Конфликты лояльности

При сохраненных отношениях с отцом

Каковы в действительности «констелляции» в «разведенной семье», где продолжающиеся отноше­ния ребенка с обоими родителями, хоть и не совсем безоблачны (как того желалось бы), но, тем не менее, внешний контакт с отцом поддерживается в форме посещений, невзирая на продолжающиеся напря­женные отношения родителей между собой?

Если напряжение между родителями продолжа­ется, то вытекающие из этого конфликты лояльности очень осложняют ребенку выход из послеразводного кризиса без больших невротических последствий. Рассмотрим возможности разрешения данной ситуа­ции, имеющиеся у ребенка (исключая необходимость «решения» проблемы путем полной идентификации с матерью и отказа от отца). Трудность заключается в том, что порой бывает недостаточно частично или полностью вытеснить обиду, печаль, ярость, страхи, а также старые и вновь возродившиеся конфликты. Основная проблема заключается не только в событии развода, но и в том, что ребенок вынужден теперь «во­оружаться» на сейчас и на будущее.

Он должен найти свой способ ответа на открытые или же субтильно вы­ражаемые ожидания союзничества и попытки каждо­го из родителей «перетянуть» его на свою сторону. (При этом не играет никакой роли, делают ли родите­ли это сознательно: любая ссора заключает в себе на- дежду или, минимум, желание, что близкий и люби­мый человек примет твою сторону. Для разведенных родителей такой человек — это прежде всего ребенок.)

Но как ужасно это для того, кто любит обоих и при этом вынужден сознавать, что он, собственно, не име­ет на это права: мама ждет от меня, что я вместе с ней перестану любить папу, а папа ждет того же по отно­шению к маме. При этом я кажусь себе предателем по отношению к обоим. И это проблема не только моего «Сверх-Я»³", мне теперь не избежать наказания за свое предательство, мне, может быть, грозит месть, обрыв отношений или, как минимум, я наношу глубокую ра­ну человеку, которого так люблю.

Более того, для ма­ленького ребенка все оценки родителей имеют чрез­вычайно большой вес, и если я замечаю, что какая-то часть моих чувств не имеет права на существование, это означает также, что что-то не в порядке со мной самим. Таким образом, конфликты лояльности усили­вают у детей чувство вины и их страх перед потерей любви и необходимостью расплаты, а это значит, что страдает собственное чувство полноценности, которое и без того уже сильно пострадало из-за чувства вины, страхов и сознания того, что тебя покинули.

Между 4-м и 7-м годами жизни ребенок усваивает представления о нормах и ценностях, которые он воспринимает от своих родителей. Об­разующуюся таким образом психическую инстанцию Фрейд назвал «Сверх-Я». То, что раньше в заповедях, запретах и оценках внешних объ­ектов (прежде всего родителей) противостояло потребностям влечений ребенка, теперь разыгрывается в качестве внутреннего конфликта. «Сверх-Я», ограничивающее влечения, незаменимо для социального об­щежития. «Сверх-Я», имеющее большие пробелы, может вести к асоци­альному поведению, но в то же время слишком строгое, враждебное вле­чениям «Сверх-Я-> может так обострить внутрипсишческие конфликты, что дело доходит до образования симптомов, под действиями которых на­чинается невротическое страдание.

Из всех возможностей защиты против этого конфликта, имеющихся в распоряжении у детей, наи­более часто встречаются следующие три.

Первая — это мягкая версия отказа от отца, выражающаяся в за­нижении его ценности, что может относиться как к самой его персоне, так и к ее значению для ребенка; данный путь «хорош» лишь тогда, когда ребенок уве­рен, что отношение самого отца к нему не подвергает­ся большой опасности. Тогда он может объединяться с матерью, в известной степени «пустив на самотек» отношения с отцом.

Второй возможностью может оказаться эгоцен­трический поворот к себе самому с более или менее сильной оттяжкой либидо от любовного объекта; и теперь ребенку все более безразлично, что думает или чувствует отец. Вариантом этой «делибидониза-ции» может быть эгоистическое желание только по­лучать: если я не могу ничего получить любовью или если мне не дают любить так, как я этого хочу, то я стану, по крайней мере, извлекать из этой ситуации максимально все, что из нее можно извлечь.

При этом наибольшее значение приобретают материальные стороны, и нередко дети начинают сталкивать роди­телей между собой для достижения своих интересов. Это может привести к бессознательной коалиции между желаниями детей и устремлениями родителей, когда re, чтобы: досадить друг другу, начинают сорев-новаться в том, кто из них исполнит больше (матери­альных) запросов ребенка.

Третья возможность преодоления внутренних конфликтов заключается в снижении ценности соб­ственной персоны. Развивающееся таким образом чувство неполноценности можно выразить так: «Я знаю, что не должен так сильно любить папу (по мне­нию мамы), но я не могу иначе. Однако я не в силах выполнить и папины ожидания и целиком занять только его сторону. Я знаю, что причиняю этим боль обоим. Но что мне делать, если я продолжаю любить обоих и не в силах отказаться ни от одного из них! Я знаю, что это плохо и что я просто слишком слаб и сам не достоин любви...». Таким образом, любовь ребенка в его собственных глазах становится своего рода «болезнью», которой он стыдится, но от которой все равно не может избавиться.