Теплое сердце бьется в России

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

На последней встрече в Хеппенхайме в 2004 г. ко мне подошел симпатичный улыбающийся господин. Я уже видела его раньше на этих встречах, но мы никогда не говорили о годах его плена в России. И тут он сам захотел рассказать свою историю, попросив, правда, чтобы я не упоминала его имени, чтобы не причинить вреда тем, кто его, возможно, еще помнит и любит в России. Итак, его история.

— Я родился в Карлсруэ в 1924 г., — начал он свой рассказ. — В 1942 г. на Украине был мой первый день войны в 359-й пехотной дивизии. Потом воевал в Каргополе, Львове, Силезии. Я был молодой и, как все, в то время верил Гитлеру. Приказ командира для меня был закон. Тогда вся Германия верила этому человеку, как и у вас Сталину.

Я видел, как люди в России плакали, когда умер Сталин...

Для меня война закончилась в Чехословакии, и начались мучительные годы плена — Саратов, Энгельс, Сталинград, Свердловск. В Сталинграде я работал на шарикоподшипниковом заводе. До 1949 г. нас терзал сильный голод.

Потом, наконец, когда нам разрешили получать почту, все стало немного иначе. Я получал посылки из Швейцарии и Германии. Но не всем так везло, среди нас были такие, кто ничего не получал, и мы старались им помочь. Я делился со своим земляком, с которым вместе работал. В Энгельсе я работал рабочим на вагонном заводе, в Первоуральске — на кране.

Вот там-то со мной и произошла невероятно романтическая история.

Однажды, когда уходили с работы, мы увидели одну русскую девушку, которая ловко и легко поднималась на кран. Как потом я узнал — это была Валентина, она начинала работать в 5 часов вечера. И вот, когда она поднималась на свой кран, все мужчины подняли головы, чтобы посмотреть на нее. И я тогда подумал, как же мне с ней познакомиться?

В такие молодые годы и тем более влюбленным решения приходят в голову молниеносно. И уже через несколько дней молодой человек проследил, куда, в какой дом Валентина пойдет после работы, и оставил ей маленькое письмо. Он написал: «Когда Вы завтра будете подниматься на свой кран, посмотрите вниз... Все мои друзья будут в шапках, а я один без шапки. Так Вы меня узнаете...».

На следующий вечер, когда Валентина поднималась на свой кран, пришла колонна немцев, она опустила голову и увидела одного военнопленного без шапки. Так все и началось. А зима была — градусов 20 мороза. Но разве это помеха для влюбленных? Когда наступает время любви, все вокруг окрашивается в самые прекрасные цвета и уже не важно и не страшно, что это лагерь, что кругом голодно и холодно. Любовь побеждает любые трудности и преграды. Любить побеждая могут лишь чистые и отважные сердца.

Влюбленный Ромео даже нашел комнату в одном из лагерных подвалов и, как мог, украсил ее для свиданий со своей Ва-

лентиной. Он заранее предупреждал бригадира, чтобы тот не беспокоился и знал, где он, если его не будет на месте...

Время пролетело незаметно. Вскоре его амнистировали. Русский командир сказал им на прощание: «Ауфвидерзейн»... Но они не хотели его больше видеть, никогда...

Перед отъездом у них с Валентиной было еще несколько дней, и они поехали в Свердловск. Влюбленные уже встречались открыто, не боясь ни лагерного начальства, ни злобных взглядов. Больше всего, конечно, досталось Валентине от своих же соотечественников. И чего только ей не говорили — грозились посадить на ведро со льдом, а она только смеялась и отвечала, что от ее любви вода в ведре может закипеть и что нет таких законов и правил, чтобы ей нельзя было любить пленного немецкого солдата.

Военнопленные могли зарабатывать в лагере 150 руб., не больше. И если в наряде было больше денег, они пропадали, вернее, шли начальству. Наш Ромео оказался предусмотрительным и предприимчивым ухажером, он отдавал свои наряды одному русскому, вместе с которым они работали, а когда тот получал по ним деньги, отдавал половину его заработка. И у Ромео перед отправлением на Родину оказалось много денег, которые они и поехали тратить в Свердловск. Но в то время эти деньги не на что было тратить — ни ресторанов, ни кафе, полупустые магазины... Нагулявшись по городу, наши молодые зашли в столовую № 2, где им предложили за деньги кушанья, которые они в лагере получали бесплатно. Вечером они все-таки попали в один ресторан, но там было слишком уж дорого, к тому же наши влюбленные были не в вечерних туалетах, а в своей лагерной форме. И тогда они решили пойти в театр, там, по слухам, был хороший и недорогой бар. Им понравилось там гораздо больше, да и публика была более демократичная, знакомая им — все больше военные разных родов войск, которые за рюмочкой вспоминали, где кто воевал. В 11 вечера зашел милиционер и велел всем расходиться, а гости только нашли общий язык, и тогда наш герой, хорошо угостив милиционера водкой, исправил положение. Компания вместе с милиционером сидела в театральном баре до трех часов утра.

— Мы с Валентиной думали, что будет тяжело так поздно попасть обратно в лагерь, — говорил мой собеседник, — но нас пустили свободно.

Когда мы прощались, я отдал Валентине все оставшиеся деньги. Она плакала, говорила, что бросится под наш поезд... Но тогда поезд не поедет, отвечал я ей, и я никогда не попаду на Родину...

Я уехал с первым транспортом. По дороге стояли солдаты с оружием, и нас опять отправили в лагерь, в Можайск. Там мы уже не работали, но получали паек от Красной Армии, а также книги и газеты. И когда наконец в Москву прибыл первый посланник из Германии, нас отпустили на Родину. — Мой собеседник ненадолго задумался, а потом сказал: — Знаете, немцы такие холодные...