Н.А. Дурова об обстановке в Казани осенью 1812 г.

рассказывать, ни слушать вздору о Москве. — Я хо­тела было ехать.

— Не угодно ли вам побывать у губернатора? Он просил вас к себе, — сказал хитрец совсем уже другим тоном.

— Вам надобно было сказать мне это сначала, не забавляясь расспросами, а теперь я вам не верю и тому же я курьер и заезжать ни к кому не обязан.

Чиновник опрометью бросился от меня и через две минуты опять явился: «Его превосходительство убедительно просит вас пожаловать к нему. Он при­слал за вами свой экипаж». Я тотчас поехала к губер­натору. Почтенный Мансуров¹ начал разговор свой благодарностью за мое благоразумие в отношении к нескромным расспросам. «Мне очень приятно бы­ло, — говорил он, — слышать от своего чиновника, с какою осторожностью отвечали ему. Я много обязан п; ш за это. Здесь наделал было мне хлопот один не­годяй, вырвавшийся из армии: столько наговорил ЮДОру и так растревожил умы жителей, что я при-мужден был посадить его под караул. Теперь прошу нас быть со мною откровенным: «Москва взята?» Я медлила ответом: губернатора смешно было бы об­манывать, но тут стоял еще какой-то чиновник, и мне не хотелось при нем отвечать на такой важный ■ опрос. Губернатор угадал мысль мою: «Это мой п< -кренний друг, это второй я! Прошу вас не скры-имть от меня истины. Меня удостаивает довереннос­тью и сам государь. Сверх того, мне надобно знать об участи Москвы и для того, чтобы взять свои меры • рассуждении города; буйные татары собираются толпами и выжидают случая наделать неистовств. Я должен это упредить. Итак, Москва точно взята?»

— Могу вас уверить, ваше превосходительство, что не взята, но отдана добровольно, и это послед­ний триумф неприятеля нашего в земле Русской: теперь гибель его неизбежна.

— На чем же вы основываете ваши догадки? — спросил губернатор, на лице которого при словах: «Москва отдана» изобразилось прискорбие и испуг.

— Это не догадки, ваше превосходительство, но совершенная уверенность: за гибель врагов наших порукою нам спокойствие и веселый вид всех наших-генералов и самого главнокомандующего. Ненату­рально, чтоб, допустив неприятеля к сердцу России

и отдав ему древнюю столицу нашу, могли они сох­ранять спокойствие духа, не быв уверенными в ско­рой и неизбежной погибели неприятеля. Сообрази­те все это, ваше превосходительство, и вы сами со­гласитесь со мною.

Губернатор долго еще разговаривал со мною, рас­спрашивая о действиях и теперешнем положении армии и, наконец, прощаясь, наговорил мне много лестного и в заключение сказал, что Россия не дош­ла бы до крайности отдать Москву, если б в армии были все такие офицеры, как я. Подобная похвала и от такого человека, как Мансуров, вскружила бы голову хоть кому, а мне и подавно. Мне, которую ожидает тьма толков, заключений, предположений и клевет, как только пол мой откроется! Ах, как необ­ходимо будет мне тогда свидетельство людей, подоб­ных Мансурову, Ермолову и Коновницыну.

4. Историк Н.П. Загоскин о роли Казани В период Отечественной войны 1812 г.

I Загоскин Николай Павлович (1851-1912) —

историк, юрист, доктор государственного права, про фессор, ректор (1906-1909) Казанского университета. Написал ряд трудов по истории русского пра­ва, истории Казанского университета, краеведению, в том числе книгу «Спутник по Казани», издан­ную в 1895 г.

...Наступила тревожная, но вместе с тем, и вели­кая эпопея Отечественной войны. Казань не остава­лась беспричастною событиям этой эпохи. Не гово­ря о казанском ополчении 1812 г., бывшем в похо­де под началом ген.-майора Булыгина и полк. Чича-гона и отличившемся в битве под Лейпцигом, и о патриотическом возбуждении, охватившем в ту пору ■ ре слои казанского общества, следует указать, что Казань явилась в достопамятные 1812-1813 годы до Швестной степени заместительницею занятой непри-| релем, а затем и сожженной и разоренной Москвы. В виду угрожавшей Москве опасности со сторо-п и приближавшихся к столице наполеоновских пол­чищ, в Казань переведены были из Москвы департа­менты Сената и Опекунский совет с всеми его уч­реждениями — Сохранною и Ссудного казною, Вос-и II та тельным домом и институтами Екатеринин­ским и Александровским. С 1 декабря 1812 г. в Ка­кими присутствия московских департаментов Сена- Щ, причем печатались в местной университетской Типографии издаваемые ими «Прибавления»; сена-Торы и чины учреждений Опекунского совета при-(утствовали на торжественной закладке (29 июня 1813 г.) памятника взятия Казани. С окончанием Треножного времени и с первоначальным устрой-|1Тиом разоренной столицы Опекунский совет вы­кал из Казани в Москву 4 марта, оба института и • '-" питательный дом 13 июля 1813 г., департамен-11| псе Сената оставались здесь до 27 января 1814 г. I" рпатору Мансурову была объявлена Высочайшая ■ тгодарность императрицы на его содействие, по гройству в Казани учреждениям Опекунского со­мит, разместившимся в зданиях приказа общественкого призрения¹ (под крепостью по линиям Болы и Проломная ул. и Кузнечного переулка и в здании гимназии).