Богу — Лука 1:37 13 страница

Эхо наблюдала, как Бет сделала вдох и задержала дыхание. С момента нашего приезда сюда, я никогда не отказывался от того, чтобы покурить, но я ни за что не собирался делать это перед ней. Бет выдохнула дым. Её губы изогнулись, и она протянула косяк Эхо.

— Хочешь?

Все в комнате замерли, ожидая своей очереди, тем самым делая девушку центром внимания. Она затопала ногой по полу и положила альбом на стол, подталкивая его к Антонио.

— Нет, спасибо. — Она резко посмотрела на меня. — Не смею тебя задерживать. Мило, именно то, чего я надеялся избежать. Я протянул ей руку.

— Пошли.

Эхо

Я схватила Ноя за руку, подмигнув Бет на выходе. Я пыталась быть вежливой с ней, но это не дало результатов. В кои-то веки мне нравилось вести себя вызывающе. Судя по её недовольному выражению, мне грозила смертельная расплата.

Ной открыл дверь в подвал и показал спускаться первой. Температура упала на несколько градусов, когда я коснулась цементного пола. В углу стены лежал высокий матрас. Напротив него стояла старая кушетка, а на стене между ними висел телевизор. Джинсы и футболки были собраны в две корзинки для прачечной.

За нами закрылась дверь, и деревянные ступеньки заскрипели от тяжёлых шагов Ноя. Я засунула руки в карманы и обследовала потолок. По шее побежали мурашки от мысли, что сотни крошечных пауков выжидали момента, как бы напасть на меня.

— Что думаешь? — спросил он.

— Тут… э-э… уютно. — Уверена, пауки обожали это место. И те странные букашки, сворачивающиеся в шарик, когда ты касался их.

Парень откинул мои волосы за плечо и сладко поцеловал меня в изгиб шеи.

— Врунишка, — прошептал он мне на ухо.

Тьфу… вопрос моей нравственности: диван или кровать, диван или кровать? Меня лишили выбора, когда Ной поддел пальцем мой пояс и потянул к кровати. Его руки скользнули вокруг моей талии и потащили за собой.

Парень поднялся на локти и игриво улыбнулся.

— Ты хоть представляешь, сколько я ждал, чтобы увидеть тебя на этой кровати?

— Не-а. — Край моего свитера задрался от нашего падения, открывая вид на живот. Ной начал водить по нему круги, опускаясь к ткани моих джинсов с низкой посадкой. Его касание вызвало смесь зуда и мурашек по моему телу. Сердцебиение ускорилось, и я изо всех сил попыталась выровнять дыхание.

Все слухи о Ное были правдой. Его поцелуи заставляли меня скручивать пальцы на ногах, а одно касание просто сводило с ума. В моей крови забурлило удовольствие и страх.

— Ной?

— Да? — Его тёмные глаза проследовали за пальцем, ласкающим мой живот.

— Когда ты начал курить травку? Он прижал ладонь к моей талии.

— Ты так просто не сдаёшься.

Я кивнула, боясь, что вместо достойного ответа просто что-то пропищу. Наши отношения развивались слишком быстро для такой постепенной девушки, как я.

Ной снял обувь и пополз по кровати к подушкам.

— Иди сюда. — Моя рука задрожала, когда я расстегнула замок на своих черных ботинках и ровно поставила их рядом с валяющейся на полу обувью парня. Почему я так

нервничала? Это же Ной… с которым я училась, болтала, смеялась, замышляла коварные планы.

Подвинувшись на кровати, чтобы сесть рядом с ним, я почувствовала, как бабочки- птеродактили кувыркнулись в моём животе. Господи Всемогущий, он был шикарен, и я лежала с ним в кровати! Прислонившись головой к стене, я прижала колени к груди. Он лежал. Я сидела. Нет, ни разу не неловкая ситуация.

Улыбка Ноя дрогнула.

— Не делай этого, Эхо.

Я провела дрожащей рукой по волосам и попыталась вернуть контроль над своим голосом.

— Чего не делать?

Он взял меня за руку и ласково погладил её пальцем.

— Не бойся меня.

Парень слегка приподнялся, а я опустилась достаточно, чтобы положить голову ему на плечо. Я могла пойти на компромисс.

— Я не боюсь тебя. — «Возможно, того, что ты делаешь с моим телом, но не тебя».

— Чего ты боишься?

— Ты первый отвечай на вопрос.

Он положил руку мне на плечи и прижался своей головой к моей, заключая меня в тёплый маленький пузырёк.

— Я был во многом похож на Люка в восьмом классе — звезда баскетбольной команды, парень, у которого были самые красивые девушки и популярные друзья… Перейдя в девятый, я пытался оставаться тем же человеком, но как бы ни старался, меня преследовали неудачи. Я бросил спорт, так как не мог позволить себе купить форму или приёмные родители не давали мне возможности потренироваться перед игрой. В конце концов я устал прилагать столько усилий и не получать результатов. Однажды один парень спросил меня, не хочу ли я курнуть, и я… — Он замолк.

Итак, Ной курил травку. Я пила пиво. Мы отличная пара!

— Я никогда не буду курить или пробовать наркотики. Не хочу делать что-либо, мешающее здраво мыслить. Разум — деликатный предмет. — Потому что я боялась спровоцировать механизм, который сделает меня похожей на мать. Исследования предполагали, что существовал шанс между четырьмя и двадцати четырьмя процентами, что я унаследую её маниакальные гены.

— Ты же хочешь получить опеку над братьями? Не боишься, что в какой-то момент тебе предложат пройти тест на наркотики? В смысле, будь я судьёй, я бы так и сделала.

Он легонько целовал мои волосы, вызывая мурашки на затылке, но тут резко остановился.

— Да, думаю, ты права.

Я отодвинулась и посмотрела ему в глаза.

— Я не против, что ты куришь. Не то, чтобы я собиралась присоединяться к тебе, и я бы предпочла проводить с тобой время, когда ты трезвый, но у меня не было в намерениях менять тебя.

Ной подвинулся, и волосы упали ему на глаза, лишая лицо всяких эмоций, даже улыбки. Он потёр щетину на лице.

— Почему ты не пошла в Хоффман?

— Папа считает, что искусство — это оружие дьявола. — И что если я продолжу развивать свой талант, то превращусь в маму.

— Бред какой-то.

Согласна, но что я могла сделать?

— Мама была художницей. Он ассоциирует её талант с её поведением. Ной потянул за мою кудряшку.

— Ты не сумасшедшая.

Я попыталась выдавить обнадёживающую улыбку, но выглядело это жалко.

— Мама перестала пить таблетки, потому что они мешали её творчеству. По каждой её картине я могла бы назвать тебе временные рамки её маниакального припадка. Например, когда мне исполнилось девять, вместо того, чтобы спеть мне «с днем рождения», она нарисовала на стене в гостиной Парфенон. Нельзя винить отца в желании защитить меня от становления кем-то подобным. — Я вытянула свои руки в доказательство.

Ной потянулся к ним, но я убрала их. Парень поджал губы и неожиданно снял рубашку, открывая вид на красоту своих шести кубиков. Затем ткнул мне в нос своим бицепсом.

Я резко втянула в себя воздух.

— Боже, Ной. — Красный шрам круглой формы выступал на его коже, точно такой же формы, что и… у меня всё ухнуло в животе… сигарета. Я потянулась, чтобы коснуться его, но не осмелилась.

— Всё нормально. Можешь дотронуться. Он перестал болеть через пару дней после того, как это случилось. Он не откусит тебе пальцы. Это просто шрам. Ничего больше.

Ничего меньше.

Я прикрыла рот рукой, глотая желчь.

— Что произошло?

— Приёмный отец номер один. Моя вина. Я решил побыть героем и защитить его биологического сына от ударов. — Он сказал это с такой лёгкостью, как бы между делом, словно такое с каждым бывало. — А этот… — Ной коснулся верхнего кончика татуировки на его второй руке, — …остался после пожара, когда я пытался защитить братьев от падающих балок.

Шрам длиной с сантиметр шёл вдоль середины его татуировки-креста и останавливался у нижнего края. Верхушка шрама заходила на спину парня. Я отвела от него взгляд, чтобы изучить рисунок. Кельтский крест, переплетённый розой.

Каждый кончик креста носил имя его матери, отца или братьев. Тяжесть в груди надавила мне на лёгкие. Я обвела пальцем контур татуировки, не затрагивая шрама.

— Красивая дань. — Я не могла представить, каково это, потерять всё. У меня, по крайней мере, оставался отец. Может, мне придётся всю жизнь прыгать через обручи, чтобы угодить ему, но, хотя бы на мгновение, как мне кажется, у меня всё ещё была… его любовь…

Ной взял меня за руку и поцеловал пальцы.

— Да. Родители гордились бы каждым шрамом. Я перевела взгляд на его лицо.

— Я не хотела сказать… я имела в виду… татуировку. Он облизал губы, прежде чем озорно улыбнуться.

— Знаю. Я показал тебе свои, теперь твоя очередь.

Я покачала головой, прежде чем он успел закончить предложение.

— Это не одно и то же. Ты сильный. Ты помогал людям. Я… я же доверилась не тому человеку, а затем моя жалкая память стёрла все события того дня. В любом случае ты — парень. Шрамы вас украшают. Они смотрятся, ну, сексуально. Но на девушках… это просто безобразно.

Ну вот, я это сказала… вслух.

Его хватка на моей руке окрепла, а глаза потемнели, в них загремела буря.

— К чёрту всё это! Нет ничего постыдного в том, чтобы доверять своей матери.

Это она — ненормальная. Не ты. И насчет этой херни про жалость… к чёрту! Ты не жалкая. У тебя хватило смелости вернуться в школу и продолжить жить, будто ничего не произошло. Я же? Я потерял всё и спустил остатки своей личности в чёртов унитаз. Вот это жалко.

Ной отпустил мою руку и накинулся на меня, как сердитый лев.

Двигаясь со скоростью молнии, он схватил меня за талию и положил на кровать.

Моё сердце громко застучало, когда парень навис надо мной.

— Малышка, никто и никогда не назовёт тебя безобразной. Особенно в моём присутствии. — Он убрал кудряшки с моего лица, оставляя горящую дорожку от своего касания. — Ты чертовски прекрасна и сексуальна.

Я повернула голову вбок, будучи не в состоянии выдержать его взгляд.

— Есть кое-что ещё… — Всегда что-то остаётся недосказанным. Мама удостоверилась в этом.

Я схватила край свитера и, пока не струсила, сняла его через голову. Затем слегка повернулась, открывая вид не только на свой чёрный лифчик и руки, но и на шрам, о существовании которого никто не знал, кроме мамы и папы.

Пальцы Ноя легонько прикоснулись к длинному выпуклому рубцу под моей левой лопаткой. Его голос понизился на пару тонов.

— Мне жаль, малышка.

— Никто больше не знает, Ной. Даже Лила.

Он поцеловал мою спину и скользнул ладонями по шрамам на руке.

— Ты прекрасна, — вновь прошептал он у моей кожи. Парень поднял мою руку и пристально посмотрел мне в глаза, оставляя дорожку из поцелуев вдоль моих шрамов. Его шоколадно-карие глаза потемнели от чистого голода. — Поцелуй меня.

Меня накрыла волна эмоций и желание прижать его ближе к себе. Каждая часть меня болела по нему… разум, душа, тело.

Без всякий сомнений я закрыла дыру между нами и страстно прижалась своими губами к его.

Руки Ноя были повсюду: в моих волосах, на лице, спине и, ради всего святого, на моей груди. Мои ладони обследовали его шикарное тело с той же жадностью. Слишком быстро одурманив меня своими сладкими поцелуями, его теплые губы опустились к моей шее и ложбинке между грудью, из-за чего я выгнула спину и потеряла драгоценный рассудок.

Сама того не желая, я застонала и прошептала его имя, когда руки Ноя пропутешествовали к моим бедрам и распалили пламя в моей крови.

Ной вновь положил меня на кровать, и волосы легли веером вокруг меня.

— Обожаю твой запах, — прошептал он, посасывая мочку моего уха. — Обожаю твою красоту.

Я прижалась к его губам и обвилась вокруг его ноги своей, пока мы двигались в одном ритме. Лихорадочно целуя его, я прошептала слова:

— Люблю тебя.

Потому что так и было. Ной слушал меня. Он заставлял меня смеяться и чувствовать себя особенной. Он был сильным, ласковым, заботливым и… всем. Я любила его. Больше, чем кого-либо другого в своей жизни.

Каждый мускул моего тела окаменел, когда Ной перестал целоваться и посмотрел на меня круглыми глазами. Он дважды погладил меня по щеке и склонил голову.

— Займись со мной любовью, Эхо. Я никогда не делал этого прежде. Да не может быть! Репутация опытного самца опережала его самого.

— Но…

Он перебил меня поцелуем.

— Да, но никогда любовью. Те девушки ничего для меня не значили. Ты же… — Его язык задел мою нижнюю губу, из-за чего моё тело растаяло. — Ты — моё всё. Я проверялся на зимних каникулах — я чист, и у меня есть презерватив. — Он потянулся вбок кровати и волшебным образом достал маленький оранжевый квадратик.

Я снова замерла. Чувствуя мою неуверенность, Ной медленно поцеловал меня в губы, поглаживая по щеке.

— А с зимних каникул?

— У меня никого не было, — прошептал он у моих губ. — Я встретил тебя и даже подумать не мог о том, чтобы прикоснуться к кому-то ещё.

Я любила его, и мы были вместе. Я запуталась пальцами в его волосах и прижала его голову к своей, но стоило ему коснуться пояса моих джинсов, моё сердце задрожало и руки выстрелили вперёд, чтобы остановить парня.

— Прошу, подожди, Ной… — О господи, я действительно собиралась это сказать.

–— Я девственница.

Тот замер.

— Но ты же была с Люком.

Мои губы изогнулись в слабой улыбке. Обычно я была той, кто терял дар речи, было забавно видеть его недоумение.

— Поэтому мы и расстались. Я была не готова.

Он слез с меня и устроил у себя под боком, грея меня. Я положила голову ему на грудь и прислушалась к успокаивающему звуку его сердцебиения. Ной провёл рукой по моим волосам.

— Я рад, что ты сказала мне. Твой первый раз должен быть особенным, и я буду ждать столько, сколько тебе потребуется.

Ной

Почти все машины уже разъехались, когда я вернулся домой. В полночь я подвёз Эхо домой, затем покатался пару часов, пытаясь обдумать всё, что произошло между нами.

То, что она открылась мне, доверилась, когда я этого не заслуживал, это… изменило мою жизнь.

Рико спал на диване вместе с какой-то девушкой. Что-то мне подсказывало, что она пожалеет об этом утром. В подвале мигал свет от телевизора с приглушенным звуком. Я схватил пульт, чтобы выключить его, когда меня остановил Исайя.

— Я всё ещё смотрю, чувак.

— Виноват. — Я улыбнулся, словив себя на том, что использовал одну из фразочек Эхо. Улыбка сошла с лица, когда я заметил голую спину девушки, заснувшей на плече Исайи. Я тут же отвернулся к лестнице.

— Прости, друг. Я не знал, что ты не один. — Не в первый раз он забывал запереть

дверь.

— Стой. Это Бет.

Ответ только увеличил моё желание сбежать. Я так долго прожил, ни разу не видев

её голой, что вовсе не намеревался менять это.

— Да мне и там хорошо.

— Подожди, и мы выпьем пива. — Парень что-то пробормотал Бет, и она хрипло ответила.

Я прошёл на кухню, открыл холодильник и взял две банки.

Исайя вышел из подвала в одних джинсах. Я вручил ему пиво и снял крышечку со своего.

— Я сказал Эхо, что она — моя.

— Я переспал с Бет.

Мы опёрлись на столешницу и одновременно сделали глоток.

— Вы теперь пара?

— Чёрт его знает. Ты же в курсе, какая она. Мне повезёт, если она сбежит к своей маме на месяц, проснувшись и вспомнив, что мы сделали. В худшем случае она переспит с первым встречным неудачником, чтобы доказать, что ей никто не нужен. Чёрт, Ной, я всё испортил.

Я позволил ему постоять в тишине, пока друг собирался с мыслями. Наконец, он потянул за сережку в ухе и сказал:

— Это случилось. Нужно просто смириться. Даже если придётся это игнорировать.

Просто… мы оба были пьяны, и от неё так хорошо пахло...

Исайе не нужно было объяснять. Я всё знал о хорошо пахнущих девушках. Не знай я лучше, то подумал бы, что Эхо жила в пекарне.

— Так у тебя теперь есть девушка? — спросил он.

— Ага. — Я был официально окольцован. Мы снова постояли в тишине, периодически попивая пиво.

— Я хотел вам кое-что сказать. Не могу найти одну из частей, которая нужна для починки её машины. Мне придётся покупать её в магазине.

Мои знания о машинах были ограничены, но даже я понимал, что это не к добру.

— Сколько?

— Сотня.

Чёрт возьми. Эхо зависела от наших дополнительных занятий из-за денег и пока отдавала Исайе все свои сбережения. Я знал, что у её отца были деньги, но он отказывался помогать.

— Не говори ей. Купи, что нужно, и я покрою все счета.

— Уверен?

— Да.

Эхо хотела, чтобы эта машина ездила, а я хотел вновь увидеть улыбку на губах моей сирены. Несколько листов бумаги с её именем в углу попались мне на глаза. Как ей удавалось рисовать так быстро? Девушка нарисовала портрет смеющихся Исайи и Бет.

Последний рисунок остановил моё сердце. Я увидел глаза своей матери.

Парень подошёл ко мне сзади:

— Чувак, она талантище. Этот портрет — твоя вылитая копия!

***

— Ты же не думал, что можешь сбежать из школы без моего ведома? — Миссис Колинз закрыла дверь своего офиса и надела пальто.

Я подумывал выйти через боковую дверь возле моего шкафчика, но комментарий Эхо о наркотиках заставил меня мыслить наперёд, что удавалось с трудом. Если я хотел произвести хорошее впечатление, то лучше начать следовать правилам, ну или хотя бы делать вид.

— У меня записка от Ширли и Дэйла с позволением пораньше уйти с занятий. Всё законно.

Она закатила глаза и достала ключи от машины из своей огромной сумочки.

— Когда ты смиришься с тем, что я на твоей стороне? Я привезу тебя как раз к последнему уроку.

Я закончил писать своё имя в журнале посещений и кинул карандаш на прилавок.

— Скорее положите в больницу, — пробормотал я. Миссис Колинз пронеслась мимо меня, и я последовал за ней к машине. — Не хотите рассказать, как вы узнали об этом? — поинтересовался я, закрывая пассажирскую дверь и пристёгиваясь.

— Мой муж занимается волонтёрской работой в Обществе Правовой Помощи и оповестил меня, что ты договорился о встрече.

Класс. Мне когда-нибудь удастся отвязаться от этой женщины? Я вцепился в ручку, когда она резко вдавила педаль газа на трассе и подрезала минивэн.

— Вон та большая блестящая красная штуковина в сантиметре от вас была другой машиной.

Она стукнула по рулю и засмеялась.

— Каждый раз, когда я думаю, что мы сближаемся, ты подшучиваешь надо мной. Мне это нравится. — Перед нами загорелись красные фары. Она ускорилась, вместо того, чтобы ударить по тормозам.

— Строительная зона, — сказал я. Миссис Колинз свернула перед огромной фурой, даже не глянув в зеркало, и едва съехала с трассы. Свет от фар внизу съезда стал красным. Она ждала, чтобы притормозить, пока мы не оказались меньше чем в пяти шагах от здания. Меня резко откинуло вперёд, затем потянуло назад на сидение.

— Если вы готовы признать, что не умеете водить, я мог бы научить вас.

Женщина наконец глянула в зеркало заднего вида, но лишь чтобы поправить помаду.

— Не хочешь рассказать, что ты собираешься обсуждать с адвокатом? У меня было впечатление, что ты согласился доверить благополучие Джейкоба и Тайлера мне.

— Значит, хорошо, что я не собираюсь это обсуждать. — Я не сводил взгляда с дороги. Миссис Колинз может косить под дурочку и быть худшим водителем на планете, но она всегда знала больше, чем показывала, и что-то мне подсказывало, что этот раз — не исключение.

***

Сайт Общества Правовой Помощи обещал бесплатную защиту в суде, что было как нельзя кстати. Обосновавшись в центре города, Общество расположилось в одном из старых исторических домов, мимо которых любил проезжать папа. Помню, как он жаловался маме, насколько трудно сдерживать правительство, чтобы они не сносили старые здания. Ему бы понравилось, что Общество переделало старый дом в офис.

С полчаса мы с миссис Колинз сидели на деревянных стульях напротив административного стола. Вокруг меня терпеливо и не очень ждали люди. Слышались телефонные звонки и бормотание из разных кабинетов. Как и всё другое в жизни, если оно содержало слово «бесплатно», оно подразумевало и «медленно». Миссис Колинз закончила проверять сообщения на своём БлэкБерри и повернулась ко мне. Так и знал, что моя удача когда-нибудь закончится.

— Так почему бы тебе не поведать мне, зачем мы здесь? Я наклонился вперёд и облокотился на колени.

— Вы умная, наверняка уже догадались.

— Да, но я хочу услышать это от тебя.

Потирая руки, я призадумался, стоит ли открывать ей правду.

Если здесь работал её муж, то она всё равно узнает, но по какой-то причине мне казалось, что если я произнесу эти слова, то тем самым впущу её в свой личный мир.

Вопрос в том, достаточно ли я ей доверял, чтобы это сделать?

— Я хочу взять опеку над братьями после своего совершеннолетия и окончания школы. Мне нужен кто-то, кто разъяснит, как это сделать.

— Ной… — начала она, затем запнулась. От её паузы воздух между нами отяжелел. — Ты хоть представляешь, как тяжело растить восьмилетку и пятилетку?

Ну, моя жизнь определённо не могла стать хуже, чем сейчас.

— Вы хоть представляете, каково жить без них?

— Мы с Кишей работаем над тем, чтобы участить твои посещения.

У меня дрогнул мускул в челюсти, и пришлось изо всех сил сосредоточиться, чтобы сдержаться от криков.

— Меня не интересует учащение посещений. Я хочу обратно свою семью.

— Опека над Тайлером и Джейкобом не вернёт твоих родителей.

Сердце врезалось в грудную клетку, и я резко повернул к ней голову.

— Думаете, я этого не знаю? Не считаете, что я провёл последние два с половиной года, зная, что моя жизнь никогда не будет прежней?

— Именно, — кивнула женщина. — Она никогда не будет прежней. Ты не будешь их братом. Ты будешь отцом. Существует большая разница… ты действительно хорошо подумал над этим? Какую, по-твоему, работу ты можешь получить после окончания школы? Как ты сможешь растить их и заботиться о себе? Есть множество программ, способных помочь тебе, Ной. Тебе. Поскольку ты на штатском попечении, они заплатят за твоё обучение в колледже. Подумай о жизни, которую ты можешь для себя создать.

Подумай о своём будущем.

Женщина с зачёсанными назад каштановыми волосами и в синем костюме вышла из кабинета, озарив меня деловой улыбкой.

— Ной Хатчинс?

«Как раз вовремя». Я встал и опустил взгляд на миссис Колинз.

— Мои братья — моё будущее.

— Твои братья в порядке. — Её глаза молили меня. — Клянусь, они в безопасности.

Я покачал головой, пытаясь игнорировать нытьё в своей голове, твердящее, что миссис Колинз была из тех взрослых, которым было не наплевать и которые не стали бы лгать.

Образ лица Тайлера в синяках появился у меня перед глазами. Доверившись ей, я повернусь спиной к братьям — а я никогда так не поступлю.

Мне нужно придерживаться плана: поговорить с Обществом об опекунстве, безупречно вести себя в школе, найти приличную работу до окончания учёбы и доказать, что Кэрри и Джо — неподходящие родители. И для последнего пункта мне нужно было добраться до своей папки.

Эхо

— Это сработает, — промурлыкал Ной.

Мы закончили заниматься час назад, и то благодаря моей крайней настойчивости.

Я сидела на его коленях с пассажирской стороны машины Айреса, пока Исайя нависал над открытым капотом. Ной рассказывал о своём новом плане, как добраться до наших папок, пока доводил моё тело до взрывоопасного состояния своими ласками и поцелуями. В нём было много недочётов, но соблазнения парня затуманили мой разум и не давали мне озвучить свое мнение до этого момента.

— Ты вправду веришь, что миссис Колинз купится на это? — спросила я. — Во- первых, она, скорее всего, скажет тебе подождать до среды, или раскусит тебя и поймёт, что ты что-то задумал.

— Больше всего ей хочется, чтобы я пошёл в колледж, и если я скажу, что сдам АСТ, она будет писать кипятком от радости. Она молила меня подать заявку на позднюю регистрацию. — Ной целовал мою шею, мешая моей способности принимать правильные решения. Я открыла дверь и выскользнула из машины. Март гордо прокрался к нам в город, и воцарилась суровая, но тёплая погода. Я стояла достаточно близко к открытой двери гаража, чтобы несколько капель могли упасть мне на обувь. Ной не прильнул ко мне своим телом, как делал обычно. Вместо этого он прислонился к дверной раме, подальше от меня.

Наша прошлая попытка заглянуть в папки закончилась полным крахом.

Но это только подстегнуло нас пытаться дальше. Я часто гадала, не может ли такого быть, что мы вместе только потому, что у нас была общая цель? Временами мы не могли говорить ни о чём другом, но затем я замечала тепло в его карих глазах и знала — ему не плевать.

— Если это сработает, в чём я не уверена, думаю, ты первым должен заглянуть в свой файл, — сказала я. — Мне жаль, что их фамилия не помогла.

Он испробовал каждый доступный нам способ — телефонный справочник, гугл, фейсбук — и не нашёл ничего на приёмных родителей Джейкоба и Тайлера.

— Нет. Я видел, как твой папа и миссис Колинз разговаривали сегодня утром. Что- то происходит, и мы должны всё разузнать. — Ной посмотрел на дождь, выглядя как модель нижнего белья Кельвина Кляйна, а не как потерявший всё приёмыш. — Кроме того, я думаю, мы вдоволь успеем насмотреться на оба файла, так как у тебя назначен гипноз на четверг. Когда я завтра выманю миссис Колинз, ты прочтёшь свою папку, а я свою — в четверг.

— Это не гипноз, а расслабляющая терапия, и я ещё на неё не согласилась.

— Но она идеально нам подходит! Вы с миссис Колинз будете в медкабинете, все секретари уже разойдутся. Более того, ты сама говорила на прошлой неделе, что наш терапевт считает, что ты на грани большого прорыва.

Дождь забарабанил по крыше гаража. Я оглянулась на Исайю и Бет. Мне не нравилось, что она сидела на любимой рабочей скамейке Айреса, но от её присутствия в глазах у Исайи загоралась искра.

Что будет, когда я наконец сложу кусочки пазла вместе? Когда пойму, зачем я рисую снова и снова ночное небо? Когда разберусь, почему мама рассказывала мне

сказки, пока я истекала кровью на её полу? Может, моим ночным кошмарам придёт конец, и я впервые за два года смогу выспаться.

А вдруг не сработает? Миссис Колинз считала, что мой мозг готов вспомнить что- то большее — нужно только подтолкнуть его в правильную сторону мышления. Этот обрывок информации довёл до того, что Эшли в запой пустилась рассуждать, что нам стоит ещё раз попробовать гипнотерапию. И делала это в стиле общественно- политического журнала. Оказалось, она уже провела поиски, нашла нового терапевта и проверила его верительные грамоты. Миссис Колинз знала его, поэтому была не против, но и не рада. Желая осчастливить Эшли, папа неохотно согласился, и, как всегда, я не воспротивилась.

Да мы и не собирались полностью восстанавливать мне память. Нашей целью было увидеть, смогу ли я вспомнить какие-то моменты до того, как мать затащила меня в ад.

Предполагалось, что эта расслабляющая терапия будет отличаться от той, что чуть не свела меня с ума летом после несчастного случая. Миссис Колинз сказала, что тот терапевт был неопытен и слишком на меня давил, желая быстрого результата. В четверг Эшли приведёт авторитетного «профессионала». Миссис Колинз уверяла, что будет наблюдать за нашей сессией, и что я буду в безопасности — мой разум больше не расколется.

Пока что, в большинстве случаев, она оказывалась права, но… я прошептала, чтобы больше никто не услышал:

— Что, если папа прав? Что, если мой разум не может выдержать правды?

— Малышка, у тебя достаточно сил и упорства, чтобы завалить дилера. Ты будешь в порядке.

Хотелось бы мне обладать уверенностью Ноя и верой в себя. Его ничто не колеблет, и по какой-то причине он считал, что я могла горы свернуть. Когда-нибудь он сильно разочаруется, увидев меня настоящую — слабую, жалкую.

— Где твой отец? — спросил парень. — Обычно к этому времени он уже дома.

С тех пор, как папа понял, что Ной и Исайя проводили время у нас в гараже каждый понедельник, он приезжал с работы как можно раньше. Может, он и смирился, что Ной мой парень, но ему не нравилось, что я находилась с ним наедине дома.

Моя нога нервно застучала по полу. Папино странное поведение превзошло само

себя.

— Мой «Неон» не пережил замены деталей. Сегодня он подбирает мне новую б/у

машину. — А я любила свой «Додж». Мы с Айресом выбирали его неделями, пытаясь найти идеал, который будет подходить по цене и качеству. Когда я, наконец, его купила, мы забрали маму, чтобы отпраздновать это поездкой в «Дэйри Квин» и шоколадными коктейлями. Хорошо, что Исайя пообещал починить машину брата. В ином случае я бы свернулась в клубок и заплакала из-за потери Айреса… и мамы.

Я заметила испепеляющий взгляд Бет, прислушивающейся к нашему с Ноем разговору. Перед ней и Исайей мы общались в открытую, но никогда напрямую не затрагивали мои проблемы. Ной считал их своей семьёй и доверял им. Я доверяла Ною и испытывала симпатию к Исайе. Бет я просто терпела.