Ребенок не принимает отчима

Итак, мы видим, что жизнь в новой семье при­носит ребенку известные трудности даже тогда, когда ему с отчимом удается завязать достаточно добрые от­ношения (к сожалению, такое случается не часто). На что мне хотелось бы обратить особое внимание ро­дителей, так это на то, что вначале скепсис, недруже­любие, неприятие ребенком нового партнера мате­ря - явления вполне обычные к не должны вызывать тревогу.

Собственно, скорее следовало бы удивиться, если ребенок тотчас кинется на шею совершенно не­знакомому человеку, мало того, мужчине, который вдруг так много значит для матери, то есть когда на его глазах, можно сказать, расцветает новая любовь и он видит, что не он является единственным источ­ником счастья матери. Не может ли это быть доказа­тельством того, что условия жизни ребенка до такой степени неудовлетворительны, что любое изменение этих условий воспринимается им как улучшение си­туации?

Итак, скорее следовало бы рассчитывать на то, что «усыновление» новым партнером ребенка не может произойти без трения: два чужих друг другу че­ловека просто нуждаются во времени, чтобы привык­нуть друг к другу, открыть друг друга для себя и суметь развить товарищеские отношения.

Мне хочется сейчас коснуться тех случаев, ког­да ребенок избегает любого сближения, а его скепсис и неприятие не только остаются без изменения, но по­рой даже усиливаются. Одной из причин этого бывает то обстоятельство, что мать или ее новый супруг слишком нетерпеливы и не дают ребенку времени, которое необходимо для заключения новых отношений.

Часто это происходит так: «Познакомься, это Ганс, мой друг. Он переезжает к нам и будет твоим па­пой. Ты должен говорить ему " папа"!». И достаточно уже того, что оборонная позиция ребенка встречается матерью и ее новым другом обидой, раздражением и упреками. Бывает, что новый супруг матери не толь­ко сразу же пытается стать старшим другом, но и со всей силой проявляет отцовский авторитет: вмешива­ется, отдает распоряжения, устанавливает запреты, делает замечания, отчитывает и наказывает. Часто это случается слишком рано, слишком поспешно, ребе­нок в это время еще не успел воспринять отчима как «отеческий объект» и поэтому сопротивляется его ав­торитету.

Дети вообще способны воспринимать авто­ритет только тех людей, которых они любят или кото­рые занимают позицию, вызывающую у них уважение (например, учителя, воспитателя и т. д.). В других слу­чаях ребенок лишь подчиняется силе, то есть слушает­ся из страха. Итак, если ребенок еще не любит нового партнера матери, а место отца ему в любом случае не принадлежит, то только страх может заставить его подчиняться — страх перед властью и силой чужого мужчины, страх потерять любовь матери или даже страх за мать, если у ребенка появляется ощущение, что ей придется «расхлебывать» его непослушание. Так можно привить подчинение дисциплине, но ни в коем случае не любовь.

Чаще всего основным мотивом неприятия но­вого партнера матери является ревность. В этой рев­ности бессознательно сливаются две вновь активи­зированные тяжелые кризисные ситуации из жизни ребенка: уже однажды пережитое рождение нового ребенка (или опасение такового) и эдипов кон­фликт, когда новый партнер матери становится од­новременно как бы новым ребенком в семье, но в то же время и эдиповым соперником³⁵.

В качестве младшего брата — это еще ничего. Младший лишь тогда представляет собой угрозу, когда старший ве­рит, что мать любит того больше. Но одновременно старший — по сравнению с младшим — сам себе на­чинает казаться больше, сильнее и умнее, и если он в это время находит в отце сильного союзника, то все не так уж и страшно.

Но этот «братик» (от­чим) не только отнимает у ребенка «большую часть» матери, но еще и является настоящим мужчиной, который во всем превосходит ребенка. (Итак, мы видим, как необходим здесь родной отец в качестве «союзника».) Активизация эдипова конфликта тоже происходит в отягощенных условиях, поскольку по отношению к родному отцу ребенок знал, что он любим своим «конкурентом».

Это, конечно, усили­вало укоры совести, но зато смягчало угрозу. Тогда он, невзирая на всю свою печаль, а также ярость и страх, все же был уверен в том, что отец его не уничтожит и что он не потеряет мать насовсем. Это была борьба за преимущество. Теперь же, с новым партнером матери, для многих детей вопрос стоит слишком остро: быть или не быть — «Этого конку­рента не привязывает ко мне любовь, и он хочет отнять у меня мою маму целиком, а от меня ему хоте­лось бы лишь избавиться!». С другой стороны, аг­рессивность самого ребенка в этом случае не сдер­живается чувством любви и поэтому может заходить слишком далеко. Но следует отдавать себе отчет в том, что агрессивность эта в большой степени по­рождается страхом.

И Это действительно как для мальчиков, так и для девочек. «Клас­сический» эдилов конфликт с однополым родителем (см. Кн. 1. б), так называемый «позитивный» эдипов конфликт постоянно дополняется — конечно гораздо более слабым, «негативным» эдиповым конфликтом: ивяьчик ревнует также и к матери, а девочка к отцу. На основе обычного Номинирования позитивного эдипова конфликта чувство ревности у мальчиков сильнее, чем у девочек.

Как и в «негативной» эдиповой констелляции, конфликт ревности, касающийся нового партнера матери часто имеет свою обратную сторону. Для мно­гих детей этот мужчина, проникший вдруг в их жизнь, имеет также и известную привлекательность. И эта привлекательность нередко превалирует над угрозой.

Дети принимают его и домогаются его расположения, часто с успехом, поскольку, если его намерения по от­ношению к матери серьезны, он сам желает завоевать симпатии детей. Так что вполне может случиться, что ревность ребенка вначале направлена против матери, то есть мать рассматривается как «конкурентка».

И когда ребенок вдруг обнаруживает, что не он в пер­вую очередь интересует этого мужчину, симпатия мо­жет легко улетучиться и новый партнер превратится в «незавоеванный» объект, приносящий одни разоча­рования. Результирующее дальнейшее неприятие в первую очередь основано на нарциссической обиде, которая усиливается из-за активизации ранних нарциссических ран, например тех, которые появились у ребенка в ходе развода. Если партнер матери разоча­ровал ребенка, это первый шаг к тому, что тот начнет воспринимать его как угрозу.

В подобных случаях рев­ность оборачивается своей другой стороной: ребенок начинает бороться за мать. Трудности ребенка с (будущим) отчимом исхо­дят не из простых констелляций отношений между ним, матерью и ее новым другом. Непрерывность от­ношений с родным отцом и здесь чрезвычайно важна, но в это тяжелое время из (непоколебимой) любви к отцу тоже может вырасти большая проблема.

А именно, когда ребенок попадает в конфликт лояль­ности между своими чувствами к отцу и к отчиму: ес­ли отчим ему нравится и он наслаждается его присут­ствием в семье, он начинает считать себя предателем по отношению к отцу. Как и в послеразводном кон­фликте лояльности, о котором говорилось выше, сей­час ребенок тоже видит себя обязанным принять ре­шение, и оно может оказаться не в пользу отца. Одна­ко, если у ребенка существуют тесные отношения с отцом, он может принять решение против отчима — лишь для того, чтобы не потерять отца.

Бывает, что ребенок все еще лелеет сознатель­ную надежду, что отец, может быть, вернется в се­мью. Тогда ему одновременно приходится бороться на трех фронтах: с матерью и отчимом против их любов­ных отношений, чтобы избавиться от нежеланного пришельца; далее, он всеми силами стремится нра­виться отцу и доказывать ему свою верность, а иногда даже пытается заставить отца предпринять все воз­можное со своей стороны; и, наконец, он борется с самим собой, чтобы не допустить никаких добрых чувств по отношению к отчиму.

Боязнь потерять отца или мать — самый рас­пространенный из всех мотивов неприятия отчима. То же самое происходит и по отношению к новой же­не отца, только в соответственно смягченной фор-ме³⁶. Неприятие новых партнеров родителей может происходить и из чистой ненависти, а именно в тех случаях, когда ребенок считает это партнерство по­винным в разводе родителей.

И эта ненависть часто бывает довольно сильной, потому лишь, что новый партнер, собственно, необыкновенно хорошо годит­ся для того, чтобы оттянуть на себя ярость, которую на самом деле вызывают в детях оба родителя. Ог­ромную роль здесь играет чувство вины самого ре­бенка. Это передвижение³⁷ ненависти имеет то пре­имущество, что оно способствует непосредственной разрядке напряжения ребенка: «Это не мама и не па­па причинили мне зло, я тоже не сделал ничего не­правильного, это все этот чужак, это он все разру­шил!».

С чужим бороться или его наказывать легче, чем с родителями или с самим собой, поскольку чув­ства по отношению к этому чужому не амбивалент­ны, они достаточно однозначны. Трудно предсказать, как будут развиваться отношения ребенка к новому супругу или супруге матери либо отца в этих услови­ях.

Такое встречается довольно часто, не только тог­да, когда развод действительно произошел из-за но­вой любви; между новыми отношениями и разводом могут лежать месяцы, а то и годы, что, однако, не ме­шает многим детям тайно или явно винить в разводе нового партнера³⁸.

Назовем последнюю проблему, одолевающую детей, родители которых имеют новых партнеров: это сексуальные отношения родителей.