Иран в составе Арабского халифата

Арабское завоевание территорий зимми (" людей Писания") ставило перед последними тройную альтернативу - смерть в случае сопротивления; подчинение с сохранением религиозно-культурной самобытности при условии уплаты подушного налога на неверных джизии; исламизацию с отказом от прежних религиозно-культурных устоев.

При первых " четырех праведных халифах" подавляющее большинство населения Ирана сохраняло приверженность прежним исповеданиям. Сами арабы не форсировали исламизацию, полагая, что только мусульмане могут быть истинно праведными, а неверных можно " оставить в их беззакониях": " если провинции признают тебя... собирай с них дань... и оставь им их религию и землю".

Неожиданность и грубость завоевания, чуждые обычаи арабов (обрезание, чистая-нечистая пища, воздержание от вина, идолопоклонство Каабе) отвращали зороастрийцев от ислама. Привыкшие к сознательному почитанию мудрого высшего существа и полноценной духовной жизни с радостными обрядами, зороастрийцы не могли сразу воспринять слепую веру в непостижимого Бога, обязывавшего становиться перед ним на колени и бить поклоны. Сама по себе зороастрийская религия не менее велика, чем ислам, победа которого изначально обеспечивалась грубой силой. Кроме того, зороастризм сохранял роль хранителя славного прошлого и единственной связи с этим прошлым.

Однако тенденция к исламизации постепенно брала верх. Зороастризм, привыкший к поддержке национально-светской власти, оказался несостоятельным при отсутствии оной. Впечатляющие победы арабов сами по себе воспринимались как " доказательство" исторической правоты ислама. Великое множество иранцев, обращенных арабами в рабство, могли стать свободными при условии " добровольной" исламизации; подобным же образом еще большее количество людей могли освободиться от джизии; суровость ислама по отношению к женскому полу никак не могла сравниться с тягостными законами очищения женщин в зороастрийском обществе; в начале своей истории ислам еще не успел догматизироваться, его простота и синкретичность облегчали его понимание; возможность общаться с Аллахом напрямую без многочисленного и дорогостоящего жречества подкупала потенциальных сторонников. Свою роль сыграла и невозможность антиисламской пропаганды и даже свободных религиозных дискуссий с муллами - такие попытки могли окончиться казнями неверных. Довольно скоро перед арабскими сборщиками налогов встала проблема " искренности" новоявленных мусульман из среды местного населения, ослаблявшая государственную казну. Родители исламизировались, исходя из прагматических соображений, но их дети уже вырастали мусульманами.

Особенно быстро пошел процесс исламизации в эпоху " арабского империализма" Омейядов. Замена в государственных учреждениях персидского языка на арабский в качестве официального в сер. VIII в. поставила немусульманскую часть населения Ирана на обочину общественно-политической жизни. Этноцентричный зороастризм, в отличие от полиэтничного ислама, не мог обеспечить персидской знати условий для доминирования в многонациональном государстве, ей импонировал, как соответствующий древнеперсидским традициям, мусульманский тезис о неразделенности светской и духовной власти. С переводом сасанидской " Книги царей" на арабский иранские роды, принявшие ислам, могли возводить свое происхождение к древнеиранским хроникам, не возбуждая при этом у арабов подозрения в неискренности их исламизации - зороастризм потерял свою роль хранителя прошлого и связи с ним.

Иранцы-мусульмане, недовольные своим неравноправным положением в мусульманской общине халифата, перешли в наступление на религиозно- идеологическом фронте, связав Иран с истоками ислама: сначала вспомнили порвавшего с зороастризмом Салмана Фариси, ставшего членом семьи Мухаммеда; затем родилась легенда, что внук Мухаммеда от его дочери Фатимы сын четвертого халифа Али Хусейн женился на плененной дочери Ездигерда и она родила ему сына, четвертого шиитского имама. Отсюда " партия Али" - шииты (ши ат-Али) делала не только теоретический вывод, но и практические шаги к утверждению, что законная власть в халифате принадлежит потомкам Али, а не " незаконным Омейядам" (виновника смерти Хусейна в трагедии Кербелы 680 г. Язида ибн-Муавию шииты поминают в своих молитвах: " Да проклянет Аллах Язида").

Религиозный раскол в исламе, происшедший изначально в арабской среде, был использован неарабской частью мусульманской общины для повышения ее статуса. На территории бывшего сасанидского Ирана шиизм прижился как достойная форма исламизации, средство борьбы с арабским засильем в мусульманской общине халифата, форма притязаний наследников Сасанидов. С распространением шиизма в Иране зороастрийцы теряют монополию на право считаться иранскими патриотами - шиитская форма подчеркивала этническое отличие иранских мусульман от арабов (а религиозное отличие в том, что шииты " более правоверны").

Совместными усилиями арабских шиитов под руководством потомка дяди пророка Абу-Аббаса и иранских шиитов под руководством Абу-Муслима в 750 г. сунитский халифат Омейядов был свергнут и возник шиитский хилифат Аббасидов, полуиранский по составу правящей верхушки и основам государственности, но с арабским языком как официальным. Столица халифата Багдад находилась вне иранской территории - поэтому большинство налоговых сборов с нее уходили за пределы Ирана. На место былого арабо-иранского антагонизма этнического приходит антагонизм между мусульманами и неверными, а еще точнее - этническая монополия арабов сменяется религиозной монополией мусульман независимо от их этнической принадлежности (Омейядов все-таки вместе свергали!). Указанные изменения плюс некоторая зороастризация шиитского ислама в его ритуальной части способствовали дальнейшему росту вероотступничества в пользу ислама. Научно-культурный обмен внутри многонационального халифата Аббасидов в условиях относительной веротерпимости способствовал расцвету культуры в этот период (персидские авторы считают это следствием предшествующего культурного развития Ирана, арабские - результатом благотворного влияния ислама).

Арабо-исламское завоевание радикально изменило этнорелигиозную картину иранского общества. Сами арабы не ассимилировались в Коренной этнос и утвердились мелкими вкраплениями на территории страны (за исключением Хузестана, где они составляют компактное большинство по настоящее время). В отличие от персов, рано осознавших выгоду и необходимость исламизации, неперсидские этносы больше и дольше отстаивали свои этнокультурные традиции вплоть до политико-экономической самоизоляции, а конечный триумф ислама среди них чаще всего проявлялся в форме народных ересей.

Яркими проявлениями утверждения ислама как религии большинства населения Ирана в X в. стали: закон о наследовании имущества членом семьи, принявшим ислам - это обессилило зороастрийскую общину материально, презрительное отношение ко всему, что связано с зороастризмом в быту, как признак подлинной мусульманизации человека (плевки в огонь, отношение к собаке как к нечистому животному, чего изначально в исламе не было). Но в целом ислам в Иране представлял собой пеструю картину различных школ и толков. Доминировавшее в иранском исламе шиитское духовенство было носителем тенденции к восстановлению иранской государственности, но на новой идеологической основе (доктрина 12 имамов и " сокрытого имама").

IX-X вв. можно назвать " персидской интермедией" между арабским и тюркским господством: фактически власть в этот период находилась в руках местных ирано-мусульманских династий. С ослаблением и падением халифата налоговые поступления остаются в Иране, давно уже не испытывавшем внешних вторжений. Это способствовало экономическому подъему на основе развития всех пяти видов ирригационного земледелия (ручьевое, канальноречное, колодезное, кяризное, оазисное). Экономический подъем способствовал культурному развитию, что проявилось в успехах литературы и науки на новоперсидском языке фарсидари (" придворный") и связано с именами Рудаки, Фирдоуси, Авиценны и др.