Погоня за Словом Божьим

Однажды после обеда, собрав команду из семи парней, мы пунктуально прибыли к назначенному Никифоровым времени в отделение милиции и без особого приглашения сразу спустились в комнату отдыха. Здесь безотказно ожидала нас наша предвыездная выпивка с закуской. К нашему большому удивлению, среди прочей закуски были и две баночки с чёрной икрой. Я бы охотно желал знать, откуда у него столь дорогие деликатесы. „Однажды я спрошу его об этом", решил я. Никифоров приказал всем поудобнее устроиться и вдоволь полакомиться, а меня пригласил в свой кабинет, чтобы ознакомить меня с заданием, сегодняшнего вечера. „Это дело очень важно для нас. Мы узнали, что сегодня, в десять часов вечера, соберётся группа верующих по указанному адресу. У них должна быть новая библия и несколько рукописных книг. Нам необходимы эти книги в качестве улики против них. Доставьте их непременно сюда. Мы их пошлём в Москву."

- Вы посылаете всю литературу в Москву? - спросил я.

- Нет, только печатные книги. Рукописи они не принимают.

- А что мы с рукописями будем делать?

- Пойдём со мной, я покажу тебе куда их сносить. Никифоров повёл меня по лестнице вниз, в так называемый холодильник, куда обычно отравляли пьяных для отрезвления. В углу этого помещения стояла печка-буржуйка, рядом с которой стоял огромный ящик с газетами и всякой бумагой. „Вот, - этот ящик ты можешь пополнить конфискованной рукописной дрянью. Она служит для этого помещения прекрасным топливом, " - смеясь над своими собственными словами, сказал он.

Возвращаясь к своим ребятам, я снова задумался о том, от кого всё же Никифоров получает информацию о местах собраний верующих. Совершенно точно, что эти собрания посещают „посланники" милиции, которые, так же, как и мы, хорошо оплачиваются партией. Организованная Никифоровым сеть шпионов и предателей оказалась довольно действующей.

„Почему они соглашаются на такое? " - спрашивал я себя часто.

Идеологические разногласия не могли быть тому причиной. Кто из них был стопроцентным коммунистом? Они делали это ради денег, как и мы." „За рубль можно продать и душу" - гласит народная поговорка. И ради подобных целей тратились колоссальные деньги! Сыщики, работающие среди верующих, хорошо оплачивались. Но на это были и все основания. Часто мои молодцы в общей неразберихе их тоже били, ибо мы не могли их отличить среди остальных. А они себя ничем не выдавали. Их служба была нужна партии.

Было десять минут десятого. Время отправляться в дорогу. Я внимательно посмотрел на карту, определив план поездки. В это время мои ребята упражнялись в новых приёмах карате и дзюдо, которые они намеревались применить на верующих. Я подошёл к ним и сказал: „Всё, хватит дурачиться, едем! " Скоро проехали мы асфальтированные улицы города и достигли тёмные и грязные улицы окраин. За низкими домами возвышались высокие скалистые горы Камчатки. Я остановил машину возле нужного нам небольшого деревянного дома, типичного для этой местности. Приказав Александру Гуляеву и Юрию стеречь входную дверь, чтобы никто не смог убежать, я повёл остальных за задний двор, чтобы тихо проникнуть через запасной вход. Стояла непроглядная темень. Тёмные облака покрыли всё небо. Нигде не освещались окна. Мы обошли дом и пришли к маленькой пристройке, где из-за занавесей окон едва мерцала керосиновая лампа. Кто-то из нас задел ведро,

которое покатилось по камням. И тут мы услышали изнутри взволнованные тихие голоса. Теперь было уже бесполезно скрываться. Мы рванули дверь, но она не поддавалась. Тогда я, взяв разгон, со всею силой ударил плечом в неё. Я почувствовал острую боль в плече, и отлетев от двери, после толчка, упал в лужу. От такой оплошности я не мог сдержать своего зла.

„Сюда! " — крикнул кто-то, и показал на лежащее бревно. При помощи него после нескольких попыток мы выбили дверь. В нас кипела ярость.

В небольшом помещении при очень плохом освещении испуганно сидели человек десять-одиннадцать. Яростно матерясь, ринулись мы на них и тут же уложили на пол. Увидя мужчину, державшего в руках библию и в полном замешательстве ищущего куда её спрятать, я ринулся на него, выхватил библию и начал злобно вырывать из неё листы, раскидывая их по полу. Проповедник, лет шестидесяти, умоляюще глядя мне в глаза, просил: „Нет, пожалуйста, не надо! Я вас умоляю! " Несмотря на это, я со всего маху ударил его в лицо, откуда фонтаном брызнула кровь. Однако он трясущимися руками потянулся вновь за библией. „Что за сумасшедший, - подумал я. Он жалеет библию больше, чем своё лицо! И тогда я ударил его с новой силой по голове. На этот раз он закачался и упал без сознания на пол. Другие мои парни были заняты тем же. Комната тем временем превратилась в поле битвы. В одно мгновение увидел я, как один юноша быстро бросил какие-то книги под стол. Анатолий занялся им, избивая его, пока он мешком не упал на пол. Всё закончилось также быстро, как и началось. Никто из верующих уже не стоял на ногах. Мне нужны были книги из-под стола. Я полез туда, чтобы увидеть, что там лежит. В это мгновение, озлобленные тем, что всё прозевали, вошли в комнату Юрий и Александр. Увидя мой зад, выглядывающий из-под стола, считая, что это один из верующих, Юрий со всею своею силой ударил меня вытянутой дубинкой.

Мне казалось, словно дом рухнул на меня. Эту боль я никогда не забуду. Это неописуемо! Искры посыпались из глаз. Яростно опрокинул Юрий стол и тогда увидел, кого он ударил. „Оо, Сергей, Сергей, я не хотел! Прости меня! "

От боли я не мог говорить. Нижняя часть спины так болела, что я не мог шевелить ногами. Юрий снова и снова извинялся, пока я на него не прикрикнул: „Перестань! Оставь меня в покое! "

Двое из числа верующих всё ещё лежали без сознания, потому ребята их вынуждены были отнести и бросить в машину. Юрий и Александр помогли и мне добраться. Собрав все книги и рукописи, мы отъехали, наконец, от этого, для меня злосчастного дома.

Каждый камень и каждая яма на дороге приносили мне неописуемую боль. Как я сожалел, что заметил брошенные под стол книги!

Наблюдая, как ребята укладывают привезённые книги на стол, Никифоров был вне себя от радости. „Молодцы! Превосходно! Вот эти, - указывая на почти новые библии, - будут прекрасным подарком для нашей партии в Москве. И за ними ты как раз охотился, когда с тобою случилось это несчастье, Сергей? " Он усмехался, забавляясь.

В это время проповедник с окровавленным лицом и двумя выбитыми зубами, держась обеими руками за голову, сидел напротив нас на скамейке.

„Я думаю, ему необходим холодный душ, " - сказал Никифоров. Смеясь и ругаясь, поволокли его ребята по ступенькам вниз, в вытрезвительную камеру. „Посмотри-ка, Сергей, какой богатый улов вам достался. Эти дураки написали для себя такую массу всякого хлама и всё собственноручно! Сколько работы!

А для нас это - хорошая растопка. А эти две новые библии пойдут в Москву! "

На столе увидел я несколько тетрадей с песнями и нотами, несколько тетрадей со стихами, написанные детским почерком, много различных рукописей с библейскими изречениями.

Никифоров приказал ребятам всё это снести вниз к печке. Раздав нам деньги, он посоветовал нам пойти развлечься, что мы и сделали. Хотя у меня всё ещё болела спина, и на руках ещё была присохшая кровь проповедника, я изрядно выпил, чтобы побыстрее забыть всё пережитое за сегодняшний вечер.

Наши облавы становились всё чаще, иногда по два-три раза в неделю. Казалось, что верующие становились всё активнее. Для того, чтобы сделать по возможности правдоподобные отчёты, я посылал своих людей на производства, где трудились наши арестанты. Однако, полученные от руководства предприятий характеристики были настолько положительными, что приходилось всегда писать совершенно противоположное, иначе партия бы нас ликвидировала, как их сообщников.

К тому же мы вели картотеку с точной датой и местом рождения каждого верующего, их местом работы и их семейного положения. Копии этих картотек отсылались в Москву, где они хранились долгое время. По этим данным партия в любое время могла принять надлежащие меры.