Воспитательницам групп малолетнего отделения Московского Воспитательного дома

(в сокращении)

Воспитательница отвечает за вверенных ей детей во всем, что ка­сается воспитания физического и духовного. Она постоянно должна помнить, что эти две стороны воспитания должны находиться в тесной связи, которой нельзя прерывать без вреда для правильного воспита­ния: дисциплина, касаясь порядков, в то же время должна образовы­вать ребенка и нравственно, как обучение, сообщая знание и умение, в то же время должно служить и воспитательным средством для умствен­ного и нравственного развития.

От дисциплины во многом зависит образование характера. О чем необходимо заботиться с раннего детства. Так как хороший характер определяется преимущественно добрыми наклонностями и твердою волею, которая должна быть направлена к добру, то отсюда со сторо­ны воспитательницы требуется близкое знакомство с натурою каждого ребенка, зоркое наблюдение над свободным проявлением его чувств, тесная нравственная связь с ним и определение известной сферы сво­бодной деятельности ребенка, где бы он мог проявлять свои наклонно­сти и запасаться задатками, образующими силу воли.

Воспитание группами должно быть как можно более сближено с вос­питанием семейным. Та группа только может быть названа хорошей, которая похожа на добрую семью, где отношения между младшими и старшим основаны ни разумной взаимной любви. Под именем разум­ной любви подразумевается любовь старших к младшим, с которою постоянно соединяется мысль о будущем благе детей, основанном на их физическом, умственном и нравственном развитии. Любовь вызы-

107вает со стороны детей откровенность, которая облегчит наблюдение над ними и направление их воли к добру.

Семейное начало, вводимое в группы, определяет и обязанности воспитательницы — обязанности доброй матери, с которой слагается большая часть чисто хозяйственных забот с тем, чтобы она имела воз­можность отдавать как можно более времени детям.

Дисциплина должна быть педагогическая, а не казарменная и не полицейская. Она не должна ломать натуру ребенка, не должна осно­вываться на одних запрещениях и подавлять в нем всякое проявление воли. Она, напротив, должна быть строго соображена с детскою нату­рою и с психологическими условиями развития характера.

Определяя известные порядки, которым все безусловно должны под­чиняться, она в то же время признает и самодеятельность в ребенке, и свободу в известной сфере, которая с годами должна все более расши­ряться. Эти порядки не могут основываться на произволе воспитатель­ницы, не меняться по ее воле. Они должны определяться условиями се­мейной жизни и должны казаться детям необходимыми, так как нарушение их принесет зло или всем, или одному члену семьи, зло физическое или нравственное. Эти порядки в то же время должны иметь в виду утверж­дение хороших привычек, оберегающих здоровье и нравственное состо­яние ребенка от вредных влияний. Сюда относятся привычка к чистоте, опрятности, к умеренному и своевременному употреблению пищи и т.п.

В этой сфере со стороны детей должно быть послушание полное и беспрекословное. Вообще послушание должно быть требуемо в той сфере, где ребенок еще не может рассуждать, что для него добро и что зло, которые оцениваются только зрелым умом. Отсюда ясно: чем ум ребенка делается зрелее, тем более сфера запрещений должна сужи­ваться, а сфера свободных действий расширяться. При этом условии только и может быть правильное развитие характера.

Запрещения, основанные на одном произволе воспитателя, вызы­вают много дурных наклонностей, с которыми потом чрезвычайно трудно бороться: сопротивление, упрямство, упорство, капризы, ложь, скрыт­ность, нелюбовь и даже ненависть.

С другой стороны, отсутствие разумной педагогической дисципли­ны или неопределенность ежедневных порядков развивают в детях своенравие, своеволие, легкомыслие, распущенность, шаткость в ха­рактерах, особенно если воспитательница отличается податливостью, неровностью в обращении, колебаниями в своих действиях, частою переменою приказаний, неровным отношением к одному и тому же делу или к одним и тем же требованиям.

Воспитательница должна всегда иметь в виду, что своею собствен­ною личностью она имеет огромное влияние на развитие духовной сто­роны ребенка. Поэтому ей следует постоянно и строго следить за собою,

подавлять в себе всякое нетерпение, досаду, гнев, не поддаваться пер­вым впечатлениям, обдумывать каждое новое свое приказание, каждый поступок, тем более не прибегать к наказаниям в волнении или в досаде.

Воспитательнице следует быть примером для детей во всем, что она может потребовать от них самих: в чистоте, в опрятности, в стро­гом подчинении всем порядкам, в приличном и вежливом обращении со всеми, сдержанности и проч.

Неусыпно наблюдая за детьми, она в то же время не должна прибе­гать к шпионству из желания знать все, что делается с детьми без нее или скрытно от нее. Такая воспитательная система должна считаться преступною, потому что разрушает детскую нравственность.

Свобода ребенка должна быть разграничена от своеволия и празд­ности, которые не должны быть допущены, так как они легко могут об­ратиться в дурные наклонности, с которыми потом трудно будет бо­роться. У ребенка должно быть несколько часов в день таких, которыми он может свободно распоряжаться по своему усмотрению, конечно, в тех предметах, какие ему уже определены. Воспитательница не долж­на мешать ему в выборе игр, если они не приносят никакого зла ему или его товарищам: он может свободно выдумывать себе работы, про­бовать свои силы в том или ином труде.

Воспитательница должна удержать ребенка, если в напряжении его сил представпяется явная опасность, но никак не должна пугать его мнимыми опасностями или только кажущимися трудностями. В этих случаях, напротив, она должна ободрять его, вызывая в нем смелость и в затруднительных обстоятельствах помогать ему. Все это дает хо-[; рошие задатки для характера и душевное упорство, направленное на борьбу с трудом и с препятствиями, а не на борьбу со стесняющей дисциплиной и с лицами, все запрещающими.

С другой стороны, воспитательница должна следить, чтобы ребе­нок не затруднялся, как ему распорядиться своим свободным време­нем, чтобы он не скучал от незнания, что ему делать и за что принять­ся, чтобы его свобода не обратилась в праздность.

Отдых для ребенка должен заключаться не в праздности и недея­тельности, а в смене одних упражнений сил другими, как, например, после игр подвижных — игры, требующие некоторой усидчивости и со­средоточенности, после труда физического — труд умственный над разгадкою загадок, шарад и т.п. Дело воспитательницы — помочь ре­бенку найти занятие по душе, но никак не заставлять его делать то, что в данную минуту ему может не понравиться, если она не имеет в виду наказать его за нарушение дисциплины.

Самостоятельность также должна быть основанием воспитания; она должна проявляться во всех сферах детской жизни, как в часы обуче­ния, так и в часы свободные. Воспитательница должна вызывать и на-

правлять силы ребенка, но ребенок должен делать все сам, не допус­кая и мысли, что за него могут сделать другие. Этим могут развиваться не только любовь к труду, но и находчивость, сообразительность, уве­ренность в своих силах, смелая проба их на новых трудах, все то, от чего крепнут ум и нравственная сторона ребенка.

В помощь воспитательнице дается нянька, которая и находится в полной от нее зависимости. Воспитательница должна ясно определить ее обязанности и требовать строгого исполнения их.,.

Воспитательница обязана советоваться с медиком, что касается детской гигиены, и принимать его советы.

Равным образом в деле обучения и умственного развития детей в затруднительных случаях они обязаны обращаться к инспектору за со­ветами. Ему же должны они подавать ежемесячно отчеты о преподава­нии с точным указанием, что за это время пройдено с детьми.

Можно посоветовать воспитательницам вести дневник своих наблю­дений над детьми, записывая в особенности проявление и развитие их нравственных качеств и наклонностей, равным образом следствие тех мер, которые они употребили, чтоб вызвать в них хорошее или подавить дурное. Это может помочь им, чтоб отдавать самим себе определенный отчет в своем деле и чтоб яснее определить натуру каждого ребенка.

Всем воспитательницам необходимо раз в неделю собираться на общий совет под покровительством главной воспитательницы. Он не­обходим для того, чтобы поддержать единство дисциплины, единоду­шие в общем деле, чтоб разрешать общими силами вопросы, возник­шие из педагогической практики. Чтоб рассматривать случаи, вызвавшие затруднения у какой-либо из воспитательниц, чтоб каодая из них могла найти себе опору в своих действиях, воспользоваться опытом и опыт­ностью других.

На совете каждая воспитательница имеет право внести вопрос, вы­текающий из круга ее деятельности, каждая может представить свои соображения для улучшения ведения дела. Совет обязан рассуждать о наиболее важных проступках детей, выбирать меры исправления, назначать наказания.

Каждая воспитательница обязана дать отчет совету в наказаниях, какие она употребляла в течение недели, со всеми нужными пояснени­ями. Совет должен обсудить рациональность этих наказаний, нужны ли они были в данных случаях и нет ли в них какой-либо вредной сто­роны и пр. Более сильные наказания,, как, например, временное отлу­чение от группы, пристыжение в присутствии других групп и т.п., могут быть присуждаемы не иначе, как только советом.

На совете воспитательницы определяют все, что касается детской дисциплины, утверждают правила для нянек, условливаются в дежурстве и т.п.

Совет же может обсуждать появляющиеся в литературе педагоги­ческие сочинения, имеющие в виду первоначальное воспитание и обу­чение. Для этого нужно, чтобы одна из воспитательниц рассказала про­читанное ею сочинение и высказала свое мнение, как можно им воспользоваться при воспитании детских групп.

Совет же выбирает из своей среды библиотекаря и хранительницу предметов для наглядного обучения, наблюдает за исправностью ве­дения каталогов и списков предметов, соглашается, какие желательно приобрести новые педагогические книги и учебные пособия.

В случае утраты книг из библиотеки и учебных пособий отвечает весь совет, если утраченные вещи не записаны в книге на чье-либо имя. Журналы и справочные книги, назначенные для употребления в общем кабинете воспитательниц, не могут выноситься оттуда ни одной воспитательницей.

Печатается по изд.: Стоюнин В.Я. Избр, лед, соч. - М., 1991. - С. 104-110.

В 1834 г. был создан Московский Александровский сиротский институт для детей обоего пола. В существовавших Воспитатель-_г ных домах были сиротские отделения. В 1844 г. воспи- Сиротские _{танники} мужских отделений Московского Воспита- институты тельного дома и Александровского сиротского института были выведены в созданный кадетский корпус. С этого года Московский сиротский институт стал только женским. Вы­пускницы готовились быть домашними воспитательницами и на­ставницами. В одном из его отделений готовили рукодельниц, ко­торых после окончания курса направляли в имения швеями или мастерицами.

В 1837 г. Гатчинский воспитательный дом был преобразован в сиротский институт для «обер-офицерских сирот» (мальчиков), в котором одно время готовили домашних учителей. Класс для под­готовки учителей был открыт в 1844 г., где в большом объеме пре­подавалась педагогика, но через 10 лет класс был ликвидирован, и в институте стали готовить канцелярских служащих и правоведов¹.

Работа Гатчинского сиротского института связана с именем замечательного русского педагога Егора Осиповича Гугеля (1804— 1841). Е.О.Гугель был автором ряда учебных книг: «Чтения для умственного развития малолетних детей и обогащения их позна­ниями», «Руководство к умственным упражнениям при препода-

¹ См.: Очерки истории школы и пед. мысли народов СССР. XVIII — начало XIX в. - М., 1974. - С. 220-221.

вании отечественного языка в 3-х курсах» и др., издателем «Педа­гогического журнала» (1833—1834). С 1830 г. он работал инспекто­ром Гатчинского сиротского дома. В 1832 г. вместе с П.С.Гурьевым на свои средства они при Воспитательном институте открыли школу для малолетних. Это был специальный эксперимент орга­низации дошкольного обучения и воспитания с целью его усо­вершенствования.

В Гатчинский сиротский институт поступали дети в возрасте от 4—5 до 12 лет. Они жили в небольших пансионах, которые содержали в своих частных домах женщины-благотворительницы. Отсюда дети шли в школу, где проводили время в играх и учебе. В 10 лет ребята поступали в институт, целью которого было готовить из детей-сирот будущих наставников.

Гугель был знаком с опытом приюта швейцарского педагога Г.Песталоцци и считал, что не все его методы воспитания следует перенимать слепо. В отечественном образовании он дает новое на­правление в начальном обучении, изменив методы преподава­ния отечественного языка и арифметики. Гугель выступил против популярного в то время метода взаимного обучения.

Тысячелетняя история призрения детей-сирот Детские приюты в России осуществлялась по двум направлени­ям: государственно-общественной и частно-церковной. До XIX в. преобладали государственные учреждения, но в начале XIX в. стали усиливаться патронат и воспитание де­тей-сирот в городских и крестьянских семьях. В это время создают­ся приюты, которые содержали частные лица, попечительские советы или различные благотворительные общества.

В 1837 г. в Петербурге по инициативе фабриканта-горнозавод­чика А.Демидова был открыт первый детский приют, в котором находились дети в то время, когда их матери уходили на работу. С детьми занимались только днем. Вскоре в городе открылись еще четыре подобных заведения. В приютах дети питались, их одевали, следили за здоровьем, обучали чтению и письму, счету, различ­ным трудовым навыкам. В приютах открывали ремесленные клас­сы, создавали хоровые кружки¹. В 40-х гг. подобные приюты созда­ются при промышленных предприятиях. Так, в 1841 г. подобных приютов в Питере было 6, в Москве — 7.

В 1838 г. создается Комитет гласного попечительства. В Москве и Петербурге приютами руководили Советы, а в губернских и уезд­ных городах — попечительства.

В 1846 г. в приютах были только приходящие дети, но позднее ^[стали создаваться «сиротские отделения», где постоянно жили дети, не имеющие родителей.

К концу XIX в. приюты стали смешанными, где находились приходящие и постоянно живущие дети.

В 1894 г. в Петербурге Фребелевское общество¹ открывает пер­вый бесплатный народный детский сад для детей из бедных се­мей; на средства фабрикантов создаются фабричные детские сады для детей рабочих.

В России была целая сеть приютов, которые содержались за счет частных лиц и общественных организаций. Известным был приют принца Петра Георгиевича Ольденбургского в Петербурге, открытый в 1846 г. В приюте было два отделения: мужское и жен­ское. Воспитанники получали образование начальной школы и обучались какому-либо ремеслу, выпускники направлялись в реальные училища. В приюте были музыкальная и рисовальная школы, струнный и духовой оркестры, переплетная, слесарно-механическая и часовая мастерские.

В женском отделении приюта были гимназия и педагогический класс, девочки учились играть на рояле, белошвейному мастер­ству, росписи по ткани и фарфору, изготовлению искусственных цветов, В 1900 г на Всемирной выставке в Париже приют был от­мечен двумя серебряными медалями².

В 1847 г. в Петрозаводске был открыт приют для девочек, рас­считанный на 100 человек. Девочки в нем содержались до 12 лет, в исключительных случаях — до 16. Обучение велось по программе начальных училищ, в основу воспитания было положено привитие навыков самообслуживания, работы в саду и огороде. Часть урожая продавалась. Выпускницы устраивались на работу помощницами модисток, лучшие оставались помощницами смотрительниц³.

В Москве на пожертвования Бахрушиных был устроен приют в Сокольниках. При нем существовала школа и мастерские для за­нятий ремеслами. Для детей бедных вдов Бахрушины открыли на­чальную школу и отдельно ремесленную школу.

К концу XIX в. число приютов в России значительно выросло. Так, только «Московское общество попечения о бедных и боль-