Bonus: Kaisoo life in America

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Перед прочтением настоятельно рекомендую: https://vk.com/album-104980535_223163112

Кёнсу никогда бы не смог подумать, что так сильно будет скучать по своему альфе. Ему хотелось увидеть любимого хотя бы на секунду, прикоснуться к его мягкой коже, почувствовать вкус пухлых губ. Но это было невозможно, вот уже год и три месяца, как Чонин уехал учиться в Нью-Йорк. Это решение далось альфе нелегко, но Кёнсу сам настоял на этом. Омега знал, каким огромным потенциалом обладает его сын, какие у него умения в танцах, и не хотел зарывать талант в Сеульской Академии Бизнеса. Поэтому сейчас Чонин учится мастерству танца у лучших американских мастеров, а Кёнсу дома с ребёнком. Их разделяют тысячи километров, они погибают почти каждый день, держатся из последних сил, и всё это только ради их лучшего будущего.

Часы разговоров по видеосвязи и телефону не спасают, но у Чонина слишком много времени уходит на учёбу. Он не может часто говорить со своим омегой и малышом. Но сейчас он делает всё только ради их блага. Он трудится на износ, он делает всё возможное: изучает английский, становится самым лучшим танцором на потоке, находит новых друзей. Жизнь принимает новые обороты и краски. А там, в Сеуле всё старое и такое родное ждёт его, ждёт, но не выдерживает — Кёнсу срывается одним декабрьским утром, он не выдерживает того, как его маленький сынок под боком плачет и спрашивает: «А папа навсегда уехал?». Сердце Кёнсу сжимается, и он обнимает своего маленького альфу и шепчет тихо в макушку: «Нет, маленький, скоро мы будем рядом с папой». Кёнсу привык выполнять свои обещания, поэтому в этот же день заказывает билеты на ближайший рейс «Сеул-Нью-Йорк» и собирает чемоданы.

Кёнсу никогда ещё не был заграницей, всё для него впервые: чужой язык, другой менталитет — всё другое, но они с малышом быстро добираются до гостиницы и въезжают в один из лучших номеров. Омега звонит сыну, но даже и словом не обмолвился, что он уже тут, совсем рядом. Кёнсу послушно выслушивает жалобные речи альфы о том, как ему без них плохо, как он скучает по нему и сыночку. Кёнсу только просит Чонина терпеть, ведь это всё ради них, ради их будущего, и Чонин соглашается. Альфа даже не подозревает, что любовь всей его жизни с его чадом уже совсем близко, буквально в нескольких кварталах.

Через несколько дней наступит один из самых светлых праздников — Рождество, и Кёнсу собирается сделать своему альфе сюрприз и подарок. Вот уже несколько дней омега не спит ночами, ищет для них собственную квартиру, такую, чтобы можно было пожить ближайших пять, а то и шесть лет. Чтобы детский сад был рядом, университет Чонина, работа, магазины, и чтобы уютно и комнат достаточное количество, и чтобы по цене подошла. Кёнсу чуть ли не сходит с ума в количестве объявлений в интернете, он уже опускает руки, и собирается сдаться, но потом маленький Чонсу залазит ему на колени и начинает тыкать своими маленькими пальчиками по клавиатуре. Кёнсу тихо прикрывает глаза, даёт им отдохнуть от работы за компьютером, а когда они вновь раскрываются, то на мониторе стоит праздничное объявление и текст о какой-то рождественской распродаже пентхаусов. Омега быстро снимает маленького альфу с себя и начинает основательно вчитываться в текст. Он не верит, что после стольких поисков находится что-то действительно нужное. Навигация сайта настолько проста и удобна, что Кёнсу не составляет труда заполнить заявку и ответ приходит моментально, и уже на следующее утро Кёнсу записывают на встречу с риэлтором. Кёнсу ещё раз проверяет сумму на личном счёте, потом сумму на нескольких кредитных картах, в том числе и с нетронутой картой, которую отдал ему Крис. Альфа сказал, что здесь алименты за шестнадцать лет, которых его не было рядом. Кёнсу долго отказывался, упирался, но альфа всё равно оказался сильнее. Крис даже использовал малыша Чонсу, назвав приличную сумму денег на карте: «Денюжка на содержание внучка».

И Кёнсу, подсчитав их бюджет, сделал вывод, что они вполне могут позволить себе такую роскошь, как пентхаус в одном из самых лучших районов Нью-Йорка.

Кёнсу проснулся и стал будить сына. Маленький альфа был очень похож на Чонина, даже разбудить его было такой же непосильной задачей. Омега только успевал усаживать ребёнка, как тот сразу же валился на мягкие подушки. Единственный метод, который действительно срабатывал, так это щекотка и поцелуйчики в маленький животик. Так и сейчас Кёнсу прижимает ручки сына к подушке, а сам губами опускается на животик. Кёнсу дует со всей силы и щекочет нежную кожу, а маленький альфа чуть ли не захлёбывается слюнками; ножки барахтаются в разные стороны и животик вздымается. Кёнсу и сам начинает смеяться, ему всегда становится веселей, когда он смотрит на своего малыша, который ещё совсем глупый, маленький, и очень неуклюжий. Наверное, именно из-за всех этих качеств они с Чонином любят называть малыша «медвежонком», да и вид мальчика совершенно сходился с прозвищем: волосики были каштановыми и густыми, глазки карими и большими, и губки такие пухлые, что невозможно было удержаться, чтобы не поцеловать их.

Кёнсу, наконец, смог привести Чонсу в относительный порядок и вызвать такси. Омега вполне достойно владел английским, и трудностей с языком практически не возникало.

Такси остановилось у огромного здания, и как только Кёнсу вылез из машины к нему подошёл молодой альфа.

— Здравствуйте, я Кевин, мы вчера договаривались о встрече. Вы наверняка Кёнсу? — омега практически сразу узнал работника фирмы по голосу.

— Да, я хотел бы подобрать квартиру и въехать в неё к обеду 23 декабря, — Кёнсу ещё раз оглядел взглядом здание и начал предполагать квартиру с каким видом будет лучше выбрать.

— Но это уже совсем скоро, я не уверен, что за такой короткий срок мы всё успеем, — альфа напрягся и пытливо посмотрел на заинтересованного омегу с ребёнком на руках.

— Мы должны успеть. Если не успеем, я не прощу этого ни себе, не вам.

— Хорошо, тогда давайте поднимемся, у меня есть три варианта для вас в этом доме.

Альфа подвёл Кёнсу к одной из металлических дверей и открыл её перед омегой. Кёнсу ступил с ребёнком на порог и начал рассматривать комнаты. Расположение ему не понравилось буквально сразу, да и квартира довольно маленькая, а если, например, к ним приедут гости? Или наведуются друзья Чонина?

— Я думаю, этот вариант нам не подходит. Нам нужно кое-что большее, и желательно, чтобы гостиная с кухней были совмещены, — Кёнсу придерживал маленького альфу на своих руках, и Чонсу только успевал исследовать глазками окружающую атмосферу.

— Может, тогда нам подыскать для вас студию? Выйдет в разы дешевле.

— Нет, студия нам не подойдёт. Нам нужна хорошая квартира.

Второй вариант Кёнсу понравился где-то на пятьдесят процентов. Если расположение комнат было отличное, то этаж был чуть ли не 36, а это совсем не подходило им. Ну, а вот третий вариант оказался тем, что нужно. Квартира состояла из двух этажей. На первом этаже располагались гостиная с кухней и ванная, а на втором три спальные комнаты. Расположение и количество комнат было просто идеальным, и ремонт в квартире был совсем свежим. Вокруг витал запах обойного клея и краски, и Кёнсу это нравилось. Он ещё раз прошёлся по всем комнатам, исследовал все поверхности на наличие каких-либо повреждений, и когда понял, что ничего такого не наблюдается, начал договариваться о сделке. Таким образом, с личного счёта списалась, очень-таки приличная сумма, но Кёнсу не расстраивался, понимая, что если через несколько лет они вздумают продать пентхаус, то смогут выручить и гораздо большую сумму.

— Ну, что, малыш, тебе нравится? — Кёнсу поставил альфу на подоконник и посмотрел вниз. Зимний парк располагался совсем недалеко, а ещё вдалеке наблюдался центр города, и всё это так манило и нравилось, что Кёнсу чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

— Нравится, а папа скоро придёт? — маленький альфа обхватил шею омеги руками и уткнулся в нее, вдыхая родной аромат папы.

Следующие дни прошли в ужасной суматохе: Кёнсу заказывал мебель, ковры, матрасы, посуду, новогодние украшения, рождественскую ель, и в конце с его счёта слетела ещё одна не маленькая сумма. Но он был доволен всем тем, что сделал. Квартира стала уютной и обжитой. Рождественские украшения разместились по комнатам, и маленький альфа не мог не потрогать каждую блестящую игрушку. Кёнсу с малышом восхищались красотой города, обилием новых вещей из магазина, кучей еды из супермаркета. И в канун рождества Кёнсу решил преподнести сюрприз своему альфе. Омега заказал такси к университету сына и с самым лучшим настроением отправился к любимому. Кёнсу с малышом рассматривали улицы, по которым туда-сюда сновали толпы прохожих. Маленькому Чонсу очень нравилось смотреть на Санта-Клаусов, которые расхаживали по городу и раздавали детям конфеты. Мелкий снег, огромные новогодние ели, разноцветные огоньки — всё было будто волшебным. Кёнсу восхищался красотой города и сгорал от нетерпения, чтобы поскорее увидеть своего альфу.

— Папа, скоро мы приедем? — маленький альфа тянет папу за рукав, и Кёнсу берёт маленькую ладошку в свою, подносит к пухлым губам и целует нежно-нежно, потому что любовь к этому существу перешла все пределы.

— Уже приехали, сынок. Пойдём, — омега расплачивается с водителем и заходит в здание. Кёнсу, кажется, будто он возвращается на восемнадцать лет назад, потому что ученики так же, как и тогда о чём-то увлечённо разговаривают, смеются, что-то ищут, разговаривают с преподавателями и его Чонин, где-то здесь, уже совсем рядом. Кёнсу находит нужный запах среди сотни других и идёт на него, с каждым шагом ощущая сильный запах уже совсем рядом. Омега с ребёнком на руках заворачивает за угол, и видит, как его альфа… его муж, обнимает другого. Другого омегу. Кёнсу не верит, быть такого не может, чтобы его Чонин… Слёзы сами наворачиваются на глаза, сердце сдавливает, и дышать нечем. Кёнсу не выдерживает, ярость вместе с гневом выходят наружу.

— Чонсу, сынок, посмотри там сзади, кажется микки-маус ходит, — ребёнок на руках разворачивается и ищёт глазами предмет, а Кёнсу в этот момент делает несколько шагов вперёд.

Альфа чувствует до боли знакомый запах и поворачивает голову, щёку резко обжигает разряд боли и звонкий звук расходится по помещению. Омега, которую Чонин обнимал, резко отходит от альфы и удивлённо смотрит на Кёнсу. Чонин удивлён не меньше — альфа несколько раз моргает и смотрит на Кёнсу и на своего ребёнка на руках. Он не верит своим глазам, ещё совсем недавно он разговаривал с омегой, и Кёнсу говорил, что в Сеуле, но сейчас омега с ребёнком здесь.

— Никогда больше не вспоминай о нас. Никогда, понял? — Кёнсу быстро разворачивается и собирается уйти, лишь бы Чонин не увидел его слабости, и у Кёнсу это почти получается, омега выбегает на улицу, но Чонин успевает его догнать и схватить за руку.

— Кёнсу, ты всё неправильно понял! — Чонин кричит — ему сносит голову от запаха родного омеги после такого долгого расставания.

— Ага, да, конечно, — омега вырывает свою руку из руки альфы и бежит к обочине, начиная искать глазами ближайшее такси, сердце болит от того, что его Чонин обнимал другого.

— Да выслушай меня, чёрт возьми! Этот омега беременный, — альфа встряхивает омегу и сжимает крепкими руками хрупкие плечи. Альфе хочется поскорее доказать Кёнсу, что он ни в чём ни виноват, но тот не слушается и снова вырывается.

— Я поздравляю тебя, — Кёнсу с ребёнком удаётся запрыгнуть в проходящее мимо такси, но и Чонин не отстаёт, он запрыгивает в салон вслед за омегой.

— Выслушай меня, тот омега Тэмин, у него есть альфа, и они собираются пожениться. это их ребёнок. А обнимал я его, потому что он больше не будет продолжать учиться в университете, а мы с ним успели сдружиться, потому что его альфа мой хороший друг, — Чонин останавливается, чтобы отдышаться, а маленькие глазки всё также удивлённо смотрят на него.

— Боже, как я скучал, — Чонин набрасывается поцелуями на лица двух самых любимый людей, и сжимает омегу с ребёнком на руках в своих объятиях. Альфа покрывает короткими поцелуями лицо своего сына, и маленький альфа в ответ обнимает своего папу за шею. Чонин тянется поцелуем к губам Кёнсу, но тот отворачивается и называет ошарашенному таксисту адрес. Кёнсу пересаживает малыша в кресло, которое стоит посередине и таким образом отделяет альфу от себя. Чонин начинает злиться, но берёт руку малыша в свою. Малыш Чонсу смотрит большими глазками на своих родителей, которые будто огнями друг в друга метают, и ему это не нравится, поэтому он берёт руку папы-омеги в свою и вкладывает её в ладонь папы-альфы. Кёнсу вырывает ладонь, но маленький альфа не теряет надежд и снова кладёт одну ладонь на другую, в этот раз вырвать ладонь у Кёнсу не получается, потому что альфа слишком сильно сжимает её в своей. Малыш улыбается и кладёт свою ладонь поверх рук родителей. Чонин тоже улыбается, а Кёнсу только отворачивается в сторону окна и до самого конца не поворачивается в сторону альфы. Забрать ребёнка из машины альфе не позволяют, Кёнсу сам расплачивается, и потом уносит сына на руках до подъезда. Маленький Чонсу грустно смотрит на родителей пока все трое едут в лифте. Чонин не понимает, куда они сейчас едут, но следует за омегой, ничего не спрашивая.

Кёнсу открывает дверь квартиры и ставит сына на пол, который сразу же начинает стягивать с себя одежду. Чонин не понимает, откуда всё это, чья эта квартира, но понимает, что пока на эти вопросы он ответа не получит.

— Иди к папе, малыш, — альфа поднимает малыша на руках и принимается звонко чмокать щёчки, а потом носик и лобик, но и дальше наслаждаться мягкой сладкой кожей сыночка ему не дают руки омеги, которые буквально вырывают малыша из рук.

— Чонсу, пошли мыть руки, — Кёнсу ставит малыша на пол и берёт за руку, уводя в ванну, но Чонин вновь останавливает. Альфа просит маленького Чонсу идти мыть ручки одному, а сам хватает омегу за руку и больно впечатывает в стену. Кёнсу распахивает глаза и старается не дышать, потому что запах альфы будоражит кровь в венах и прикоснуться хочется до боли в пальцах, но гордость не позволяет сделать ни того, ни другого.

— Какого чёрта происходит? — Чонин одним движением вдавливает омегу в стену так, что у Кёнсу всё внутри сдавливается и дышать просто невозможно.

— Отвали, — омега пытается вырваться, но альфа не позволяет, вновь вжимая мужа в стену с ещё большей силой.

— Тебе что, восемнадцать лет, чтобы ревновать к чужому омеге? Пойми, Тэмин мой знакомый, он узнал, что у них с Джонгхёном скоро появится малыш, и я просто поздравил его. Я был рад за друзей. Больше ничего, — Кёнсу поднимает огромные глаза на альфу и смотрит так отстранёно, не желая признавать того, что не прав. А у Чонина уже сил терпеть не хватает, он подхватывает Кёнсу под коленями и поднимает на руках. Омега инстинктивно обвивает талию мужа ногами и начинает вырываться.

— Угомонись, я люблю тебя до беспамятства. Твоя ревность безосновательна. Я хочу только тебя и никого больше, — Чонин говорит все слова прямо мужу в шею и кожа Кёнсу покрывается мурашками. А потом альфа и вовсе набрасывается на Кёнсу страстным поцелуем, таким горячим и остервенелым, что у Кёнсу все обиды из головы вылетают. Тело Кёнсу начинает мелко подрагивать от таких забытых ласк и безумно хочется продолжить, но мягкий голосок приводит в чувства.

— Папа, а что вы делаете? — малыш подходит к родителям и смотрит на них так заинтересованно, что те и не знают, что сказать ребёнку.

— Мы очень соскучились, поэтому папа залез ко мне на ручки, и я его обнял, — Чонин опускает омегу на пол и подходит к малышу, поднимая на руки уже его.

— Это же так, как и меня?! — Чонсу восклицает, обнимает папу и целует в щёку. Ребёнку всего чуть больше трёх лет, но малыш уже очень сообразительный и самостоятельный, и всё это, потому что Кёнсу и Чонин следят за каждым его шагом, контролируют, разговаривают, учат нужным вещам, отчего малыш ещё сильней их любит.

— Да-да, так же сильно, как тебя, — Чонин смотрит на мужа и шлёт омеге воздушный поцелуй одними губами, на что Кёнсу лишь улыбается и просит альфу идти мыть руки, потому что они с Чонсу нормально не позавтракали.

Проходит несколько минут, пока омега собирает на стол, и Чонин выходит довольный из ванны.

Альфа садится во главе стола. С одной стороны садится омега, а с другой сынок, и это греет душу так, что улыбка не сходит с лица. Увидеться с семьёй после долгого расставания – это, несомненно, счастье.

— Ну, расскажите, как вы добрались и откуда всё это? — Чонин оглядывает стол и не знает, что пробовать первым. Он уже год и три месяца сходил с ума в отсутствии вкусной папиной еды.

— Мы ещё четыре дня назад приехали, долетели хорошо. Поселились в «Эвинт отель», на шестой авеню. А квартира и всё, что в ней, теперь наша законная собственность. Мы с Чонсу купили её для нас, — Кёнсу улыбается и сам накладывает альфе его любимых блюд.

— Я поверить не могу… Кёнсу, это самый лучший рождественский подарок, лучше и не придумаешь. Любимый… — альфа придвигается к омеге и хочет запечатлеть чувственный поцелуй на пухлых губах, но, вовремя опомнившись, оставляет лишь мокрый поцелуй на щеке под надзором маленького альфы.

Чонин уплетает за обе щёки вкусную еду приготовленную руками любимого и заваливает омегу вопросами.

— Расскажи, как дела дома? — у Чонина сейчас уже живот лопнет, но остановиться он не может. Кёнсу лишь подкладывает сыну побольше мяса, потому что видит, насколько он похудел, и это как ножом по сердцу.

— Всё хорошо. Чанёль отошёл от всего бизнеса и полностью посвящает себя дочери, а Бэкхён наоборот, ему пришла очередная потрясающая идея по открытию сети клубов в Корее. Кажется, его уже не остановить. А Чанёль… я, правда, им восхищаюсь, он так носится с дочерью, малышка Инха и секунды одна не бывает. А Чен с Мином так и живут с ними, я не знаю, что они собираются делать дальше, оба погружены в учёбу и работу и времени на любовь не остаётся. Вот так как-то.

— Ну, ничего не меняется. А как же Лу с Сехуном, я не так часто успеваю созваниваться с ними, я, правда, соскучился по всем, — Чонин улыбается при воспоминании о друзьях, как было бы хорошо увидеть всех, встретиться всем вместе.

— Сехун только сейчас смирился с тем, что его первый сын омега, а теперь Лухан снова забеременел, узи показывает девочку, и Лу до сих пор боится рассказать Се об этом, потому что тот только недавно перестал злиться на него за первого малыша омегу. Я не понимаю Сехуна, разве это так принципиально, какого пола ребёнок? — Кёнсу смотрит на альфу с вопросом и вызовом, а сам утирает салфеткой остатки еды с губ маленького сыночка.

— Если честно, я понимаю Сехуна, Кёнсу. Каждому альфе хочется иметь наследника, и ты не представляешь, как я благодарен тебе за то, что ты подарил мне Чонсу. И ведь Лухану с каждым разом всё тяжелей и тяжелей переносить беременность, его возраст становится самой большой проблемой в этом вопросе, — Чонин проводит ладонью по чёрным густым волосам своего сына, и улыбается.

— Мне, наверное, этого не понять, — Кёнсу разливает чай по чашкам и передаёт горячий напиток со вкусом вишни своему альфе.

— А как отец и Чунмён-хён? Надеюсь, у них всё хорошо, — Чонин усмехается, когда чувствует головокружительный запах чая, потому что его трудно отличить от запаха омеги.

— Чунмён, наконец, смог забеременеть, в его возрасте, это очень тяжело, ему же уже 44, и такие случаи в практике редкость, но зная его стремление к этому, я не удивлён. А Крис собирается переносить бизнес из Китая в Корею, а то мотаться между двумя странами неудобно.

— Папа! Папа! Папа! — из глаз маленького мальчика полились слёзки, и он будто вспомнил что-то грустное.

— Что? Что случилось? — Чонин взволновано сел на колени возле малыша и развернул того лицом к себе. Чонин не понял, что произошло, но малыш, будто не слышал его и лишь сильнее заходился в истерике.

— Я тут малыш, скажи что такое? — Чонин потряс малыша за ручку, и обеспокоенно осматривал маленького альфу на предмет повреждений.

— Там дома есть папа, он один остался, я хочу к нему, папа, поехали домой, — маленький альфа посмотрел на Кёнсу своими большими глазами, и у Кёнсу комок в горле собрался, и он не подозревал, какой скандал устроит Чонин из-за этой ситуации.

— Что? Какой ещё папа? Чонсу, что ты такое говоришь, мы с папой тут рядом, — Чонин не понимал, о чём говорит его малыш, в голове не укладывалось, что есть ещё какой-то папа.

— Нет, высокий папа-альфа, дома с нами был, я хочу к нему, — Чонин злым взглядом уставился на мужа, что тот весь сжался и постарался поскорее оправдаться.

— Это он про Криса, я не знаю, почему он называет его папой… — договорить испуганному омеге так и не дали.

Чонин взял сына на руки, сел на стул и посадил малыша к себе на колени.

— Послушай меня, Чонсу, твои родители это я — твой отец, и Кёнсу — он твой папа, а Крис он твой дедушка, никогда больше не называй его папой, ты меня понял? — Чонин посмотрел на ребёнка, который уже успокоился и лишь спокойно смотрел на свои коленки.

— Но…, — начал, было, малыш, но альфа не собирался выслушивать какие-то препирания: — Ты понял меня? — Чонин ещё жёстче спросил у малыша, и тот тихо ответил:

— Ну, вот и хорошо, — альфа усадил сына на стул, резко встал из-за стола и схватил омегу за руку, уводя за собой. Кёнсу спотыкался, когда альфа буквально тащил его. Они зашли на кухню, и Чонин плотно закрыл стеклянную дверь, чтобы не один звук не вышел из этой комнаты. Альфа практически бросил Кёнсу на стул, на что тот обидно пискнул.

— И как это понимать? — Чонин нервно расхаживал по кухне и гневно смотрел на омегу. Кёнсу впервые видел своего альфу настолько злым. У Чонина чуть ли искры из глаз не ссыпались.

— Просто после того, как ты уехал, Крис пожил с нами несколько недель. Он помогал нам, и Чонсу очень к нему привязался, а потом и стал называть папой. Ты же знаешь, как сложно было Крису, а Чонсу стал тем, из-за кого он снова начал улыбаться. Крис попросил дать ему возможность хоть немного поухаживать за Чонсу, ведь он так и не был с тобой в детстве. И я решил, что нет ничего плохого в том, чтобы он почувствовал себя настоящим папой хотя бы немного, — Кёнсу наблюдал за альфой, который сжимал руки в кулаки и почти бешено смотрел своими горящими глазами.

— Чем ты вообще думал? — Чонин подбежал к омеге и уже замахнулся рукой для удара, но вовремя остановился. Злость кипела в нём, он безумно ревновал к отцу, ведь он знал, какие нежные отношения сохранились между Крисом и его омегой.

— Может, ты позволил ему ещё и потрахать тебя, пока меня нет?! — Чонин был накалён до предела, казалось ещё чуть-чуть, и он взорвётся, и всё это из-за глупой ревности. Омега был ошарашен таким заявлением, он медленно поднялся с места и встал перед альфой во весь рост. Минута, и воздух рассекает звонкая пощёчина, Чонин хватается ладонью за щёку и на глазах проступают слёзы.

Кёнсу не говорит ничего и только уходит, хлопая дверью. Ему больно, что альфа смог подумать о таком. И хочется плакать от несправедливости, но Кёнсу продолжает спокойно укачивать маленького альфу на своих руках.

Чонин остаётся всё также на кухне, он подходит к кристально белой столешнице и одним взмахом руки скидывает лежащие на поверхности фрукты. Он ударяет кулаком и становится ещё хуже, потому что не так он планировал провести первую встречу с омегой после долгого расставания. Настроение из самого лучшего понижается до ужасного, и как загладить свою вину перед омегой Чонин не знает.

Альфа заходит в гостиную осматривает её, но никого нет, Чонин слышит, как со второго этажа доносится сладкое пение омеги, такое родное и самое любимое, маленький альфа уже и не может уснуть, не услышав папин голос.

Чонин не знает, что делать, расхаживает по квартире и нервно сжимает кулаки, когда счёт времени пропадает, и все идеи иссякают на ум приходит только одна — самая идиотская. Альфа звонит знакомому с потока, который работает курьером и развозит цветы, и заказывает у него букет в сотню красных роз. А потом Чонин моет посуду и расставляет всё по местам, смотрит на торт в холодильнике, улыбается, снова думает о Кёнсу и о том, как сильно задел его. Через несколько минут звонит одногруппник и говорит, что подъехал по адресу.

Чонин спускается по ступенькам, и видит мотоцикл и альфу с букетом в руках.

— Привет. Вот, держи цветы, — парень передаёт Чонину огромный букет, который очень тяжёлый и из-за него ничего не видно.

— Спасибо, вот держи. — Чонин передаёт альфе, купюры, и собирается уходить, но тот останавливает.

— Моему мужу, — Чонин переваливает букет с одной руки на другую и чувствует, как острые шипы впиваются в его кожу на руках.

— У тебя есть муж?! — молодой альфа искренне удивляется. И садится на мотоцикл.

— У меня ещё и сын есть, — Чонин самодовольно улыбается. И начинает искать ключи от квартиры в кармане.

— Нихера себе… Ну, ты даёшь, Чонин. Я не поверю, пока не увижу твоего омегу. Кто он? Я хочу его увидеть.

— Фото не интересно, ты лучше приходи сегодня с ним на вечеринку, в клуб, там немного людей будет. Только наши.

— Ты чего-то боишься? — сейчас альфа откровенно провоцирует Чонина, ну, а тот загорается идеей побывать с Кёнсу в клубе, потому что в такой обстановке они с ним ещё не были вместе как пара.

Чонин поднимается на лифте и открывает дверь, он видит мужа, который сидит на диване и увлеченно смотрит какое-то шоу по телевизору. Альфа крадётся тихо, стараясь не шуметь и не привлечь внимания омеги. В несколько шагов преодолевая расстояние, огромный букет оказывается прямо перед Кёнсу и тот от неожиданности подпрыгивает на диване. Чонин обходит диван и садится рядом возле омеги, альфа кладёт огромный букет на колени мужа и придерживает его, чтобы не упал. Чонин смотрит на Кёнсу, но тот всё также продолжает его игнорировать.

— Ну, малыш, посмотри на меня. Зай, ну разочек, — Чонин умаляющее клюет носом в щеку омеги и Кёнсу всё же поворачивается в сторону альфы. Его взгляд такой спокойный, ничего не выражающий, хотя внутри всё кипит.

— Я не хотел тебя обидеть, малыш, но просто пойми, мой ребёнок называет постороннего человека отцом, и ты там был один со своим первым альфой. Думаешь, мне легко принять это? — Чонин делает жалостливое лицо и тянется к омеге.

— Во-первых: Крис не посторонний, он твой отец, а Чонсу он дедушка, ничего так, что я Чонсу тоже как бы дедушка, но он меня папой называет? Ты же это нормально воспринимаешь. Во-вторых: ты думаешь, мне сегодня легко было видеть тебя, когда ты обнимал чужого омегу? И наконец, в-третьих: мы с тобой женаты, мы дали клятву перед богом, я отказался от Криса навсегда ещё в день нашего венчания. Как ты мог так плохо обо мне подумать? — Кёнсу смотрит сыну прямо в глаза и чувства буквально поедают его изнутри.

— Прости меня, пожалуйста, прости меня, Кёнсу, — альфа смотрит на омегу и дрожащими пальцами сжимает ладонь мужа в своей. Чонин придвигается ближе к омеге и их взгляды говорят всё сами за себя. Альфа первым целует любимого в губы, чувственные, лёгкие касания, пробуждают бабочек в животе омеги и Кёнсу разрывает поцелуй.

— Хорошо… Но не говори так больше никогда, — дальше Кёнсу целует сам, более откровеннее и властнее. Омега опускается спиной на диван, и Чонин ложится на него, огромный букет роз остаётся зажатым между ними, он мешает, но запах такой сладкий, что сил убрать букет нет. Чонин начинает целовать всё увереннее, смелее, разжигая огонь внутри тела омеги. Руки альфы ложатся на бёдра Кёнсу и до боли стискивают их через плотную ткань брюк. Чонин посасывает губы, прикусывает их, а потом погружается языком во влажный рот. Кёнсу стонет, когда его ноги широко разводят и альфа ложится между ними. Возбуждения соприкасаются, и стоны слетают с распухших мягких губ.

— Чонин, нет… — Кёнсу не дают сказать и снова целуют, но омега не перестаёт вырываться, поэтому Чонин отступает.

— Потерпи до ночи, Чонсу может проснуться, — Кёнсу пытался восстановить дыхание и унять возбуждение, но выходило плохо.

— Ладно, — Чонин почти прорычал и вновь сел на диване. Долгое воздержание просто убивало его, и ему просто ужасно хотелось впихнуть свой член в папину узкую дырочку.

— Сегодня вечеринка в клубе по поводу рождества, мы с тобой приглашены. Мы должны обязательно быть там.

— Обязательно? Мы никак не сможем пойти вместе, — омега поднял тяжёлый букет на руках и уткнулся носом в полные бутоны. Красные лепестки коснулись губ омеги, и Чонин понял, что это просто идеальное сочетание.

— Да. Но, почему мы не можем пойти вместе? — Чонин посмотрел на Кёнсу и тот положил букет на стеклянный журнальный столик.

— Мы можем оставить его с Тэмином, он всё равно не пойдёт, Джонг его не пустит. А так он хоть немного поучиться. Ну как? — Чонин с такой надеждой смотрел в глаза мужа, что тот просто не мог отказать своему альфе.

— Хорошо. Но на него точно можно оставить ребёнка?

— Хорошо тогда. А, что мне надеть? — Кёнсу запаниковал, ему придётся идти вместе с Чонином, все друзья его альфы молодые люди, да и сам Чонин молодой, но Кёнсу уже не так молод ему уже 37, и как это воспримут друзья мужа?

— Не замарачивайся, это простая вечеринка, только для своих, — теперь Кёнсу напрягся ещё больше, ему нужно было основательно подготовиться, а времени не так много.

Проходит несколько минут, и их маленький сынок спускается по ступенькам и запрыгивает к Кёнсу на руки.

— Ну что такое? Почему ты так мало спал? — Кёнсу гладит малыша по блестящим каштановым волосам, и маленький альфа утыкается носиком в шею омеги.

— Ну, всё, иди к отцу. Чонин, примите ванну, — Кёнсу передаёт ребёнка на руки Чонина и уходит.

— Что с тобой, малыш? — Чонин поднимает малыша на руках, но тот отворачивает голову.

— Ладно, пойдём купаться, — альфа подхватывает ребёнка на руках и несёт в ванную. Чонин открывает дверь и сажает малыша на стул возле стиральной машины. Большая комната разделена на две части, в первой находится мраморный умывальник, стиральная машина и унитаз, а затем идёт стеклянная дверь, а за ней виднеется огромная, королевских размеров ванна на кованых ножках.

Маленький альфа сам стягивает с себя мягкую футболку и шорты и ждёт, пока отец наполнит ванну водой и пеной. Чонин удивлённо смотрит на малыша, который ещё и слова не проронил, и это так забавно, малыш пытается казаться самостоятельным, сам шагает к ванне и пытается перелезть через высокий бортик, но раз за разом нога съезжает и ничего не выходит.

Чонин смеётся про себя, снимает свою одежду, берёт малыша на руки и садится вместе с ним в тёплую ароматную воду. Альфа усаживает малыша между своих ног спинкой к себе, и поливает маленькое тельце тёплой водой. Малыш никак не реагирует на него, даже свою любимую игрушку не берёт, Чонин настораживается, и решает наконец-то выяснить, в чём причина такого поведения.

— Малыш, ты злишься на меня? — Чонин гладит пухлую щёчку большим пальцем, а другой поливает водой волосы на голове сына.

— Папа плакал из-за тебя, — маленький альфа ещё сильней опускает голову и Чонин напрягается — он не хотел довезти мужа до слёз.

— Почему ты так решил? Это папа тебе так сказал?

— Я сам понял, ты обнимал чужого дяденьку и кричал на папу. Я больше не буду с тобой дружить, ты обижаешь папу и заставляешь его плакать, — маленький альфа пытается выбраться из воды, а Чонин просто ошарашен, он никогда бы и не подумал, что трёхлетний ребёнок, будет настолько умным, и сделает такие умозаключения. Альфа хватает сына под животом и сажает себе на колени.

— Я уже попросил у папы прощения. Я тебе как альфа альфе обещаю, что папа никогда больше не будет плакать, — Чонин целует малыша в лобик, и тот поднимает на него свои большие тёмные глаза, почти такие же, как у Кёнсу.

- Медвежонок, я никогда тебе не вру. Давай пальчик — Чонин хватается мизинцем за маленький пальчик сына и проводит священный ритуал клятвы. Маленький альфа снова опускается между папиных коленок и ждёт, когда его снова начнут мыть. Чонин улыбается и берёт в руки шампунь, который пахнет так вкусно по-детски, так как пахнут волосики сына. Альфа хорошенько растирает шампунь на голове маленького альфы, а тот начинает хлопать ладошками по воде, а потом и вовсе набирает пену в ладошку и погружает в ротик, Чонин замечает это и вскрикивает так громко, что даже Кёнсу на втором этаже слышит.

— Кёнсу, он ест пену! — омега, как только слышит эти слова сбегает вниз и несётся к своим альфам.

Чонин удивлённо смотрит на малыша, а потом сам ради любопытства собирает пальчиком пену с головы сына и погружает в рот. А распробовав, выкрикивает:

— Кёнсу, а она, правда, вкусная! — Чонин делает изумлённое лицо, а Кёнсу так и застывает возле его лица. Омега даёт альфе подзатыльник и тот начинает шипеть.

— А ты иди-ка сюда! — Кёнсу запускает руку под воду и пытается ударить маленького альфу по попе. Малыш взвизгивает и утыкается в грудь отца.

— Если ещё раз увижу, что вы едите что-то подобное, вам обоим не поздоровится, — Кёнсу пригрожает пальцем, а потом выходит и обречено опускает руку на лоб. Оказывается, растить двоих детей — это сущий ад.

Чонин смывал с малыша пену под душем и замечал существенные изменения в своём ребёнке, Чонсу заметно подтянулся и поправился, животик так и выпирал из малыша, и было так смешно наблюдать, как маленькие пальчики собирали мокрые волосы и убирали назад. Чонин стал рядом и также смыл пену и с себя.

Альфа первым вышел из ванны и облачил своё тело в белый махровый халат.

— Иди ко мне Чонсу. — Чонин замотал сына в большое махровое полотенце и поднял на руках. Альфа поцеловал малыша в пухлую щёчку и понёс в комнату. Чонин уложил сына на кровать и пошёл искать Кёнсу, омега должен был дать ему вещи, в которые нужно одеть малыша.

Чонин открыл следующую дверь и застыл. Комната была оформлена в бежевых тонах и расписана чёрными цветами, посередине стояла довольно больших размеров кровать, устланная тёмно вишнёвым покрывалом, и с каждой стороны стояли прикроватные тумбочки, одна верхняя часть которых была чёрной, а вторая бежевой и при этом они выглядели будто зеркальные. Чонин перевёл взгляд в левый угол и оцепенел, его омега стоял и рассматривал себя в зеркале. На руках Кёнсу весел белый атласный халат и полы его были раскрыты в сторону, омега тщательно рассматривал себя и хмурился, Чонин хотел, был сделать шаг, но не успел, омега увидев его в отражении, быстро завязал халат на пояс и обернулся к нему. Выражение лица омеги было довольно грустным, и Чонин напрягся, он всё ещё чувствовал себя виноватым, а после слов сына о том, что Кёнсу плакал, Чонин вообще почувствовал себя каким-то зверем.

— Что-то не так? — Чонин подошёл к мужу и уложил свои руки на бока Кёнсу, альфа поразился тому какой его муж всё ещё тоненький, как приятно прижимать его к себе, как внизу живота всё начинает приятно щекотаться.

— Всё нормально, Чонин. — Кёнсу обнял альфу в ответ и прикрыл глаза.

— На стуле в его комнате, ты оставил его одного? — Кёнсу поднял голову вверх и их глаза встретились. Альфе до боли хотелось прикоснуться к розовым полураскрытым губам омеги, но он переосилев себя, сглотнул ком в горле и продолжил говорить.

— Ты плакал из-за меня? — Чонин провёл ладонью от талии к шеи омеги и остановился на загривке, он смотрел на омегу с желанием и обожанием, ему безумно хотелось вновь провести ночь со своим возлюбленным, но время до ночи тянулось мучительно долго.

— Чонсу рассказал? — Омега потупил глаза в пол и покачал головой, ему не хотелось, чтобы альфа знал, что ему было настолько больно, чтобы Чонин не чувствовал себя виноватым.

— Так ты плакал? Послушай меня, я, правда, не хотел, обидеть тебя, ни за что в жизни не прощу себя за те слова, что сказал тебе. Я очень люблю тебя, а ревность лишает меня рассудка. Не плач больше из-за меня, никогда. Слышишь? — Чонин провёл большим пальцем за ухом омеги и ещё сильнее вжал тело омеги в своё.

— Хорошо… — Кёнсу кивнул, и альфа ещё крепче схватив его за шею, притянул голову ближе к себе и прикоснулся губами в лёгком поцелуе. Поцелуй был нежным невесомым и невинным, пухлые губы сливались и дарили короткие прикосновения, а потом легко прикасались к уголку губ и дарили улыбки.

— Я так скучал по тебе, ты не представляешь… — Чонин упёрся лбом в лоб омеги и улыбнулся. Кёнсу расслабленно стоял в его объятиях, и это дарило неземное наслаждение, потому что только ощущение родного тела в руках приносит настоящее спокойствие.

— Я скучал не меньше… — Кёнсу мягко отстранился от сына и несколько раз вдохнул родной запах, Кёнсу почувствовал, что запах альфы стал только сильнее и тёрпче, и это кружило голову и возбуждало.

— Я в душ, а ты одень Чонсу и готовься сам и позвони своему другу, который посидит с Чонсу, предупреди его.

— Я всё сделаю, любимый. — После последнего услышанного слова из уст альфы, губы Кёнсу приятно кольнуло, и он постарался поскорей скрыться в ванной.

Чонин потерял счёт времени, пока его омега готовился к вечеру. Чонин успел одеть малыша, одеться сам, покормить малыша, и даже Тэмин уже приехал, а Кёнсу всё никак не выходил. Чонин начал переживать, неизвестно, что Кёнсу мог себе надумать, и сейчас наверно мучается или терзает себя какими-нибудь пустяками. Но, наконец, этот момент настал, и Чонин увидел как чёрные лакированные макасы ступают на белые ступеньки, он перевёл взгляд выше и его дыхание остановилось. Кёнсу был таким, что Чонин подумал, что сейчас навстречу ему идёт модель или айдол. Тёмные джинсы облепили стройные ноги и подтянутые ягодицы, белая футболка висела немного балахоном и была заправлена в штаны, и вырез был таким, что острые резные ключицы оголялись при каждом движении, а ещё была чёрная кожаная куртка с серебристыми замками и пряжками с ремешками. Но когда Чонин посмотрел на лицо омеги, его парализовало окончательно. Тёмно-каштановые волосы блестели в свете лампы и отдавали тёмным шоколадом, большие глаза были густо подведены, тон лица был выровнен кремом, а пухлые губы были смазаны блеском. У Чонина и без этого крепко вставало на папу, а сейчас так вообще, член внизу подавал самые разные позывы, но в данный момент Чонин не мог ничего сделать.

Кёнсу спустился вниз и окинул гостя глазами. Тэмин сжался под его взглядом, и даже пожалел, что решил помочь Чонину.

— Тэмин, познакомься, это мой муж Кёнсу. — Чонин взял на руки сына и ещё раз посмотрел на своего омегу, тот поднял голову немного вверх, чем показался ещё изящней.

— Приятно познакомиться. — Тэмин ещё раз взглянул на омегу друга и в этот раз уже смог улыбнуться. Красота Кёнсу приятно поразила его, он не думал, что у Чонина действительно такой взрослый и красивый омега.

— Взаимно. — Кёнсу еле заметно кивнул и приблизился к сыну, сидящему на руках у мужа.

— Милый, не балуйся, пока нас не будет, хорошо? — Кёнсу провёл пальцем по мягкой щёчке сына и впервые за весь вечер улыбнулся, малыш кивнул папе и слез с рук отца.

— Ну, всё медвежонок, пока. — Кёнсу поцеловал сына в губки и тот сразу начал морщиться, видимо мальчику не нравились липкие губы, которые так сладко пахли персиком.

— Фу, пап, ты как Бэкки. — Маленький альфа начал стирать с себя остатки папиной помады и хмуриться.

— Ну, не дуйся, медвежонок. — Чонин щёлкнул малыша по милому носику и открыл дверь для супруга, пара скрылась за дверью. Маленький альфа тут же нахмурился и ударил молодого омегу со всей своей силы по ноге, тот не ожидав, вскрикнул и уставился на милого малыша.

— За что? — Тэмин взглянул на ребёнка и съёжился, оказалось даже маленькие альфы, могут быть такими пугающими.

— За то, что ты обнимал моего папу. Не трогай его больше или я побью тебя. — Альфа сделал серьёзное лицо и Тэмин онемел, он никогда бы не подумал, что ребёнок будет вступаться за отношения родителей. Это было впечатляюще, и теперь он тоже ещё сильнее захотел ребёнка.

— Хорошо. — Альфа развернулся и ушёл, Тэмин смотрел ему в след, а потом спохватился и побежал вслед за ребёнком. Омега, кажется, впервые видел настолько дерзкого малыша.

Такси остановилось возле клуба, и Кёнсу стал заметно нервничать. Ему было страшно, как отнесутся к нему одногруппники Чонина, что скажут о его внешности, возрасте? Ведь время прошло и Кёнсу уже не знает, на какие темы можно говорить с молодёжью, как модно одеваться омегам и вообще как себя вести?

— Чонин, я нормально выгляжу? — Чонин посмотрел на Кёнсу, тот тщательно осматривал себя и альфа улыбнулся, омега хотел понравиться его друзьям, и это было, несомненно, приятно.

— Ты выглядишь не нормально. Ты выглядишь сногсшибательно. — Чонин обнял омегу за плечи, и они вошли в клуб.

— Да ну тебя Чонин, никогда не можешь ответить серьёзно.

— Я очень серьёзен сейчас. — Вмиг голос альфы стал серьёзным, и Чонин прикоснулся губами к уху омеги и осторожно провёл, отчего кожа Кёнсу покрылась мурашками.

Не успели они, и подойти к толпе как все обернулись в их сторону.

— Это твой муж? — Знакомый альфа подошёл к ним и взял руку Кёнсу в свою, а потом коротко поцеловал.

— Да, я представлю его. Ребята, это мой муж До Кёнсу, мы вместе уже почти 20 лет.

Все вокруг удивлённо смотрели на них, а Кёнсу только и смог смущённо улыбнуться и толкнуть Чонина в бок.

— А мы все думали, почему Чонин на нас не обращает внимания, так вот в чём причина. — Девушка с тёмными волосами усмехнулась и протянула Кёнсу бокал с шампанским.

— Спасибо. — Было странно, но Кёнсу не чувствовал себя не комфортно среди друзей Чонина, те оказались дружелюбными и весёлыми. С каждым бокалом игристого напитка, Кёнсу чувствовал себя всё легче и раскрепощённей, казалось, омега давно так не смеялся. Кёнсу почувствовал себя вновь молодым, не от кого независящим, свободным, привлекательным, да-да, именно привлекательным, потому как некоторые альфы смотрели на него, как вдыхали его запах, и как Чонин угрожающе смотрел на них, по всему этому можно было сказать, что Кёнсу ещё и чертовски сексуален.

Кёнсу уже не помнил, как оказался на стойке и как пытался выиграть бутылку шампанского, в его голове было лишь «How deep is your love», он подпевал так громко, что перекрикивал даже музыку с колонок, и танцевал так красиво, грациозно и изящно, что Чонин не верил своим собственным глазам. Конкурс был не сложным, требовалось протанцевать три минуты под Calvin Harris и потом из трёх претендентов бармен выберет одного и подарит бутылку самого дорогого шампанского из бара. С Кёнсу танцевали ещё две девушки, и те после первой минуты уже оказались на прямой дороге к проигрышу. Кёнсу двигался пластично, резко с выпадами, он словил ритм, а потом схватил одну из рядом танцевавших девушек и притянул к себе за талию, девушка спиной упиралась Кёнсу в грудь, и омега вытворял такое, что у Чонина даже речь пропала. Альфа не верил, что его папочка может вытворять такие вещи, сейчас Кёнсу мог показаться доминантом, по тому как держал девушку в своих руках, как он прижимал её к себе, как он ритмично двигал бёдрами, будто вбивался в худощавое тело. И девушка и Кёнсу на танцполе были возбуждены. Кёнсу прикусывал губы и смотрел на Чонина затуманенным взглядом, и ещё чуть-чуть и Чонин не выдержит.

— Он всегда такой горячий? Мне кажется, что он без проблем трахнет девушку, хоть и сам омега. — Молодой альфа Питер, подошёл к Чонину, и хотел было поговорит с альфой, но не успел, так как Чонин услышав эти слова, сорвался места и пошёл к стойке. Он буквально сорвал Кёнсу со стойки себе на плечо и понёс к выходу.

- Эй, Чонин, вы шампанское забыли! — Альфа подбежал к ним уже на парковке и передал Чонину золотистую бутылку с красной ленточкой.

— Конечно. У тебя такой горячий малыш, мы, если честно не ожидали. — Альфа передал Чонину ключи, а Кёнсу сзади начал что-то невнятно бубнить.

— Я ещё и не такое могу. — Кёнсу начал барахтаться ногами, и Чонин хлопнул его ладонью по попе.

— Спасибо, пока. — Чонин усадил омегу, а потом и сам сел и сразу сорвался с места. То, что вытворил омега на его глазах, было феерично, очень возбуждающе, так что живот сводило.

Они были дома уже через 15 минут, Чонин вновь схватил омегу на руки и позвонил в дверь, на пороге появился заспанный Тэмин и удивленно на них посмотрел.

— Джонгхён ждёт тебя внизу, иди. — Чонин зашёл с Кёнсу на руках и отправился с любимым сразу наверх.

— Х-хорошо… — Тэмин был поражён, не спасибо, не как ты? Жив ли вообще? Просто проваливай, так грубо. Ну, хорошо, он выжил после пяти часов с их сыном, а это сейчас главное. Омега надел пальто и вышел из квартиры, тихо закрывая дверь.

Чонин бросил омегу на кровать, а сам стал раздеваться, Кёнсу тоже не собирался терять время, поэтому, сразу же начал снимать с себя вещи. Когда на Кёнсу остались лишь футболка и боксеры, Чонин сказал ему остановиться, и омега прекратил. Кёнсу встал и начал расправлять кровать, покрывало приземлилось на лавочку возле спинки кровати, и Кёнсу потянулся, чтобы откинуть одеяло, как чужие крепкие руки подхватили его под животом и перевернули на спину. Кёнсу посмотрел сыну в глаза и облизнул пухлые губы, Чонин на это лишь сдавленно промычал и сорвал с себя футболку. Глаза у Кёнсу загорелись огоньком страсти, когда он увидел уже очень хорошо подтянутое тело своего альфы, плечи стали шире и руки более крепкими. Кёнсу проследил путь от шеи до живота и остановился на редкой дорожке волос, которая скрывалась за тканью фирменных боксеров. Чонин приблизился к его лицу и прошептал в самые губы:

— Я тоже, очень хотел. — Кёнсу обхватил лицо альфы руками и притянул к своему, он провёл языком по губам альфы и тот раскрыл губы, накрывая ими чужие. Сладкий вкус персика чувствовался на языке, и альфа сильней кружил им в горячем рту. Чонин терзал губы мужа, кусал их буквально до крови, дразнил и кусал плоть внутри, и Кёнсу задыхался от такого количества ласки, после целого года расставания, этого было слишком много. Альфа вжался в него всем телом, и Кёнсу почувствовал твёрдую плоть, облаченную лишь в мягкие боксеры. Чонин стянул футболку с тела омеги и его рот открылся в немом шоке, так вот почему Кёнсу смотрел на своё отражение в зеркале и хмурился.

— Кёнсу что это? — Чонин посмотрел мужу прямо в глаза, и взгляд Кёнсу поник.

— Я хотел похудеть. — Кёнсу отвёл взгляд в сторону, а Чонин не знал, что и сказать.

— И теперь твоя талия будто девичья? — Чонин провёл ладонями по совершенному телу супруга, и восхитился плоскостью живота и нежности фарфоровой кожи.

— Мне нравилось, когда ты был в теле, с этого дня ты больше никогда не худеешь. — Чонин грубо поцеловал омегу, и подумал, что муж в любой форме будет нравиться ему. Он помнит тот прекрасный год, когда папа был пухленьким, когда ещё оставался маленький животик и бёдра были пухлыми, что ни в одни старые джинсы не влезали. А теперь, когда фигура отца, лучше чем у любой девушки, то у Чонина вообще мозг отключается.

Альфа целовал скулы и щёки омеги, опускаясь поцелуями на белоснежную шею с россыпью аккуратных родинок. Чонин кусал и зализывал мягкую кожу Кёнсу, а потом опустился на острые ключицы и провёл по ним языком. Альфа не мог насытиться телом мужа, ему хотелось ещё и ещё, хотелось вылизать Кёнсу, попробовать на вкус его кожу, такую сладкую и мягкую, будто зефир. Чонин целовал грудь, а потом он пробрался языком к соску и захватил его зубами, альфа прикусил и буквально втянул в себя бусинку соска, и в его голове сразу всплыл, тот момент когда, они занимались сексом, с омегой спустя две недели после родов. Альфа также ласкал соски омеги и на одном из них он почувствовал засохшие корочки молока. Чонин вылизал их без остатка. Вкус был крышесносящей, но этого было слишком мало, поэтому, не удержавшись, Чонин приник к соску мужа и начал интенсивно всасывать в себя, и когда тонкая струйка ударила ему в нёбо, он удовлетворённо прикрыл глаза. И странным было то, что Кёнсу почти не возражал, омега только успел сказать, что «Чонин отбирает еду у собственного сына», и потом его накрыла яркая волна оргазма, оказывается, что такая стимуляция сосков, очень приятна для омеги.

И сейчас Чонин погрузившись в воспоминания, ласкает упругие соски мужа и забывается. Кёнсу устаёт от беспрерывных ласк, оттягивает голову альфы от груди и опускает ниже по животу. Чонин ведёт языком по гладкому животику омеги и стягивает уже влажные боксеры, резкий запах омежьих выделений бьёт в нос, и у Чонина голова начинает кружиться. Тяжёлый вишнёвый запах будоражит кровь и собственное возбуждение начинает нещадно давить.

Фокус омеги на барной стойки до сих пор стоит в голове, и Чонин решает немного проучить мужа, чтобы тот больше не вёл себя так будто перетрахал пол района омег.

— Ты хотел поактивничать, давай. — Чонин ложится на спину и расставляет руки в разные стороны, его грудь вздымается от тяжёлых вздохов, и Кёнсу не остаётся ничего, кроме как перекинуть ножку через талию альфы и удобно устроиться на теле любимого.

— Даже не растянешь? — Кёнсу ёрзает на животе альфы и естественная смазка толчками выходит из него.

— Сам. — Чонин усмехается, а Кёнсу от безысходности закатывает глаза. Омега проталкивает собственные пальцы себе в рот и начинает их активно увлажнять. Нити слюней тянутся за его пальцами, но обрываются и так и остаются на подбородке. Кёнсу заводит руку за спину, а второй опирается о кровать. Его лицо морщится, но он безостановочно проталкивает в себя два пальца, и когда те полностью оказывается в нём, он облегчённо выдыхает и начинает учащенно двигать ими внутри себя. Стенки разрабатываются, и пальцы скользят беспрепятственно, каждое движение доставляет кучу ярких эмоций, и Кёнсу тянет протяжное «Ммм…», почти на каждом толчке. Кажется, омега забывает про альфу, по тому, как увлечённо трахает себя пальчиками, стонет неприличные слова на английском, и закусывает указательный пальчик второй руки.

— Хватит! — Чонин хватает омегу за руки, и вырывает влажные пальчики из заднего прохода.

Кёнсу не успевает сообразить, как в него врывается твёрдый налитый кровью член альфы.

— Аххх… — Блаженный стон срывается с губ Кёнсу, и звериный рык альфы заглушает его. Как долго они ждали этого, и наконец, они обладают друг другом. Кёнсу жмурится, а Чонин останавливается, давая омеге привыкнуть, всё же кое-какие изменения в его теле произошли.

— Ты чувствуешь, как он подрос за год? Как он увеличился в объёме? Тебе уже сложно принимать его в себя. — Чонин делает пробный толчок, а Кёнсу только краснеет, осознавая, что чонин-младший и правда увеличился в размерах, и это ему очень нравится.

Гладкие стенки плотно обтягивают твёрдую плоть, и Чонин делает первый глубокий толчок, альфа проникает так сильно и глубоко, что контуры члена можно разглядеть на плоском животе Кёнсу. Чонин как зачарованный проводит пальцами по очертанию головки, а тело Кёнсу начинает дрожать.

— Щекотно Чонин… — Кёнсу хватает руки сына и укладывает их на матрас, прижимая, и начиная двигаться.

Чонин всматривается в лицо омеги и облизывает губы, желая поцелуя. Кёнсу не обращает внимания на попытки альфы дотянуться до его губ, он увлечено настраивает темп, и насаживается на плоть альфы, забывая практически обо всём. Кёнсу движется быстро, как наездник, стремящийся к цели, будто ещё чуть-чуть и он не успеет. Чонин пытается вырвать собственную руку из захвата, а Кёнсу двигается на нём, на пределе возможностей. Наконец, альфе удаётся вырвать руку, и ухватиться за шею омеги, Чонин склоняет голову Кёнсу, и втягивает опухшие губы в поцелуй. Они целуются будто животные, со всей своей звериной страстью, что есть в их телах, они не останавливаются ни на секунду, стукаются носами, прикусывая языки, безумно и остервенело, имея друг друга. Чонин хочет ещё, сильнее, грубее, любить омегу без остановки, так чтобы мышцы потом ещё два дня тянуло. И он сделает это, прямо сейчас он переворачивает Кёнсу на живот и придавливает своим телом, альфа целует покатые плечи мужа, опускается на позвоночник, целует влажную от пота спину, и болезненно прикусывая под лопаткой, когда его член мучительно долго заполняет Кёнсу. Кёнсу выгибается до противного хруста, а потом закусывает зубами белоснежную простынь, чтобы не один крик или стон не сорвался с его губ, потому что в соседней комнате спит его маленький сын, который ни в коем случае не должен проснуться. Ноги Кёнсу расходятся в стороны, но Чонин настойчиво их сдвигает, а потом вновь вбивается в мягкую попку мужа, ощущения просто зашкаливают, и Чонин запрокидывает голову, а потом собирает каштановые мокрые волосы назад. Пот течёт по телу ручьями, но он не прекращает двигаться быстро и глубоко, чувствуя как гладкие, податливые стенки принимают его в себя. Им уже год не было так хорошо, и сейчас они не могут, насытиться друг другом. Чонин не останавливаясь, ласкает гладкую спинку любимого, и продолжает резкие глубокие толчки, от которых в голове Кёнсу звёздочки плавают. Кёнсу прогибается и двигает худыми бёдрами навстречу твёрдому члену, запредельно хорошо, хочется, чтобы это никогда не заканчивалось, чтобы Чонин всегда был с ним в постели, чтобы они не вылезали с неё ни на минуту, дарили друг другу часы блаженства и наслаждения, но так нельзя.

Чонин больше не может, дышать уже трудно, член внутри, будто специально сжимают ещё сильней и трение в разы увеличивается, заставляя альфу сжимать зад Кёнсу в руках, а омеге от этого всего только лучше, Кёнсу чувствует себя на пике, и задыхается. Чонин не выдерживает, альфа опускается влажным торсом на влажную спину Кёнсу, и их лица оказываются на одном уровне. Кёнсу утыкается лбом в жёсткий матрас, а зубы до сих пор сжимают хлопковую ткань простыни, омега слышит сбитое дыхание альфы рядом со своим лицом, и поворачивается в сторону мужа. У Чонина от вида Кёнсу, член напрягается, так что даже двигаться становится невыносимо больно. Всё потому что, глаза Кёнсу полузакрыты, зубы выставлены на показ и сжимают между собой белую ткань, губы искривлены в непонятном жесте, слышно как из него вырываются звуки сучьего омежьего скулежа, почти воя. А сам омега выгибается и насаживается так глубоко, что Чонин делает глубокий рывок, такой сильный, что попа омеги аж вздёргивается. Альфа изливается, тонкой горячей струёй, попадая в нужное место с точность снайпера. Кёнсу чувствует, как внутренности обжигает горячая жидкость и сам заходится в судорогах оргазма, он даже и не замечает, как между ними завязывается прочный узел, связывая их тела, на часы удовольствия. Чонин всё также сбивчиво дышит ему в загривок, член пульсирует и распирает мышцы Кёнсу изнутри, и оба стонут, сжимая губы и закатывая глаза. Чонин спускает в Кёнсу раз за разом, и кусает мужа за загривок, а Кёнсу кажется уже и не соображает, кто он? Где? И что с ним творят?

Безмятежность заполняет пространство, они будто в вакууме, всё, что так давно сидело внутри, вылилось наружу, и они не могли насытиться друг другом всю ночь напролёт.

Кёнсу отдавал своё тело на растерзание молодому альфе, он позволял быстро иметь себя, как сучку, сам скулил и сжимался, потому что это безумно нравилось. Нравилось как сын, подкидывал его тело, как входил в него, безжалостно, грубо, не щадя, не обращаясь с ним как с больным и использовал его так как подобает использовать омегу, властно и ожесточённо. Простыни свернулись, одеяло слетело, и Кёнсу перестал соображать после восьмого раза. На большее его не хватило, он устал, но позволил Чонину наслаждаться его телом. И Чонин не терял на минуты, он оставлял сотни следов после себя, клеймил омегу все возможными способами, чужое тело еле реагировало на его ласки, но он не мог насытиться. Поэтому он продолжал почти до самого утра, а потом вырубился, полностью сняв напряжение, и расправив весь тот хаос, что они устроили на кровати.

Быстрый топот маленьких ножек по паркету вырвал Кёнсу из сна, и он мягко улыбнулся, увидев на пороге сына, который держал коробки с подарками, на его лице играла яркая детская улыбка, и он, спотыкаясь, бежал к своим родителям. Малыш альфа приземлился прямо посередине, чем разбудил и отца альфу, который-то и уснул совсем недавно.

— Папа, отец, смотрите, что мне Санта принёс? — Малыш разворачивал коробку, и кидал упаковочную бумагу в разные стороны.

— Чонсу осторожней. — Кёнсу собирал всё, что успевал словить, и складывал аккуратной горкой на полу.

— Это медвежонок! — Ребёнок достал из коробки, мягкого коричневого медведя и сразу же прижал его к себе.

— Тебе нравится? — Кёнсу погладил малыша по головке и вновь опустился на подушки.

— Очень, и конфет так много. — Чонсу указал пальчиком на огромный пакет с конфетами и прижался к папе так сильно, насколько мог. Мальчик прижимал медвежонка к папиной груди, а сам поцеловал папу в щёчку.

— С рождеством сыночек. — Кёнсу поцеловал сына в макушку и прикрыл глаза.

— Ох, Чонсу, а ты не мог ещё часа два поспать, не рано, так просыпаться? — Чонин еле разлепил глаза, и придвинулся в сторону своего омеги и ребёнка, альфа поцеловал мягкие щёчки обоих и вновь провалился в сон.

— Пап? — Маленький Чонсу завозился, не давая покоя.

— Ммм..? — Кёнсу вопросительно промычал, а Чонин даже не пошевелился.

Каникулы подходили к концу, и альфе пришлось вернуться в университет, но Кёнсу почти не расстроился, потому что так прекратились хотя бы дневные домогательства в его сторону, но ночью, конечно, он отвертеться не мог. Чонин уделял ему много внимание, очень много, иногда даже через чур. А что Чонин преподнес ему на день рождения…

Вообще эти их день рождения Кёнсу запомнит навсегда.

Утро было совершенно спокойным, если не считать боли в пояснице, букета белых роз на соседней подушке и странных рвотных позывов. Кёнсу то подташнивало, то штормило, состояние, мягко говоря, не очень, но всё изменилось вечером, когда Чонин вернулся с учёбы и подарил ему нежный и страстный поцелуй. Потом альфа сказал, что его ждёт сюрприз, конечно, Кёнсу сразу понял намёк, но он не собирался сегодня как-то развлекаться с альфой, ну потому что в свой день рождения, он собирался хорошенько отдохнуть, но этому, было, не суждено случится.

Чонин укладывал Чонсу спать целый час, альфа думал, что сойдёт с ума, как он только не уговаривал малыша, чтобы тот уснул, и наконец, спустя столько мучений, Чонину удалось уложить сына. Альфа тихо прокрался мимо мужа, и забежал в ванну, где в тумбочке уже лежал приготовленный подарок. Он достал красную бархатную коробочку и ещё раз взглянул на золотое кольцо с россыпью маленьких изумрудов, но на этом подарки не заканчивались. У Чонина была цель провести этот вечер с омегой и насладится всем, что омега может дать ему, то есть любовь и ласку, омежью ласку. Поэтому следующим, что достал Чонин из тумбочки, была бутылка шампанского и ваза с виноградом, коробка с лепестками роз и несколько свеч, это всегда срабатывало, на романтическую натуру Кёнсу. И спустя несколько минут, комната обрела совсем иной вид. Чонин наполнил ванну водой и добавил специальной вкусной и приятно пахнущей пены, а потом красные лепестки украсили пол, маленькую тумбочку возле ванны, и воду. В довершении Чонин выключил свет и расставил свечи. Не желая терять и минуты, альфа нашёл мужа на кухне, схватил за руку и повёл с собой.

Кёнсу закрыли глаза ладонью, и завели в комнату. Кёнсу вновь ощутил ароматы их первой брачной ночи и его щёки покрылись лёгким румянцем. Чонин отнял руку от лица и повёл ладонью ниже, расстегивая пуговички на светлой рубашке, когда последняя пуговица была высвобождена из петли, Чонин одним лёгким движением снял рубашку с омеги и отложил в сторону. Дальше Чонин стянул с мужа узкие штаны вместе с боксерами, и шумно сглотнул, потому что смотреть, на голого Кёнсу и пытаться не возбуждаться, это очень тяжело. Альфа подал Кёнсу руку и тот вложил свою ладонь в чужую. Кёнсу аккуратно переступил через бортик и опустился в тёплую ароматную воду. Атмосфера полумрака и приятных запахов дурманила разум и возбуждала, и Кёнсу напряжённо выдохнул, когда руки сына коснулись его шеи.

— Расслабься, сегодня я буду дарить тебе только удовольствие, ведь ты столько работаешь дома, ты так устаёшь. — Чонин нежно массирует плечи омеги, а потом берёт приготовленный подарок и вручает открытую бархатную коробочку мужу.

— Боже мой, Чонин, это же стоит кучу денег. — Кёнсу прикрывает губы сложенными ладошками и усаживается выше.

— Ты намного дороже. — Чонин берёт аккуратное колечко и надевает на тоненький пальчик любимого, затем альфа наклоняется, и целует ладонь Кёнсу, так нежно и преданно, что у Кёнсу на глазах слёзы наворачиваются.

— Я люблю тебя. — Чонин отстраняется и берёт приготовленный кувшин с водой и поливает тёплой водой волосы омеги, альфа ласково перебирает мокрые прядки волос и добавляет шампуни. Кёнсу прикрывает глаза и расслабляется под мирными движениями альфы, ему давно не было так хорошо, а сейчас он так расслаблен, что даже пошевелиться не может. Чонин заканчивает мыть волосы омеги и опускается влажными руками на шею и грудь, в это момент Кёнсу выкладывает ножку на бортик ванны, и Чонин буквально давится воздухом, потому что это сексуально, но и это всё не то пока Кёнсу не начинает легко ласкать ножку и растирать по ней пену. Чонин не останавливается, старается сконцентрироваться на шее, но не получается и он чувствует, как член наливается кровью. И ему уже хочется взвыть от ситуации, но Кёнсу опережает его, омега хватает его за руку и запрокидывает голову, смотря прямо в глаза.

— Иди ко мне. — Слова сами срываются с губ Кёнсу, и он даже не успевает моргнуть, как видит обнажённого Чонина, с полувозбуждёным членом. Альфа, не церемонясь, залазит в тёплую воду и садится напротив Кёнсу. Кёнсу сам не понимает, что делает, когда раздвигает ноги и закидывает их на бортик, это служит каким-то своеобразным приглашением для альфы и Чонин срывается. Альфа становится на колени и как преданный пёс начинает ласкать гладкие ножки Кёнсу. Пухлые губы альфы собирают влагу с кожи и оставляют пылающие следы. Кёнсу запрокидывает голову, и чувствует, как возбуждается, чувствует, как член постепенно поднимается из воды и вот покрасневшая головка уже торчит из-под пены. Чонин опускается всё ниже и ниже, а потом набирает побольше воздуха в лёгкие и вбирает член омеги в рот почти полностью. Чонин зажмуривает глаза, чтобы не попала пена и двигает головой быстро и старается довезти мужа до оргазма, как можно быстрее, чтобы самому не захлебнуться. Кёнсу же мечется в воде, хватается пальчиками за керамическую поверхность и закусывает губу, ощущение жара и тесноты на органе захватывают, и он не знает, куда себя деть, и спустя несколько минут, Кёнсу кончает с томным стоном, и на поверхности воды образуется белая вязкая лужица из его семени.

Чонин выныривает и выдыхает, альфа хватает воздух, а Кёнсу кидается ему на шею, Чонин отодвигается ближе к краю ванны и усаживает супруга себе на колени. Кёнсу покусывает свои пухлые губы, а потом набрасывается горячим поцелуем на губы альфы. Кёнсу сам не понимает почему ведёт себя так открыто и развратно, может быть это всё из-за того нежного Чонина? Но нет, ощущение идут изнутри, как будто существо внутри Кёнсу, так и тянется к Чонину, желает приласкать его и обогреть своим теплом.

Кёнсу целует настойчиво и глубоко, и Чонин больше не может сдерживать собственное возбуждение. Альфа ищет на полке рядом что-нибудь из смазки, но находит только масло из лепестков роз. Чонин просит Кёнсу выгнуться и приподнять попу выше, чтобы та не касалась воды, и Кёнсу послушно поднимает округлившиеся бёдра выше над водой. Чонин проводит пальцами по ложбинке между ягодицами и пропускает один палец в тугое колечко мышц, его вновь поражает эта странная узость, но он старается не думать об этом, ну потому что это реально не может быть, а если, то, о чём он думает, это правда, то смерти ему не миновать.

Чонин продолжает разрабатывать анус омеги, а Кёнсу в ответ лишь прикусывает кожу альфы на плече. И вот когда уже три пальца давят на простату, Кёнсу просит альфу поспешить и наконец, взять его. Чонин не теряется, он приподнимает Кёнсу, а потом натягивает на себя, вода расплёскивается в раз