Джули Сигл. Малоизвестный факт: после повышения Рудольф стал просто невыносим

Малоизвестный факт: после повышения Рудольф стал просто невыносим. И на следующий год он записал никому не известную и не полюбившуюся рождественскую песню о том, как важно не забывать о своих корнях и относиться к ним с почтением.

Джули поправила столовые приборы и отпила глоток газированной воды из стакана. В канун Нового года ресторан в центре Бостона напоминал муравейник, а нарядные гости создавали праздничное настроение. Джули ещё раз взглянула на стойку администратора проверить, не пришёл ли отец. Она написала, что наденет блестящий розовый верх и чёрную юбку, а волосы уложит в высокую причёску, как ему нравится, чтобы он сразу узнал её в толпе. Ей так много хотелось рассказать ему, что она то и дело вытягивала шею, чтобы не проглядеть его за сидящими поблизости посетителями. Он вот-вот появится. Без четверти восемь, на пятнадцать минут позже назначенного времени. Только бы в аэропорту не закончились такси.

До сих пор каникулы тянулись довольно тоскливо, но теперь всё изменится. Один вечер – не трёхнедельное путешествие, но поездка в Бостон исключительно ради ужина с дочерью что-то да значила. Не считая, конечно, того, что из-за неё Джули пришлось всю прошедшую неделю отсиживаться на квартире у Даны в полном одиночестве, поскольку сама Дана и её соседка на каникулы уехали. И хотя порой её одолевала скука, всё было не так ужасно. Рождество и его канун оставляли, если честно, желать лучшего, но Джули, будучи единственным ребёнком в семье, научилась весьма сносно развлекать себя сама. Ну ладно, в квартире она скорее пряталась, чем развлекалась, но другого выбора у неё не было. И да, её немного мучили сомнения оттого, что пришлось солгать о поездке в Калифорнию матери и всем без исключения Уоткинсам. Но уж легче так, чем объяснять им, что произошло.

Хорошо хоть Финн последние дни был почти всегда на связи, так что они переписывались как никогда часто. Ей, правда, пришлось фабриковать для него описание небывалых красот утопающей в виноградниках гостиницы и сочинять в мельчайших подробностях поход в дорогущий японский ресторан. Оба раза ложь оставила после себя неприятный осадок. Интересно, что он делал сегодня вечером? Он сейчас помогал защитникам морских черепах на островах Зелёного мыса и прислал ей фотографии животных, которых спасал от вымирания. Вместе с другими волонтёрами он жил в палатке на берегу океана, где готовить еду и стирать бельё приходилось в походных условиях. Джули это казалось адом, но Финн был в восторге.

Она достала телефон и перечитала его последние сообщения на Фейсбуке. Время от времени Финн наведывался в местные рестораны, и вскоре Джули узнала, что фирменное блюдо национальной кухни пришлось ему не по вкусу. «“Козий сыр” и “коза с сыром” – не одно и то же. Учись на моих ошибках, Джули. Всегда внимательно читай меню». В следующий раз он написал: «Козлятина так, козлятина сяк. Бе! К чёрту черепах! При таком безудержном потреблении, нам тут, похоже, скоро придётся основать Общество по защите коз».

Джули ещё раз оглядела зал. Всё хорошо. Не так уж и сильно он опаздывал.

У Финна сейчас почти полночь. Может, в следующем году они отметят праздник вместе? Много раз она было писала ему, предлагая созвониться, но всегда удаляла сообщения, не отправив. Такой шаг казался слишком значительным, к тому же, по телефону опростоволоситься гораздо легче. Теперь Джули понимала, почему Селесте так не хотелось разговаривать с ним, пока он не вернётся домой. Наверное, лучше всего подождать. Пока им хватало интернета. Слава богу, у него не было камеры для видеосвязи. Уф. Она и так вся на нервах будет, когда впервые с ним встретится.

Что ж, через год полночь может начаться долгим чувственным поцелуем. Иногда при общении в чате у неё появлялось странное чувство. Словно она телом ощущала его, знала, каково это – быть рядом с ним.

Джули одёрнула себя: нелепые мысли. Откуда ей знать, вдруг у Финна омерзительные слюнявые поцелуи? Может, и не будет между ними никакого притяжения? А всё это дурачество в интернете может оказаться обыкновенным глупым флиртом.

Но она в это не верила.

И Финн, очевидно, тоже – как раз сейчас она получила от него сообщение:

«Здесь почти полночь. Соскучился. Ты уже получила мой подарок? Я всё ждал, когда ты его найдёшь, но ты, похоже, не часто заглядываешь во внутренний кармашек сумки. Тот, что на молнии. Или подарок тебе не понравился. Или Мэтт лопухнулся и сунул его в мамину сумку вместо твоей. Ходячий эдипов комплекс. Фу, противно. (Ой! Надеюсь, у отца удар не случился...)»

Джули чуть не уронила телефон, хватая сумку со спинки стула. Она начала судорожно копаться в её внутренностях, попутно давая клятву разобрать в ней весь мусор, как только доберётся до дома. Из кармашка торчал уголок красной обёрточной бумаги. Джули аккуратно вынула и развернула подарок на ладони.

Какая красота! Она потянула тонкий шнурок вверх, чтобы полюбоваться привязанным к нему пурпурным камешком. Края у него были неровными и угловатыми, но не острыми. Джули тут же натянула шнурок на шею и зажала камень в руке, другой набирая Финну ответ.

«Даже не знаю, что сказать. Кулон восхитительный! Идеальный. Я от него просто без ума, надела и больше не сниму. Хотела и тебе что-нибудь подарить, но ты же на одном месте не сидишь!»

Джули ждала ответа, не отрываясь от экрана. У неё мурашки пробегали по коже всякий раз, когда выскакивало новое сообщение.

«Ты уже подарила мне всё, что нужно. Эй, зацени салют! Здесь уже полночь!»

Он, наверное, одолжил у кого-то телефон с камерой, потому что прикрепил потрясающий снимок новогодних торжеств на островах Зелёного Мыса. Джули открыла фото, и ей отчаянно захотелось очутиться рядом с ним, стоять у кромки океана и любоваться, как над водной гладью взрываются фейерверки. Фантазия безвкусная и банальная, но всё равно романтичная. В следующем году, пообещала она себе. В следующем году они будут вместе. Она умела ждать и знала, что Финн стоит её терпения. Он не может странствовать вечно.

За влюблённой парой у стойки администратора она заметила высокую фигуру. Наконец-то!

«Потрясно! Пора бежать! Кажется, папа пришёл. У нас впереди ужин из пяти блюд. Но без козлятины. Будешь в сети завтра?»

Финн тут же ответил:

«Да, салют потрясный, хотя для полуночи я мог бы придумать занятие поинтересней. И к козам оно никакого отношения не имеет. Буду на связи».

Джули кинула телефон в сумку и вытянула руку вверх, прищуриваясь... Ой. Это не отец.

У столика возник официант и – в сотый раз – налил ей воды в стакан, сопровождая жест сочувственным взглядом.

– Сегодня, должно быть, ужасные пробки. Он скоро приедет, – заверила Джули скорее себя, чем официанта.

Но отца всё не было. Через час после назначенного времени Джули набрала его номер. Она никогда не звонила отцу. Никогда. По негласному правилу он использовал мобильник только для работы. К тому же, по телефону он всё равно болтать не любил. Разговоры с ним всегда проходили натянуто и неловко и заполнялись, в основном, фоновым шумом окружающей его обстановки. Обычно Джули трещала без умолку, а отец лишь вставлял скупые «да» и «занятно» в возникающих паузах. На её памяти общаться с ним лицом к лицу всегда было приятнее.

Но в этот раз без звонка не обойтись. Она дождалась, пока не включился автоответчик, и тут же набрала номер ещё раз. Снова автоответчик. Джули уставилась на два нетронутых бокала шампанского, со дна которых ещё весело поднимались пузырьки. Далеко не у каждого столика бутылка охлаждалась в высоком ведёрке со льдом: отец наверняка звонил заранее, чтобы организовать это предпраздничное шампанское. Она несколько раз глубоко вздохнула и попыталась расслабиться.

Двадцать минут спустя она опять взглянула на часы. Теперь простить его опоздание было решительно невозможно. Джули взяла бокал уже тёплого шампанского и одним глотком осушила половину. Затем пролистала список контактов и нашла номер папиного секретаря. Джули пила редко, и к тому времени, как Андреа ответила, алкоголь уже дал о себе знать.

– Добрый вечер. Это Джули Сигл. Я не помешала? – поздоровалась она.

– Джули! Как ты? С Новым годом!

– Всё хорошо. Просто я сейчас в ресторане жду отца, а он уже больше чем на час опаздывает. Вы не знаете, может, возникли какие-то трудности с бостонским рейсом?

– Ох, Джули. – Андреа ненадолго замолчала. – Милая, он тебе разве не сообщил?

– О чём?

– Он не в Бостоне.

– Что, простите?

– Он в Нью-Йорке. Он должен был тебе позвонить. Только не говори, что забыл.

Джули подняла шампанское и опрокинула остатки в рот.

– Как видите, забыл. Давайте начистоту. Всё у него с памятью в порядке, верно?

– Не понимаю, что... Уверена, он собирался...

– Вот уж нет, не собирался! Мы обе знаем, что ему просто-напросто по барабану. Вот в чём дело. И теперь я сижу в этой долбаной вычурной забегаловке-обдираловке, голодная и злая, и не могу себе позволить даже бутылку шампанского, которую планирую допить.

– Я свяжусь с рестораном и обо всём позабочусь. Это я бронировала столик, так что знаю, где ты.

Джули невозмутимо наполнила бокал, зажав телефон между ухом и плечом.

– Спасибо, Андреа. Приятного вечера! – Она собралась нажать отбой, но передумала. – И передайте отцу, что он козёл. Скажите, с меня хватит.

Джули швырнула телефон на стол.

– Вот так-то, народ, – прошептала она.

Через пару минут снова подошёл официант.

– Вы сегодня будете ужинать без компании, я правильно понял?

Джули кивнула и посмотрела на стоящего рядом мужчину. Он был, пожалуй, ровесником отца и глядел на неё с доброй улыбкой. Она ещё раз кивнула. Да, она поужинает в одиночестве.

– С оплатой всё улажено. А когда вам понадобится, мы вызовем такси. Вы уже решили, что хотели бы заказать?

Она покачала головой.

– Всё равно. Выберите сами. Только что-нибудь подороже. Но без козлятины.

– Чудесно. Ещё шампанского, мисс?

«А, чёрт с ним!»

– Конечно. Ещё шампанского. В конце концов, праздник, верно?

Она съела фаршированного лобстера под трюфельным соусом и заказала десерт. Чего-то там с тремя видами шоколада. Она не обратила внимания. И поскольку шампанское так хорошо улеглось, а официант не проверил её возраст, она попробовала ещё пару видов десертного ликёра. Оба на вкус напоминали сироп от кашля, но, стоило их проглотить, и так приятно начинала кружиться голова... А что? Надо бы пить почаще – это так весело.

Интересно, во сколько обошёлся ужин? Надо думать, весьма прилично, несмотря на то, что она была одна. Вот если бы она пригласила друзей, тогда счёт бы точно выставили возмутительный.

Джули подозвала официанта.

– Знаете что? Лобстер с трюфелями – просто отпад. Можно мне ещё пять порций с собой? Спасибо. И возьмите себе сорок процентов на чай. А потом вызовите такси, пожалуйста. Мне пора домой.

Три четверти часа спустя Джули пьяной походкой ввалилась в квартиру Даны и закинула два пакета с лобстерами в холодильник. Затем вскарабкалась на кровать и включила телевизор, чтобы посмотреть новогодние торжества в разных городах. На экране замелькали кадры с Таймс-сквер.

– Да пошёл ты, Нью-Йорк! – крикнула она и выключила звук.

Эй, а может, Финн ещё не спит? Не сразу, но ей удалось-таки обнаружить свою сумку – в недрах холодильника возле картонных коробок из ресторана.

Она спотыкаясь проковыляла обратно в комнату и написала ему: «Что на тебе надето?» Он не ответил, и она попробовала ещё раз. «На мне только кожаные сапоги до бедра и леопардовый зонтик в руках». Никакой реакции. Он, наверное, спал. Зачем он спал? Она хотела с ним поговорить, почитать его милые кокетливые глупости. Он нужен был ей прямо сейчас. Он забавный и наверняка её рассмешит.

Джули скинула одну туфлю и начала раздеваться, одновременно разыскивая в телефоне номер. Она успела наполовину стянуть колготки, когда он снял трубку.

– Алло?

– Что на тебе надето?

– Э... это кто? – спросил он сонным голосом.

– Мэтти, это же я! – прокричала она.

– Джули?

– Да, Мэтти! Ты меня уже забыл? – Она растерянно разглядывала колготки, пытаясь понять, как это ей удалось завязать их в узел, не успев даже снять до конца. – Почему ты дома? Ты должен гулять и пирушничать!

До неё донёсся его тихий смех.

– Я спал. И... «пирушничать»? Такого термина я ещё не слышал.

– Да. Это термин, раз я так сказала. Я ведь такая креативщица. О, боже, я Терминатор. Понял, да? Скажи, ты соскучился по мне и моим прелестным шуткам?

– Очень соскучился, – сказал он, зевая. – Не сомневайся.

– Неубедительно. Ты меня обижаешь.

– Все по тебе соскучились. Особенно Селеста. Спасибо, что так часто ей пишешь.

– А, подружка Селеста. – Джули легла на пол и принялась сдёргивать запутавшиеся колготки. – Наконец. Получилось!

– Что получилось?

– Я смогла раздеться!

– По-моему, ты смогла напиться.

– И что? А если и напилась? Я всё равно забавная.

– Забавная, не то слово, – согласился Мэтт. – Как поживает Калифорния? Как отец?

– Мой отец – просто чудов... чудесный! Он явно метит на премию «отец года». Так меня балует. Поездка вышла замечательная.

– Э-э... у тебя всё хорошо?

– Всё идеально. А у тебя всё хорошо?

– Да, – ответил он. – Ты до полуночи дотянешь?

– Конечно, я дотяну до полуночи. Я собираюсь смотреть салют над океаном. Хочешь, вместе посмотрим?

– Естественно. Буду сию минуту. Без меня не начинай.

– На тебя всегда можно положиться, правда, Мэтти? Ты самый лучший, всегда придёшь на помощь. Я тебя люблю.

– Ну, теперь я точно знаю, что ты пьяна.

– Успокойся, дурачок. Я тебя не в том смысле люблю. Я тебя просто люблю. Ты такой умный. И ты меня тоже любишь, не отнекивайся.

– Может, водички попьёшь?

– Вот! Видишь, о чём я? Это же умнейшая мысль! – Джули схватилась за изножье, кое-как поднялась и направилась в ванную. – Итак, я на месте. Ты готов?

Она включила воду.

– Валяй!

– Так, подожди. Никуда не уходи.

Она сунула голову под кран и набрала в рот побольше ледяной воды.

– Та-дам! – объявила она.

– А ещё можно было в стакан налить.

– Ты не сказал. А ведь ты сейчас главный. Так, теперь мне надо пописать. Не слушай, потому что это извращение.

– Уж поверь, я слушать не собираюсь.

– Ты говори, а я буду писать. Только говори громко, чтобы не было слышно, как я писаю. Расскажи что-нибудь интересное. У тебя всегда наготове куча интересного, чтобы потрепаться.

– Я не треплюсь. Но ради того, чтобы не слышать звуков, которые ты там сейчас собираешься издавать, я пропущу это замечание мимо ушей и скажу, что Селеста в восторге от сумки, которую ты ей подарила. Она и глазом не моргнула, когда нашла внутри пакетики с шарнирами. И даже заставила меня прикрутить пару штук на Плоского Финна, так что теперь у него сгибаются колени и шея. Лодыжки и локти следующие. Ещё чуть-чуть, и его можно будет сложить в эту самую сумку, как ты и написала в записке. Вообще-то, Джули, тебя тогда посетила гениальная мысль.

– Сама бы не подумала! Я тоже умница. Не такая умница как ты, потому что ты вообще патология. То есть, серьёзно, Мэтью Уоткинс. Ты сам знаешь, какой ты дико умный? Это даже немного страшно. Я таких ещё не встречала. Так о чём это мы? Ах, да. Значит, Селеста может теперь просто сложить старину Плоскофиню в сумку, чтобы никто не увидел. Ну а ты? Тебе понравились футболки? Они смешные. Хан Соло такой красавчик. Он и так всем нравится, потому что красавчик, а потом принцесса Лея ему такая говорит: «Я тебя люблю». А он: «Я знаю». Шикарная сцена! Он после неё ещё большим красавчиком стал. Бессмертная фраза. А леденцы? Прикольные, да? Должна признать, мне вроде как все твои футболки нравятся.

– Сразу видно, как напьёшься, начинаешь завираться. И трещишь без умолку.

– А вот и не вру я. Они, если честно, даже очаровательные, самую малость.

– Так и знал, что ты их полюбишь.

– Я уже пописала.

– Спасибо, что сообщила.

Джули прошаркала в прихожую и поймала взглядом своё отражение в зеркале. Она качаясь повернулась боком и нахмурилась при виде обвисших локонов.

– У меня дурацкий вид. По-моему, мне пора баиньки.

– Это, пожалуй, хорошая идея. С Новым годом тебя!

– Погоди, не вешай пока трубку! Уложи меня в постель.

– Уложить в постель?

– Да. Уложи. Ложись со мной в постель. Ой, подожди-ка, не так, да? Ты себе представляешь?

– Что представляю?

– Чтобы мы с тобой спали вместе. Вот был бы трындец, да?

На том конце трубки раздался вздох.

– Наш разговор принял явно тревожный оборот.

– Ты только сейчас это понял? – Джули прошлёпала обратно в спальню, выключила свет и забралась под одеяло. – Мэтти?

– Да, Джули?

– Я должна тебе кое в чём признаться.

– Я весь внимание.

– Мне нравится алгебра.

– По-моему, это замечательно.

– И ещё кое-что.

– Выкладывай.

Она прикрыла рот ладошкой и прошептала:

– Я девственница.

– Бог ты мой, Джули, я вешаю трубку.

– Я серьёзно! Это важно. Я уже в колледже учусь. Как можно до сих пор быть девственницей, а? Больше девственниц-то не осталось. Ни одной на всём белом свете. А ты? Не, не может быть. Ну, у тебя ж была эта... девушка и всё такое. И ты старый.

– Ну спасибо.

– То есть, не старый. Но ты же старше меня. Поэтому ты точно не можешь быть девственником, правильно? Скажи. Ты ведь занимался сексом, да?

– Не думаю, что нам стоит это обсуждать.

– Да ладно! Ну что ты как маленький? Я задала совершенно нормальный вопрос.

Последовала долгая пауза.

– Ладно. Да, я занимался сексом.

– Я так и знала! – радостно закричала она. – А ты много занимался сексом?

Мэтт рассмеялся:

– Это, наверное, зависит от того, что для тебя «много».

– Значит, много! Блин, а я такими темпами никогда сексом не займусь.

– Ты торопишься, что ли?

– А почему бы нет? Все говорят, что секс – это здорово. Это ведь правда?

– Не думаю, что я эксперт по этой части, но да, он может быть замечательным. Если ты с правильным человеком. – Он немного помолчал. – Так вы с Сифом ни разу?..

– Ха! Так и знала, что спросишь! Нет, ни разу. Мне не хотелось. Сиф – милашка, он добрый и славный, но мне не хотелось. Он просто не был тем самым, понимаешь? Я хочу того самого. Который навсегда. Не тупого Прекрасного Принца, который всегда такой идеальный, что аж тошнит. Это жалкий персонаж. Я хочу такого, чтобы навсегда вместе со всеми недостатками.

– Он найдётся. Не когда ты пьяна и с туманом в голове, но в конце концов найдётся.

– Эй, тут отсчитывают секунды до полуночи. В идиотском Нью-Йорке, где собрались все самые крутые идиоты. Давай вместе считать.

– Начинай.

Джули уставилась на скачущий перед глазами экран.

– Семь, шесть... – Мэтт подхватил за ней: –...пять, четыре, три, два, один!

Знаменитый шар полетел вниз, и толпы людей на Таймс-сквер замахали руками и захлопали. Камеры стали вылавливать из хаоса одну за другой целующиеся пары.

– С Новым годом, Джули.

– С Новым годом, Мэтти. – Она выключила телевизор и повернулась на бок. – Мэтти, у меня к тебе ещё один вопрос.

– Ой-ой.

– Ты умелый любовник?

– И на этом мы, пожалуй, закончим нашу ночную беседу.

– Я бы наверняка стала умелой любовницей. Я очень активная. И быстро учусь.

– Тебе определённо пора спать.

– Ох, ладно. – Она дёрнула одеяло повыше. – Я больше не могу говорить по телефону. Мне пора спать.

– По-моему, это хорошая идея. Я рад, что она пришла тебе в голову.

– Мне нравится с тобой разговаривать, – пробормотала Джули.

– Мне тоже нравится с тобой разговаривать. Чаще всего. Увидимся, когда вернёшься.

– Спокойночи, Мэтти.

Глава 23

Джули кинула взгляд на часы: всего половина восьмого утра. Она чувствовала себя отвратительно. «Убейте меня», – так и вертелось в голове. Спала она ужасно, без конца ворочалась и металась, пытаясь сдержать тошноту, которая будила её несколько раз за ночь. Не говоря уже о мучительной головной боли.

«Шампанское – мерзость, – решила она. – И отец со своим глупым Нью-Йорком тот ещё мерзавец».

Пора бы вставать: какой смысл валяться в постели и предаваться мрачным мыслям? Она еле подняла своё ноющее от похмелья тело с кровати и прошлёпала на кухню, придерживая рукой голову, чтобы мозги внутри не так сильно плескались. Схватила коробку апельсинового сока и, включив телевизор, присела на диван в гостиной.

Репортёры подводили итоги прошедшей ночи и крутили записи новогодних салютов со всего мира. При виде нескончаемых счастливых толп Джули ощутила себя совсем маленькой и никому не нужной. Наверное, как раз такой её видел отец.

Теперь-то она понимала.

Ей стало совершенно ясно, что отец плевать на неё хотел. Просто невероятно! Джули – его дочь, его единственный ребёнок, а он пренебрегал ею снова и снова. И она закрывала на это глаза.

«Кретин!»

Кружилась голова. Джули щёлкала каналы, пока не наткнулась на местные новости: корреспондентке «повезло» снимать репортаж на промозглом пляже Южного Бостона. Джули прищуриваясь разглядывала экран. С какой стати на ледяном пляже в такую рань собирается народ? О боже, они решили поплавать!

Корреспондентка надвинула пониже шапку, которую чуть не унесло порывом ветра.

– Хотя температура воды, согласно синоптикам, не поднимется выше пяти градусов, десятки мужчин, женщин и даже детей готовятся этим утром к традиционному ежегодному “моржеванию”, которое состоится в десять часов утра в Бостонской бухте.

Финн рассказывал ей об этом событии. «Вот психи», – подумала Джули.

– Многие пловцы испытают приступ непроизвольной гипервентиляции, то есть учащённого дыхания, который может продлиться вплоть до трёх минут, – продолжала между тем корреспондентка. – И сегодня защитная одежда нашим смельчакам против ледяной воды не поможет. Никаких гидрокостюмов, друзья. Только купальники и недюжинная храбрость!

Джули заварила кофе и проглотила пару таблеток аспирина. Она стояла у окна и смотрела на безлюдную улицу. Этим угрюмым серым утром никто, похоже, не решался покидать тепло своих домов. Джули отхлебнула из чашки и поперхнулась. Желудок взбунтовался. У неё болело всё тело, и она не могла припомнить, когда последний раз была в таком отвратительном настроении.

Приняв решение, она поставила чашку. Затем написала Финну пару строчек, цитируя «Shallow Cars», одну из своих любимых песен «In Like Lions».

Вроде, намёк не слишком прозрачный. Если она вдруг передумает.

***