать наличие в географической науке «серьезного кризи­са». Конечно, причины его были разными. Но и чрезмерная дифференциация вошла в «историю болезни» в качестве од­ного из важнейших симптомов этого недуга. Дифференциа­ция характерна и для современного этапа развития геогра­фической науки. Так, Я. Г. Машбиц подсчитал, что в нее вхо­дят 88 научных дисциплин. Но этот процесс ныне в гораздо большей мере сочетается с тенденцией к их интеграции.

2.2. Интеграция в географии

В свое время В. И. Вернадский высказал предвидение о том, что науки будут все более группироваться не по объек­там исследования, а по проблемам. И действительно, в век НТР, наряду с дифференциацией, стал активно проявляться противоположный процесс разрушения барьеров между от­дельными сферами и отраслями научного знания, углубле­ния их взаимодействия, взаимопроникновения. На примере комплекса наук о Земле можно показать, что при этом сама степень интегрированности может быть различной. Различа­ют, во-первых, сопряжение наук, при котором границы пе­рехода от одной науки к другой (например, между физикой и химией) сглаживаются; во-вторых, переплетение наук, ко­торое происходит в том случае, когда один и тот же объект

(например, космическое пространство) исследуется разны­ми науками; в-третьих, методологические заимствования од­ной науки у другой (например, использование математиче­ских методов во многих науках); и, наконец, в-четвертых, полную интеграцию, которая приводит к возникновению новой «пограничной» научной дисциплины (биохимия, био­физика, геофизика, радиофизика, эконометрия, геохимия, астрофизика и др.).

Все это имеет непосредственно отношение и к геогра­фии. Синтез географических знаний обеспечивает целост­ность географии как фундаментальной науки. Ядро этой ме­тодологической проблемы составляет «стыковка» естествен­ной и общественной ветвей географии, причем для ее реше­ния желателен союз географов с философами, социологами, экономистами, историками.

Это же вытекает из фундаментальных задач, стоящих пе­ред географией в наши дни, которые связаны с разработкой научных основ охраны и преобразования окружающей сре­ды в целях повышения уровня территориальной организации общества, рационального использования естественных ре­сурсов, дальнейшего развития общественного производства и всесторонней оптимизации условий жизни и деятельности населения. Эти задачи современных географических иссле­дований создают дополнительные стимулы для общей консо­лидации географических дисциплин, для укрепления целост­ности их системы в результате укрепления их комплексного взаимодействия и взаимопроникновения [29, с. 31].

Попытки как-то преодолеть «расползание» географии, лучше использовать ее интеграционный потенциал на протя­жении последних десятилетий предпринимались неоднократ­но. Об этом свидетельствуют многочисленные работы запад­ных ученых, в том числе и переведенные на русский язык [104]. Из российских ученых одним из первых об интеграци­онном потенциале географии написал акад. И. П. Герасимов [30, с. 6]. Против «разрыва» физической и экономической географии неоднократно высказывались также академики В. И. Вернадский, Л. С. Берг, В. Н. Сукачев, Б. Б. Полынов, К. К. Марков, а из экономико-географов Н. Н. Баранский, Н. Н. Колосовский, И. А. Витвер, В. А. Анучин, Ю. Г. Сауш-кин, А. А. Минц, И. М. Маергойз, И. В. Комар, С. Б. Лавров [97, с. 28— 41]. Предлагались наименования «общая геогра­фия», «комплексная география», «единая география».

Особенно памятна знаменитая дискуссия о «единой гео­графии», которая проходила в 60-х — начале 70-х годов. В эпицентре этой дискуссии оказался В. А. Анучин, выпус­тивший в те годы монографии о теоретических проблемах и теоретических основах географии [5; 6]. В своих книгах он подверг критике современное представление о системе гео­графических наук, выдвинул идею географического мониз­ма (география — не единый комплекс наук, а единая ком­плексная наука), основанную на том, что единым общим предметом или объектом для всех географических наук яв­ляется географическая среда, а также причислил географию к «переходным» наукам. Среди активных сторонников «единой географии» были Ю. Г. Саушкин, Б. Б. Родоман, Ю. К. Ефремов, а из числа ее противников можно упомя­нуть акад. С. В. Калесника, Б. Н. Семевского. Современные оценки этой дискуссии довольно противоречивы: одни счи­тают ее вполне полезной, другие излишне схоластической, а третьи и вовсе безрезультативной и ненужной.

Как бы там ни было, но в наши дни идеи географическо­го синтеза и интеграции в отечественной географии стали преобладающими, только вместо «единой» чаще говорят о «целостной географии». При этом можно отметить заметное продвижение вперед на направлениях как «внутренней ин­теграции» (в пределах самой географии), так и «внешней интеграции» (в пределах междисциплинарных комплексов наук).

«Внутренняя интеграция» (или по Ю. Г. Саушкину обще­географический синтез) началась в физической географии, что подтверждается примерами из области землеведения, ландшафтоведения, географии Мирового океана и др. Она проявилась и в социально-экономической географии (райо­нирование, география природных ресурсов, рекреационная география и др.). И, пожалуй, особенно заметно — в карто­графии (тематическое картографирование).

Определенный сдвиг наметился и на главном направле­нии «внутренней интеграции» — на рубеже, разделяющем физическую и социально-экономическую географию. При этом согласно одной точке зрения такая интеграция пред­полагает не стирание граней между ними, а сохранение сло­жившегося «двуединства» и признание собственных пред­метов исследования и достаточно ответственных научных задач у каждого из этих блоков, но при осознании у них об­щих интересов, целей и задач. Однако высказываются и бо-

лее радикальные взгляды. Например, акад. В. М. Котляков недавно написал о новой модели землеведения, которая формируется, исходя из представления о неразрывности двух главных ветвей географической науки: естественно-географической, познающей природные закономерности, и общественно-географической, познающей социально-эко­номические закономерности. Такой подход, по мнению В. М. Котлякова, будет способствовать решительному пово­роту целостной географии к совместному изучению меха­низмов функционирования и взаимодействия природных, природно-технических и социально-экономических террито­риальных систем.

Другой плацдарм «внутренней интеграции» — комплекс­ное страноведение, задача которого заключается в ком­плексном изучении стран и районов. Некоторые специалис­ты в области географии населения подчеркивают — и, на­верное, не без основания — что в наши дни именно геогра­фия населения закономерно становится не только ядром всей социально-экономической географии, но и служит главным связующим звеном между нею и физической гео­графией. Это объясняется тем, что ни одна из географиче­ских наук не может обойтись без изучения тех или иных аспектов человека и его деятельности.

Переходя к «внешней интеграции», необходимо подчер­кнуть, что в ходе своего развития география не изолирова­лась от других наук. Как наука мировоззренческая, она тес­но связана с философией. При изучении компонентов гео­графической оболочки укрепились ее связи с физикой, хи­мией, геологией, биологией, а при обосновании рациональ­ных форм территориальной организации общества — с эко­номикой, социологией, экологией, демографией, этногра­фией, историей и др. [114, с. 57]. В результате такого взаи­модействия новые импульсы к развитию получили геофизи­ка, геохимия, биогеография, региональная экономика, гео­экология, геодемография, этногеография и др.

Существует большая литература о взаимосвязях физи­ческой географии с «внешним миром». О взаимосвязях со­циально-экономической географии с другими науками наи­более подробно писали Б. Н. Семевский, А. М. Колотиев-ский. Связи географии населения со смежными науками В. В. Покшишевский представлял в виде схемы (рис. 1). А А. М. Берлянт составил аналогичную схему для картогра­фии (рис. 2).

Рис 1. Место географии населения в системе наук (по В. В. Покшишевскому)

Рис 2 Связи картографии с другими науками (по А. М. Берлянту)

2.3. Сквозные направления

Уже довольно давно в работах К. К. Маркова, Ю. Г. Сауш-кина, В. С. Преображенского, С. Б. Лаврова, Ю. Д. Дмитрев­ского, Я. Г. Машбица, Э. Б. Алаева стало формироваться пред­ставление о сквозных направлениях, которые пронизывают всю географическую науку и позволяют по-новому подойти к вопросу о ее единстве, о ее целостности. Хотя разные авто­ры предлагают не одинаковое число подобных направлений, все же в большинстве случаев речь идет о четырех важней­ших.

Во-первых, это гуманизация, которая в географии, как и во всей науке, связана с поворотом к человеку и всем сфе­рам и циклам его жизнедеятельности. По сути, это целое но­вое мировоззрение, утверждающее ценности общечелове­ческого, общекультурного достояния и рассматривающее в первую очередь жизнь людей и их общественные отноше­ния. По словам Я. Г. Машбица, современная география — это наука «для человека», «от человека» и во многом «через человека». На первый план в ней выходят связки «человек— природа», «человек—хозяйство», «человек—территория», «человек—окружающая среда» [68].

Как тут не вспомнить, что в конце средневековья и в пе­риод раннего нового времени, т. е. в эпоху Возрождения, также господствовала идеология гуманизма, основу которой тоже составляло новое отношение к человеку. Наверное, между той эпохой и современной есть какие-то черты сход­ства. Но тем не менее нельзя не видеть, что в мировом мас­штабе актуализация гуманистического направления во мно­гом связана с обострением глобальных проблем человечест­ва, которые по существу являются проблемами выживания человеческого рода. На региональном уровне, в частности в России, она также связана со многими «человеческими» проблемами, обострившимися в условиях длительного кри­зиса

Во-вторых, это социологизация, также представляющая собой общее направление всей науки и общественной прак­тики, тесно связанное с гуманизацией и заключающееся в повышении внимания к социальным аспектам развития. О необходимости социологизации географии Н. Н. Баран­ский писал еще в 30-е годы, когда в СССР было прервано

развитие антропогеографии и вся «неприродная» география была фактически сведена к изучению экономической сфе­ры общества. Так сформировалось производственное толко­вание сущности экономической географии, при котором на­селение рассматривалось прежде всего в качестве трудового ресурса и некоей массы, потребляющей промышленную продукцию и продовольствие.

К сожалению, этот кризис социологизации оказался очень затяжным, что объяснялось и преимущественно ин­дустриальным развитием хозяйства и научными догмами того времени. Отказ от прежних стереотипов и начало со­циологизации отечественной географии и смежных с нею наук приходятся в основном уже на 80-е годы (этногеогра­фия, социальная география, социальная экология, социаль­ная инфраструктура и др.). Но и в наши дни достигнутый уровень социологизации еще нельзя считать достаточным.

В-третьих, это экологизация, предполагающая рассмот­рение человека в неразрывной связи со средой его обита­ния, условиями воспроизводства жизни. Экологизация, как направление, также характерна для всего междисциплинар­ного комплекса наук, который исследует взаимодействие общества, производства и окружающей среды, или «экораз-витие». Поскольку проблемы отношений со средой обита­ния затрагивают едва ли не весь социальный институт чело­веческого общества, и в последнее время произошла значи­тельная экологизация как естественных, так и обществен­ных наук, то это привело к усилению синтеза естественно­научного и гуманитарного знания. Не удивительно, что именно география, имеющая большой опыт такого синтеза, стала одним из главных плацдармов экологизации. Можно утверждать даже, что в отечественной географии за послед­ние два-три десятилетия это сквозное направление стало главным или, как иногда говорят, «дирижирующим».

В-четвертых, это экономизация — направление, которое также характерно для многих наук. Зарождение и развитие экономизации было непосредственно связано с «количе­ственной революцией», наступившей в эпоху кибернетики. В последнее время о ней стали писать реже. Однако в наши Дни Россия, похоже, переживает новый бум экономизации, вызванный переходом к рыночной экономике.

Добавим также, что некоторые географы ставят, на пер­вый взгляд, не совсем логичный вопрос о необходимости

«географизации» отечественной географии. Что ж, такое на­правление тоже нельзя полностью исключить. Вспомним, что в свое время Н. Н. Баранский действительно «географи-зировал» советскую экономическую географию, которую пытались превратить в экономическую (политэкономиче-скую) науку. И в наши дни в географии еще, далеко не из­житы отраслево-статистический и некоторые другие уста­ревшие подходы.