Понижающая деривация

Понижающая деривация, напротив, связана с исключением из ситу­ации одного из ее актантов; тем самым, также возникает новая ситуация. Самый распространенный тип такой деривации — декаузативный, при образовании которого происходит процесс, обратный каузативизации: ситуация, которая исходно представлялась как агентивная, т. е. кау-зированная волей некоторого лица или активной силой, преобразуется в -шекаузированную» ситуацию, которая не имеет внешнего агенса и про­исходит как бы «сама по себе»; иначе говоря, исходный пациенс каузиро-ванной ситуации становится единственным участником, ответственным за происходящее.

В отличие от морфологического каузатива, морфологический декау-затив в индоевропейских (и, в частности, славянских) языках представлен очень широко. В русском языке он выражается показателем -ся (причем это, по-видимому, самое распространенное значение русских «возврат­ных» глаголов). Ср. следующие пары:

(15) а) Звонок поднял Ивана на ноги.

Ь) Иван поднялся.

(16) а) Новость обрадовала Ивана.

Ь) Иван обрадовался.

Предложения (15 а) и (16 а) содержат эксплицитное указание на неко­торую внешнюю причину, каузирующую изменение состояния пациенса (физического состояния в 15 и эмоционального в 16); в данных примерах этот каузатор неодушевленный. Предложения (15 Ь) и (16Ъ) такого ука­зания не содержат; более того, они эксплицитно указывают, что данная

ситуация не вызвана никакой внешней причиной., отличной от ее един­ственного актанта. В словообразовательном отношении они «обратны» каузативам (ср. каузативные пары типа сохнуть ~ сушить, с одной сто­роны, и декаузативные пары типа сушить ~ сушиться, с другой); однако и в том, и в другом случае словообразовательный показатель, добавляемый к производному глаголу, несет некоторую информацию о произошедшем преобразовании актантной структуры.

В свое время (русские) декаузативные производные послужили одним из наи­более важных источников для серии известных статей И. А. Мельчука по теории словообразования (ср. [Мельчук 1967, 1968 и 1969]; см. также [Мельчук 1995: 425-474]). В этих работах, в частности, утверждалось, что существует особый тип «обратных» словообразовательных отношений, при котором производная лексема является «семантически более сложной», а «формально менее сложной», чем ис­ходная; в качестве основного примера как раз и приводились пары вида плавить ~ плавиться (по И. А. Мельчуку, плавить — 'каузировать плавиться', и смысл пла­виться [«'начинать быть жидким'] целиком входит в смысл плавить). Тем самым, значение суффикса -ся в подобных примерах объявляется «чисто отрицательным», поскольку оно сводится просто к «вычеркиванию» агенса из ситуации⁹'.

В общем контексте того, что было сказано выше, это утверждение не кажется бесспорным. Действительно, у декаузатива вполне можно выделить отчетливое «положительное» значение: это такое изменение интерпретации исходной ситуа­ции, которое локализует причину события в том участнике ситуации, который, как правило, занимает позицию подлежащего (и который в исходной ситуа­ции таким свойством не обладал и позиции подлежащего не занимал). Данное значение близко к тому, которым обладает, например, русская лексема сам (ср.: Стакан никто не ронял, он сам упал и Стакан никто не опрокидывал, он сам опрокинулся); здесь ронять — лексический каузатив к падать, а опрокидываться — морфологический декауэатив к опрокидывать. При такой интерпретации отпадает необходимость и в постулировании «весьма парадоксального» класса отрица­тельных языковых значений: глаголы типа плавиться оказываются обычными словообразовательными производными от глаголов типа плавить. Не может к то­му же не настораживать, что это «весьма парадоксальное» значение необычайно частотно: практически все языки со сколько-нибудь развитой системой актантной деривации выражают декаузативное значение. При этом декаузативы не обяза­тельно являются морфологически производными от каузативов (как в русском языке, где продуктивного морфологического каузатива, собственно, не суще­ствует): в языке могут иметься одновременно и каузативный, и декаузативный показатель, как, например, в языке догон (где существуют многочисленные пары вида tuQ-i- 'вставать на колени' [ДЕКАУЗ] ~ tuQ-эг- 'ставить < кого-л.> на коле­ни' [КАУЗ], а глагольная основа без суффиксов не употребляется; аналогичные примеры из чувашского и венгерского языков см. в [Мельчук 1998: 394-395]). Языки мира существенно различаются в отношении того, предпочитают ли они «каузативную» деривацию (как многие алтайские языки, языки банту, кечуа), «де-каузативную» деривацию (как славянские или балтийские языки) или имеют обе

⁹' Ср. также: «Декаузатив является весьма парадоксальной дериватемой, поскольку его значение, так сказать, отрицательно* [Мельчук 1998: 392].

дериватемы приблизительно в равном объеме (как многие тюркские и уральские языки, армянский язык или язык догон). Подробнее о соотношении каузативных и декауэативных показателей в языках мира см. [Haspelmath 1993].

Из приведенного описания декаузатива очевидна его тесная связь с пассивным залогом: и в том, и в другом случае исходный пациенс, как правило, становится подлежащим. Неудивительно поэтому, что в языках мира показатели пассива часто развиваются из показателей декаузатива и/или демонстрируют синхронную полисемию (как это, собственно, име­ет место и в большинстве индоевропейских языков, включая древние). Однако между декаузативом и пассивом имеется и важное различие: если пассив по прежнему описывает ситуацию, имеющую агенса (пусть даже и невыраженного в предложении), то декаузатив описывает уже другую ситуацию, которая, в отличие от исходной, имеет на одного участника меньше. Именно поэтому, например, внешне сходные русские глагольные формы продаваться (Здесь продаются книги по общей морфологии) и раз­биваться (Чашка разобьется, если ставить ее на край стада) выражают первая — пассивное, а вторая — декаузативное значение: ситуация про­дажи не может осуществляться без участия продавца, тогда как ситуация разрушения физической целостности может мыслиться и с одним только пациенсом. Аналогичная разница имеется и между нашими испанскими примерами (2а-Ь), с одной стороны, и (2с), с другой.