Хранитель старинных органов 1 страница

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Последние годы своей жизни Карл-Хайнц Муссет вместе со своим лучшим другом Хайном Майером, с которым они познако-

мились еще в Сталинграде в плену, разъезжали по древним городкам и деревенькам Германии и снимали на видео старинные церкви, где так же, как и они, оставались без внимания и ремонта старинные органы.

Я видела эти прекрасные короткометражные фильмы, снятые с любовью к своим корням, старине, традициям и музыке, чудесной органной музыке. И они произвели на меня неизгладимое впечатление. Это так похоже на забытые и затерянные уголки нашей России. Я тогда подумала, как же похожи люди и их поступки. И так же, как у нас, в Германии люди устремились из деревень в большие города, бросив на произвол судьбы старинные усадьбы, церкви, землю. И только некоторые из них, такие как мои знакомые Майер и Муссет, стараются сохранить их облик, хотя бы в объективе камеры.

Впервые я узнала о Муссете из письма господина Майера, который написал, что его забрали в лагерь прямо со школьной скамьи, уже после войны, из Восточной Германии. Не может такого быть, подумала я, при чем же здесь дети, наши солдаты не могли так поступать... Но, оказывается, могли и поступали...

Карл-Хайнц Муссет родился в Цвиккау (Саксония). С 1939 г. он, как и его сверстники, состоял в Дойче юнгфольк — организации, подчиненной гитлер-югенд.

8 сентября 1945 г. он был арестован советскими оккупационными силами, до 19 октября 1953 г. содержался в различных тюрьмах и лагерях: Баутцен, район Кемерово, в Западной Сибири и в Сталинграде.

В 1948 г. Карл-Хайнц Муссет был приговорен к 10 годам принудительных работ за принадлежность к террористической организации. Отпущен в 1953 г. из лагерного госпиталя в Сталинграде, где проходил лечение от туберкулеза легких.

Дальнейшее лечение Муссет проходил в легочном центре в Ленглерне у г. Геттингена.

Там же, в Геттингене, он окончил специальные курсы для возвратившихся в Германию пленных, чтобы получить аттестат зрелости. В 1960 г. сдал первый, в 1964 г. второй государственный экзамен.

Свою профессиональную деятельность он начал в Нижнесаксонском налоговом управлении, сначала в финансовых учреждениях г. Нортхайма и Геттингена, с 1971 по 1990 г. — в министерстве финансов г. Ганновера.

Он приехал в Волгоград в мае 1999 г. на открытие солдатского кладбища неподалеку от села Россошка в составе делегации Народного союза Германии по уходу за военными захоронениями. Там же в степи, неподалеку от места, где были похоронены его земляки, состоялся наш разговор.

— Я долго жил и работал в СССР и 4 года — в Сталинграде. Был арестован за якобы принадлежность к организации «Гит-лер-югенд» и террористической организации «Вервольт», хотя в Восточной Германии, где я находился, ее не было...

В Сталинграде я находился с 1950 по 1954 год, работал на «Баррикадах», строил знаменитую лестницу на Центральной набережной Волги, закладывал фундамент к планетарию и работал на строительстве канала.

Мы поехали из лагеря в Сталинграде на Волго-Донской канал, там разбили палатки и разместились в них. Каждый день нас возили на 7-й и 8-й шлюзы, где мы работали. Наши бригады были преимущественно заняты штукатуркой башен шлюзов. Это были последние работы, которые мы должны были сделать до открытия канала в 1952 году. Почему мы попали туда, я не знаю. Но мы были там до последнего дня, видели открытие, которое показалось нам курьезным. Прибыл пароход с гостями — политиками, руководством и прочими. И им нельзя было показывать лагеря, везде ведь говорилось, что канал построили советские рабочие, добровольцы.

Возле лагеря убрали забор из проволоки, часовые с автоматами должны были спрятаться, а нам нельзя было выходить из палаток, так как мы были без охраны. Но потом мы, конечно, вышли и смотрели, как уплывали пароходы с гостями. Что они подумали, я не знаю, наверное, что мы — рабочие-стахановцы, заканчивающие последние работы.

Все крупные строительные проекты в СССР были воплощены в жизнь заключенными. Конечно, большинство из них русские. Но в 1945—1955 годах были и немцы.

В своем лагере в Сталинграде мы получали по 150 рублей, а на канале нам платили по 300. Мы могли покупать себе еду в столовой и что-то другое, что нам было нужно. Выполнив все заключительные работы на башнях шлюзов, мы укрепляли там красные знамена и транспаранты. После окончания всех работ нас отправили обратно в лагерь в Сталинград.

Надо сказать, что условия работы на канале по сравнению с другими лагерями были лучше, нас лучше кормили, платили больше, даже разрешали купаться. И обращались с нами гораздо лучше, чем с советскими заключенными, по крайней мере в то время.

— Я стал солдатом в 1940 году, — начал свой рассказ Эрнст. — В 1941-м вошел на территорию Советского Союза. В 1945 году в Берлине попал в плен. Затем лагеря в Штеттине, в Горьком, в Москве, знаменитая Лубянка, Сталиногорск и, наконец, 1 мая 1950 года — Сталинград. На строительстве Волго-Донского канала я работал каменщиком на 6-м и 7-м шлюзах. Однажды я получил приказ строить маленькую веранду. Мне дали трех помощников, и мы отправились на работу. Там нас уже ждал майор. Я поздоровался с ним и пошел работать. Во время небольшого перерыва я спросил у майора папиросу, и мы начали беседовать. Майор рассказал, что он старый сотрудник Сталина, много времени с ним работал. Там я был целую неделю, пока не закончил объект. Я не забуду, как однажды у нас закончился раствор и старый майор помог нам его доставить, чтобы мы не простаивали.

В 1988 году я проплывал на туристическом теплоходе по Вол-го-Дону и объяснял своей жене, где я работал. А когда у нас была остановка в Сталинграде, я отошел от своей группы к остановке такси и попросил отвезти меня на 6-й и 7-й шлюзы и в школу, что находится неподалеку. Мы проговорили всю дорогу и мне все удалось как следует посмотреть.

Я хочу еще кое-что рассказать о себе. В 1942 году около Ба-рановичей я познакомился с очень красивой русской барышней. Когда мы отступали, я взял ее к себе в Германию. 28 апреля 1945 года, когда я уже был в плену, у нас родилась девочка. Моя мать присутствовала при родах.

Эрнст пытался писать из плена в надежде найти свою любимую и узнать, как ее дела, но все напрасно... А любимая почти сразу после рождения девочки ушла из немецкой семьи. В то время находиться в Германии для нее было небезопасно, так как ее могли арестовать за связь с немецким солдатом. И она с

грудным ребенком на руках вернулась домой, в Россию. На ее письма-запросы об Эрнсте ей ответили, что он убит. И она перестала ждать. Прошло 47 лет. Эрнст приехал в Барановичи, чтобы отыскать свою первую любовь. После долгих поисков ему показали на один дом...

— Мы зашли в дом, — вспоминает Эрнст Бризель, — там я сразу увидел и узнал свою старую подругу, хотя она очень изменилась. Я сказал: «Здравствуйте. Я Эрнст, я приехал из Германии...» _ «Эрнст умер», — произнесла она. «Нет, я жив и я перед вами».

Тогда она поняла, что это действительно я, Эрнст. Наша дочь была на работе, за ней послали внучку. Так через 47 лет я впервые увидел свою дочь...

Когда Эрнст прощался со своей дочерью, он сказал ей: «Я приеду, когда тебе будет 50 лет». И он сдержал слово. Он приехал в Барановичи на юбилей к старшей дочери со всей своей семьей. Уезжая, пригласил дочь погостить у него в Германии. Они часто созваниваются и поддерживают родственные отношения. Впрочем, что же тут удивительного. Они же родственники.

Таких историй во время войны и плена были сотни и тысячи. Скажу по секрету, за 14 лет работы с немецкими ветеранами я не один раз получала просьбу отыскать ту или иную даму. Но не всем так повезло, как Эрнсту. Может, просто он любил по-настоящему. А настоящая любовь не знает ни предрассудков, ни запретов, ни границ. Любовь побеждает все войны и разногласия. Любовь прощает все.

НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ «РАБОТЫ ЗА МИР» ГОСПОДИНА КАРЛА-ВИЛЬГЕЛЬМА ЛАНГЕ

Есть люди, которые громко и картинно высказываются о мире, об истории вчерашней, сегодняшней и будущей, но мало что в действительности делают для этого.

К счастью, есть и другие, которые, напротив, тихо и спокойно, иногда кажется, даже без особых усилий, хотя, конечно, это совсем не так, делают свое дело, возводя мосты примирения.

Трудно оценить тот великий вклад, который они вносят в историю своей работой, потому что для многих их коллег и современников, да порой и для них самих — это обычная работа.

Один из таких необыкновенных и скромных людей — президент Народного союза Германии по уходу за воинскими захоронениями господин Карл-Вильгельм Ланге.

Сегодня его хорошо знают как в Германии, так и в России. Близкого друга Канцлера Германии Шредера и хорошего знакомого Президента России Владимира Путина господина Карла-Вильгельма Ланге знают в Москве, Санкт-Петербурге и других городах России, Белоруссии и Украины, не говоря уже о европейских странах, где проводил работы Народный союз Германии, президентом которого он являлся. Интеллигентность, мудрость, ораторский и организаторский таланты и какое-то магическое обаяние, излучаемое этим человеком, оставляют в вашем сердце не просто хорошие и теплые чувства, но и невероятное стремление изменить жизнь к лучшему, действовать, творить мир и добро в своем каждодневном труде.

Господин Карл-Вильгельм Ланге, выступая перед аудиторией, независимо от количества людей говорит для всех, но как будто бы каждому отдельно и доверительно — вам, ему, мне. Как будто он общается с каждым из слушающих его. Вечные истины в его устах приобретают философский, планетарный, космический смысл. И это всегда происходит так естественно и просто и так глубоко проникает в ваши души, что вы не можете оставаться равнодушным.

Как это удается господину Ланге? Он, западный человек, воспитанный в европейских традициях, ведет себя на Востоке естественно и просто, уважительно и сдержанно, несмотря на не всегда позитивные переговоры. Он как мудрец всегда спокоен, но за кажущимся спокойствием почти всегда можно увидеть едва уловимую тревогу и боль...

И это не случайно, все это идет от его воспитания и его семьи. Дисциплина, порядок, хорошие манеры, трудолюбие, уважительное отношение к старшим...

— Мой прапрапрадед учился у Иммануила Канта в Кенигсберге, — расскажет в одном из интервью господин Ланге, —

Жил у Канта и помогал ему... Когда он закончил учебу, Кант написал ему в лирический альбом следующую цитату: «Вспоминай всегда то, что не надо бояться вины, если ты поступил правильно».

Мой отец пропал без вести во время Второй мировой войны в Польше... Это тяжело вспоминать, мне было 10 лет, мы с братом жили в Вернигороде, городе Харц. Родители жили и работали в Берлине. Однажды утром мы проснулись очень рано и пошли вместе с отцом, которого видели редко, на высокую гору — 1200 метров... Это последнее воспоминание об отце, он должен был идти на войну... И он не вернулся, пропал без вести... Позже мы узнали, что он был убит где-то в Польше...

После войны никто не гулял на этом берегу Брока. Это был западный рубеж Советской Армии...

В 1998 году, когда пала Берлинская стена, соединились две Германии и ушли русские войска, я со своим сыном пошел по той дороге, по которой гулял со мной мой отец... Мы думали об отце и дедушке, смотрели на простор и были счастливы, что можем быть здесь, у себя на Родине, и что Германия свободна и едина. Этот берег для меня глубоко символическое воспоминание...

Я часто думаю об этом, когда бываю в России. Я думаю о том, как и русские мужчины должны были идти на войну, они не хотели, но получали приказ и должны были идти... И они тоже гуляли со своими детьми, с которыми не хотели расставаться. Воспоминания детей и жен в России и Германии одни и те же... Слезы и русских, и немецких матерей такие же горько-соленые и безутешные...

Все это важно чувствовать и понимать, и это один из важных глубинных мотивов моей любви к этой работе...

Можно сказать, что благодаря его мудрым решениям и конкретным, продуманным и взвешенным действиям Народному союзу Германии по уходу за военными могилами удалось достичь позитивных результатов в своей работе за мир в России. Особенно это касается Волгограда.

День, с которого я начну рассказ о нашем знакомстве с господином Ланге и его работой за мир, — это один из его обычных рабочих дней.

Впервые мы встретились на открытии кладбища в Россошке в 1999 году. Это было не простое время для Народного союза, когда чуть было не сорвалось открытие кладбища, под угрозой был приезд в Волгоград из Германии родственников погибших... Дело обстояло так. Когда оба кладбища, русское и немецкое, были готовы к сдаче государственной комиссии и открытию и полторы тысячи немецких граждан купили путевки и собрались в Волгоград в надежде посетить кладбище своих родных, неожиданно для всех коммунистическая фракция депутатов Волгоградской думы Российской Федерации запрещает открытие и освящение немецкого солдатского кладбища в Россошке.

Не раз и не два встречались господин Карл-Вильгельм Ланге и его сотрудники с представителями администраций Волгоградской области и города, пытались убедить в очевидном лидеров, никто: ни ветераны, ни общественность, ни простые люди города-героя Волгограда не высказывались против открытия солдатского кладбища в степи, и это знали представители Германии. Напротив, многие ветераны были за открытие. Я встречалась с некоторыми из них, и меня удивил их миролюбивый, неожиданный для меня политический настрой. Они уже тогда говорили о том, что теперь к нам будут приезжать дети и внуки бывших врагов по оружию, и эти встречи для нас будут полезны и выгодны.

В конце концов в результате многих переговоров мирная акция в степи состоялась. И как говорят у нас в России: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Так и в случае с кладбищем.

Все происходящее 13 мая 1999 года было скромно и просто до гениальности, и так же достойно и многозначно по своему великому смыслу и содержанию.

Родственники погибших, которые меньше всего хотели шума при долгожданной встрече, были глубоко тронуты происходящим.

На кладбище их встретили представители Народного союза, священник и скромное звучание духовых инструментов. После вступительного слова и молитвы они могли спокойно и неторопливо отыскать на гранитных плитах огромного погребального круга, вместившего немецкую братскую могилу, имена своих родственников и положить им живые цветы, венки с лентами и свечи, привезенные из дома. Неторопливо и взволнованно они бродили вдоль круга, вчитываясь в нанесенные на плитах имена

погибших, пропавших без вести... Кто-то находил отца, кто-то друга, кто-то дядю или соседа...

Слезы наворачивались на глаза, хотелось убежать в степь и разрыдаться, но они, отойдя в сторону и взяв себя в руки, снова подходили к печальной стене и прикасались рукой к найденному имени, выбитому в холодном камне, как к человеку... Словно эти кладбищенские плиты и камни были для них чем-то одушевленным. Потом укладывали рядом у стены венок и живые цветы, зажигали свечи и надолго замирали, стараясь что-то сказать или запомнить...

Открытие этого солдатского кладбища в степи стало еще одной победой над войной. Тогда, в 1999-м, перед началом нового, 3-го тысячелетия мы сделали еще один шаг навстречу миру, который приблизил нас к новому мировоззрению. Хотя, впрочем, так ли новы все наши старания, если еще Екклезиаст писал:

«Время разбрасывать камни и время собирать камни,

Время обнимать и время уклоняться от объятий,

В тот исторический день открытия кладбища в сталинградской степи я спросила господина Ланге, что он думает о происходящих событиях?

— Да, пришло время собирать камни. Это прекрасно — так я думаю, когда смотрю на русское кладбище здесь, в Россошке. Там много камней, которые лежали разбросанными, а теперь их соединили в место памяти и воспоминаний. Прекрасно оформленная стена из многих тысяч камней, сложенная русскими людьми, стена, которая является вопросом и ответом, расположена напротив. Колокол, который звучит на русском кладбище, слушают и воспринимают на немецком кладбищенском круге, тоже сделанном из камня.

Обе стены нужно рассматривать вместе. И я считаю, это символично. Символично, что русские и немецкие погибшие лежат совсем рядом друг с другом, не на одном кладбище, но совсем рядом. Это хороший символ того пути, который мы должны прой-

ти от вражды к дружбе, от войны к миру, от ненависти к примирению. И это чувствуешь здесь, в Россошке, особенно ясно.

Это очень трудный путь, но я думаю, мы сегодня хорошо продвинулись на этом пути. Второй день «работы за мир».

Второй день был для меня и наших земляков, находившихся в Берлине 22 июня 2001 года, особенно памятным...

С 20 по 25 июня в Германии проводился семинар «60 лет спустя», приуроченный к трагической для всего человечества дате — 60-летию нападения гитлеровской Германии на Советский Союз. В семинаре, организованном Народным союзом Германии по уходу за военными могилами, приняли участие известные военные историки, политические представители Германии и России, ветераны войны из Германии, России, Белоруссии, Украины. В числе приглашенных была делегация из города-героя Волгограда, которую возглавлял председатель Волгоградского областного комитета ветеранов войны и военной службы Н. С. Федотов.

Кульминационным днем семинара стало 22 июня: делегации из многих стран мира возложили венки у советских военных мемориалов в Тиргартене и Трептов-парке.

Это были незабываемые минуты... В этот день даже природа словно застыла в скорбном и траурном молчании, и с неба то и дело срывались капли дождя, как скупые солдатские слезы. И было странное чувство — ощущение и горя, и гордости, и радости, и тревоги. Горя из-за того, что эти солдаты так далеко от Родины: гордости за то, что они победили фашизм и освободили человечество от коричневой чумы; радости за то, что их не забыли, они покоятся в таких мемориалах, о них достойно заботятся и что сегодня все вместе — и победители и побежденные — скорбят обо всех жертвах войны. И тревога, она не оставляет меня почти никогда, потому что наш МИР так мал и так хрупок. И в то время как мы, бывшие враги, протянули и пожали друг другу руки в знак примирения, люди на другом конце нашего с вами мира продолжают вести кровопролитную войну... Но это другая история...

После возложения венков в Трептов-парке участники международной встречи отправились в местечко Хальбе, которое в апреле 1945 года стало вторым после Сталинграда котлом для

немецких солдат, эта битва под Хальбе унесла тысячи жизней молодых солдат...

Символично, что в этот «День Хальбе», как назвали его немецкие журналисты, на этом кладбище встретились два солдата — один из России, Николай Овайский, другой из Германии, Эдвин Рапп. В боях под Хальбе раненный осколком гранаты 18-летний Эдвин, не видя другого выхода, хотел застрелиться, но его вовремя остановил молодой русский лейтенант, который нашел его в лесу. Он перевязал ему голову, поговорил с ним, и Эдвин оказался в русском плену.

Спустя 50 с лишним лет они снова встретились — Эдвин Рапп, первый председатель Общества содействия мемориалу «Хальбе», и полковник в отставке Николай Овайский. Это было в Россошке под Волгоградом.

«Все начинается в Россошке», — скажет позже в своем интервью господин Ланге. И окажется прав, потому что именно там Эдвин Рапп впервые скажет о том, что хорошо было бы и в Хальбе иметь копию скульптуры Скорбящей.

И спустя несколько лет сотрудники Народного союза Германии осуществили это пожелание немецкого ветерана. На торжественном митинге, посвященном этому событию, господин Ланге в своей речи скажет: «Дорогие друзья, товарищи, ветераны и родственники, солдатские кладбища и места памяти в наших странах похожи на большие открытые исторические книги. Кто их посещает, чтобы почтить память павших, кто приходит к могилам и читает имена на надгробных плитах, кто знает их день рождения и смерти, их молодость или их возраст, кто стоит у братских могил, в которых покоятся тысячи неизвестных жертв войны, кто видит слезы и горе родственников и товарищей, тот лучше понимает, что это за трагедия, в которую втянула война наши народы. Поэтому солдатские кладбища и памятные места в наших странах являются местами памяти и траура, воспоминаний, но, прежде всего, познания, местами, которые призывают нас к ответственности за мир в наше время и к примирению...»

Когда подошло время торжественного освящения Скорбящей, в котором принимали участие представители евангелической, католической и православной церквей, погода неожиданно начала меняться. Надо сказать, что скульптурная работа Скорбящей в Хальбе отличается от предшествующих. У нее в руках настоящий

звучащий колокол, и сама она выполнена из металла. И вот, наконец, после освящения к Скорбящей подошли Эдвин Рапп, Николай Овайский, Николай Федотов и автор скульптуры Сергей Щербаков. Они вместе взялись за шнур, и раздались первые звуки колокола. Вместе с этим звуком, словно слезы солдат, с неба хлынули теплые струи дождя. Это было одобрением свыше... Колокольный звон разнес послание этого дня русским и немецким солдатским кладбищам в Бранденбурге, Берлине, в России, на Украине, в Белоруссии и Западной Европе.

Ранним июльским утром 2002 года к музею Волго-Дона подъехали два «Икаруса» с ветеранами из России, Белоруссии, Украины и Германии. Гости прибыли на Волго-Дон в канун 50-летнего юбилея канала.

Да, бывшие враги, противники, участники Сталинградской битвы приехали в наш город-герой Волгоград, чтобы почтить память павших воинов и вложить свою лепту в построение моста мира между народами. И конечно, один из дней был посвящен Волго-Донскому судоходному каналу. Так сложилось, что многие из них воевали на месте будущей трассы канала, а некоторым пришлось после окончания войны принять невольное участие в его строительстве.

Гостей встретил руководитель Волго-Донского государственного управления водных путей и судоходства Игорь Ильясович Коблев. После приветствий он предложил гостям посетить Музей истории Волго-Донского канала, где сегодня представлена правда о его строителях.

После посещения музея гости побывали в Сарепте, бывшем немецком поселении, где в лютеранской кирхе немецкий пастор Дитрих Хальман провел для гостей богослужение.

Гости были приятно удивлены и тронуты вниманием, сердечностью, с которыми их здесь встретили. Наконец, после обеда состоялась их прогулка по Волге, чтобы не возвращаться в гостиницу на автобусах, руководитель канала предоставил гостям теплоход «Волна». Это была прекрасная идея.

Благодаря организатору этой встречи президенту Народного союза Германии по уходу за воинскими захоронениями ветераны, бывшие противники, провели в нашем городе вместе 3 дня.

Они посетили Мамаев курган, где проходили самые ожесточенные бои за Сталинград, и возложили венок от имени немец-

кого Народного союза по уходу за воинскими захоронениями, украшенный национальными лентами Германии, России, Белоруссии и Украины. Гости приняли участие в двух семинарах, где делились своими воспоминаниями и тревогами. И конечно, и гости, и волгоградские ветераны, и представители Администрации области посетили кладбище в Россошке.

Каждый день был для ветеранов ярким и захватывающим, а встречи — дружественными и запоминающимися. Расставаясь, бывшие враги обнимались, как близкие друзья.

Во время одной из последних встреч в Волгограде господин Карл-Вильгельм Ланге закончил свою речь словами знаменитого философа Иммануила Канта: «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — это звездное небо надо мной и моральный закон во мне».

Кант написал так потому, что считал одной из важнейших задач философии понимание сущности нравственности, которая регулирует поведение человека.

Именно в Волгограде интересно говорить о Канте. Здесь больше, чем где бы то ни было, страдали люди, и именно Волгоград через героев-ветеранов стал городом Мира, мостом Мира для других народов.

Первые поселения возникали в плавнях — речных камышовых за рослях, где землянку не выкопа ешь — вода близко. Поэтому жили ща делали турлучные в Волгрдской области сохранилось особенно много турлучных домов к счастью сказать –т многие из них прямоугольной формы, проще говря даже все прямоугольные дома частного сектора даже построенные из кирпича – все они имеют турлучное происхождение, нот не мало есть в Волгрдской области – т и класических турлучных домов - т. Стены плели из двух рядов прутьев или камыша, а пространство между ними для тепла и прочности заполняли землей. Крыша была, безусловно, камышовая, с отверстием для вы хода дыма. Но жить в таких сооружениях можно было тоже не везде. Широкие, многокилометровые раз ливы рек требовали особых построек свайных. Воспоминания о них сохранились в названиях. «Чи- ганаки» — это и есть постройка на сваях. А жили в них люди племени чиги.

По зоологическим областям Волгоградская область относиться к Центрально-азиатской части и Юго-Восток Волгоградской области относиться к Средиземноморской области.

Карта распространение животных к югу т Сызрани-Бузулкский бор Оренбургской области, юг Челябинской области, к северу от Воронежу по крайнему югу Пензенской области и юго-запад и юг Тамбовской области крайне южные ее части, восток и юг Воронежской области и юго-восток Белгородской области уходит на Украину. Потом восточная часть Ростовской области и Краснодарского края, южная часть самарской области.

Потом в прошлом были такие обилье животные, например степи Волгогрдской области еще в Среденевековье по разнообразию фауны не уступали Африканским саванна за кочующими по степям копытным в Волгогрдской области в те вермена можно было увидеть и персидского подвида гепарда и полосатую гиену, как известно еще Мономах охотился в наших степях на львов малоазиского подвыида. Это так называемые кочевые животные как вы сами понимаете люди от их и научились кочевому образу жизни. Например сайгак, там, кулан, лошадь Прживальсклго там тарпан они как по виду им положено ведь зимой они уходили на юг там до Кумо – Манычской впадины, Предгорий Кавказа Закавказья (степной и пустыне части, даже Ближ и Сред Вотсока) степей Крыма и района Одессы современной юга Одесской области и Румынии, прибрежной части Каспия, там до пустынь Средней Азии и Сред Востока, Гоби и Такла – Макана, в теплое время шли на север перкочевовая до Прикарпатья, до широт Тулы и Рязани и Казани доходили бывало, в Зауралье до крайнего юга современной Свердловской области -= т Кемерово там, Красноярска там Читы и так далее такой образ жизни, это еще было в Х\/111 веке, но человек теснил его и еще в 1949 году калмыцкый популяций сайги, например доходила до Камышенского и Жирновского района Сталинградской области.

Потом разведение таких животных обитавших в наших краях как джейран и других, как известно мигрирующие животные копытные за ними следовали и хищники по этому в наших краях обитали и в теплое время и полосатые гиены, а гепарды, лютый зверь и львы еще в 1 тысячелетие нашей эры били довольно обычны в степях и лесах, не только Азии например, но и Южной и даже Центральной Европы к Примеру в современной Венгрии, Волгоградская область энто Юго – Восточная Европа, здесь они тоже были совсем обычны и к примеру в более северные степях и по Дону и Волги там Днепру и Уралу в степи и далее в пустыню заходили животные леса, они выходили и на близь лежащие пространства степи и пустынями, в лесостепи были животные степи и леса, так, что продовольствие, то есть пищи хищникам хватало от сусликов, до антилоп, туров, лосей, зубров, джейранов, куланов, тарпанов, лошадей Пржевальского как известно в средние века проживали до широты Тулы и Рязани, славяне энто полу азиаты, по этому описали их только потом, так как вся классификация наук, все классификации, профессиональные описания родов, видов, все таких германским народом – Европы, ну и в Древнем Риме зарождалось, по этому так описаны по науки они были позже, но в средневековье они доходили свободно, теперь еще экзотические животные до широты Тулы и Рязани, но их тогда сами понимаете ни кто не описывал по науке, славян вообще ведь энто смесь у которых много азиатского, по этому славянские страны в то время Европой воспринимались как потом Африканские племена по этому их еще не описывали ни кто ни флору, ни фауну Восточной Европы, только потом устанавливали ареал видов, да и вообще такая наука стала развиваться после эпохи Великих Географических Открытий, а до этого география и классификация флоры и фауны была не так актуальны энто потом стали Европейские государства стали квалифицировать все, потому, что много, что из колонии привозиться, а что не понятно, надо хоть как то энто описать и какое то систематика, описаний, что есть в колониях, начали первые классифицировать германские государства, что бы хоть как то классифицировать, записать, описать, переписывать все во круг и что получается из колоний, так и появилась современна классификация флоры и фауны, ну энто так отступление.