Функции социологического исследования в классической и качественной парадигмах

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Социальная практика имеет... право требовать

чтобы хоть некоторые из ее результатов могли быть

У. Томас, Ф. Зпапецки. Методологические заметки

жизни и сосуществовании, - это стимулирование

Термин «функция», насквозь научный, имеет много значений. Самое распространенное из них, идущее от биологии, - задача части по отношению к целому. Применительно к нашей теме это означает, что предмет нашего разговора - это задачи, решение которых общество возлагает на социологию. Что общество ждет от социологии и что она может дать обществу?

Сама постановка этих вопросов достаточно традиционна и возникает в фокусе классической социологической методологии с ее ориентацией на производство знания как научного в соответствии со всеми канонами этого типа знания, выработанными еще великими мыслителями Нового времени.

Качественная социология, принципиально отвергающая такое научное знание, тем не менее в целом не отвергает такой постановки вопроса, хотя и по-другому отвечает на него. Кроме того, качественная парадигма в некоторых своих направлениях меняет угол зрения и по-другому вообще ставит этот вопрос: вместо безликого общества на авансцену выходят конкретные люди, конкретные действующие субъекты, нуждающиеся в социологическом знании. При этом к конкретным людям в равной мере относятся и изучаемые, и сам исследователь. Еще раз вспомним: «Мы - это они».

1. Функции классического социологического исследования: общая характеристика

В целом производство социологического знания в классической парадигме ориентировано на выполнение следующих четырех задач:

- описание общественных явлений и процессов (описательная функция);

- использование в управлении социальными процессами и явлениями (управленческая функция);

- использование для целей прогнозирования (прогнозная функция).

В сущности, все эти функции характерны для любого научного знания. Первые две - описание и объяснение -собственно познавательные задачи: цель любого научного познавательного процесса - описать и объяснить изучаемый фрагмент реальности.

Две другие - прикладные задачи: полученное знание «прикладывается», «приспосабливается» к конкретной ситуации, изменяя ее.

Познавательные и прикладные функции тесно связаны друг с другом. В философии науки, осмысливающей этот тип знания, даже существует специальное направление - инструментализм. Сторонники его полагают, что объяснение и описание в науке, т.е. теории, нужны лишь для того, чтобы были достигнуты главные цели - предсказание и изменение изучаемого фрагмента реальности, «спасение явления». Здесь собственно познавательные задачи выступают лишь средством, инструментом достижения практических целей[xxxvii][1]. Один из крупнейших философов XX века Л.Витгенштейн в этом ключе писал в своих «Лекциях по эстетике»: «Одна из наиболее важных особенностей объяснения состоит в том, что оно обязано снабжать нас предсказанием. Физика связана с инженерией. Мост не должен рушиться».

1. 1. Описание в методологии классического социологического исследования

Описание в методологии классического социологического исследования предполагает определение меры выраженности изучаемого свойства в объекте исследования, меры представленности его в различных социальных группах объекта. Так, например, можно описать уровень социального самочувствия населения России, сравнить его в различных социально-демографических группах жителей страны или описать протестный потенциал, меру его выраженности в группах работников предприятий различных отраслей промышленности.

Описать социальное явление или процесс как целостность здесь означает описать его структуру, меру представленности отдельных структурных элементов изучаемого целого. Так, исследуя явление социальной напряженности, сопровождающей процесс приватизации промышленных предприятий в 1990-е годы, украинский социолог Е.И. Суйменко теоретически выделил такие структурные составляющие:

1. «Вертикальная» конфликтность (отношения взаимного противодействия между наемными работниками и

2. «Горизонтальная» конфликтность (отношения конкуренции внутри группы).

Кроме того, социальная напряженность у него представлена и 3 уровнями:

Представляя каждый из выделенных элементов в виде меры его выраженности (уровень «вертикальной» и «горизонтальной» конфликтности», наличие «протестных» установок и т.д.), исследователь реализовал функцию описания в своем исследовании[xxxvii][2].

Достаточно часто описание включает в себя выделение типологических групп изучаемого объекта, определение уровня их представленное™.

Описание социального явления предполагает выделение 2 аспектов его изучения: синхронического (сегодняшняя ситуация) и диахронического (сравнение его изменений во времени).

В исследовании социальной напряженности, о которой мы говорили ранее, наряду с описанием ситуации в конце 90-х, учитывался и диахронический аспект: изменение протестных установок в период с 1994 по 1998 гг.

Описание социального явления или процесса происходит на языке классической социологии - языке научных понятий и математической статистики в ее «простых формах»: простые распределения признаков, расчет индексов, «средних» значений признаков, характеристик их рассеяния, описание обобщенных факторов (факторный анализ).

Следует помнить, что сами по себе статистические данные социологии не делают. Они становятся социологией, когда получают социологическую интерпретацию, т.е. соотносятся с социологической теорией. Математические данные здесь лишь исходный материал для социологического описания изучаемого процесса: цифры имеют смысл только в контексте широких теоретических обобщений. Как весьма остроумно выразился П. Бергер, «социология столь же сводима к статистике, сколь филология сводима к спряжению неправильных глаголов или химия - к производству в колбе дурных запахов».

Описание является необходимой составной частью любого социологического анализа той или иной социальной проблемы; нельзя выдвигать гипотезы о связях изучаемого явления с другими, предварительно не описав его.

Вместе с тем описательные исследования имеют и самостоятельную ценность, особенно при исследовании относительно новой или малоизученной проблемы.

Наиболее распространенная форма описательного исследования - это массовый опрос населения, социологическая «фотография» мнений, оценок, форм вербального (словесного) поведения и т.д.

1.2. Объяснение в методологии классического социологического исследования

Задача объяснения (анализа) социальных явлений и процессов предполагает выявление факторов (причин), их порождающих, а также взаимосвязей между элементами этих явлений и процессов.

Объяснить социальное явление или процесс в рамках классической социологии, значит, не просто «скользить по поверхности», схватывая лишь его внешние формы, но выявить его глубинные, устойчивые, сущностные черты, т.е. причинно-следственные связи, обусловливающие его функционирование и развитие. Фактически именно в этой функции реализуется главная исследовательская ориентация классической парадигмы социологического исследования: познание в конечном итоге закономерностей в отдельных сферах социума.

«Если мы хотим достичь научных объяснений, мы должны помнить, что наши факты должны быть определены таким образом, чтобы можно было подвести их под общие законы», - писали У.Томас и Ф. Знанецки в введении к своему «Польскому крестьянину в Европе и Америке».

Ставя задачу объяснить (проанализировать) то или иное явление, социолог отвечает на вопросы: как, каким образом, за счет чего возможны становление, функционирование и развитие этого явления, т.е. фактически изучает его механизм. Для этого социолог теоретически выделяет весь спектр возможных факторов, обусловливающих то или иное социальное явление (по крайней мере, стремится это сделать), - от макроуровня до конкретной социальной ситуации, а затем уже непосредственно изучает влияние наиболее значимых из них на исследуемое явление[xxxvii][3]. Доказательством существования выделенных явлений в качестве факторов выступает определенная (статистически значимая) мера связи между явлениями-факторами и изучаемым социальным явлением. При этом, чем больше величина этой связи (на языке статистики это «теснота» связи), тем в большей степени в социальной действительности данный конкретный фактор влияет на изучаемое явление, определяет, порождает его.

В полном соответствии с «законами жанра» средством доказательства здесь так же, как и в описательных исследованиях, выступает аппарат математической статистики, только в более «сложных» своих вариантах (корреляционный, регрессионный анализы).

Математика здесь позволяет получить так называемое «объективное» знание, т.е., говоря словами В. Библера, «обнаружить в вещах то, что они есть... «сами по себе», «в себе», «отлично» от меня и других вещей, очищенные от всех посторонних влияний и искажений».

Так, например, социолог хочет объяснить разный уровень учебно-познавательной активности студентов первых курсов и выпускных или студентов технических и гуманитарных вузов. Для этого он должен определить тесноту связи между учебно-познавательной активностью и рядом других социальных явлений, выделенных в теоретическом анализе в качестве значимых факторов (причин): качеством преподавания, уровнем довузовской подготовки студентов, их направленностью на профессию, характером норм, сложившихся в учебной группе, и т.д.

По конкретной величине этой тесноты связи (значение соответствующих коэффициентов) можно судить о «вкладе» этих факторов в учебно-познавательную активность, т.е. объяснить, что в действительности порождает обнаруженные и описанные социологом различия.

Такой тип объяснения - с опорой на формально-логический аппарат - называется научным объяснением. Научное объяснение предполагает получение «истинного» знания, т.е. знания о причинах того или иного явления, существующих в реальности, «на самом деле».

Есть сегодня одна проблема, связанная с практикой социологических исследований. В массовых опросах, как правило, преимущественно изучаются мнения людей о причинах, порождающих то или иное явление. Понятно, что изучение восприятия людьми той или иной ситуации дает бесценную информацию для социолога. Вместе с тем классический подход предполагает, что личный опыт каждого человека достаточно ограничен, а его субъективное рационально-осмысленное восприятие (зафиксированное в опросниках) может содержать ошибки, заблуждения, не точно в принципе. Отсюда в этой парадигме, ориентированной на получение достоверного объективного знания, недопустимо подменять это самое объективное знание о причинах изучаемого явления (доказательством которого является, как мы говорили, математика) субъективными оценками этих причин. Вместе с тем на практике это, к сожалению, нередко делается: мнения изучаемых людей о причинах того или иного явления выдаются социологом за «истинные» причины, имеющие место быть в объективной реальности. С точки зрения классической парадигмы социологического исследования, такая информация не достоверна, не соответствует «истинному положению дел».

Конечно, социолог прибегает к субъективным оценкам причин зачастую не «от хорошей жизни»: целый ряд явлений, выступающих причинами другого изучаемого явления, трудно операционализировать, надежно измерить. Вместе с тем эта ситуация, тем не менее, не дает оснований для замены математически доказанных связей их восприятием. Социолог, получивший такую субъективную информацию, должен осознавать ее ограниченность, понимать, что она характеризует только восприятие людьми ситуации, их видение причин, не более того[xxxvii][4].

2. Описание и объяснение в качественной парадигме

Термин «описание» используется в качественной парадигме в двух смыслах: широком и узком. В широком смысле - это описание исследователем своего понимания, это - вербализация понимания. В этом смысле любой продукт качественного исследования - всегда описание.

В то же время в зависимости от установки качественного исследования на результат, от специфики образа результата можно выделить два его вида:

- простое описание или «плотное», насыщенное;

Эти два вида описания отличаются друг от друга, прежде всего задачами и соответственно языком. Мы уже говорили, что при простом описании задача состоит в том, чтобы максимально представить жизненный мир информанта, его интерпретацию событий. Фактически продукт такого исследования - «сырые» данные, «не обработанные» исследователем.

Аналитическое описание нацелено на получение такого продукта исследования, в котором информанты и исследователь «участвуют» на равных. Как правило, продуктом аналитического описания выступает мини-теория (концепция) или исследовательский комментарий.

В узком смысле описание противопоставляется объяснению. Результат качественного исследования, который не содержит отсылок к причинам, мотивам тех или иных действий, реализует задачу описания социального явления. Соответственно, если в продукте исследования они представлены, мы имеем дело с объяснением изучаемого явления. Различия, таким образом, между описанием и объяснением в узком смысле состоят в том, что именно содержится в готовом продукте качественного исследования.

Здесь в этой методологии мы сталкиваемся не только с научным объяснением, имеющим место в классической парадигме, но и с так называемым «семантическим» объяснением[xxxvii][5]. Этот вид объяснения фактически означает растолкование; подобное мы встречаем в лингвистике, когда для объяснения неизвестного слова толковый словарь дает слово со сходным значением. При таком объяснении события и поступки могут растолковываться другому человеку с помощью уточнений, аналогий, указаний на предысторию и смысловой контекст происходящего, приблизительно так в повседневной жизни мы объясняем другу те или иные события. При этом мы стараемся «перевести» это событие на понятный нашему собеседнику язык, исходя из его предполагаемого опыта, нормативных представлений. Семантическое объяснение всегда преследует практическую цель - добиться понимания слушателем, оно всегда- процесс коммуникации, ориентированный на конкретного слушателя. Такое объяснение может быть успешным, если его принял тот, кому оно адресовано, вне зависимости от того, соответствовало ли оно критериям логичности, согласованности отдельных частей, с помощью которых оценивается научное объяснение.

Семантическое объяснение - всегда понятное конкретному слушателю, в отличие от научного - «истинного», соответствующего объективным стандартам логики.

Семантическое объяснение в качественной парадигме -это объяснение смысла событий, своих поступков изучаемыми людьми, их интерпретация реальности.

А теперь попробуем разобраться, как сочетаются научное и семантическое объяснение в качественном исследовании.

Ранее мы уже говорили, что существует собственно гуманистическое направление в качественной социологии, которое главной своей задачей считает предоставление слова тем «голосам из хора», которые раньше никогда не были слышны. В исследованиях подобного рода, где «властвует» текст в первозданном своем виде, не «тронутый» исследователем, присутствует только семантическое объяснение реальности - объяснение с точки зрения действующего субъекта»[xxxvii][6].

В научно ориентированных качественных исследованиях, так сказать исследованиях «объективистского» характера, присутствуют и семантическое объяснение ситуации изучаемыми людьми, и научное объяснение социолога, которое, как мы говорили ранее, должно быть построено по всем логическим канонам научного доказательства, а также происходить на языке специальных терминов. Результаты такого рода исследований - мини-теория - есть всегда сплав, «равновесное» сочетание этих двух видов объяснений социальной реальности.

Применительно к исследованиям постмодернистского направления, где в продукте исследования слышен преимущественно только голос социолога, его интерпретативная версия, «потерявшая» связь с «сырыми» данными, вообще не приходится говорить ни о семантическом, ни о научном объяснении: исследования подобного рода сознательно делаются вопреки научным канонам, а их выводы, сделанные в стиле «fantazy», не столько объясняют реальность, сколько репрезентируют прежде всего самого исследователя, его взгляд на вещи».

3. Использование социологической информации в прикладных целях.

3.1. Управленческая функция классического социологического исследования

Ранее в теме 1 мы говорили, что любое научное знание принципиально ориентировано на его применение в практических целях. Классическое социологическое исследование, производя такой тип знания, в полном соответствии с «законами жанра» нацелено на его использование в управленческих целях: для изменения социальной ситуации и контроля за ней.

Многие полагают, что именно этот практический пафос социологии оправдывает как возникновение, так и существование социологии и социологов[xxxvii][7]. Социолог здесь играет роль врача, ставящего «диагноз» социальной ситуации и выписывающего определенные «рецепты» для ее «оздоровления» - изменения к лучшему. «Рецепты» - это определенные направления или конкретные управленческие решения, пригодные для использования «здесь и сейчас», в конкретной социальной ситуации.

Понятно, что исследования на уровне описания, когда «схватываются» лишь внешние, «случайные черты», мало что дают управлению. На управление могут «работать» лишь аналитические (прежде всего фундаментальные) исследования, основная задача которых - объяснить социальное явление, т.е. показать его в реальной взаимосвязи с другими, обуславливающими его социальными явлениями (факторами).

Чем достовернее в социологическом знании представлена эта сложная картина взаимосвязи, тем оно полезнее управлению. При этом наблюдается довольно парадоксальный, на первый взгляд, факт: чем фундаментальнее социологическое знание, т.е. чем менее оно «привязано» к конкретной социальной ситуации, тем эффективнее может быть его использование, в том числе и для решения конкретных прикладных управленческих задач.

Парадоксальность эта - мнимая. Объясняя изучаемое явление, социолог выявляет типичные причины, его порождающие, действующие «повсюду и всегда» (в отличие от «здесь и сейчас»). Знание причин позволяет определить наиболее существенные направления изменения социальной ситуации, а конкретные «рецепты» - управленческие решения - могут разрабатываться в рамках выделенных направлений.

Ярким примером такого «управленческого» использования серьезного аналитического исследования в отечественной социологии была разработка и внедрение на ВАЗе системы профессионального продвижения рабочих в 1970-е годы. Эта уникальная социальная технология была создана социологами ВАЗа совместно с социологами Самарского государственного университета как способ повышения удовлетворенности работой. Разработка этой системы основывалась на выводах социологического исследования, ставшего классическим, - «Человек и его работа», проведенного ленинградскими социологами под руководством В.А. Ядова и А.Г. Здравомыслова в 60-е годы.

Изучая влияние широкого спектра факторов производственной ситуации на удовлетворенность-неудовлетворенность рабочих своей работой, исследователи выявили три из них, наиболее значимые, так называемое мотивационное ядро. Это - содержание труда, возможность повышения квалификации и заработной платы.

Не имея возможности существенно повысить содержание труда работников главного конвейера ВАЗа (а любое конвейерное производство, расчленяя технологический процесс на простейшие операции и закрепляя за ними людей, с необходимостью обедняет содержание их труда, делая его монотонным и малоквалифицированным), социологи пошли другим путем. Система профессионального продвижения, ориентированная на значимость выявленного в исследовании «неба над головой» - перспектив повышения квалификации, - гарантировала продвижение каждому желающему этого рабочему. Правда, при этом требовалось соблюдение определенных условий: добросовестный труд на конвейере в течение трех лет, отсутствие нарушений трудовой дисциплины, рекомендация бригады и т.д.

Внедрение этой системы в сборочных цехах завода помогло снизить потенциальную (готовящуюся) и реальную текучесть рабочих с главного конвейера ВАЗа (а в 70-е годы эта проблема была очень серьезной для завода), повысить их удовлетворенность работой.

Сегодня главная проблема в реализации управленческой функции социологической наукой состоит в достаточно низкой востребованности социологического знания управленцами. Социология не раз доказывала, что она может помочь управленцам принимать не интуитивные, но обоснованные решения. Вместе с тем управленцы разных уровней управления в значительном своем большинстве и сегодня не готовы использовать социологические «рецепты», не видят пользы в социологических выводах, не доверяют социологическим исследованиям[xxxvii][8]. Конечно, это не означает, что сегодня в России - тотальная невосприимчивость социологического знания. Эффективное использование результатов социологических исследований в отдельных сферах общественной жизни (например, в политике, маркетинге) не отменяет этой тенденции в целом. Только повышение управленческой культуры руководителей, появление на «российской сцене» управленцев-профессионалов способно, видимо, изменить эту ситуацию.

3.2. Классическое социологическое исследование для нужд прогнозирования

Функция прогноза предполагает использование социологического знания в прогнозных целях, т.е. для научного предвидения характера изменения той или иной социальной ситуации в будущем.

Область социального прогнозирования довольно широка: от глобальных прогнозов, касающихся перспектив развития человечества в целом, до конкретных прогнозов ожидаемых состояний крупных и малых социальных объектов: российского общества, российской экономики, политической жизни определенного города, конкретной организации и т.д.

Социальное прогнозирование включает в себя целый ряд направлений. Это и оценка социальных последствий научно-технического прогресса. Как скажется внедрение технических новшеств на социальной структуре общества в целом и той организации, где они внедряются? Как изменятся в связи с этим содержание и характер труда работников, условия их работы, требования к образованию и т.д.? Это и оценка возможных социальных последстви, принимаемых управленческих решении: как, например, скажется модернизация системы среднего образования на качестве образования? Как изменится социальное самочувствие работников конкретной организации, если будет изменена система заработной платы или принимается решение о реконструировании организации и т.д.?

Социальное прогнозирование включает в себя и предвидение социального поведения людей. Чаще всего это поведение в экономической области: какие профессии будут востребованы на рынке труда в ближайшем будущем? Как будет развиваться малый бизнес в России? Каковы будут конкретные формы сотрудничества работодателей и наемных работников? Велика роль прогнозирования и в политической сфере: кому отдадут свои голоса избиратели в различного рода выборных компаниях? Как будет развиваться социальная напряженность в городе, поселке? Какие качества политических лидеров будут востребованы?

Основным методом получения информации о будущих состояниях изучаемого социального объекта является экстраполяция, представляющая собой перенесение основных выявленных сегодня тенденций на ситуацию в будущем[xxxvii][9].

Понятно, что качество прогноза, осуществляемого таким образом, тесно связано с достоверностью социологической информации о сегодняшнем состоянии изучаемого социального объекта: чем в большей степени в социологическом знании представлено «истинное положение дел», тем точнее прогноз. Можно с уверенностью сказать, что чем лучше мы знаем наше сегодня, тем точнее мы будем знать наше завтра.

Сегодня в России в области использования социологического знания для прогнозирования существует ряд проблем. Некоторые из них носят ситуативный характер и могут исчезнуть вместе с изменением ситуации, их порождающей, другие имеют устойчивый или принципиальный характер и, видимо, не решаемы вообще.

Ситуативна сегодня проблема построения ненадежных прогнозов на основе некачественной информации, вызванной нехваткой специалистов. Причина здесь в определенном дисбалансе между потребностью в социологической информации, которая в определенные периоды особенно возрастает (например, во время тех или иных избирательных компаний), и количеством специалистов-социологов на рынке труда. Явная нехватка социологов-профессионалов сегодня зачастую восполняется случайными людьми, готовыми проводить социологические исследования, не владея в должной мере искусством и ремеслом производства социологической информации. Ранее мы уже говорили, что в классической парадигме качество социологической информации практически невозможно оценить по результату: отсутствуют нормативы для сравнения.

Именно поэтому и возможно производство сомнительных прогнозов на основе не вполне качественной социологической информации. По всей видимости, у этой проблемы - недолгий век, каких-нибудь 3-5 лет. По мере насыщения российского рынка труда квалифицированными специалистами, а также по мере становления пользующихся репутацией социологических фирм, занимающихся маркетинговыми и социологическими исследованиями, эта проблема исчезнет.

Вторая проблема более основательна, устойчива и вряд ли может быстро исчезнуть с российского «горизонта». Речь идет о возможности получения некачественной социологической информации, а значит, и некачественного прогноза вследствие «политической ангажированности» социолога или его «сервилизма» - работы по принципу «чего изволите». Требуемая классической социологией в качестве ее важнейшего постулата позиция независимого исследователя, производящего объективное знание, здесь сознательно нарушается или «во имя идеи», или в обмен на разнообразные блага: деньги, карьеру, поездки за границу и т.д. Фактически это проблема нравственного выбора исследователя, во многом обусловленного его системой ценностных предпочтений.

Другие проблемы принципиального характера связаны с возможностями самой классической социологии, не очень-то «пригодной» для прогнозирования, а также с практикой организации социологических исследований.

Во-первых, это известный каждому человеку «из жизни», а также зафиксированный в науке факт разрыва, несоответствия между вербальным, т.е. словесным (verbus с латинского - слово), и реальным поведением. При этом вербальное поведение здесь понимается как словесно выраженная готовность поступить определенным образом в конкретной ситуации. Ответ респондента в анкете «Если бы завтра состоялись президентские выборы, я бы проголосовал за N», и есть пример такой социальной установки (готовности), На языке диспозиционной структуры личности (одной из самых интересных теорий, объясняющих механизм социального поведения личности, [xxxvii][10]) эта готовность называется базовой социальной установкой.

Происхождение этого разрыва между «словом» и «делом» обусловлено тем, что реальное поведение человека, как правило, обусловливается целостной структурой личности, представляющей собой трехуровневое иерархически организованное образование. В этом «здании» есть не только «верхний этаж» фиксированных социальных установок, но и «средний этаж» базовых социальных установок, а также «нижний» - наиболее устойчивых, глубинных установок, называемых ценностными ориентациями личности.

Именно они, ценностные ориентации личности, в значительной степени «ответственны», как показывают социологические исследования, за поведение человека «по жизни», за тот или иной выбор конкретных жизненных стратегий. Вместе с тем определенная структура ценностных ориентации личности во многом влияет и на поведение в конкретной ситуации, пронизывая и обуславливая все другие «этажи» личностной структуры.

Практика показывает, что в социологических исследованиях, в особенности в массовых опросах, чаще всего изучаются базовые социальные установки, как наиболее «легкие» с точки зрения техники их выявления. Понятно, что прогнозы, построенные на такой информации, могут быть весьма и весьма неточными.

Во-вторых, социологическая наука, как правило, работает в сфере рационального, осознаваемого. Она изучает мнения, оценки, суждения людей как результат восприятия и осмысления ими той или иной социальной ситуации. Вместе с тем известно, что поведение человека (а прогнозируется, как правило, поведение) детерминируется во многом и иррациональными моментами, т.е. неосознаваемыми или лишь частично осознаваемыми. Отсюда понятно, что прогноз, основанный на учете части факторов (пусть даже и большей), заведомо в определенной степени обречен на неточность.

Кроме того, возможность получения в ходе массовых опросов информации, не соответствующей «истинному положению дел», существует и за счет «непредвиденных» причин, неожиданно проявляющих себя в исследовании. Вспомним хотя бы казус, связанный с ситуацией выборов в Государственную Думу в 1993 г. Тогда массовые опросы, проводившиеся в разгаре предвыборной кампании, показывали, что только около 3% людей, собирающихся голосовать, готовы отдать свои голоса за ЛДПР, возглавляемую Вл. Жириновским[xxxvii][11]. Победу прочили совсем другим партиям: " Выбору России" и " Яблоку", за которых собирались голосовать в 7-10 раз больше людей, чем за ЛДПР. В то же время реальные выборы показали совсем другой «расклад»: по удельному весу людей, отдавших свои голоса, ЛДПР оказалась на 1 месте (за нее проголосовало 23, 9% избирателей). Разрыв между прогнозируемыми результатами выборов и реальным голосованием был столь высок, что общественность страны начала всерьез обсуждать проблему полезности социологической науки, ее эффективности. " Московские новости" писали тогда: " Результаты декабрьских выборов подорвали доверие общества к прогнозам социологов. Конечно, даже такой авторитетный центр, как служба Гэллапа, делает ошибки. Но как стало возможным, что все опросные центры сделали одни и те же ошибки" [xxxvii][12]. Социологи, сами заинтригованные такой ситуацией, как бы в ответ на критику post factum решили изучить это явление, назвав его «эффектом Жириновского». В итоге был обнаружен довольно редкий феномен, от которого ни одна наука, имеющая дело с человеком как объектом исследования, не застрахована. В частности, было выявлено расхождение между тем, что опрошенные говорили интервьюеру, и тем, что они думали на самом деле. Говорили они то, что было, как они полагали, наиболее распространенным, общепризнанным, не желая быть «белой вороной», отличаться от всех, даже в скоротечной процедуре интервью. А общепризнанным, довлеющей нормой общественного сознания, как они полагали, было скорее отрицательное отношение к ЛДПР и ее лидеру. В то же время их действительное отношение к этой партии было другим, что потом и было доказано их поведением на избирательных участках.

Критически анализируя эту ситуацию, известный советский, а ныне американский социолог В. Шляпентох объяснил этот феномен массовой неискренности респондентов фактором стыда. По его мнению, огромное число россиян, ранее поддерживающих демократов, к 1993 году стали поддерживать оппозицию, но при этом стыдились признать радикальное изменение своих взглядов, " прячась" за общепризнанные, социально-желательные нормы.

Все это говорит, видимо, о том, что прогнозирование социальных процессов и явлений - достаточно тяжелая ноша для социологической науки.

Мы говорили о функциях управления и прогнозирования применительно к классической парадигме социологического исследования, что для научного знания в его нововременной форме, каким является классическая социология, вполне «законно». Правомерно ли говорить о «работе» на управление и прогнозирование в качественной парадигме с ее антинаучным, а значит, и антивластным пафосом, с ее гуманистической идеологией, принципиально отвергающей участие социологии в контроле над людьми? Однозначного ответа на этот вопрос сегодня нет.

Принципиально качественная социология, провозглашая индетерминизм, рассматривая социальную реальность как гибкую, ситуативно определяемую ее участниками, как некий «кубик-рубик», каждый раз новый, противостоит жесткости социального порядка, а значит, и управлению, направленному на его поддержание. В то же время практика показывает, что результаты качественных исследований, прежде всего научно ориентированных, претендующих на обоснованное научное понимание социальных явлений и процессов, могут использоваться в практических целях для изменения социальной ситуации в соответствии с нашими потребностями и намерениями. Это блестяще доказала знаменитая Чикагская социологическая школа, с первых своих исследований направленная на практическую полезность, помощь в управлении социальными процессами. Исследования Р.Парка, Э.Берджесса, У.Томаса, Н.Андерсена, Е.Фрайзера и других ученых были принципиально прикладными, ориентированными на решение многочисленных социальных проблем Чикаго, этого «безумного города», где концентрация их была особенно высока. Показательно название крупнейшего исследовательского проекта, осуществленного в Чикагском университете в 30-е годы: «Город как социальная лаборатория», где город рассматривался как соответствующий полигон для изучения и социальных экспериментов, для реформирования социальной среды в целом. Чикагские социологи, тесно контактируя с муниципальными властями, политическими партиями, общественными организациями города, пытались найти средства этого реформирования с целью повысить интеграцию, солидарность жителей города, «разорванных» этническими, религиозными, в целом социокультурными конфликтами, укрепить социальный порядок в нем. Качественная социология, таким образом, помогая власти принимать обоснованные управленческие решения, способствовала укреплению социального порядка, социальной интеграции.

Сегодня в современном обществе (по крайней мере в западном), по мнению современного французского социолога Д.Берто, появляется и новый социальный актор, который может превратить социологическое знание в силу, преобразующую общество. «Любопытный актор, не имеющий устойчивого социального статуса, как будто бы даже иногда исчезающий надолго»[xxxvii][13]. Это - гражданское общество. По мнению французского социолога, государственная власть, правящий класс сегодня больше делают ставку на экономику и политологию, ибо «парадигма современного мира - это парадигма Рынка и Государства». В то время как власть окружает себя многими слоями секретности и лжи, по его мнению, именно гражданское общество нуждается и стремится к полной прозрачности социальных отношений. Качественная социология, пытаясь проникнуть за социальную завесу, изучая микромиры социального целого, могла бы «работать» на гражданское общество: помочь социальным общностям (например, экологическим, тендерным и т.д.) в их борьбе за реформы в той или иной сфере общественной жизни, за признание прав определенных категорий людей. Таким образом, социология участвовала бы в преобразовании общества, одновременно повышая и свой статус в нем.

3.4. Качественное социологическое исследование - в помощь конкретному человеку

Известно, что изменение социальной ситуации «сверху» всегда оборачивается усилением социального контроля за участниками ситуации, уменьшением их реальной свободы. В то же время гуманистический пафос качественной социологии направлен на помощь каждому отдельному человеку, который, обретя социологическое понимание, сможет заглянуть за горизонты собственного опыта, по-новому интерпретировать, казалось бы, знакомые стороны жизни, увидеть их в новом свете. Социология может подтолкнуть обычного человека к критическому осмыслению тех верований, которые до сих пор были вне всякой критики, привить вкус к самоанализу, подтолкнуть к переоценке своего опыта, обнаружив еще много способов его интерпретации. В частности, рассказывание интервьюеру своей истории жизни (а это распространенная исследовательская практика), ее «проговаривание здесь и сейчас» в коммуникации со слушателем может быть и поиском себя, решением своих экзистенциальных (смысложизненных) трудностей.

В конечном счете, социологическое понимание «ведет к увеличению объема и практической эффективности нашей с вами свободы: индивидом, освоившим социологическое понимание, уже нельзя просто манипулировать,

он сопротивляется насилию и регулированию извне тем силам, с которыми, считалось, бесполезно бороться»[xxxvii][14]. На этом увеличении индивидуальной свободы делают акцент и социологи феминистского направления, помогая женщинам, с их позиции угнетенным, осознать свое положение в «мужском» мире. В конце концов, «если социологи не помогают своим современникам лучше понять мир, в котором они живут, и который они конструируют каждый день, то кто это будет делать вместо них? Будет ли это задачей кабинетных интеллектуалов или, еще хуже, журналистов и политиков?»[xxxvii][15].

Здесь, в этом странном сплаве ориентации на власть, на усиление социального контроля за людьми и гуманистической ориентации на увеличение, в конечном итоге, индивидуальной свободы «человека с улицы», видится внутренняя противоречивость качественной социологии. Эта двойственность, по мнению З.Баумана, есть отражение двойственной природы рациональности вообще, «равнение» на которую есть неотъемлемая черта современного общества.

С одной стороны, рациональность, рациональный расчет (а это прежде всего знание способов достижения цели, понимание, в конечном итоге, социального явления) может сделать любое действие индивида более эффективным, т.е. увеличить степень его свободы.

С другой стороны, рациональность, обращенная к организации общества в целом, к его структурам, ограничивает индивидуальный выбор, тем самым урезая индивидуальную свободу. С этой двойственностью социологии «придется жить», видимо, всегда.

4. Мотивы обращения социолога к качественному исследованию

Следует обратить внимание еще на одну грань нашего разговора - об экзистенциальных (смысложизненных) мотивах обращения социолога к качественному исследованию. Сама постановка вопроса таким образом свойственна только этой парадигме социологического исследования: в рамках классического подхода социолог, не включенный как личность в исследовательский процесс, движим только собственно познавательным или прикладным интересом.

В качественном исследовании, особенно в рамках качественного интервью, конструируя совместно с информантом социальную реальность «здесь и сейчас», вглядываясь в себя глазами Другого, социолог формирует и свою идентичность, начинает осознавать себя. В ряде случаев, когда исследовательская версия есть прежде всего выражение себя, а не социума, как мы уже говорили, это характерно для постмодернистского направления, исследование может стать событием его экзистенции, способом его бытия в мире[xxxvii][16].

В целом качественная социология может многое дать социологу, как, впрочем, и обычному человеку: больше понимать людей, их пристрастия, мечты, опасения; уважать их право делать то, что они считают нужным и важным, - право на собственный образ жизни. В самом общем виде качественная социология может помочь понять социологу другие формы жизни, проникнуть в их логику и смысл, понять всю относительность границ между «нами» и «ними», привить «терпимость» и в конечном итоге увеличить степень свободы каждого.

Функция, простое описание, аналитическое описание, научное объяснение, семантическое объяснение, социальное управление, прогнозирование, прикладные задачи, изменение социальной ситуации, индивидуальная свобода, индивидуальное самосознание.

1. Каковы познавательные функции классического социологического исследования?

3. Опишите проблемы, связанные с реализацией прогнозной функции классического исследования.

4. Что такое описание в качественной парадигме?

5. Объясните разницу между терминами «научное объяснение» и «семантическое объяснение».

6. Может ли качественное исследование «работать» на управление социальными процессами?

7. Опишите и объясните внутреннюю противоречивость целей качественного исследования.

8. Какие кардинально новые цели могут преследовать качественные исследования?

9. Что может дать качественная социология самому исследователю?

1. Аутвейт Ч. Законы и объяснения в социологии//Девят-ко И. Модели объяснения и логика социологического исследования. М., 1996.

2. Бестужев-Лада И.В. Прогнозное обоснование социологических нововведений. М.: Наука, 1993.

3. Бестужев-Лада И. В. Социальное прогнозирование//Со-циология в России. М.: ИСАН, 1996.

4. Девятко И. Модели объяснения и логика социологического исследования. М., 1996.

5. Козловский В.В. Утраты и обретения социологии // Журнал социологии и социальной антропологии. 1998. № 1.

6. Лехциер В.Л. Путь к опыту // Методологический потенциал качественной социологии и способы его реализации в социологических исследованиях. Самара: Изд-во самарского унта, 2000.

7. Рорти Р. Метод, общественные науки и общественные надежды // Девятко И. Модели объяснений и логика социологического исследования. М., 1996.

8. Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности / Отв. ред. В.А.Ядов Л.: Наука, 1979.

9. Терборн Генрих. Принадлежность к культуре, местоположение в структуре и человеческое действие: объяснение в социологической науке // Теория общества. М.: Канон-Пресс-У, 1999.

10. Тернер Джонатан. Аналитическое теоретизирование// Теория общества. М.: Канон-Пресс-У, 1999.

[xxxvii][1] В философии науки, впрочем, присутствует и позиция «научного реализма», полагающая, что главная цель научного предприятия - истинное описание и объяснение явления. - Подробнее см.: Лаудан Л. Наука и ценности//Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада. Хрестоматия. М.: Логос, 1996.

[xxxvii][2] Суйменко Е.И. Социальная напряженность в приватизационном процессе//Социс. 1999. № 10.

[xxxvii][3] Процедура выделения всей совокупности факторов, определяющих изучаемое явление, называется комплексным анализом объекта исследования и осуществляется в рамках подготовки программы. - Подробно см.: Ядов В.А. Социологическое исследование: методология, программа, методы. Самара: Изд-во Самарского университета, 1995.

[xxxvii][4] Далее мы увидим, что такое объяснение - с точки зрения действующего лица - называется семантическим объяснением. Этот тип объяснения не претендует на получение достоверного знания, у него совсем другие задачи.

[xxxvii][5] Термин этот принадлежит известному американскому специалисту по логике и философии социальных наук А.Каплану.

[xxxvii][6] Понятно, что этот текст, чтобы быть объяснением, должен содержать мотивы, причины, обоснования тех или иных событий.

[xxxvii][7] Такая позиция социолога предъявляет высокие требования к его ответственности за предлагаемые решения, за участие, в конечном итоге, в изменении социальной реальности.

[xxxvii][8] Проблема низкой востребованности социологического знания на всех уровнях управления «в полный рост» стояла и в Советской России. Однако тогда были и другие причины этого явления: с одной стороны, тоталитарная власть, принципиально «разговаривающая монологом», не нуждалась в достоверной информации снизу; с другой стороны, в рамках централизованной плановой экономики руководители предприятий реально не были заинтересованы в повышении эффективности производства, а значит, и в социологических рекомендациях, направленных на ее повышение.

[xxxvii][9] Спектр методов социального прогнозирования достаточно широк, здесь же мы говорим о самом распространенном из них.

[xxxvii][10] Подробнее см.: Ядов В.А. Прогнозирование социального поведения личности. М.: Наука, 1989.

[xxxvii][11] Шляпентох В.Э. Предвыборные опросы 1993 года в России (критический анализ) // Социс. 1995. С. 15.

[xxxvii][13] Берто Даниэль. Полезность рассказов о жизни для реалистичной и значимой социологии // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ. Материалы международного семинара. Санкт-Петербург, 14-17 ноября, 1996. СПб., 1997.

[xxxvii][14] Бауман Зигмунт. Мыслить социологически. М.: Аспект Пресс, 1996.

[xxxvii] [16] Лехциер В.Л. Путь к опыту // Методологический потенциал качественной социологии и способы его реализации в социологических исследованиях. Самара: Изд-во Самарского ун-та, 2000.