Богу — Лука 1:37 15 страница

Идиотка. Я идиотка. Никто меня не любил. И никакие слова или поступки этого не изменят. Стоило папе щёлкнуть пальцем, как я уже стояла на задних лапках. Это была не любовь, а контроль. Он променял меня на Эшли, а Айрес — на флот. Ной так и не сказал, что любит меня, хоть я ему уже призналась.

Когда-то я верила, что отец обо мне заботился. В конце концов, ему было не наплевать, раз он пытался контролировать каждый аспект моей жизни, и я позволяла ему. Потому что любила и отчаянно хотела ответных чувств. Но я ошибалась, чудовищно ошибалась. Он даже не ответил на звонок. Я была нелюбимой даже до того, как мама прикоснулась ко мне.

Я протолкнулась мимо него и схватила свои вещи в кабинете миссис Колинз.

— Мне жаль. — Отец встал у меня на пути, когда я попыталась уйти. Я проигнорировала его хриплый голос, обошла его и побежала по коридору. Я больше не дам себя контролировать.

Ной

Нужно было остаться. Будь она на моём месте, то дождалась бы, но мне нужно было увидеться с братьями. Когда Эхо позвонит, я предложу ей встретиться.

Вокруг парка выстроились новенькие и просторные дома. Всё включено: ухоженные кусты и деревья, тропинки для прогулок, лавочки и самая большая детская площадка в мире.

Двое детишек выбежали из голубого трёхэтажного дома. Папе бы он понравился — архитектура в стиле барокко: мансардная крыша и окна, квадратные башенки, декоративные кронштейны и карнизы. Помню, как он смеялся, когда показывал мне фотографии: «Вспомни «Леди и Бродягу», Ной».

Когда дети подбежали, я узнал мамину улыбку на их лицах. Они вскарабкались по лестнице на самую высокую горку и съехали вниз. Джейкоб постоянно останавливался, чтобы помочь Тайлеру.

Я вышел из машины и сел на дальнюю лавочку, наблюдая, как братья смеются и играют. Внутри меня зародилась дикая боль. Они были так близко, я мечтал лишь о том, чтобы быть с ними. Достал телефон, напоминая себе о цели визита: доказать, что их приёмные родители не годятся на эту роль.

Кстати, где их носило? Джейку всего восемь, а Тайлеру и пяти нет. Разве они не должны следить за ними? Я поднял телефон, чтобы заснять эту картину, когда из-за спины неожиданно донёсся голос:

— Возьми немного правее. Она сидит на скамейке под клёном.

Миссис Колинз присела рядом со мной. Естественно, под деревом была Кэрри и наблюдала за каждым движением мальчишек. Я засунул телефон в карман.

— Твои братья любят кататься, могут делать это часами. — Мы сидели в молчании и прислушивались к их хохоту издалека. Я понятия не имел, как выкрутиться из этой ситуации. Молчание — главная защита виноватого.

— Так вы двое заранее всё спланировали или просто решили воспользоваться представленной возможностью? — Отрицание во всей красе. — По-моему, вы умом двинулись.

— Может, я и неряха, но организованная. Ты криво положил на место свою папку.

Ты хоть представляешь, во что можешь вляпаться из-за этого?

Чёрт.

— Что вы хотите знать? — Возможно, если я буду играть по её правилам, она сделает мне поблажку.

— Вы с Эхо сговорились?

Я никогда не настучу на неё.

— Следующий вопрос.

Женщина вздохнула.

— Я обещала Эхо конфиденциальность, и она доверилась мне. Ты не должен был находиться сегодня в офисе.

Я сглотнул чувство вины из-за того, что покинул её.

— С ней всё в порядке?

Тайлер завизжал, когда Кэрри стала катать его на качелях. Миссис Колинз пригладила волосы.

— Тебе стоит позвонить ей. Я сложил ладони на коленях.

— А как же правило никогда не обсуждать Эхо со мной?

— Что тут скажешь? Всё равно день не задался.

Мы снова сидели в тишине. Джо заехал на парковку и побежал через улицу в парк.

Тайлер спрыгнул с качелей в его объятия. Я почувствовал, словно кто-то врезал мне под дых.

— Они счастливы здесь, Ной. Ты настолько хочешь забрать это у них?

Должен признать, здесь действительно было мило. Видимо, наши «финансовые гуру» прилично зарабатывали.

— Что ты можешь им предложить? Двухкомнатную квартиру в сомнительном районе на окраине города? Догадываюсь, что ты прочитал свой файл. Они ходят в лучшую частную школу страны, всего штата. Оба твоих брата ходят на множество внеклассных занятий. Как ты будешь успевать работать и следить за мальчиками? Откуда возьмёшь время, чтобы поддерживать их нынешний график? Да ты просто не сможешь себе этого позволить!

Джо прикрыл рукой глаза и начал играть с ними в прятки. Джейкоб спрятался на вершине горки, а Тай — за Кэрри на скамейке. Когда мужчина перестал считать, то притворился, что не заметил малыша, к его глубокому удовольствию.

Миссис Колинз вклинилась в моё поле зрения.

— Есть и другие варианты. Ты можешь пойти в колледж, продолжить встречаться с Эхо, стать парнем, о котором мечтали твои родители.

Мои мышцы напряглись.

— Какое отношение к этому имеет Эхо?

— А ты когда-нибудь спрашивал о её планах на будущее? Думаешь, она готова встречаться с отцом-одиночкой?

Я впервые встретился взглядом с женщиной, в нём крылось искреннее беспокойство. Я выругался себе под нос и вернулся к наблюдению за братьями. Эхо. Во всех моих воображаемых сценариях, включающих её и братьев, я никогда не представлял их вместе. Как можно их соединить?

Кэрри и Джо позвали мальчиков в дом. Те побежали впереди родителей. В нескольких футах от братьев начал выезжать с места чёрный внедорожник.

Мир будто замедлился. Когда Джейкоб и Тайлер оказались на пути у движущейся машины, я вскочил на ноги и побежал к ним. «Нет, пожалуйста, только не это. Только не они». Раздался громкий визг шин и гудок. Джейкоб обхватил младшего брата и замер.

Моё сердце пропустило удар, когда машина остановился в дюйме от мальчиков.

Кэрри и Джо подняли их на руки и поспешили в дом. Моё тело пульсировало, и я едва мог дышать.

Миссис Колинз положила руку мне на плечо.

— Они в порядке, Ной. В безопасности. К чёрту этот бред.

— Со мной им будет безопаснее.

Эхо

Отец поехал вслед за мной, дважды проезжая на красный свет, чтобы поспеть за машиной. Он резко припарковался и распахнул дверь прежде, чем выключил двигатель.

— Эхо! — О, этот его строевой тон был мне так знаком.

Он может орать и приказывать мне, сколько влезет. Я ему не солдат.

Как только он догнал меня на кухне, то тут же схватил за руку, затем захлопнул дверь, отчего Эшли за столом вздрогнула. Её глянцевый журнал упал на пол.

— Что такое?!

Я выдернула руку.

— О, сейчас тебе расскажу! Я родилась. Потом мои гениальные родители узнали, что у мамы биполярное расстройство. Пока она пыталась разобраться в своём состоянии, ты влезла в нашу жизнь и выпихнула её как раз тогда, когда она согласилась на лечение.

Эшли часто заморгала и обратилась к отцу за защитой.

— Оуэн, что произошло?

Она сделала мне больно. Может, это не Эшли вырезала шрамы у меня на руке, но

её ответственности это ничуть не преуменьшало. Моя кровь стекала с её наманикюренных пальчиков.

— Сколько раз ты останавливала его, когда он пытался ответить на звонок? Ты соблазнила его, чтобы подольше посидеть на своей глупой встрече, или просто напомнила, что я не стою таких усилий?!

Её злобный рот округлился, ярко-красная помада стала резко выделяться на побледневшем лице. Меня охватило чувство отвращения.

— Скажи, Эшли, когда они принесли моё обескровленное, безжизненное тело в больницу, ты надеялась, что я не приду в себя? Праздновала, что наконец-то избавилась от меня? В конце концов, Айрес мертв, мама и близко не появится. Я единственная, кто

стоял между вами.

Она покачала головой, и по её щеке стекла еле выдавленная слеза.

— Нет! Я всегда тебя любила. Тебя, Айреса, твоего отца. Мне лишь хотелось стать тебе матерью.

Тонкая нить, сдерживающая меня, лопнула с таким шумом, что я вздрогнула. Мои глаза округлились до предела, грозя выпасть из глазниц.

— Ну ты и…

— Хватить, Эхо! — прорычал отец, становясь между нами с Эшли. — Ты злишься на меня, а не на неё. Не вмешивай её в это!

— Не вмешивать?! Но она тоже причастна! Хочешь сказать, она уговаривала тебя взять трубку? Объяснила, что чем бы вы там ни занимались, это не так важно, как твоя собственная дочь?!

Он ничего не ответил, но его челюсть напряглась. Они надеялись, что я никогда не узнаю правду.

Мама всегда говорила, что правда меня освободит. Но я чувствую не свободу, а предательство, отравляющее мою кровь, как чёрный ил, сметающий всё на пути. Эти двое больше не могли скрывать свои грехи. Я всё вспомнила и требую покаяния.

Отец замер. Он убил мою душу, и я хотела его взамен.

— Мама перестала быть собой, когда ты бросил её ради няни. А затем забрал у нее право опеки над нами, оставил ни с чем. Ты был её всё! Она потеряла смысл жизни,

больше не видела причин, чтобы принимать лекарства. Ты бросил её тогда, когда она пыталась победить свою болезнь!

Он прищурился.

— Это твои слова, Эхо, или твоей матери? Ты права в одном: я сделал всё, чтобы быть единственным опекуном. Я нанял лучших адвокатов, чтобы убедиться, что ваша с братом мать не будет иметь к этому никакого отношения. Единственное, о чём я жалею, это что позволил вам видеться, дал время забить твою голову ложью и причинить тебе боль.

Мама говорила, что мы с Айресом для него лишь игрушки, что он использовал нас, чтобы навредить ей.

— Хочешь сказать, что ты жалеешь, что забрал меня. Теперь я знаю, что Эшли для тебя превыше всех остальных! — Я кричала так громко, что болело горло. Моё тело тряслось, кровь прилила к лицу.

Любил ли он меня когда-нибудь?

— Как ты мог меня бросить?

Злость исчезла с папиного лица, он выглядел бледным и старым.

— Прости. Ты даже не представляешь, как я сожалею.

Я шмыгнула, пытаясь побороть слёзы. Он недостоин их видеть, не устрою ему такого удовольствия. Не хочу, чтобы он знал, что разорвал меня на тысячу кусочков. Но мне нужен был отдых, чтобы все голоса и кошмары ушли. Теперь у меня никого не было. И чёрт бы их побрал за то, что приходится просить о единственной вещи, способной подарить мне несколько часов покоя.

— Я хочу своё снотворное. Я устала, и мне нужно поспать хотя бы одну ночь.

Эшли скользнула к отцу, кладя руку ему на плечо. Она ни разу не посмотрела в мою сторону.

— Я принесу. Доктор сказал, ты можешь принимать до 10 мг.

— Я буду у себя.

Я ухожу, не заботясь о том, заговорю ли когда-нибудь снова со своим отцом.

Ной

Эхо позвонила прошлой ночью, пока я был на работе. Девушка оставила сообщение о том, что пьёт снотворное и не сможет ответить на звонок до утра. Голос у неё был… мягко говоря поникший.

Я нервно наматывал круги вокруг её шкафчика перед занятиями, но она так и не показалась. Весь урок по бизнес-технологиям я просто сходил с ума. Оставил ей три сообщения, хоть никогда раньше не делал ничего подобного. Куда она пропала?

Я смотрел на её пустое место перед собой, взывая к сверхъестественным силам, чтобы она появилась. Мистер Фостер что-то бубнил на заднем фоне. Каждая секунда длилась в три раза дольше, чем обычно. Мой карман завибрировал, и я сделал вид, что уронил карандаш, чтобы достать телефон. Исайя и Рико оглянулись на меня, услышав звук.

Увидев номер, я почувствовал, как моё сердце перевернулось в груди. Эхо.

— Мистер Хатчинс? — позвал мистер Фостер. Чёрт.

— Да, сэр? — Сотовый перестал вибрировать, включая голосовую почту.

— Уж не телефон ли я слышу?

— Да, — встрял Исайя. — Простите, сэр. Я забыл его выключить утром.

Учитель переводил взгляд с него на меня, явно не поверив ни единому слову, но все же протянул руку парню.

— Вы знаете правила. Заберёте в конце дня.

Исайя молча вручил ему мобильный и лукаво улыбнулся мне, возвращаясь на своё место. Я кивнул в знак благодарности. Что я сделал, чтобы заслужить такого отличного брата?

Как только мистер Фостер вернулся к своей тягомотине, он наклонился ко мне:

— Передай ей от меня привет.

***

Я выбежал из класса в рекордное время, нажимая на кнопку вызова. Моё сердце замирало при каждом гудке. «Ну же, возьми трубку!». С другой стороны раздался её прекрасный голос: «Это я. Вы знаете, что делать».

— Малышка, ты меня убиваешь. — Я отключился и подошёл к своему шкафчику, закидывая книги и проверяя голосовую почту. Исайя подошёл с другого бока и прислонился к стене. Бет присоединилась через секунду, в её руке была незажжённая сигарета.

— Что происходит?

— Эхо звонила на уроке, а он не смог ответить. Теперь бесится, — ответил Исайя.

— Вовсе нет! — рявкнул я, хоть это была правда. Исайя пожал плечами, пытаясь подавить улыбку.

Эхо оставила короткое, ничего не выражающее сообщение: «Привет. Видимо, придётся набрать тебя позже. Люблю тебя».

«Чёрт возьми, Эхо! Этого недостаточно». Ланч и ещё три урока. Я не выживу.

— Я пойду перекушу. Увидимся в столовой.

— Погоди, мы тоже пойдём, — крикнула Бет. — Позже покурю.

Я не брал с собой обед, потому пошёл прямиком к очереди, пока ребята занимали наш столик. Маленькие подружки Эхо сгрудились за своим, не задумываясь, что где-то по другую сторону школьных стен страдала их приятельница. Я чуть не споткнулся, когда увидел направленный на себя взгляд голубоглазой девушки.

Лила что-то яростно напечатала на телефоне, прежде чем позвать меня.

— Ной! — Весь столик замер и оглянулся на меня.

— Лила? — удивлённо выпалила Грейс.

Та окинула её убийственным взглядом и подошла ко мне. Должен признать, она стала выше в моих глазах.

— Ты говорил с Эхо?

— Переписывался. Что происходит?

Девушка посмотрела мне за плечо. Я обернулся и увидел внимательно следящего за нами Люка.

— Не знаю. Она звонила мне прошлым вечером, но я гуляла со Стивеном.

В этот момент оба наши телефона запищали, уведомляя о пришедшем сообщении. Мы одновременно достали их, и я резко втянул в себя воздух, читая слова Эхо: «Я стою через дорогу».

«Спасибо, солнышко, за эти прекрасные слова».

— Пошли, — буркнул я Лиле, поворачиваясь на пятках, но замешкался, когда та не двинулась с места, продолжая пялиться в телефон.

— Я нужна ей. — Её телефон снова пикнул. — Но она не обидится, если я не приду. — На её лице промелькнула буря эмоций. — У меня тест на последнем уроке…

— И ты не прогуливаешь. Она пригладила волосы.

— Слушай, она всё время мне рассказывает, какой ты замечательный. Сможешь поразить меня и помочь моей лучшей подруге до окончания занятий?

Я бы поступил иначе на её месте. Я мог бы позаботиться о ней сейчас и после школы.

— Хорошо.

— Передай, что я люблю её, — сказала Лила. — Я приеду, как только смогу.

— Ага. — Эта девчонка действительно беспокоилась об Эхо. — Будет сделано.

***

Эхо сидела с опущенными окнами за рулём серой «Хонды Сивик». Отец решил заменить её «Додж Неон». Я остановил машину рядом с ней, но девушка тут же завела двигатель. Я опустил окно.

— Я хочу кое-куда съездить, но мне нужна поддержка. Прости, что заставляю прогуливать уроки.

Я ни о чём не жалел.

— Я отвезу тебя, куда захочешь.

Надеялся, что она хоть улыбнётся, но Эхо просто покачала головой. Что бы вчера ни случилось, это сломало её.

— Поедешь за мной? Я хочу ещё пару минут побыть в одиночестве.

— Как пожелаешь. — Хоть мне и очень хотелось дышать тем же воздухом, что и

она.

— Ной? — позвала она, прежде чем я закрыл окно. — Спасибо, что прогуливаешь

ради меня.

И, наконец, она улыбнулась. Не улыбкой, полной радости и удовольствия, но хоть

как-то.

— Всё для тебя.

***

Мама любила такие дни: тёплые, весенние, с пушистыми облаками на фоне голубого неба.

Но какой бы ни была погода, я ненавидел это место. «Рестхевен» всегда будет напоминать мне о том сером дождливом дне июня, когда мы с братьями стояли в криво поставленной палатке. Тайлер хватал меня за шею, плача по маме, а Джейкоб спрашивал, не намокнут ли родители, объясняя снова и снова, что мама ненавидела намокать. Она даже не разрешала плескаться в ванной. А на папе костюм, он расстроится, если тот промокнет.

Тогда мне впервые в жизни мне захотелось умереть. Я жалел, что не спал в кровати и не умер вместе с родителями. Но был бы я тогда дома, этого никогда бы не случилось.

Чувство вины было верёвкой вокруг моей шеи. Моей ношей.

И когда я окончу школу, то всё исправлю. Я соберу вместе свою семью.

Я припарковался за Эхо у восточного сада под высокими дубами. По дороге сюда девушка быстро вклинилась в строй машин, я же задержался, давая ей фору. Теперь она сидела по-турецки на кладбище, положив голову на сложенные руки и глядя на белое мраморное надгробие. Её рыжие кудряшки развивались на легком ветру, а лучи света окутывали её в слабое сияние — она была как ангел посреди ада.

Эхо не отрываясь смотрела на надгробие.

— Спасибо, что согласился на это, Ной. Я знаю, тебе тоже нелегко здесь находиться.

Это мягко сказано, но тем самым я мог показать, насколько она мне важна.

— Как думаешь, миссис Колинз обвинит меня в твоём неожиданном порыве прогулять школу?

Девушка открыла было рот, но тут резко выдохнула. Я хотел поднять ей настроение, но она была слишком поглощена своим горем.

Я присел рядом и провёл рукой по волосам, струящимся по её спине. Не мог сдержаться, прикосновение к ней казалось необходимым. Мне нравилась простота надгробия: «Айрес Оуэн Эмерсон: сын, брат, морской пехотинец».

— Что ты вспомнила? Она потёрла подбородок.

— Он бросил меня с мамой. Я звонила, но безрезультатно. Он… э-э… просто не отвечал. — Эхо опустила голову.

Я продолжил гладить её шёлковые волосы и слушал пение птиц. Плечи девушки не содрогались, слезы не скатывались по лицу. Самые тяжкие страдания незаметны — рыдания в углу, разрывание на себе одежды. Нет, хуже всего, когда твоя душа плачет, и что бы ты ни делал, её невозможно утешить. Её часть чахнет и становится шрамом на той части твоей души, что выжила.

Такие, как мы с Эхо, имеют гораздо больше рубцов внутри, нежели снаружи. Она начала выдёргивать травинки.

— Теперь я одна. Айрес мертв, мама бог знает где. Мои друзья… ну, ты сам знаешь. Мы с папой уже давно далеки, но я притворялась, что это не так. Пыталась стать той дочерью, которую он бы любил, но… — Эхо покачала головой. — Отстойно быть одинокой.

— Иди ко мне, малышка. — С этими словами она прислонилась ко мне — мягкая, податливая, сломленная.

— Ты не одна, — прошептал я ей в волосы, крепко обнимая. — Ты не одинока, ведь у тебя есть я.

«И я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить».

Эхо

Ной предложил отпроситься с работы, чтобы провести вечер вместе. Часть меня надеялась, что так и будет. Я хотела прожить остаток жизни в его объятиях. Именно поэтому мне понадобились все силы, чтобы отказаться. Я знала, как сильно он нуждался в деньгах. Кроме того, стоило урокам закончиться, как Лила стала присылать мне сообщения через каждые две секунды.

— Твой папа звонил моей маме, искал тебя. Она сказала, что ты здесь.

Мы сидели на широкой лестнице на её заднем дворе, выходящей на поле. От лёгкого ветерка звенели колокольчики на двери, солнце пригревало мне руки.

— Он приедет за мной?

Папа наверняка знал, что я прогуляла школу.

— Нет, но он попросил её напомнить, что тебе разрешено гулять только до полуночи.

Моё тело затряслось от сдавливаемого смеха, и чем усердней я пыталась его скрыть, тем крепче становилось желание дать себе волю. Лила сперва улыбнулась, а затем захохотала со мной.

— Что смешного?

Я глубоко вздохнула и смахнула слёзы с глаз.

— Папа бросил меня умирать, но это не отменяет комендантский час.

— Действительно, забавно. — Она вздохнула. — Что ты будешь делать?

— Не знаю. — И это была правда. От одной мысли о доме меня начинало крючить.

— Но я знаю кое-что другое.

— И что же?

Я вытянула руки.

— Я скучаю по ощущению солнца на своей коже. Просто любопытно, как бы ты отреагировала, приди я в школу в кофте с коротким рукавом?

Уголки губ Лилы дёрнулись.

— Так же, как если бы пришла с длинным.

— У Грейс будет припадок.

— Да пошла она к чёрту! — Меня удивил неожиданный всплеск эмоций подруги.

— У нас осталось два месяца до окончания школы. Ты можешь жить ради удовольствия других или же так, как хочешь ты. К следующей осени я буду отрываться на полную катушку во Флоридском университете и напрочь забуду, что у меня когда-то была такая подруга, как Грейс. Я приняла решение. А ты?

Ной

Освежившись в душе, я планировал позвонить Эхо и поехать на вечеринку к Антонио. Даю зуб, что в одиннадцать она ещё не спит. Надеюсь, Лила помогла смягчить удар от её нового воспоминания. Не стоило мне идти на работу. Господи, что же я за мудак такой. Завтра я ей это возмещу.

Три года назад, думая о выпускном классе, я представлял, как буду выбирать колледж, а не вымаливать зарплату побольше и должность менеджера в закусочной. Но что тут говорить, когда я получаю деньги, страховку и чёткие рабочие часы? Большой куш мне не сорвать, но я всё ещё мог позволить что-то небольшое и приличное для себя и братьев. У меня был длинный список занятий, которые я бы предпочел вместо переворачивания булочек на плите. Или мастер-классам по тому, как переворачивать булочки. Мечты сбываются, чёрт бы их побрал.

Горячая вода смыла с меня грязь после смены.

Следующая цель — аренда квартиры: может, получится даже найти двухкомнатную. Я мог бы спать на диване и отдать братьям спальню. В любом случае для её достижения мне нужно как минимум тщательно помыться и избавиться от рабочей скуки.

Через десять минут пошла ледяная вода, от горячей остался только пар. Туман прокрался как в ванну, так и мне в голову. Что я делал?

Раз в месяц мама отводила меня к себе в офис на кампус.

— Учёба в колледже не обсуждается, даже если ты военнообязанный. Сперва получи образование, затем решай своё будущее, — читала она мне мораль своим ласковым голосом.

Я протёр зеркало и увидел мамины глаза.

— Ты не говорила, что мне делать, если ты умрешь! — Капли стекали по моему телу, воздух набух от влаги.

Нагреватель в подвале издал какие-то непонятные звуки, прежде чем наконец начать работать, всасывая прохладный воздух через вентилятор в полу. Я замер, ожидая её ответа.

— Ной?

Долгожданный голос — не мамин, но столь же приятный. Эхо. Моё лицо расплылось в улыбке. Всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я в полотенце, наедине в доме со своей нимфой.

— Да, малышка?

Эхо выглянула из-за угла и быстро отвернулась, взметнув своими рыжими кудрями.

— О боже, прости, пожалуйста. Я подожду снаружи или ещё где, пока ты… э-э… ну… оденешься.

Я прошёл в гостиную и остановился за ней, проводя рукой по её спине.

— Что ты здесь делаешь? Уже все сплетни с Лилой обсудили?

— Я, э-э, приняла решение. Ты не мог бы одеться?

— Разве у тебя не начинается скоро комендантский час? Она пожала плечами и отвела взгляд.

— Пошли. — Я взял её за руку и повёл в подвал.

— Нет, серьезно, Ной. Я подожду, пока ты оденешься. Чтобы она перестала краснеть? Да ни за что!

— Отвернись, если хочешь, но я не против, если ты будешь смотреть.

Я отпустил её руку, спустившись по лестнице, и подошёл к корзинке с одеждой, доставая пару джинсов.

— Вот теперь можешь отворачиваться. Но это не обязательно. — Я оглянулся через плечо. Эхо стояла ко мне спиной с закрытыми глазами. Я тихо захихикал себе под нос. — Что происходит, милая? Ты не из тех, кто нарушает правила.

— Не хочу возвращаться домой. По крайней мере пока. Я застегнул молнию.

— Можешь поворачиваться.

Эхо скользнула своими изумрудными глазами по моей голой груди. Девушка облизала губы и быстро сосредоточилась на складывании полотенца, которое Бет оставила на диване.

— Ты всё ещё мокрый.

Она хотела меня — просто не так отчаянно, как каждый пульсирующий мускул моего тела. За голодом в её глазах скрывалась невысказанная боль. Она аккуратно положила полотенце на спинку дивана и разгладила его, пытаясь добиться от мира несуществующей идеальности.

— Если не хочешь идти домой, то что планируешь делать? — спросил я, садясь на кровать.

Эхо плюхнулась на диван, обхватывая себя руками.

— Лила предложила переночевать у неё, но позже к ней зашёл Стивен… — Судя по её тону, она бы предпочла вбить ногти себе в лоб, чем вернуться туда.

— Родители Антонио уехали из города. Бет и Исайя уже у него и планируют остаться там на ночь. — Я не упомянул пакет травки, который девушка взяла с собой.

— Класс, — еле слышно пробормотала она, но сарказм в голосе было трудно не заметить.

— Он специально уточнял, возьму ли я тебя с собой. — И именно поэтому я не упоминал о вечеринке раньше.

Кореш он мне или нет, а парень был уж слишком дружелюбен по отношению к моей девушке. Но если тусовка с ещё одним гуру искусства вызовет её улыбку, я пойду на это.

— А мы можем… — Её колено дёрнулось. — Просто остаться здесь?

— Да.

Она потянула за рукава и уставилась в пол. Зато Эхо перестала ходить в перчатках в моём присутствии. Я мог придумать нам кучу занятий, учитывая, что мы одни дома.

Чёрт, да я мечтал о таком моменте, но… Эхо вызывала во мне желание быть лучше.

— Хочешь позаниматься чем-то нормальным? На её лицо проскользнуло любопытство.

— Уроками?

— Есть и другие занятия. — Осторожно поправив джинсы, я взял пульт, присоединился к Эхо на диване и придвинул её стройное тело к себе, наслаждаясь его мягкостью. — Могу сделать попкорн. — предложил я, переключая на нужный канал.

Во время фильма мы ерзали, чтобы сесть поудобнее, но в итоге это заканчивалось поражением: я неловко пытался держать руки и другие части тела при себе, изо всех сил стараясь не прикасаться к божественной девушке рядом со мной. Моего джентльменского поведения хватило ровно на один фильм. Когда пошли титры, моя левая рука, которую я подложил под голову, чтобы та не оказалась на искушающем животике Эхо, занемела.

Терпению пришёл конец.

— Это глупо. — Я закинул девушку себе на плечо, и её босые ноги оказались на уровне моего лица.

Комнату заполнил музыкальный звук её смеха.

— Что ты делаешь?

Я кинул её на кровать, её огненные волосы веером раскинулись по подушке. Моя сирена улыбнулась.

— Устраиваюсь поудобнее.

Эхо заморгала, и смех в её глазах сменился на сильный голод. Её нежные пальчики скользнули по моей руке, пробуждая каждую клетку моего тела.

— Не похоже, что тебе удобно. — От её соблазнительного тона что-то в глубине меня зашевелилось.

Я сглотнул, пытаясь избавиться от внезапно появившегося комка нервов в животе.

— Эхо…

Моё сердце словно увеличилось в размерах, вызывая боль в груди и проблемы с дыханием. Парализованный её красотой, достойной не нимфы, а богини, я начал подползать к девушке.

Её руки оставляли после себя ожоги, поднимаясь к моим плечам. Эхо храбрилась, её грудь стала чаще подыматься и опускаться.

— Я хочу провести ночь с тобой.

Я резко вдохнул, когда её пальцы коснулись моих рёбер, и молился, чтобы она продолжила плавно спускаться. Наслаждаясь краснотой её щек, я лёг на кровать рядом.

— Ты уверена?

— Да.

— А как же твой отец?

— С ним я сама разберусь, — прошептала она.

Девушка запуталась пальцами в моих волосах и притянула мою голову к себе. Я вдохнул её приятный сладкий аромат — как у свежеприготовленных булочек с корицей. Первая проба её губ на вкус меня не разочаровала. На моём языке заплясал привкус сахара, заставляя задуматься, какой же подарок мне делала Эхо.

Эта девушка пленила мою душу и сердце. Она открылась мне, отдавая свою любовь и не требуя ничего взамен. Я углубил наш поцелуй, и в голове застряла фраза: «Я люблю тебя».

Эхо

Ной оставил дорожку из поцелуев на моей шее, путая мои мысли. Одна часть меня отвечала на его прикосновения, цеплялась за него, прижимая крепче. Вторая замерла от страха, в ужасе от неизвестного, нервничая, что разочарует его.

— Скажи, что мне делать.

Его тёплое дыхание щекотало мне ухо.

— Расслабься.

Как бы я ни старалась, мои мышцы делали совершенно противоположное. Я окаменела под его призывными касаниями.