Поэтическая графика

Источник – статья из учебника Л.Чернец, автор – наш милый пончик.

Литературное произведение представляет собой художественную речь, материализованную в письменных знаках. Изучение состава этих знаков, их функций и способов их применения, т.е. поэтической графики, является одним из условий научного анализа художественного текста. Графические знаки в совокупности представляют его графическую форму, созданию которой автор мог уделить особое внимание.

Анализ графической формы текста предполагает описание состава графических элементов, которые использовал писатель, а также определение границ визуального приема (на какую часть текста распространяется (или на весь)).

Использование разных элементов графической формы текста обычно подчинено существующей традиции (так, знаки пунктуации помогают распознать интонационное строение речи). Однако в художественной литературе совокупность и порядок традиционных знаков могут иметь дополнительные функции. Авторы произведений вправе прибегать к любым графическим средствам, в том числе и нетрадиционным. Так, графической форме текста может быть придан особый семантический статус.

*Семенов приводит пример: Э.По в сонете «Загадка», приводя чужое мнение, писал о бессмысленности сочинения произведений в этом жанре, однако намекал, что этот его сонет имеет смысл: он хранит «милые имена». Стихотворение Э.По являлось не только сонетом, но и лабиринтом (жанр визуальной поэзии, в образцах которого буквы разных горизонтальных строк складываются в дополнительную строку, имеющую вид причудливой линии или геометрической фигуры). 1-ая буква 1-ой строки, 2-ая буква второй и т.д. образуют имя адресата.

Традиция закрепляет в литературе за каждым письменным знаком определенную функцию, но поэтический эксперимент способен их разъединить. Так, функцию интонационной разметки текста иногда приобретают оригинальные авторские знаки (знак «Ʌ» в стихотворении «Лето в Белоруссии» поэта-конструктивиста А.П. Квятковского выражает долготу тактовых пауз). И наоборот, привычные для читателей знаки могут приобретать необычную функцию (А.М. Горький в повести «В людях» применяет апостроф для указания на дефект дикции персонажа, пропуск сонорного согласного: «Смотри, я помо’юсь богу, так он сде’ает тебе очень п’охо»).

Общепринятые графические символы могут по разным причинам не использоваться. Так, С.А. Есенин иногда избегал использовать знаки препинания в текстах стихотворений.

Индивидуальный стиль может проявляться и в придании знакам препинания неожиданных функций (вспомним дружно анархистку Цветаеву). В произведениях 20 века можно наблюдать и отсутствие пунктуации как графический сигнал особой формы психологического анализа (при изображении «потока сознания» персонажей).

Строя текст из стандартных графических знаков, писатели нередко применяют дополнительные приемы для визуального выделения некоторых его составляющих. В числе этих приемов – игра со шрифтами, со способами начертания букв.

Традиционным средством выделения слов, фрагментов текста является курсив. (смотрим в «Евгении Онегине», где курсив часто обозначает отношение слова к определенной стилистической сфере).

Индивидуальные авторские знаки – стандартные знаки с необычной функцией и нововведенные графические символы. (выше, выше, Квятковский –Горький, у Пушкина еще в конце элегии «Осень» ряды точек, приглашающих к размышлению)

В 20 веке поэты авангардисты ввели говорящие пустоты, которые прежде всего осознавались как пропуски определенных слов. Маяковский завершил вводную главку поэмы «Про это» так: «Имя/этой/теме: //……!» (любовь). Хлебников пошел дальше, создав моностих из одних знаков препинания. Футурист Василиск Гнедов создал «Поэму конца», состоявшую из одного заглавия. Последний пример показывает, что областью применения графического приема могут быть не только отдельные слова или фразы, но и текст в целом.

Текст в тексте – композиционно-речевой прием, с помощью которого автор отделяет от текста повествователя текст одного из персонажей. (Пример: роман Ж.Верна «Дети капитана Гранта», обрывки разноязычных вариантов послания исчезнувшего капитана).

Автор может использовать рисунки и иные формы художественной графики в своих произведениях (А.Сент-Экзюпери, Маленький Принц).

Из единичных отступлений от установившихся традиций постепенно вырастают новые традиции, формируются новые жанры визуальной литературы. В эпоху поздней античности и в СВ так образовывались твердые графические формы. К их числу относятся акростих, анаграмма, палиндром, фигурный стих.

Акростих – графический композиционный прием, распространяющийся на весь стихотворный текст, при котором начальные буквы строк складываются в осмысленную фразу. Некоторые акростихи по сути являются литературными безделушками, но отдельные примеры словесного трюкачества не умаляют важности жанра в целом, весь с помощью акростиха многие поэты тайно указывали на свое авторское право или прятали острую мысль от цензурных нападок. Изобретателем жанра считают древнего сицилийского поэта Эпихарма. В европейской поэзии существуют и другие, родственные ей формы: акростих «обращенный» (читаемый снизу вверх), мезостих (из срединных букв каждой строки), телестих (из последних), лабиринт (см.выше). Встречаются образцы акропрозы (очень редко), в последнем абзаце англоязычного рассказа Набокова «The Vane Sisters» упомянуты акростихи, что служит подсказкой: начальные буквы слов абзаца складываются в послание героини.

Анаграмма – прием подбора словесной конструкции, которая при перестановке составляющих ее букв превращается в другую, подразумеваемую автором словесную конструкцию. В отличие от акростиха анаграмма до сих пор не оформилась как самостоятельный литературный жанр, прежде всего потому, что примеры распространения ее как графического приема на весь текст произведения единичны. Изящный образец стихотворения-анаграммы создал современный поэта Д.Авалиани. В его четверостишии четные строки являются анаграммами предшествующих:

Аз есмь строк, живу я, мерой остр.

За семь морей ростка я вижу рост

Я в мире – сирота,

Я в Риме – Ариост.

Одним из видов анаграммы является палиндром. Это прием подбора словесной конструкции, допускающей одновременно и прямое, и обратное прочтение одной и той же осмысленной фразы. Это абсолютно проявление симметрии в литературе. Симметрия не только придает палиндрому гармоничный графический вид, но и определяет его благозвучие: из-за удвоения букв возникают звуковые повторы при чтении. Большинство палиндромов – моностихи, поэтому многим образцам жанра свойственна афористичность. (моностих Вознесенского «А луна канула») Есть и многострочные опыты палиндромов, но редкие из них содержат осмысленные фразы.

Жанр приобрел в европейской литературе широкую популярность в эпоху барокко. Расцвет русских палиндромов пришелся на период модернизма. Существует также форма, приближающаяся к фигурному стиху, - «магический квадрат», или суперпалиндром. Так в средние века называли прием размещения слов палиндромической фразы в виде квадрата, в результате применения которого линейная симметрия превращалась в плоскостную, а фразу можно было читать, двигаясь уже не в двух, а в четырех направлениях.

Если акростиху, анаграмме и палиндрому на ранних этапах европейской истории приписывали магические свойства, то фигурный стих изначально осознавался как жанр «книжной» поэзии, поскольку правильно мог быть воспринят только визуально. Жанр возник в эпоху античности, позднее к ф.с. обращались поэты эпохи барокко, а затем и поэты-модернисты.

Фигурный стих дает наглядное представление о предмете, который описан в тексте словами. Поэт начала 20 века И.С. Рукавишников текст собственного стихотворения о звезде оформил в виде звезды.

Если в этом фигурном стихе и в подобных ему функция графического образа вторична, то в авангардистских образцах визуальной поэзии формы графической поэзии самоценны. Они не принадлежат исключительно литературе, а представляют собой новый вид творчества, в котором словесный ряд литературы равен предметному ряду изобразительного искусства. Пример: визуальная композиция Вилена Барского «Несжатая полоса», в которой известное стихотворение Некрасова подвергнуто графической коррекции: поэт-авангардист имитирует брак при типографском наборе текста и тем самым меняет смысл произведения, ведь единственной «несжатой полоской» в тексте Барского оказывается стих с популярной цитатой «Только не сжата полоска одна…».

При использовании писателем любого средства визуализации текста его графические элементы получают дополнительную конструктивную функцию. Особенно важным оказывается изучение поэтической графики в тех случаях, когда знаки текста приобретают семантическую двойственность.