К>1 3 страница

эбят своих врагов, и все же враги не нравятся им. Разве вы

Рте питать симпатию к своим врагам? Однако же, мы можем

гь их, а это значит, что мы не станем ничем вредить этим лю-

[Мы не станем культивировать в себе отвращение к ним. Вы

гс проявлять доброту к своим врагам, к людям, которые не

нравятся вам, которые оскорбляют вас и желают вам зла. Вы

кете симпатизировать неприятным людям, но можете любить

1оброжелательность это не любовь сверхчеловека, а самая

*овенная способность просто быть добрым и не питать отвра-

ре к чему-то или кому-то.

5ли сейчас в эту комнату войдет пьяный, неряшливый, смердя-I, больной, потный и крепко матерящийся человек, у которого

56

все лицо покрыто бородавками, мы не можем даже предполоя^ ' что станем питать к нему симпатию, и все же мы можем проявИтЬ нему доброжелательность. В таком случае мы не станем посыД3'.' его кулаком в нокдаун, не станем бранить его и выталкивать вззД1с из комнаты. Мы можем пригласить его и предложить ему чашку ча ' Мы можем быть добрыми, можем сделать что-то для того, кто ч^ то неприятен нам. Когда мы думаем: «Я не могу вытерпеть присЯ" ствие этого человека, я должен прогнать его, потому что он отвр^тЬ телен», тогда мы не можем быть добрыми. В таком случае мы пр> 1" чиняем страдания всем, кто неприятен нам. В наше время люДя*1 очень не хватает доброжелательности, потому что мы слишком ai< " тивно пестуем свои способности скепсиса и критиканства. Мы за~ циклены как на собственных недостатках, так и на недостатках ДРУ" гих людей, общества, в котором мы живем. Однако ваша доброжелательность предполагает, что вы не станете питать отвращение, а проявите доброту и терпение даже к тому, что дурно, злобно, гадко или ужасно. Очень легко быть добрым к занятным зверятам вроде щенков и котят. Совсем просто быть добрым к людям, которые нам нравятся, к милым малышам, особенно когда это не наши дети. Не составляет особого труда быть добрым к престарелым мужчинам и женщинам, если нам не нужно жить с ними. Очень легко быть добрым к тем людям, которые согласны с нами в политических и философских воззрениях и никоим образом не угрожают нам. И гораздо труднее быть добрым к тому, что нам не нравится, что угрожает нам или внушает нам чувство отвращения. Для этого нужно проявить гораздо больше выдержки.

Начинать следует с себя. Итак, мы в традиционной буддистской манере всегда начинаем взращивать доброжелательность прежде всего к самим себе. Это не значит, что мы твердим: «Я очень люблю себя, я чувствую огромную симпатию к себе». Практикуя метту к себе, мы просто отказываемся от самобичевания. Мы проявляем доброту к себе, к условиям тела и ума. Мы добры и терпимы даже к недостаткам и неудачам, к дурным мыслям, скверному настроению, гневу, жадности, страхам, сомнениям, зависти, заблуждениям - всему, что не может нравиться нам в самих себе.

Когда я в первый раз приехал в Англию, то спросил тамошних буддистов, практикуют ли они метту. «Нет, - отвечали они. - Мы на дух не выносим эту практику. Мы должны ходить и повторять. " Я нравлюсь себе, я люблю себя, да буду я счастлив". Это сентиментально, слащаво, да и просто глупо. На самом деле, мы не переживаем подобные чувства. Нам они кажутся неискренними, поверхностными». Когда я находился на их уровне, мне тоже эта практика ка-

57

несколько глупой, пока я не понял, что нас обучали непра-

■ ю, поэтому-то она и стала столь сентиментальной, преврати-

в актерскую игру. Англичане не могли эффективно заниматься

ЬОни просто садились и начинали анализировать себя, смотреть

^Юи недостатки и преувеличивать их вне всякой меры. Они

|гали, что честны с собой.

Согда мы практикуем метту в отношении самих себя, то пре-

|аем попытки отыскать в себе слабости, недостатки и несовер-1ства. Обычно, когда вы находитесь в дурном расположении духа

(впадаете в уныние, вы думаете: «Я никчемный человек». Когда 1С случается такое настроение, проявляйте доброжелательность к Юй депрессии. Не нужно нарочно красить все в черный цвет, не

9жняйте свою ситуацию, а просто примиритесь со своей депрес-

1. Мирно сосуществуйте с унынием, страхами, сомнениями, гне-I, завистью. Не реагируйте на них отвращением.

прошлом году одна женщина задала мне вопрос о депрессии. сказала: «У меня нередко случаются приступы депрессии. Я

}, что это скверное состояние, что в него нельзя впадать. И я хо-! узнать, что мне нужно предпринимать в такие дни. Я не хочу пе-

швать депрессию, я хочу избавиться от нее. Что вы посоветуе-?» Но что дурного в депрессии? Вы полагаете, что никогда не Пжны переживать депрессию, потому что, по вашему мнению, вы цете себя некрасиво в таком состоянии. Иногда жизнь оборачива-& я к вам своей неприятной стороной, порой обстоятельства могут

рнуть человека в уныние. Нельзя ждать от жизни, что она всегда

|ет приятной, вдохновляющей и чудесной.

^Я знзю, как возникает депрессия, когда у человека случаются го-

ТЬые события, когда он сталкивается с непривлекательными сце-

1И жизни. В течение первого года, как я приехал в Англию, я раз-

Ъэивал со многими людьми, которые находились в подавленном ^онастроении. Я жил в Таиланде, теплой солнечной стране. Там

Сди глубоко уважают монахов, всегда обращаются к ним словами: остопочтимый господин», делают им подношения и считают их |ень важными людьми. А в Англии я понял, что люди считают мо-> Ьхов безумцами. В Лондоне редки солнечные дни, люди в этом городе не улыбаются. Вы идете на промозглом холоде, и англичане ■ всем не интересуются вами. Они смотрят на вас, а потом отводят Ьгляд, не улыбнувшись. В Таиланде жизнь буддистского монаха ■ роста и легка. Они устраивают монастыри в лесу, на фоне прекрасной девственной природы. Маленькие хижины монахов стоят среди деревьев. В Лондоне мы сидели взаперти в приземистом домике Цень за днем, потому что за окном лил дождь и дул холодный ветер.

58

Все монахи впали в уныние, их одолевало отрицательное умонастроение. Мы машинально исполняли свои монашеские обязанности. Мы вставали в четыре часа утра, прибирались в алтарной комнате, немного пели буддистские молитвы, затем недолго медитировали, пили чай, выходили прогуляться - все это мы делали машинально. Мы не вкладывали все свои силы ни в одно дело, на душе у каждого монаха словно лежал камень. В группе, которая пригласила нас в Англию, часто возникали межличностные трения, люди не понимали друг друга и устраивали жаркие споры. Я стал размышлять и понял, что я внутренне погряз в склоках окружающих людей. Я испытывал отрицательные чувства и хотел возвратиться в Таиланд, чтобы все эти неприятные вещи исчезли. Мне хотелось, чтобы ситуация изменилась, и люди начали вести себя иначе.

Я поймал себя на том, что испытываю отвращение к неприятным явлениям и событиям вокруг себя. В нашей группе было так мною неприятных вещей, что я питал отвращение к своему положению. Я усложнял ситуацию в уме и поэтому страдал. Мы решили изо всех сил стараться просто оставаться там. Мы перестали жаловаться, перестали требовать или даже помышлять о том, чтобы переехать в другое место. Мы стали вкладывать всю свою энергию в практику, рано вставать, делать зарядку для того, чтобы согреться, и тогда мы стали гораздо лучше чувствовать себя. Вокруг нас ничего не изменилось, но мы научились не создавать себе трудности из-за того, что нечто не ладилось во внешнем мире.

Когда вы выставляете себе высокие требования, считаете, что обязаны стать суперменом или феей, тогда у вас, конечно же, мало метты, потому что в жизни мы очень редко можем достичь таких высот. Вы начинаете сомневаться в себе: «Наверно, я не очень хороший человек». Мы можем развеять подобное настроение, питая доброжелательность к себе. Мы начинаем прощать себя за ошибки, за то, что поддаемся слабостям. Это не значит, что вы ищете себе оправдания, просто вы перестаете создавать себе трудности, вы уже не испытываете отвращение при виде своих недостатков и совершенных вами ошибок.

Практикуя метту, мы можем стать гораздо более спокойными, можем примириться с условиями ума и тела. Мы становимся более внимательными и осознанными, мы лучше осознаем подлинную природу вещей. У нас начинает развиваться мудрость. Мы видим, как мы постоянно создаем ненужные трудности, потакая своим привычкам.

По сути, метта означает больше, чем просто доброту. Это всепоглощающая доброта, осознанность - добрая осознанность. Пред-

59

«ачение метты заключается в том, чтобы мирно жить с тем, что внутри и вовне нас. Это не то же самое, что и симпатия. Неко-! е люди бросаются в эту крайность. Они говорят: «Я люблю слабости, потому что они олицетворяют меня. Я не был бы со-5ез этих замечательных слабостей». Это глупо. Метта это тер-Цливость, умение сосуществовать с паразитами своего ума, а не Иемление уничтожить их.

|. Наше общество склонно уничтожать паразитов как внутри, так и Hie. Оно хочет создать атмосферу, свободную от паразитов. Неко-монахи говорят: «Я не могу медитировать, потому что здесь ikom много комаров. Сначала нужно уничтожить их». Даже если Ишкогда не нравились комары, вы все-таки можете испытывать к Ш доброжелательные чувства, уважать их право на жизнь и не по-^Вкть в плен уныния при виде комаров. Точно так же, если я терпи к приключившейся у меня депрессии, если я не мешаю ей, при- Щк> ее и не требую от нее убираться сей же миг, тогда она сама уй- Ш, Подобные чувства возникают и исчезают естественным обра-В. Мы сами удерживаем их тем, что стремимся поскорее выдавить ВАктивные попытки избавиться от какой-то неприятной вещи в ^^■ вительности приводит к обратному результату: удерживают ее. Чем активнее мы пытаемся управлять природой, манипулировать ■ огласно своей жадности и желаниям, тем все больше заваливаем цу планету мусором. В наше время люди не на шутку испугались, ^■ Му что мы видим, что химикаты, пестициды загрязняют воздух ■ бчву. Мы применяем эти вещества потому, что хотим избавиться ^Ьироде от вещей, которые нам не угодны. Когда мы пытаемся ■ чтожить паразитов в своем уме, то в конечном итоге лишь за-И|няем ум - у нас случаются нервные срывы, и тогда ментальные ^Ьазиты становятся еще более сильными. ^Современное общество не очень доброжелательно к старикам, мьным и умирающим. Наше общество ориентировано на молодых, Ьлных сил, целеустремленных и старающихся оставаться молоды-ми как можно дольше. Когда вы старитесь, то становитесь бесполезными. вы уже не можете эффективно выполнять свою работу, вы ггельны и уже не привлекательны, поэтому люди не желают гь вас. Многие старики чувствуют, что в обществе им нет места. стареют, и тогда их отбрасывают на обочину жизни, как беспо-кзный сор. Точно так же наше общество относится к умственно неполноценным, душевнобольным людям. Мы пытаемся держать та-ptx людей на расстоянии, чтобы не видеть их. не знать об их суще-Гвовании. Мы пытаемся не замечать такие реалии жизни, как ■ мерть, болезни, старческая немощь, но такое поведение приводит

60

лишь к более частому возникновению у людей душевных недугов, нервных срывов и алкоголизма.

В американских школах стараются собрать всех способных учеников с высоким уровнем IQ в одном классе, а медлительных и туповатых - в другом. В США не хотят, чтобы неспособные ученики тянули назад тех, кто талантлив. По моему мнению, гораздо важнее сделать так, чтобы ребенок с высокими интеллектуальными способностями научился быть добрым и терпеливым к тем, кто не настолько умен, кто не так быстро схватывает и усваивает материал, как он, Когда мы вынуждены давить в себе благородные порывы, жизнь в обществе становится лихорадочной, нездоровой, люди не верят в завтрашний день. Доброта, терпение, сострадание - гораздо более полезные качества для того, чтобы научиться жить в мире, чем способность вырвать первый приз или обойти всех учеников класса. Мы чувствуем, что постоянно должны куда-то стремиться, со всеми конкурировать, поэтому у нас развиваются неврозы, мы становимся несчастными. Люди, которые не могут соревноваться, чувствуют себя неполноценными и становятся аутсайдерами. Мы видим, что разочарование и неудовлетворенность переживают как одаренные, так и не особенно талантливые люди, потому что в нашем обществе доброжелательность, милосердие не считают важным.

Когда мы практикуем метту, в нас появляется желание учиться у термитов и муравьев, у медлительных людей, у старых, больных и умирающих. Нам хочется какое-то время посвящать заботе о больных... а для ухода за немощными людьми нужно еще и терпение. Мы хагим выделять время в своей суетливой жизни для того, чтобы помогать умирающим людям, или даже просто сидеть с ними. В нас возникает желание пытаться созерцать и понимать процесс умирания. Мы должны создать такой образ жизни для того, чтобы общество было по-настоящему человечным и добродетельным.

Для того чтобы произвести в обществе значительные перемены, мы должны начать с себя, стать доброжелательными к условиям своего ума и тела. Мы можем излучать метту на свою болезнь, когда нам нездоровится. Это не значит, что мы постараемся удерживать болезнь или откажемся принимать антибиотики, поскольку нам якобы жалко поразившую нас инфекцию. Это значит, что мы не питаем отвращение к неудобству и слабости своего тела, когда оно болеет. Мы можем учиться созерцать свою лихорадку, нервное истощение, боль в теле, которую все мы порой испытываем. Мы не обязаны питать симпатию к боли, нам нужно лишь какое-то время терпеть ее и пытаться понять ее, а не отталкивать. Если наше мироощущение недостаточно доброжелательное, тогда мы склонны pea-

трон

61

овать на эти условия желанием устранить их, а стремление что-0 уничтожить всегда приводит нас в отчаяние. Мы неизменно соз-|> см в своем уме условия для отчаяния, когда пытаемся уничтожать ■ е, что нам не по душе, что мы считаем ненужным.

Человек, живущий в буддистском монастыре, получает возмож-

«сть научиться жить вместе с людьми. Когда я был мирянином, то М решал, с кем мне общаться: с одними я разговаривал часто, счи-я их своими друзьями, тогда как от других, которые не нравились ^В, я отгораживался. Но в монастыре нет такой возможности, нам ^иходилось жить всем вместе независимо от наших мнений и при-И|стий. Поэтому иногда мне приходится жить бок о бок с людьми, ■ торые не очень нравятся мне, которых я считаю докучливыми за-Вши. Я получил хороший урок, потому что я начал понимать лю-:, которых в любом ином случае я не стал бы пытаться понять. и бы у меня был выбор, я не стал бы жить рядом с некоторыми Ьдьми, но поскольку у меня такого выбора нет, я начал учиться Нъ более чувствительным и открытым. Мне удалось излучать fnmy, позволяя людям быть такими, какие они есть, я не пытаюсь ■ авить их измениться, сделать их такими, какими я хочу видеть К не стараюсь отделаться от неугодных людей. Мудрость возникает, когда мы принимаем разнообразные «бы- Щ как внутри, так и вовне, когда мы не пытаемся манипулировать ми и вещами, чтобы все время жить в удобстве и приятности, ы нам не приходилось сталкиваться с людьми и ситуациями, рые вызывают в нас гнев и раздражение. Давайте честно при-ся себя в том, что мир доставляет нам неприятные ощущения! а собственном опыте я узнал, как жизнь разочаровывает нас, а у нас есть четкие представления о том, какой именно мы хо-видеть ее. Поэтому я начал просто наблюдать за своими страдами, не пытаясь ничем управлять по своему желанию. Вместо то-обы выставлять миру требования или пытаться управлять всем вете, я начал плыть по течению жизни. Со временем я понял, что жить гораздо легче, чем силиться манипулировать людьми и соями, чем я и пытался заниматься прежде. Мы можем все еще в ной мере осознавать несовершенства и при этом не избавляться них или быть безответственными. Практика метты предполагайте мы не создаем трудности, взращивая в себе отвращение. Мы ем позволить себе плыть по течению жизни. ногда жизнь не кажется нам приятной, радостной и прекрасной, а как в другое время ситуация меняется радикальным образом. складывается жизнь. Мудрый человек всегда может учиться на

62

обеих крайностях: он не привязывается ни к одной из них и не с^ дает трудности, а мирно сосуществует со всеми условиями.

6. Камма и перерождение

(лекция в монастыре Читёрст, 1982 г.)

Люди любят поговорить о камме, демонстрировать свои мнени^ воззрения о том, какими мы были в прошлом и что станет с нами будущем, о том, как наша камма влияет на других людей, и так ^ лее. Я стараюсь выяснить, как управлять своей каммой. Камма и ^ рерождение это просто слова, всего лишь термины, указывающие ^ч то, что мы можем увидеть. Суть не в том, чтобы верить или не ^ рить в камму, главное - понять, что это такое.

На самом деле, камма означает действие. Мы можем наблюду ее, осознавая свои мысли и эмоции в этот самый миг. Все наши чу^ ства и ощущения, мысли и воспоминания (как приятные, так и ц^ приятные) представляют собой камму, то есть некий поток от ро^ дения и до смерти явления. Вы можете видеть камму непосредс^ венно, но она так проста, что мы, конечно же, испытываем желань рассуждать о ней. Мы говорим о том, почему с нами происход^ именно такие события, что происходит с непросветленными люд^ ми, родимся ли мы в более высокой сфере, если будет активно пр^ тиковать, или нас сдержит камма, накопленная во все предыдуцц жизни. Мы рассуждаем о перерождении. Что же переходит из одн^ жизни в другую, если души нет? Если все сущее есть анатта, тог^ как «я» могло быть чем-то в предыдущей жизни и иметь некую су^ которая рождается заново?

Но если вы осознали, что все вещи и явления пусты от самобц тия, то начинаете понимать, что перерождение есть не более, Че^ желание найти некий объект, с которым можно слиться, которЬ). позволит вам снова возникнуть. Такова привычка невнимательно^ ума. Когда вы голодны, вы согласно своей обусловленности идете. магазин и покупаете там еду. Вот живой пример перерождения: g, ищете что-то, вы поглощены самим явлением. Перерождение слуц^ ется все сутки напролет, потому что, когда вы устаете перерождат^ ся, то стираете себя во сне. Получается совершенно ясная картиц^ вы сами можете осознать свое поведение. Это не теория, а спосо^ отследить, проанализировать кармические действия.

«Что посеешь, то и пожнешь», - гласит пословица. Мы беспок^ имея: «В прошлом я совершил очень много дурных поступков, 4Tq мне будет за них?» Вы понимаете, что все совершенные вами в пр0^ шлом действия в настоящее время представляют собой воспомиц^

t63, Когда в вашей памяти оживает ваш самый страшный, отврати-»ный поступок, который вы утаиваете от всех людей, вы думаете: Непременно поплачусь за свою подлость», и это воспоминание ювится кармическим результатом. И все эмоции, дополняющие Ное воспоминание (страх, тревога, лихорадочные мысли), это 1кже кармические результаты непросветленного поведения. 1 Что бы вы ни делали, помните о том, что жизнь очень проста. Ес-■ вы совершаете добрый, щедрый и сострадательный поступок, то- щ воспоминание о нем пробуждает в вас радость. Если же вы со- Вшили дурной, скверный поступок, то должны помнить об этом. |сли вы пытаетесь подавить воспоминание, убежать от него, за- ■ гься в чехарде мирской суеты, это и есть кармический результат. I Камма прекратится, когда вы станете осознанными. Ваша внима-■ льнссть растворяет кармический поток, вы уже не воссоздаете его. Ели вас важно помнить о том, что вы разрушаете то, что создаете, и ^иаете то, что разрушаете - одно обусловливает другое, как выдох ■ риводит к вдоху. Одно становится кармическим результатом для ^Ьгого. Смерть это кармический результат рождения. Обо всем, что

{щкдается и умирает, мы можем знать только то, что это некое усло- Щ. пустое от самобытия. |И не важно, о чем вы помните, все равно это пусто от самобытия. ли вы помните о том, что где-то кто-то убил 999 человек, теперь я вас это просто ужасное воспоминание. Возможно, вы думаете: Вто не должно сойти с рук подлецам. Они убили множество людей, Ьэтому должны долго страдать, мучиться от сурового приговора». ■ о еще не факт, что мы кого-то в самом деле накажем, а тем временем мысль о мести будет как заноза сидеть в наших умах. До тех пор «ока мы сами будем оставаться невежественными, непросветленны-^к эгоистичными, мы будем продолжать создавать кармические рзлы. Недостаток у нас милосердия, сострадания, попытки разде-

«ггься с этими «проклятыми преступниками» - все это камма. В ■ ином случае кармический результат это горестное состояние не-^Ввисти.

f Мы, буддисты, принимаем прибежище в Высшей Истине, а также I ее условных формах: в Будде, Дхамме и Сангхе. Это значит, что

ibbi верим в Высшую Истину, в Несотворенное и Необусловленное, И не создаем некие условия, а просто осознаем уже имеющиеся условия, тем самым позволяя кармическим основаниям испариться. Мы просто постоянно осознаем условия вместо того, чтобы приду- Ийывать и выстраивать условия посредством страха, зависти, жадно- Ввти и ненависти. Мы ясно и несуетливо постигаем, что кармические гнования это еще не мы сами. Мы не можем сказать, кто мы, пото-

64

му что в Высшей Истине нет существ, там никто никогда не рожд; ется и не умирает.

Наш духовный путь призывает делать добро, воздерживаться о зла в теле и речи, сохранять внимательность. Не усложняйте жизш не ищите совершенство в чувственной сфере. Учитесь служить i помогать друг другу. Примите прибежище в Сангхе, укрепившись своем намерении стать просветленным, делать добро и воздержи ваться от дурных поступков. Может быть, иногда вы будете весп себя не очень благородно, но ненамеренно, и вы будете прощап людям их недостатки. Мы можем вынашивать в отношении друг друга некие мнения, но нам следует позволять окружающим быт; несовершенными, а не требовать от них совершенства для того, чтобы они не беспокоили вас. В подобных требованиях зачастую сквозит эгоизм, не так ли? Но мы выбираем и отвергаем: «Это достойное дело, а то недостойное... Эти люди делают благое дело, а те занимаются пустяками...»

Ради собственного душевного покоя при виде чьего-то дурного поступка осознавайте его как кармическую основу. Если вы думаете: «Как он смеет так поступать! По какому праву он ведет такие речи? Я много лет учу добродетельному поведению, отдаю все свои силы чувствующим существам, а в ответ никакой благодарности!», то попадаете в очень неприятное состояние ума. Таков результат желания, чтобы меня никто никогда не подводил, всегда соответствовал моим ожиданиям или хотя бы никогда не приносил мне трудности, результат желания того, чтобы люди были не такими, какие они есть на самом деле. Но если я не требую от вас какого-то конкретного поведения, то никого не создаю в своем уме. Если я думаю. «Этот человек такой-то, сякой-то, и он совершил поступок такого-то рода», значит я сам создаю человека из кармических условий. Из-за этих неприятных воспоминаний я страдаю всякий раз при виде этого человека. Если тот человек тоже оказался невежественным и реагирует на мое присутствие точно таким же образом, тогда мы с ним взаимно усиливаем свои дурные склонности.

Мы разрушаем такие привычки, осознавая их, освобождаясь от своего недовольства и воспоминаний, а не размышляя о следствии действия, условности мига. Если мы внимательны, то освобождаемся от бремени рождения и смерти, от привычно воссоздаваемого шаблона каммы и перерождения. Мы осознаем скучные, привычные повторы неудовлетворенности, одержимость тревогой, сомнением. страхом, жадностью, ненавистью и заблуждением во всех формах.

Когда мы внимательны, то не цепляемся за идеи и воспоминания о себе, и наше творчество приобретает спонтанный характер. Нет

65

Ь, кто любит или любим, личность не создается. Таким образом, искренне излучаем доброту, сострадание, радость. Мы обретаем (ятежность, в которой всегда есть свежесть, доброжелатель-lb, терпеливость и снисходительность к себе и другим.

7. Привязанность к учителям

|лекция в монастыре Читёрст, 1983 г.)

хочу поговорить о человеческой трудности выбора и предпоч-Ь. Люди сталкиваются с большой трудностью, когда предпочи-■ одного монаха, одного учителя, одну традицию другой. Они геыкают, привязываются к одному конкретному учителю и пони- J, что из-за этого не могут учиться у других учителей. Эту чело-■ скую трудность можно понять, потому что наш выбор в пользу loio человека позволяет нам быть открытыми тому, что он (она) Щрт. Когда мы встречаем других людей, то не хотим открывать-[учиться у них. Возможно, они нам не нравятся, или же мы сорвемся в них, не уверены в правоте их учения, поэтому мы ■ нны возмущаться, отказываться учиться у них. Может быть, до Жэшли какие-то слухи, мнения и сплетни о том, что наш учитель правильные наставления, а тот учит не совсем правильно. [Уддистская организация призвана главным образом свидетель-■ ать свое почтение Будде, Дхамме и Сангхе, а не какой-то опре-рнной личности или гуру, для того, чтобы пресечь эту прискорб-(Человеческую склонность привязываться к какому-нибудь ха-атическому учителю. Сангха, представленная монашеской об-^й, достойна уважения и материальной помощи, если монахи согласно кодексу поведения монахов (винае). Лучше просто гать монахов, чем задумываться о том, приятны ли они нам. ■ йогда мы получаем хороший урок, даже когда вынуждены вы- " Ьть человека, который не очень нравится нам, а потом подчи-кя ему. По своей человеческой природе мы пытаемся жить так, ш все время соответствовать уровню тех людей, с которыми мы, Йам кажется, совместимы. Например, в монастыре liar Hour Пах Н'Вбыло легко выполнять наставления учителей вроде Аджана Ча, 'нВму что монахи чувствовали к ним уважение, восхищались ими, '•■ ■ ому для них не составляло никакого труда слушать таких людей || Ицчиняться каждому их слову. Иногда какой-то монах чувствовал

«Треннее сопротивление их указаниям, но благодаря харизме учи-сй он всегда мог освободиться от своей гордости и тщеславия. нНо иногда мы встречались с монахами более высокого ранга, чем:, но они не нравились нам. Мы даже не особенно уважали их,

66

поскольку видели в них много несовершенств и дурных черт харак тера, которые находили оскорбительными. Но мы подчинялись ко дексу поведения монаха, поэтому поступали как следует, а не Прост! убегали из мелочной обиды или оскорбляли этих людей, или вы на шивали в себе неприятные мысли в отношении какого-то человека Мы получили очень хороший урок. Мне кажется, что Аджан Ча по рой намеренно отсылал нас к наставникам со сложным характером чтобы мы набрались опыта и мудрости, научились правильно весп себя, а не просто давать волю эмоции, которая хотела выплеснутьс» в тот момент.

У всех нас разные характеры, и здесь мы не вольны ничего изма нить, поскольку наша личность формируется генетическим наследи ем. И если мы считаем кого-то обаятельным или занудливые, то та кие наши мнения не имеют никакого отношения к Дхамме, мы прс сто проявляем симпатию и антипатию. Если мы практикуем Дхам му, то уже не стремимся завязать тесную дружбу с тем, кто нам при ятен. Мы больше не хотим жить только рядом с теми людьми, кот рые нам нравятся, которых мы уважаем, теперь мы умеем поддер живать равновесие во всех обстоятельствах. Виная предписывае нам всегда поступать правильно как в области тела, так и речи, воз держиваясь от вредных, мелочных, жестоких, эгоцентричных эгоистичных действий. Виная предоставляет нам возможность оста ваться доброжелательными в самых разных ситуациях и условиях. В Англии я заметил, что люди очень сильно привязываются различным учителям. Они говорят: «Вот мой учитель. Я предан ем и не желаю переходить к какому-то другому учителю, потому что испытываю к своему учителю глубокое уважение». Так человек д монстрирует преданность английского типа, которая явно чрезмер на. Он предан идеалу, личности, а не истине.

Мы принимаем прибежище в Будде, Дхамме и Сангхе, а не в ка ком-то конкретном учителе. Вы не принимаете прибежище в Аджа не Ча или другом монахе, который живет здесь, если только вы н редкостно глупый человек. Возможно, вы говорите: «Мой учител Аджан Ча, а не Аджан Тирадхаммо. Я буду учиться только у прел добного Сучитто, а остальные монахи мне не указ». Тогда мы ока жемся в сложной ситуации, не так ли? Например, я практикую буд дизм тхеравады, поэтому не могу принимать наставления от учите лей тибетского или дзен буддизма. Мы легко можем стать фанати ками, потому что, если мы видим нечто отличное от нашего при вычного верования, то склонны считать новое явление менее чис< тым и благостным, чем учение, к которому мы привыкли. Но мы постигаем истину и достигаем просветления в медитации, так мы ос-

аемся от пут эгоизма, тщеславия, гордости и человеческих ей. Поэтому неразумно привязываться к конкретному учителю Кой степени, что уже не хочется учиться у других учителей. О некоторые учителя поддерживают такой подход. Они говорят: вы считаете меня своим учителем, тогда не ходите к другим ям! Не учитесь у других традиций! Если вы приняли меня духовным наставником, тогда вы не можете слушать других». ие учителя привязывают вас к себе такими словами. Иногда у " ных заявлений благородные причины, потому что люди Нны метаться от одного учителя к другому. Они учатся то у од-[ то у другого учителя, но так ничего и не постигают. Но мне ■ Гея, что настоящая трудность заключается все же не в метани-, в привязанности к учителю или традиции до такой степени, что сключаете остальные источники Дхаммы. Тогда люди становят-^натиками и организуют секту, в которой они не могут обрести Ьость, так как не способны ничему учиться за пределами жест-5 шаблона, который выбрали для себя. Тогда мы становимся ■ Ь ограниченными, малодушными и пугливыми. Люди боятся Теть другого учителя, потому что в их уме может возникнуть Ание, или они могут почувствовать, что не гармонируют с неконкретной традицией. Буддистский Путь предполагает разви-[мудрости, а преданность помогает нам в этом. Но если весь ел в преданности некоему учителю, такой подход будет мешать