Полёт на крыле.

В начале 1942 года Институт физической культуры имени П.Ф. Лесгафта, в котором числился преподавателем Леонид Фёдорович, был эвакуирован на «Большую Землю» – в Киргизию. Егупов со своим лучшим другом Константином Евдокимовым остались в Ленинграде, где они вторично стали добровольцами. На этот раз друзья оказались в разведке. Константина Евдокимова в со­ставе разведывательной группы забросили в район Пскова в начале февраля 1942 года, где он и погиб. Леониду Егупову пришлось выполнять поистине героическое задание: в конце февраля 1942 года его с крыла самолета сбросили в район боевых действий 2-й Ударной армии, перед которой стояла задача прорыва блокады Ленинграда.

По воспоминаниям Егупова, сидеть на плоскости крыла «У-2» между расчалка­ми было очень неудобно. Вцепившиеся в них руки не­мели. Перехватываться на лету было опасно, так как ветер мог запросто справиться с человеком и ­швырнуть его в ночь. Он дул со всех сторон, особенно хлестал в лицо, выжимая из глаз слезы. Как ни стран­но, несмотря на февральский мороз, было жарко, пот струился по лбу. Егупов взмахивал ресницами, сбрасывая его вместе со слезами на щеки, и вгляды­вался в проплывавшие под ними леса. Наконец пилот дал сигнал. Егупов разжал руки, отвалился от расчалок и прыгнул в густую, пахнущую сырым снегом темноту. Земля стремительно ринулась ему навстре­чу. Он сразу же дёрнул кольцо. Над головой ухнул раскрывшийся парашют, рванул за грудь, за плечи, отдавшись мгновенной болью в мозгу, и Егупову показалось, что он повис неподвижно в кромешной темноте... Следом за ним с другой плоскости соскользнул его товарищ. Приземлились они почти одновременно. Они постояли в ясной, серебристой от света месяца тишине и, проводив глазами «У-2», поняли, что их сбросили на замёрзшее болото. Было холодно, однако стоило тронуться в путь, как их снова про­шиб пот [1, с. 11].

К несчастью, напарник Леонида Фёдоровича оказался плохим лыжни­ком. И хотя Егупов прокладывал лыжню, парень начал выбиваться из сил и, несмотря на частые пере­дышки, шёл, пошатываясь, и палки его теряли опору. Вскоре он стал так их переставлять, словно собирался сделать последний шаг. Наконец, настал такой миг, ког­да парень свалился на снег в крайнем изнеможении. Попытался со стоном подняться, но снова упал. Пообещав вернуться за ним, Егупов взвалил на се­бя двойной груз. Поэтому он шёл, сгорбившись, наклонившись вперёд, при звуке самолета поднимая глаза. Небо было ясным и по-ве­сеннему лазурным. Приходилось хорониться под деревьями, чтобы не вывести фашистов к партизанскому лагерю. Переждав, он снова трогался в путь. Перехо­дил с пушистых лесных сугробов на крепкий наст по­лей, на котором лыжи почти не проваливались. В лесу снова становилось идти труднее. Сердце стучало безжалостно, поднималось к горлу, кружилась голова. Заболела лодыжка, которую он, видимо, ушиб, когда приземлялся. Иногда тюки задевали за разла­пистую ветвь ели, и она сбрасывала на Егупова весь свой снежный груз. Ночью он немножко вздремнул. Но холод поднял его на ноги, и он снова пошёл по молодому ельнику, по мерцающим в свете месяца снегам. Как назло, утро опять выдалось ясное, и снова при­ходилось хорониться от вражеских самолетов, пото­му что на искрящихся снежных просторах его легко могли разглядеть с высоты. Только на вторые сутки, прислушиваясь к безмол­вию, он почувствовал дымок костра. Это был партизанский лагерь Ивана Ивановича Исакова – руководителя одного из наиболее активных отрядов оредежских партизан. Груз был доставлен, задание выполнено. Но Егупов помнил об оставленном в лесу товарище и быстро перекусив, отправился вместе с двумя партизанами за ним. Так он не только выполнил задание, но и спас товарища [1, с. 12].