Слова, которые меня не покидали

В июле 1970 года сидели мы: Анатолий, Виктор, Владимир и я в приёмном зале отделения милиции, выполняя свою очерёдную службу, в ожидании команды на выезд в одну из подпольных церквей. Мы часто проводили здесь многие часы, за которые нам платили регулярно зарплату. В один из этих вечеров получили мы задание сжечь в печке накопившийся рукописный материал христиан. Спустившись вниз, в вытрезвитель, я сел у печки и, вырывал листы из тетрадей, которые написали эти горы рукописей, смысл которых я не понимал. Мыслями я вновь вернулся к Наташе. Должно же что-то быть в этих писаниях, что бы, умную, образованную девушку, привлекло до такой степени, что она даже готова была за это принять истязания. И вдруг во мне загорелось любопытство, что Наташа такое читала? Я взял первую, попавшуюся мне в руки, рукопись и начал читать. Это была одиннадцатая глава Луки из Евангелия. Иисус, находится среди своих учеников, учил их молиться. „И прости нам грехи наши, ибо и мы прощаем всякому должнику нашему, " - читал я, как вдруг услышал шаги на лестнице. Виктор спускался ко мне с бутылкой водки.

Я быстро сложил листок и положил себе в карман. Мы выпили с ним изрядно, и, бросив остаток литературы в огонь, поднялись наверх, в приёмную.

При первой же возможности, укладываясь поздно вечером, в постель, я достал спрятанные листы и начал читать: „Просите, и вам будет дано, ищите - и вы найдёте, и кто постучится - тому откроют. И если к вам придёт ваш друг и попросит у вас три хлебца, то дайте ему четыре. И я говорю вам, так как вы ничего не пожалеете для дитя своего, так и отец ваш в небе, благословит тех, кто его попросит." Далее было пропущено несколько строк, видимо писалось по памяти. Затем следовали учения Иисуса о том, как стать праведным, хорошим человеком.

Я почувствовал вдруг, что эти слова написаны не на бумаге, а в моём сердце. Я читал дальше, углубляясь в приветливые, добрые слова Иисуса. Моя неспособность понимать исчезла, ипрочитанное не только виделось глазами, а горело в моей душе. Как мог я верить, что эти изречения могут нанести вред нашему государству? Что в них вражеского? Я вновь и вновь прочитывал слова Иисуса и казалось, словно кто-то находится со мною рядом, открывая мне совершенно иное понятие о жизни. Доброте, любви и человечности учил Христос. Это были слова, которые сделали Наташу настоящим человеком, которые подняли её на высокую ступень человечности. Однако сам, я, почувствовал себя страшно неуютно, словно вор, забравшийся на чужой двор.

В последующие дни и недели меня повсюду сопровождали слова Иисуса. Я ходил с листком в кармане и, оставаясь наедине, вновь и вновь читал его содержание. Совсем незнакомое чувство жило во мне. Мне казалось, что я нахожусь в густом тумане и не знаю куда идти. Тяжёлое чувство потерянности охватило меня.

Малейшая частица добра ещё тлела в моей душе. И она теперь ожила. Избивать старых людей - это ведь не было моей мечтой в детстве. Как избрал я такой путь? Как пришёл я к этому? Моей первой религией был коммунизм. И ей я служил! Но эта вера была разрушена действительностью - навсегда. И теперь я был призван уничтожать истинную веру в верующих христианах.

Между тем приблизился конец июля, время отпусков в училище, чему я очень радовался. Моя милицейская работа стала мне в последнее время в тягость. Мои душевные волнения не покидали меня. С огромной радостью покинул я теперь Камчатку и уехал на запад страны. В дороге я твёрдо решил бесповоротно изменить свою жизнь. Неприятное чувство подсказывало мне, что избавиться от Никифорова будет очень трудно, что приведёт, возможно, к тяжёлым для меня последствиям. Чтобы по возможности забыть прошлое и избежать предстоящее будущее, не предвещавшее мне ничего человечного, я лелеял в себе надежду покинуть Советский Союз навсегда. Таким образом решил я покончить со своею пошлой, бесчеловечной деятельностью на своей Родине и начать в другой стране иную, осмысленную жизнь Человека. Прибыв в Москву, я, в первую очередь, отправился в мавзолей Ленина. Пока я стоял в очереди, я вспоминал себя, семнадцатилетним, отправляющимся в Ленинград, с радостью надеждой стать офицером военно-морского флота. Что осталось от этой радости? Я преклонял колени перед великим вождём с великою верою в прекрасное будущее. Теперь, будучи девятнадцатилетним, я в полной разочарованности, всё ещё сохранил определённое уважение к основоположнику Советского государства. „Он был замечательным человеком, - думал я. - Он положил в основу своих учений прекрасные идеи: равенство и братство всех народов! Но! Где же это братство, если мне указано избивать старых людей? Где та свобода вероисповеданий, о которой гласит наша конституция? Где равенство всего народа? Я не встретил в своей жизни единого исполнения этих учений! "

Стоя теперь перед телом Ленина, я мысленно спрашивал его: „Товарищ Ленин, почему твои ученики и последователи так исказили твои учения? Зачем ты выбрал себе таких последователей? Что стало из нашего прекрасного будущего?

„Проходите дальше, " - услышал я тихий голос женщины. Это вывело меня из оцепенения. Я повернулся и вышел. Одиноко, разочарованно и безотчётно бродил я по улицам Москвы. Я находился в полной растерянности. Умом я чётко понимал, оставаться здесь нельзя. Я даже не мог назвать одну из причин - их было слишком много. Я чувствовал только, что я горько разочарован и глубоко несчастлив. Все мои надежды провалились, и я сам себе был не рад.

На следующий день я поехал во Львов и остановился на несколько дней у моего друга украинца, с которым познакомился в Петропавловске. Я купил себе водолазный костюм на чёрном рынке, при помощи которого я намеревался переплыть Тиссу на русско-венгерской границе и прибыть таким образом в Венгрию. Оттуда я надеялся добраться до Австрии тоже речным путём. Это был сумасшедший план, но я надеялся на удачу.

Попрощавшись со своим другом, я поехал в маленький пограничный город на венгерской границе. Я взял себе такси и попросил отвезти меня к границе, мотивируя тем, что, проживая на восточной окраине нашей страны, я желаю теперь посетить и западную. Таксист, не удивляясь моим желаниям, доставил меня к границе. Я его уверил, что назад найду дорогу сам.

На противоположном берегу реки я мог видеть Венгрию. Несмотря на то, что это коммунистическая страна, граница охранялась строжайше. Увидя постоянно патрулирующие посты и сторожевые башни, я понял, что мой план мне не удастся. Вдалеке можно об этом ещё помечтать, но вблизи всё выглядит совершенно иначе. Внутренний голос подсказывал мне: не рискуй, бесполезно.

И так я оставил этот замысел и вскоре вновь ехал назад во Львов.

Разработав здесь новый план, я поехал в Ереван. Сев в автобус, отправляющийся в прилежащую к границе деревню, я вскоре прибыл туда. По направлению к границе я шёл только ночью. Прибыв к месту, я увидел, что здесь граница охраняется тщательнейшим образом вооружёнными пограничниками с собаками.

Я наблюдал всю ночь, но граница ни на один миг не оставалась без контроля. Я понял, что мои стремления избежать моё прошлое и настоящее и начать новую жизнь в другой стране, практически невозможны. С тяжёлыми мыслями и безоглядной грустью возвращался я в Петропавловск. Мой отпуск закончился. Как дальше жить? В моих мыслях была сплошная путаница.