So you are going to write an autobiography. Before you start, let’s establish just what you want to accomplish. We’ll begin by exclusion of what you do not want.
Таким образом, вы собираетесь писать автобиографию. Прежде чем начать, давайте установить только то, что вы хотите достичь. Мы начнем с того, что исключения вы не хотите.
You do not want to write for publication. An autobiography written for publication is either amusing (Past Imperfect by Ilka Chase) or it has political significance (Mission to Moscow by Ambassador Davies) or has some other purpose that coincides with the reader’s interests. You are not concerned for the moment with writing such an autobiography. You are writing your autobiography for only one reader—yourself.
Вы не хотите, чтобы написать для публикации. Автобиография написана для публикации либо забавно (Несовершенное прошлое по Илка Чейз) или имеет политическое значение (Миссия в Москву посла Дэвиса), либо имеет некоторую другую цель, которая совпадает с интересами читателя. Вы не обеспокоен момент написания с такой автобиографию. Вы пишете автобиографию только для одного читателя – себя.
Your interest is to discover yourself through an understanding of the meaning of your childhood. You want to get to the bottom of your neurotic trends that you acquired in your younger days. You want to isolate these habits and look at them with interpretive hindsight. Only so can you adjust to them intelligently or eliminate them altogether. Now you want to learn how to understand your memories of that misunderstood child that you once were. Nearly everyone knows the external facts of his childhood, but few have the key of interpretation that unlocks the door of understanding. This chapter gives you the key.
Ваш интерес, чтобы обнаружить себя через понимание смысла вашего детства. Вы хотите, чтобы добраться до нижней части ваших невротических тенденций, которые вы приобрели в вашей молодости. Вы хотите, чтобы изолировать эти привычки и посмотреть на них с понимающей задним числом. Только так вы можете настроить их с умом или устранить их в целом. Теперь вы хотите, чтобы научиться понимать свои воспоминания о том непонятого ребенка, что вы когда-то были. Почти все знают, внешние факты его детства, но немногие из них имеют ключ интерпретации, что отпирает дверь понимания. В этой главе дается вам ключ.
The case of Robert Q. throws some light upon the question of how people get that way. At the age of twenty, he was a pathological liar. “I don’t want to lie, ” he said. “I know when I am lying, and I know that it is going to get me into trouble. I try to stop but I can’t. What can I do about it? ”
Дело Роберта К. проливает некоторый свет на вопрос о том, как люди получают тот путь. В возрасте двадцати лет, он был патологическим лгуном. «Я не хочу лгать», сказал он. «Я знаю, когда я лежу, и я знаю, что он собирается получить меня в беде. Я стараюсь, чтобы остановиться, но я не могу. Что я могу поделать?»
He had brought trouble on his head by impersonating an army officer. Official investigation revealed that Robert put on the uniform only to gain prestige and admiration, so he was released with a warning. The warning did not deter him from repeating the offense. This time he was not detected. But his very success frightened him. Seeking help for his abnormalcy, he reported himself to the Federal Bureau of Investigation, and asked the officers to help him overcome his compulsion to lie and show off. Confronted with a sincerely repentant criminal seeking reform, they were helpless, They gave him the same advice that prison reformers give to law enforcement agencies: “Enlist the help of a doctor who knows about such things.”
Он принес неприятности на свою голову, выдав себя за армию офицером. Официальное расследование показало, что Роберт поставил только на форме, чтобы завоевать авторитет и восхищение, так как он был освобожден с предупреждением. Предупреждение не остановило его от повторения преступления. На этот раз он не был обнаружен. Но его успех очень испугался. Обращение за помощью для его уродство, он сообщил, себя Федерального бюро расследований, и попросил офицеров помочь ему преодолеть принуждение лгать и хвастаться. Столкнувшись с искренне раскаявшегося уголовного реформы ищущего, они были беспомощны, они дали ему тот же совет, что тюремные реформаторы дать правоохранительных органов: «Привлечь помощь врача, который знает о таких вещах».
Robert’s childhood had been a seesaw between an affluent life in plush and gilt hotels and a poverty-ridden life of evictions from squalid tenements. His father was either in the money, spending recklessly, or in the pawnshops, borrowing desperately. When Robert was nine years old, his father became an alcoholic. When Robert was twelve, his father deserted the family.
Детство Роберта был качели между богатой жизни в плюшевых и позолоченными отелей и нищих жизни выселения из убогих многоквартирных домах. Его отец был либо в деньгах, тратя по неосторожности, или в ломбардах, заимствуя отчаянно. Когда Роберт был девять лет, его отец стал алкоголиком. Когда Роберт было двенадцать, отец бросил семью.
His mother, a trained nurse, had to go to work. Her hours were long and irregular. She tried to make a home for her son, but for the most part the boy had to shift for himself.
Его мать, медсестра, пришлось идти на работу. Ее часов были длинные и нерегулярно. Она попыталась сделать дом для своего сына, но по большей части мальчику пришлось перенести за себя.
Robert Q. resented having no home life. He compared his lot with that of other boys. He hadn’t asked to be born. His existence was his mother’s responsibility, and he held her responsible for his deprivation of a father and a real home. Children are harsh judges and make few allowances. He lost all respect for his mother, and she, in turn, reacted to his hostility, first with sorrow and later with indifference.
Роберт К. возмущало не имея домашнюю жизнь. Он сравнил свою судьбу с, что других мальчиков. Он не просил, чтобы родиться. Его существование было ответственность его матери, и он держал ее ответственность за его лишения отца и настоящий дом. Дети суровые судьи и сделать несколько пособий. Он потерял всякое уважение к своей матери, и она, в свою очередь, отреагировали на его враждебности, сначала с печалью, а потом с безразличием.
He worked his way through high school and earned excellent grades. He was offered a scholarship to college. His teachers knew nothing about his home situation. Robert had painted for them a remarkable picture pieced together from his childhood memories of periodic luxury. His father, he told them, was a mining engineer who worked for the English government in Persia. Other details of his life that he admitted to were based upon similar fictions.
Он работал его путь через школу и получил отличные оценки. Ему предложили стипендию в колледже. Его учителями ничего не знал о своем родном ситуации. Роберт написал для них замечательный снимок собрана из его детских воспоминаний периодического роскоши. Его отец, он сказал им, был горный инженер, который работал на английского правительства в Персии. Другие подробности его жизни, что он признался в были основаны на подобных выдумок.
To understand Robert, and through him, yourself, you should know the part that fiction plays in life. Man is the only imaginative animal. Man is the only animal whose perceptions can be called into being by his own unspoken words. The poet Wordsworth sees a crowd, a host of golden daffodils, and writes:
Чтобы понять, Роберт, и через него, самостоятельно, вы должны знать, что часть фантастики играет в жизни. Человек является единственным творческим животных. Человек является единственным животным, восприятие может быть вызвана к жизни своих невысказанных слов. Поэт Вордсворт видит толпу, множество золотых нарциссов и пишет:
And oft, when on my couch I lieIn vacant or in pensive mood,They flash upon that inward eyeWhich is the bliss of solitude;And then my heart with pleasure fills,And dances with the daffodils.
И часто, когда на моем диване я лежуВ вакантным или в задумчивое настроение,Они мигают при этом внутрь глаза,Который является блаженство одиночества;И тогда мое сердце с удовольствием заполняет,И танцует с нарциссами.
All through his school days, Robert was living in an unseen world of golden daffodils. He had built up an imaginary world and had moved into it. This was a world from which he could not be evicted. Heaven only knows how often the walls of his narrow, shabby room had melted to become tapestried halls of marble, while unseen servants and slaves waited his bidding. He brought his Land of Oz into his home town, and half of the time he could not distinguish between the avenues of emerald and Main Street.
Все через его школьных дней, Роберт жил в невидимом мире золотых нарцисс. Он построил воображаемый мир и переехал в него. Это был мир, из которого он не может быть выселен. Бог знает, как часто стены его узкой, потертый комнате растаял, чтобы обивать тканью залы мрамора, в то время как невидимые слуги и рабы ждали его приказы. Он принес его страну Оз в своем родном городе, и половину времени он не мог различить проспектов изумруда и Мэйн-стрит.
“When you put on a uniform, you are wearing a costume that belongs only in your dream world, ” he was told. “The costume means one thing to you and another thing to the authorities. Your problem is to recognize your dream world for the fantasy that it is, and the world of reality as a world of opportunity. Then you can do things in the real world with sweat and effort to make your dreams come true.”
«Когда вы надеть форму, вы носите костюм, который принадлежит только в мире мечтаю», он сказали. «Костюм означает одно для вас и другую вещь к власти. Ваша задача заключается в признании мир вашей мечты для фантазии, что это, и мир реальности, как мир возможностей. Затем вы можете сделать вещи в реальном мире от пота и усилий, чтобы сделать ваши мечты сбываются».
Today Robert is an army officer and wears an impressive uniform, with gold collar bars and silver wings, and he revels in the admiration and respect that they command.
Сегодня Роберт офицер и носит впечатляющий форму, с золотыми воротничками баров и серебра крылья, и он упивается восхищением и уважением, что они командуют.
When we analyze the troubles of Robert Q., we find three related processes that kept him from being happy and well adjusted:
Когда мы анализируем проблемы Роберта К., мы находим три взаимосвязанных процессов, которые держали его быть счастливым и хорошо регулируется:
1. He failed to grow up. As he grew in body and age, he continued to live in a childish world of play.
2. His dream world blocked his perceptions of the world of reality. Imagination, we should say here, is useful. We combine images in our minds to create new perceptions. These new perceptions enable us to see new possibilities and meanings in actual situations. Imagination is creative thinking. It is only when imagery blocks and distorts the perception of actual situations that it becomes harmful. This is what happened to Robert. He could not visualize his opportunity of earning an officer’s uniform. His fantasy life blocked his perception of the possibilities that lay right before his eyes.
3. So he acted upon the images that grew out of his deepest needs for happiness. Inevitably, his actions put him in trouble. His arrest and fear of arrest pushed him back from reality and deeper into his dream world. Fantasy made adjustment difficult, and difficulties made fantasy more attractive than ever.
1. Ему не удалось вырасти. Как он вырос в организме, и возраст, он продолжал жить в детском мире игры.
2. Его мечта мир заблокировали его восприятие мира реальности. Воображение, мы должны сказать здесь, является полезным. Мы объединяем изображения в наших умах, чтобы создать новое восприятие. Эти новые ощущения позволяют нам увидеть новые возможности и значения в реальных ситуациях. Воображение творческое мышление. Это только тогда, когда образность блоки и искажает восприятие реальных ситуациях, что становится вредным. Это то, что случилось с Робертом. Он не мог представить себе его возможности зарабатывать форму офицера. Его фантазии жизнь заблокировали его восприятие возможностей, которые лежат прямо перед его глазами.
3. Так он действовал на изображения, которые выросли из его самых глубоких потребностей счастья. Неизбежно, его действия положить его в беде. Его арест и страх ареста толкнул его от реальности и глубже в свой мир мечты. Фантазия сделал регулировка сложно, и трудности, сделал фантазии более привлекательным, чем когда-либо.
What kept Robert Q. from growing up? What is this business of growing up, anyway? To answer these questions for you, we will go back to the beginning of your life, when you were a little fertilized egg, too small to be seen, too silent to be heard, and completely free from the need to do anything that was not easy and pleasurable.
Что держало Роберта К. из росли? Что это бизнес рос, так или иначе? Чтобы ответить на эти вопросы для вас, мы вернемся к началу вашей жизни, когда вы были немного оплодотворенная яйцеклетка, слишком малы, чтобы быть видно, слишком тихо, чтобы быть услышанным, и полностью свободен от необходимости что-либо делать, что не было легко и приятно.
Once upon a time you were just a little speck of protoplasm, a tiny single cell. You grew, split into two cells, four cells, eight cells, sixteen cells. You became so big that you could have been seen by the naked eye. You were not much different from a jellyfish. You continued your growth by your own activity. You responded to your inner growth needs with never-ending activity within the opportunities and the limitations of your environment. In the deep dark of the womb, your environment was ideal, supplying an abundance of needed food dissolved in fluid, free for the taking. Your food was predigested and you never had to quarrel with the janitor to get more heat. Adjustment for you was a cinch.
Однажды вы были немного пятнышко протоплазмы, крошечная отдельная ячейка. Вы выросли, разделить на две клетки, четыре клетки, восемь клеток, шестнадцать клеток. Вы стали настолько большой, что вы могли бы увидеть невооруженным глазом. Вы были не намного отличается от медуз. Вы по-прежнему ваш рост вашей собственной деятельности. Вы ответили на ваши внутренние потребности роста с нескончаемый деятельность в возможностях и ограничениях вашей среде. В глубокой темноте матки, среда была идеальной, поставляя обилие необходимых продуктов питания, растворенного в жидкости, свободной для взятия. Ваша пища была приготовленный к употреблению, и вы никогда не ссориться с дворником, чтобы получить больше тепла. Регулировка для вас был тюльпан.
As you grew within the womb, some cells developed into bones and muscles. Some cells became tiny fingers and little pink toes. Some developed into a highly specialized gastrointestinal tract. Some became eyes and others became ears. Some cells multiplied and became your nervous system. Their needs and urges expanded, and your activities become increasingly diversified. When you were about four months old and you needed exercise, you began to move your arms and kick your legs. Later, you learned to suck and swallow, so that by the time you were born, you were quite adept. You required very little postgraduate training in the art of getting an infant’s living. In adapting to your environment before you were born, you were establishing habits that proved to be mighty useful later on.
Как вы выросли в утробе матери, некоторые клетки превратились в костях и мышцах. Некоторые клетки стали крошечные пальцы и маленькие розовые пальцы. Некоторые превратились в узкоспециализированных желудочно-кишечного тракта. Некоторые из них стали глаза и другие стали уши. Некоторые клетки размножились и стали ваша нервная система. Их потребности и призывает расширен, и ваши действия становятся все более разнообразными. Когда вы были около четырех месяцев, и вам нужно упражнение, вы начали двигать руками и ногами ноги. Позже вы узнали, сосать и глотать, так что к тому времени вы родились, вы были достаточно искусны. Вы обязаны очень мало последипломное обучение в искусстве становится жизнь младенца. В процессе адаптации к среде, прежде чем вы родились, вы были установлении привычки, которые оказались полезными могучий позже.
In your case, and in the case of Sally and Ann and Robert and all the rest of us, growth involves the absorption of environment. This is obvious in the case of the tiny jellylike embryo. Anyone can see in his mind’s eye, just as a scientist can see through his microscope, the little soft mass of cells sucking up chemical substances from the fluid in which it swims. You can picture the cells growing, budding new cells, developing into a larger mass of life. In the same way, you can see that the environment furnished by the mother’s blood becomes a part of the baby. You can visualize the baby growing and developing new urges to make new responses. It is easy to realize, once we think of it, that all living is a continuous process of rejection of what we do not need and of absorption of that in our environment which is pertinent to our needs. We make whatever we accept from our environment into a part of ourselves.
В вашем случае, и в случае Салли и Энн и Роберт и всего остального нас рост предполагает поглощение среды. Это очевидно в случае с крошечной желеобразного эмбриона. Любой желающий может увидеть в его мысленным взором, как ученый может видеть сквозь микроскопом, небольшой мягкой массы клеток сосать до химические вещества из жидкости, в которой он плавает. Вы можете представить клетки растут, новые клетки почкованием, развивается в большей массе жизни. Таким же образом, вы можете видеть, что окружающая среда мебель кровью матери становится частью ребенка. Вы можете представить себе ребенка растет и развивается новые побуждения, чтобы сделать новые ответы. Это легко реализовать, когда мы думаем о нем, что все живое представляет собой непрерывный процесс отказа от того, что мы не должны и поглощения, что в нашей среде, которая уместна для наших нужд. Мы то, что мы принимаем от нашей окружающей среды в части самих себя.
It is important for you to understand that you absorb your environment by the responses you make to it. This fact underlies the psychological basis of life. What you are is the growth resulting from millions of responses to your environment. Response is active: it is a thing that you do. It implies absorbing a part of your environment. As you stand today in your tailored suit, and, under your neat little hat, all that you have met and seen and done in the past is now a part of you.
Это важно для вас, чтобы понять, что вы поглощаете среды по ответам вы делаете с ним. Этот факт лежит в основе психологические основы жизни. То, что вы есть рост в результате миллионов ответов на вашей среде. Ответ активен: это вещь, что вы делаете. Это означает, поглощая часть вашей среде. Как вы стоите сегодня в сшитый костюм, и под вашим аккуратной шляпе, все, что вы встретились и видели и сделали в прошлом, в настоящее время является частью вас.
Before you were born, your development was the result of responses made in an environment that was chiefly physical and chemical. But after you were pulled or pushed into what we call the civilized world, your environment suddenly became much broader, much more complex and difficult. For the first time in your life, you entered a social environment, took your place in a man-made world.
Перед родились, ваше развитие было результатом ответов, сделанных в среде, которая была главным физическая и химическая. Но после того, как были выведены или толкнул в то, что мы называем цивилизованный мир, среда вдруг гораздо шире, гораздо более сложным и трудным. Впервые в своей жизни, вы ввели социальную среду, занял ваше место в техногенной мире.
Instead of living within a bag of warm fluid, you had to adjust to layers of clothing made of cotton grown in Georgia, woven in North Carolina, sewed in New York City, and purchased by your mother in some other place. On your ears fell the sounds of radio commentators, comedians, uplifters, the Goldbergs, to say nothing of the sound and fury of the speech of your everyday associates. You came into a world of people who had their established habits which they smugly called their way of life. The habits of your community and of your world, together with the social heritage of houses, stores, a spoken language, scientific apparatus, trains, radios, books, police courts, paved roads, and art, we call society. To the habits of people around you, to the accumulation of things made by countless millions of people, to society, you had to make millions of adjustments.
Вместо того чтобы жить в мешок теплой жидкости, нужно было приспособиться к слоями одежды из хлопка, выращенного в Грузии, тканые в Северной Каролине, шили в Нью-Йорке, и купил по своей матери в другом месте. На ушах упал звуки радио комментаторов, комедианты, совершенствователей, Голдберги, не говоря уже о звуке и ярости речи повседневных окружающих. Вы пришли в мир людей, которые имели свои устоявшиеся привычки, которые они самодовольно называемые свой образ жизни. Привычки вашего сообщества и вашего мира, вместе с социальным наследием дома, магазины, разговорного языка, научной аппаратуры, поездов, радиоприемников, книг, полицейские суды, дорог с твердым покрытием, и искусства, мы называем обществом. К привычкам людей вокруг вас, к накоплению вещей, сделанных бесчисленных миллионов людей, для общества, нужно было сделать миллионы корректировки.
Adjustments to society direct the growth of the personality. You grow by becoming a part of the lives of those with whom you live. You share the hopes and fears, the aims and aspirations, the failures and successes, of your family and friends. You come to depend upon them and they upon you. So their lives become a part of your life, and reaching out in an endless chain of influences, all of society that you can encompass becomes a living part of your personality.
Корректировки общества направлять рост личности. Вы растете, став частью жизни тех, с кем вы живете. Вы разделяем надежды и страхи, цели и стремления, неудачи и успехи, вашей семьи и друзей. Вы пришли к зависит от них, и они на вас. Поэтому их жизнь становится частью вашей жизни, и достижения в бесконечной цепи влияний, все общество, что вы можете охватить, становится живой частью вашей личности.
Adjustment to your social situations gives meaning to your life. Through communication, by habitually understanding how other people think and feel, you acquire the basis for your estimate of yourself. You are constantly comparing your product or abilities with those of the people around you. Do you speak as well as they do? Do you dress as well? Is your work important? Above all, what do they think of you? It is this process of social adjustment that enables you to find your place in life.
Корректировка ваших социальных ситуациях придает смысл вашей жизни. Через общение, по привычке понимания того, как другие люди думают и чувствуют, вы приобретаете основы для вашей оценки себя. Вы постоянно сравнивая свой продукт или способности с тех людей вокруг вас. Вы говорите, а как они это делают? Вы одеваться так? Является ли ваша работа важна? Прежде всего, то, что они думают о вас? Именно это процесс социальной адаптации, что позволяет найти свое место в жизни.
Happy is the man who lives in his social environment as easily and unconsciously adjusted as a fish in water. He feels competent. He enjoys a feeling of security. He knows that he belongs. God forbid that any upheaval should toss him out of the favorable environment that he has come to take so for granted. For then he would discover how much of his life depended upon the social esteem he had accepted as unquestionably as the air he breathes. Few people realize their dependence upon general acceptance and approval.
Блажен человек, который живет в своей социальной среде, как легко и бессознательно регулируется как рыба в воде. Он чувствует себя компетентным. Он наслаждается чувство безопасности. Он знает, что он принадлежит. Не дай Бог, что-либо потрясения должны бросить его из благоприятной среды, что он пришел, чтобы так должное. Ибо тогда он обнаружит, насколько его жизнь зависела от социального достоинства он принял, как, несомненно, как воздух, которым он дышит. Немного людей понимают, их зависимость от общего принятия и утверждения.
But whether we are aware of it or not, it is through adjustment to social situations that we get our motivations. Drive or energy may be physical, but the direction and the concentration of drive are socially conditioned. The aimlessness of a simple primitive peon and the intensity of effort of a Yankee farmer cannot be explained on the basis of difference of climate alone. The peon loses no self-respect when he lies long hours in the sun on the step of his one-room adobe hut. The Yankee farmer wouldn’t let himself be found dead in such a situation. His pride, his feeling of what the neighbors would think, drives him on to wrestle with his rocky farm.
Но готовы ли мы об этом или нет, это через корректировки социальных ситуациях, которые мы получаем наши мотивы. Привод или энергия может быть физическим, но направление и концентрация привода социально обусловлены. Бесцельность простого примитивного пеона и интенсивности усилий фермера Янки не могут быть объяснены на основе разности только климат. Пеонов не теряет самоуважение, когда он лежит долгие часы на солнце на этапе его однокомнатной хижине самана. Янки фермер не позволили себе быть найден мертвым в такой ситуации. Его гордость, его чувство, что соседи будут думать, заставляет его на брань с его скалистой фермой.
It is the need to be well thought of that makes Sammy run. He wants to get ahead. It is the interaction between your prior purposes and needs and your social pressures that make you do the way you do.
Это нужно быть хорошо продуманы это делает Сэмми Выполнить. Он хочет, чтобы вырваться вперед. Это взаимодействие между вашими предыдущими целями и потребности, и ваши социальные давления, которые делают вас, как вы делаете.
When you were an infant and your stomach was empty, you cried. This proved to be a good technique. At least it brought results. The infant is a dictator, and when he says in effect, “Let there be food, ” there is food; and the crying ceases, the infant nurses, and everyone is happy.
Когда вы были младенцем и ваш желудок был пуст, ты плакал. Это оказалось хорошей техникой. По крайней мере, он принес результаты. Младенец является диктатором, и когда он говорит, в сущности, «Пусть пища», есть пища; и плач прекращается, ребенок медсестер, и все довольны.
Not that an infant’s needs are not geared to the social environment of his parents. They are, but he doesn’t know it. To alarm clocks, for example. There is no time clock in a baby stomach, but after an infant has been fed every four hours for a couple of weeks, you are able to set the clock by his demand for food. His digestive apparatus has been conditioned to his feeding schedule. Not only that; all of his needs are organized into socially conditioned habits and tastes which demand specific satisfactions. An infant’s habits are formed in a social environment and these imperious habits reject substitutes.
Не то, что потребности младенца не приспособлены к социальной среде своих родителей. Они есть, но он не знает. Для будильников, например. Там нет времени часы в детском желудке, но после того, как ребенок был кормить каждые четыре часа в течение нескольких недель, вы сможете установить часы с его спроса на продовольствие. Его пищеварения была обусловлена в его график кормления. Не только это; все его потребности организованы в социально обусловленных привычек и вкусов, которые требуют конкретных удовлетворения. Отношение к алкоголю младенца формируются в социальной среде, и эти властные привычки отказаться заменителей.
His first serious conflict with his parent’s world of reality and authority comes at weaning. This psychological crisis may appear in the person of the pediatrician who says, “It’s time to wean him. Give him a formula and spinach.”
Его первый серьезный конфликт с миром его родителей реальности и власти приходит при отъеме. Этот психологический кризис может появиться в лице педиатра, который говорит, «Пора отучить его. Дайте ему формулу и шпинат».
If you think that a readjustment in diet is not a psychological crisis, ask any diabetic what dieting did to his nerves. And the diabetic is an adult, able to reason things out. He is adaptable, presumably, and capable of a little self-discipline. Furthermore, the diet of a diabetic is seldom changed radically; only the amount, not the kind of food, is rationed.
Если вы думаете, что перестройка в рационе не психологический кризис, спросите любого диабетом, что диета сделал его нервы. И диабетик взрослый, способный рассуждать вещи. Он адаптируется, по-видимому, и способен немного самодисциплины. Кроме того, в рацион диабетика редко радикально изменилась; только количество, а не вид пищи, нормируется.
In the army, food constitutes the chief topic of conversation. Army food is better than the diet that most of the boys have enjoyed. But it tastes different; and the mess sergeant is never the most popular man on the post. His nicknames are “belly-robber” and “slum-burner.” Dietary habits die hard.
В армии, на питание составляют главный тему разговора. Армия еда лучше, чем диеты, что большинство из мальчиков пользуются. Но вкусы разные, и беспорядок сержант никогда не самым популярным человеком на посту. Его прозвища «живот-разбойник» и «трущоб горелки». Пищевые привычки умирают с трудом.
Weaning is the climax of a conflict between established habits and the diet that fits the needs of a six-month-old baby. Nursing was what the doctor ordered for a newborn seven-pound baby. At six months the baby may weigh fifteen pounds. He needs new sources of blood and muscle-building foods. But he still retains his dietary habits of early infancy. He doesn’t give up his old habits easily. They are his total adjustment to life. Hence the conflict between old habits and the need for new foods.
Отлучение от груди является кульминацией конфликта между устоявшимися привычками и диеты, что соответствует потребностям шестимесячного ребенка. Уход было то, что доктор прописал для новорожденного семь фунтов ребенка. В шесть месяцев ребенок может весить пятнадцать фунтов. Он нуждается в новых источниках крови и мышц-строительных продуктов. Но он по-прежнему сохраняет свои пищевые привычки раннем детстве. Он не отказался от своих старых привычек легко. Они его общая корректировка жизни. Отсюда конфликт между старыми привычками и необходимости новых продуктов.
(A digression for parents: new foods should be introduced gradually and nursing should be discontinued gradually, so that the infant can slide from one to the other easily and without psychological upset. Abrupt methods of change are cruel and leave emotional tensions that make later adjustments more difficult.)
(Отступление для родителей: новые продукты должны быть введены постепенно и уход должны быть прекращенной постепенно, так что ребенок может скользить от одной к другой легко и без психологического расстройства Резкие методы изменения жестоки и оставьте эмоциональное напряжение, которые делают позднее корректировок труднее.)
Doctors will tell you that infants should be breast-fed. They are right, both for reasons of physiology and of psychology. The breastfed infant is healthier. He also develops a sense of security, of belonging, of being wanted, that a bottle-fed baby will not so easily acquire. So when the baby is weaned, he loses more than his old meal ticket. He loses the restaurant and the waitress whom he was beginning to love.
Врачи скажут вам, что младенцы должны быть на грудном вскармливании. Они правы, и по причинам, физиологии и психологии. Грудном вскармливании ребенок здоровее. Он также развивает чувство безопасности, в принадлежности, нужности, что на искусственном вскармливании ребенок не будет так легко приобрести. Поэтому, когда ребенок отнимают от груди, он теряет больше, чем его старый билет еды. Он теряет ресторан, и официантка, которую он начал, чтобы любить.
Well, a child can’t nurse all of his life; but weaning to a child is what cutting a branch from your rosebush is to your plant. It may make for more symmetrical development. It may lead to growth in a more desired direction. But the operation leaves a scar. If it is not done skillfully, it may leave a stump that will not heal, but rot to cause trouble later on.
Ну, ребенок не может сосать всю свою жизнь; но отъема ребенка то, что резка ответвление из вашего куста, чтобы ваш завод. Это может сделать более симметричной развития. Это может привести к росту в более желательном направлении. Но операция оставляет шрам. Если это не сделано мастерски, он может оставить пенек, что не будет исцелять, но гнить, чтобы вызвать проблемы в дальнейшем.
Weaning is used here as the symbol of childhood conflicts between established habits and the need to acquire new habits of adjustment to match physical growth and mental development. The child’s life is just one weaning after another. No sooner does he become adjusted to one set of conditions than he is asked to adjust (do it now—right away—do you hear me?) to an entirely different set of conditions.
Отлучение от груди используется здесь как символ детства конфликтов между устоявшимися привычками и необходимости приобретать новые привычки регулировки, чтобы соответствовать физическому росту и умственному развитию. Жизнь ребенка является лишь одним отъема за другим. Как только он становится доводят до одного набора условий, чем он попросил, чтобы настроить (сделайте это сейчас, сразу слышишь меня?) К совершенно различным наборам условий.
A young man may be drafted once in a lifetime. He moans that a year or so out of his life will wreck all of his plans. A child gets drafted into this and into that, without benefit of self-understanding, nor with benefit of adult understanding. We lop off his activities, set him new tasks, taking for granted that the child will do what he is told and like it.
Молодой человек может быть составлен один раз в жизни. Он стонет, что в год или так из его жизни, разрушить все его планы. Ребенок получает призван в это и в том, что без пользы само понимания, ни с выгодой взрослых понимания. Мы отсечь свою деятельность, установить ему новые задачи, принимая как должное, что ребенок будет делать то, что он сказал и как он.
Much of this is necessary, if the child is to take part some day in adult activities. It happened to you and it happened to me. But don’t think that this chopping off of one activity after another does not upset the child’s emotional equilibrium. This is the reason patients ask me, “Is anyone really normal? ”
Многое из этого необходимо, если ребенок примет участие в каком-нибудь у взрослых деятельности. Это случилось с вами, и это случилось со мной. Но не думаю, что это отрубание одной деятельности за другой не нарушает эмоциональное равновесие ребенка. Это причина, пациенты спрашивают меня: «Разве кто-нибудь действительно нормально?»
What happens when weaning from old habits is imposed abruptly? The answer goes to the root of the problem of the psychological cause of nervousness. The answer is that the old habits do not disappear or merge with new, more adult habits. The old habits continue. At the bottom of nervousness, of emotional conflict, is failure to grow up. Nervousness is a form of arrested development. You have seen how this worked out in the case of Robert Q. You will see the process unfold in a more general way as we go on.
Что происходит, когда отлучения от старых привычек накладывается резко? Ответ идет в корень проблемы психологического причины нервозности. Ответ в том, что старые привычки не исчезают или сливаются с новыми, более взрослые привычки. Старые привычки продолжать. В нижней части нервозность, эмоциональная конфликта, неспособность расти. Нервозность является формой арестован развития. Вы видели, как это работает в случае Роберта К. Вы увидите процесс разворачивается в более общем виде, как мы идем дальше.
In mental testing it is asked, “What is the difference between a child and a dwarf? ” The correct answer is that a child is an immature human being, while a dwarf is a small human being. Feeble-minded persons cannot make the distinction between small and immature. Neither can philosophers who theorize about children without, however, taking the pains to observe them. They talk and write as if children were small adults. This error, to be expected only of the feeble-minded, is what keeps people from understanding what life looks like when seen through the eyes of children.
В психическом тестировании он спросил, «В чем разница между ребенком и карликом?» Правильный ответ в том, что ребенок незрелый человек существо, в то время как карлик маленький человек существо. Слабоумные люди не могут сделать различие между маленьким и незрелым. И не может философы, которые предполагают, о детях, однако, не принимая усилия, чтобы их соблюдать. Они говорят и пишут, как будто дети были маленькие взрослые. Эта ошибка, можно ожидать только слабоумных, это то, что держит людей от понимания того, что жизнь выглядит, когда видел глазами детей.
To a small child, life is a series of separate, unconnected incidents, each one of which grows out of some transient inner need. The moment one need is satisfied, the child goes to another activity, probably related in no way to the one preceding. One little pang of hunger, and he drops his toys. He is extremely distractible. A two-year-old cannot remember from one minute to another. The child of four years has no idea of the meaning of today or yesterday or tomorrow. Few children under seven can tell time. Their needs are not integrated, nor are their minds and purposes. Their needs and interests are kaleidoscopic, and their lives are what motion-picture scenarists would call a newsreel of unrelated events.
Для маленького ребенка, жизнь представляет собой серию отдельных, не связанных инцидентов, каждый из которых вырастает из какой-то внутренней потребности переходного. В тот момент, потребность удовлетворяется, ребенок идет в другой деятельности, вероятно, связано никоим образом к одному из предшествующих. Один маленький укол голода, и он падает свои игрушки. Он чрезвычайно обезумевший. Два-летний не может вспомнить от одной минуты до другой. Ребенок четырех лет не имеет ни малейшего понятия о значении сегодня или вчера или завтра. Немногие дети до семи лет можно сказать, время. Их потребности не интегрированы, ни в их умы и цели. Их потребности и интересы калейдоскопической, и их жизнь, что кино-сценаристы назвали бы кинохроника несвязанных событий.
Contrast this with the life of an adult. You ask, “What are you doing tonight? ”
Сравните это с жизнью взрослого человека. Вы спросите: «Что вы делаете сегодня вечером?»
“I’m going to bed early. I was up late last night, and I have to catch up with my sleep. I’m having a heavy day tomorrow.”
«Я иду спать рано. Я был вчера поздно вечером, и я должен догнать сне. У меня тяжелый день завтра».
What the adult does in the morning is related to what he plans to do in the afternoon and the day after and the day after that. What the child does at any time is related only to his need at that moment.
Что делает взрослый утром связана с тем, что он планирует сделать во второй половине дня и на следующий день после и день после этого. Что делает ребенок в любой момент времени относится только к его потребности в данный момент.
A child’s needs and interests are not co-ordinated because his growth and his muscular control are not integrated. His organs grow by fits and starts. He starts getting teeth when he is a few months old and has dental trouble for a couple of years. He doesn’t learn to hold up his head until the muscles of his neck are big and strong enough to support the weight. It is some months later that his back is strong enough to enable him to sit. Walking follows the development of the nerves and muscles that permit the complex co-ordinations which adults take for granted. Second dentition starts about a year after the child enters school, and there is more tooth trouble for some years, while the shape of the face and jaw and the relationships of the structures within the head undergo a radical change. At twelve or fourteen, the sex organs grow, producing emotional psychological disturbances of a profound character.
Потребности и интересы ребенка не скоординированы, потому что его рост и его мышечная управления не интегрированы. Его органы растут урывками. Он начинает получать зубы, когда он несколько месяцев и имеет стоматологической проблемы на пару лет. Он не научится держать голову, пока мышцы шеи не большой и достаточно сильны, чтобы выдержать вес. Это несколько месяцев спустя, что его спина достаточно сильна, чтобы позволить ему сидеть. Прогулки следит за развитием нервов и мышц, которые позволяют сложные согласований, которые взрослые принимают как должное. Во-вторых зубов начинается примерно через год после того, как ребенок попадает в школу, и там более зубов проблемы в течение нескольких лет, в то время как форма лица и челюсти и отношений структур внутри головы пройти радикальные изменения. В двенадцать или четырнадцать, половые органы растут, производство эмоциональные психологические нарушения глубокой характера.
This irregular and rapid growth puts a great strain upon the child. Quite apart from the fact that he is a stranger in this world who has not learned how to find his way around, he has the additional difficulty of adjusting his special interests and needs to an adult world that is organized for people whose needs and interests are relatively stable. His difficulties are increased by the obtuseness of the adults who control his world and who can boast of only the dullest perception of the child’s problems.
Это нерегулярно и быстрый рост ставит большую нагрузку на ребенка. Совершенно независимо от того, что он чужой в этом мире, кто не узнал, как найти свой путь вокруг, он имеет дополнительную трудность поправляя особых интересов и потребностей к миру взрослых, который организован для людей, чьи потребности и интересы являются относительно стабильными. Его трудности увеличивается на тупости взрослых, которые контролируют его мир, и кто может похвастаться только скучное восприятия проблем ребенка.
Obtuseness, of course, is a charitable interpretation of the attitude of many parents. The unwaxed and unpolished truth is that many parents are jealous of their children, resent their presence and their needs, hate the responsibility that children bring, and even hate the children. This sounds harsh, but it is true. Many parents are childish. They have failed to grow up emotionally, and are in competition with their own children. So they hand down their nervousness to their children by failing to give their children an even break. The case of Robert Q. may be extreme, but adult animosity and cruelty take many forms. They often hide behind a mask of good will and kindness.
Тупостью, конечно, является благотворительной интерпретация отношение многих родителей. Невощеный и нешлифованный правда в том, что многие родители ревнуют своих детей, возмущаться их присутствие и их потребности, ненавижу себя ответственность, что дети приносят, и даже ненавидеть детей. Это звучит жестко, но это правда. Многие родители по-детски. Они не смогли вырастить эмоционально, и в конкуренции с собственными детьми. Таким образом, они выносят их нервозность своих детей, не сумев дать своим детям даже сломать. Дело Роберта К. может быть экстремальным, но взрослый враждебность и жестокость принимать различные формы. Они часто скрывают под маской доброй воли и доброты.
A child’s business is to eat, sleep, and play. At first his play consists of random, unpurposive movements and crowings and gurglings. Motor skills are learned slowly. He is six months old before he can hold a cube with his hand and fingers, and a year old when he can use his fingers and thumb in opposition. When he is seven, he should be able to tie a bow knot. His increasing control of his hands means more than mere skill. He learns to use a spoon, a fork, a pencil, and other tools, and in so doing, he learns their uses and meaning and some of their possibilities. He becomes socialized. And all of this learning is effected through play.
Бизнес ребенка, чтобы поесть, спать, и играть. Сначала его игра состоит из случайных, ненамеренных движений и гиканья и бульканья. Двигательные навыки усваиваются медленно. Он шесть месяцев, прежде чем он может провести куба с его руки и пальцев, а через год, когда он может использовать свои пальцы и большой палец в оппозиции. Когда он семь, он должен быть в состоянии связать лук узел. Его усиление контроля из рук означает больше, чем просто мастерство. Он учится пользоваться ложкой, вилкой, карандаш и другие инструменты, и таким образом, он узнает их использования и значение, и некоторые из их возможностей. Он становится социализированы. И все это обучение осуществляется через игру.
Speech is also a learned skill. An infant cries shortly after birth. Babbling begins in his second or third month. As his motor coordinations increase, and as he acquires more specific habitual adjustments to his environment, his vocabulary increases. Since his first perceptions usually include his mother and father, his first words will be “ma-ma” and “da-da.” At one year, a child usually has three words at his disposal. At the age of four, he can understand 1500 words. If he is destined to become a “quiz kid, ” he may have twice that number of words.
Речь также уроки мастерства. Младенец плачет вскоре после рождения. Гуля начинается в его второй или третий месяц. Как его моторные увязки повышения, и как он приобретает более конкретные коррективы в привычные окружающей его среды, его словарный запас увеличивается. поскольку его первые представления, как правило, включают в себя отца и мать, его первые слова будут «ма-ма» и «да-да». В один год, ребенок, как правило, имеет три слова в его распоряжении. В возрасте четырех лет, он может понять 1500 слов. Если ему суждено стать «Тест ребенком», он, возможно, в два раза, что количество слов.
When does a child start to imagine? An image is a remembered perception. Imagery cannot exist until perceptions are reasonably sharp, distinct, and associated with words that make recall possible. About fifteen per cent of the play of five-year-old children involves their imagination. But it is probable that a child learns to play with his imagination at a much earlier age.
Когда ребенок начать, чтобы представить? Образ является вспомнил восприятие. Изображения не могут существовать до тех пор, пока восприятие разумно острый, различны, и связано со словами, которые делают вспомнить можно. О пятнадцати процентов игрой пять-летних детей предполагает их воображение. Но есть вероятность, что ребенок учится играть с его воображения на гораздо более раннем возрасте.
Within the child’s mind, there is constant conflict between his old habits of adjustment and the need to discard these habits in favor of new ones. Put yourself in his place. How would you like to change your dietary habits every three months? Have you ever eaten eel? No? Now you must learn to eat eel, and like it, by George. Have you a yen for kohlrabi? Now is the time to acquire a taste for it. Do you enjoy milk shakes, imbibed through a straw? Yes? No more milk shakes through a straw. You’ll get straight milk and drink from a glass, the way grown folks do.
В сознании ребенка, существует постоянный конфликт между старым привычкам регулировки и необходимости отбросить эти привычки в пользу новых. Поставьте себя на его место. Как бы вы хотели изменить ваши пищевые привычки каждые три месяца? Вы когда-нибудь ели угря? Нет? Теперь вы должны научиться есть угорь, и это нравится, Джордж. У вас есть иен за кольраби? Сейчас настало время, чтобы приобрести вкус к ней. Вам нравится молочные коктейли, впитал через соломинку? Да? Нет больше молока не качает через соломинку. Вы получите прямой молоко и напиток из стакана, то, как вырос люди делают.
When an adult gets older, he changes his habits to conform with new needs and interests. When he gives up dancing and late parties in favor of serious reading, he may regard the change as evidence of increased wisdom. But it is probable that his arteries and his digestive machinery have something to do with his behavior.
Когда взрослый становится старше, он меняет свои привычки, чтобы соответствовать новым потребностям и интересам. Когда он отказывается танцевать и поздно стороны в пользу серьезного чтения, он может рассматривать изменения в качестве доказательства увеличения мудрости. Но вполне вероятно, что его артерии и его пищеварительная техника есть что-то, чтобы сделать с его поведением.
So it is with a child. New growth creates new needs, new interests. Every new spurt of bodily growth raises the curtain on new psychological needs and hungers. There is a time when a child should be breast-fed. There is a time when he needs passive cuddling. There is a time when he should have toys to manipulate, to handle, to pick up and throw down. There is a time for running games that develop his control over his larger muscles. Later he should have rhythm plays with music. Still later he needs games of individual skill, “teasing games” in which the timid child learns to dare more and venture forth. Then in adolescence come team games where he can learn ideals of fair play and of co-operation with his group.
Так что с ребенком. Новый рост создает новые потребности, новые интересы. Каждый новый рывок телесных роста поднимает занавес на новых психологических потребностей и жаждет. Существует время, когда ребенок должен быть на грудном вскармливании. Существует время, когда он нуждается в пассивный обнимаются. Существует время, когда он должен иметь игрушки для манипулирования, чтобы обращаться, чтобы поднимать и бросать вниз. Существует время для запуска игр, которые развивают его контроль над крупными мышцами. Позже он должен иметь ритм пьесы с музыкой. Еще позже он нуждается игры индивидуального мастерства, «дразня игры», в которой ребенок учится робкий решиться больше и мигрируют. Затем в подростковом возрасте приходят командные игры, где он может узнать идеалы честной игры и сотрудничества со своей группой.
The learning of new habits is made easy by two rewards: pleasure and love. If a child has fun in playing games appropriate for his age, he sneers at the “kid stuff” that used to amuse him. The new habits bring in more satisfaction than the old ones, and, as we say, he grows up. Satisfactory, successful adjustment to his needs sends wholesome physical and mental development on the next stage of growth.
Обучение новых привычек легко двумя наградами: удовольствие и любовь. Если у ребенка есть удовольствие в играх, подходящую для его возраста, он глумится над «малыш» вещи, которые раньше, чтобы развлечь его. Новые привычки приносят больше удовлетворения, чем старые, и, как мы говорим, он растет. Удовлетворительно, успешное приспособление к его потребностям посылает здоровый физическое и умственное развитие на следующем этапе роста.
Growth needs must be satisfied at the time they arise. Time is of the essence. Satisfaction of these needs later on is no good. Building blocks are not an opportunity to a fourteen-year-old boy, and singing and teasing games, while excellent for ten-year-olds, will be of little value to the lad of eighteen. Children must have their specific activities for growth at the specific time these activities are needed.
Потребности роста должны быть удовлетворены в момент ее возникновения. Время имеет существенное значение. Удовлетворение этих потребностей в дальнейшем не годится. Строительные блоки не возможность для четырнадцатилетнего мальчика, и поющих, и дразнящие игры, в то время как отличное в течение десяти-летних, будет иметь мало значения в отрока восемнадцати лет. Дети должны иметь свои конкретные мероприятия для роста в определенное время эти мероприятия необходимы.
It is as though we were on a train passing once, and once only, through lovely scenery. If we do not look while we are passing, if the shades are drawn, we will never have an opportunity to see it again; and no picture post cards, however gaudy, can substitute for the original experience.
Это как если бы мы были на поезд, проходящий один раз, и только однажды, через прекрасными пейзажами. Если мы не смотрим, а мы проходим, если оттенки рисуются, мы никогда не будем иметь возможность увидеть его снова; и не картина почтовые открытки, однако безвкусные, не могут заменить оригинального опыта.
The rewards of love and of social approval are absolutely essential to normal development. Everybody needs the corroboration of being wanted. A child must have the warmth of love and protection. He must be made to feel secure. In the home he must feel that he belongs. Outside of the home, he needs to feel that he is adequate and capable. He must never be allowed to doubt that at home he is wanted for the person he is. In the playground and school, he should feel that he is wanted for what he can do.
Награды любви и социального одобрения являются абсолютно необходимыми для нормального развития. Все нуждается в подтверждение нужности. Ребенок должен иметь тепло любви и защиты. Он должен быть чувствовать себя в безопасности. В доме он должен чувствовать, что он принадлежит. Вне дома, он должен чувствовать, что он является адекватным и способным. Он никогда не должен быть разрешено сомневаюсь, что у себя дома он хотел для человека он является. В детской площадке и в школе, он должен чувствовать, что он находится в розыске за то, что он может сделать.
When the rewards of love and social approval are given, the child identifies himself with those about him. They become a part of his personality. His desire to win more approval becomes the motive for his continued growth.
Когда награды любви и социального одобрения даны, ребенок отождествляет себя с теми, о нем. Они становятся частью его личности. Его желание, чтобы выиграть больше одобрения становится мотивом для его дальнейшего роста.
People have to make their mental and physical adjustments to situations the possibilities of which they do not clearly understand. This is emphatically true in childhood. In their childhood they may have been starved for experiences that their growth needs required. They may have suffered from rejection within and outside of the home. They may have suffered from physical handicaps. They may have suffered frustration when the persons and places they loved were snatched from them.
Люди должны сделать свои умственные и физические корректировки ситуации возможностях, которые они не понимают ясно. Это решительно верно в детстве. В детстве они, возможно, были голодал опыта, необходимых их потребности роста. Они, возможно, страдал от отторжения внутри и за пределами дома. Они, возможно, страдал от физических недостатков. Они, возможно, страдал разочарование, когда человек и места, которые они любили, были схватил от них.
Take the case of the spindly-legged, freckle-faced tomboy, whose parents were getting a divorce. By simple unconscious imitation she had copied the muscle tensions of her distracted parents. She had to adjust to the fact of her disintegrating home. She had to adjust to the loss of a parent. With her playmates, she had to adjust to what she considered a humiliating situation. She felt the situation was humiliating because they did. Their standards were not of her making, but they were a part of her mental and physical being.
Возьмите случай тонкими ногами, веснушчатый сорванцом, чьи родители были развода. Путем простого бессознательного подражания она копируется мышечные напряженность ее отвлекали родителей. Она должна была приспособиться к факту ее распадаться домой. Она должна была приспособиться к потере одного из родителей. С ее приятелей, она должна была приспособиться к тому, что она считается унизительным ситуация. Она почувствовала, ситуация была унизительной, потому что они и сделали. Их стандарты не ее решений, но они были частью ее психического и физического существа.
Her adjustments were not satisfactory, or only partially so. In school she was so jumpy and distracted that her schoolwork was bad. Her teacher cajoled, implored, and finally scolded her. She felt the disgrace of failing to keep up with her classmates. Among children of her own age, she was overly aggressive. She boasted of what her father was going to buy for her, and in her boasting she did not distinguish clearly between fact and the wishful thinking of vivid daydreams. Naturally, the other children disliked her, which added to her emotional and social isolation.
Ее корректировки не были удовлетворительными, или только частично, так. В школе она была так нервный и отвлекаться, что ее школьные было плохо. Ее учитель уговорил, умолял, и, наконец, ругал ее. Она чувствовала, позор не в ногу с одноклассниками. Среди детей ее возраста, она была слишком агрессивной. Она хвасталась, что ее отец собирался купить для нее, и в ее хвастовство она не четко различать то, и выдавать желаемое за действительное ярких мечтах. Естественно, другие дети не любили ее, который добавил к ее эмоциональной и социальной изоляции.
Her maladjustment affected her physical growth and development. Her facial expression became pinched and hard. Her digestion was bad. Her sleep was disturbed by nightmares. Her eyes took on the look of an ugly-tempered, injured dog licking his wounds.
Ее дезадаптации повлияло на ее физическое развитие. Ее выражение лица стало ущипнул и трудно. Ее пищеварение плохо. Ее сон был нарушен кошмары. Ее глаза взял на вид уродливого характером, потерпевшего собаки облизывая свои раны.
Fortunately, the whole situation was changed dramatically by a spontaneous reconciliation of her parents. But, unfortunately, such dramatic changes are not common. A thoughtful teacher can pick out by their looks those children whose environments are creating pressures too heavy for little, young shoulders. The teachers know that for these children there is stormy weather ahead. In the case of this girl, the habits she acquired during her period of maladjustment will be hazards that may prevent the free and spontaneous development which rightfully belongs to her.
К счастью, вся ситуация была кардинально изменилась спонтанным примирения родителей. Но, к сожалению, такие драматические изменения не являются общими. Вдумчивый учитель может выбрать по одежке те дети, окружающая среда создают давление слишком тяжелым для маленьких, молодых плечах. Преподаватели знают, что для этих детей есть штормовой погоды впереди. В случае этой девушки, привычки, приобретенные она во время ее периода дезадаптации будет опасности, которые могут помешать свободному и спонтанное развитие, которое по праву принадлежит ей.
Frustration at any level of development stops growth, sending the child hack to a level of adjustment suitable only to a lower age group. This process of seeking satisfaction in more infantile activities is called regression. It means simply that when you can’t do something that is appropriate to your years, you do things that are below your level of attainment.
Разочарование на любом уровне развития останавливает рост, отправив ребенка взломать уровне регулировки подходящего только к нижней возрастной группе. Это процесс поиска удовлетворения в более инфантильными деятельности называется регрессия. Это просто означает, что если вы не можете сделать что-то, что подходит для ваших лет, вы делаете вещи, которые ниже вашего уровня подготовки.
Adults sometimes regress temporarily when under the influence of alcohol. The sedate, responsible executive of fifty attends home-coming week and becomes for the time a college boy, much to the disgust of the fraternity brothers on the campus. They look askance at his clowning, and they resolve not to make fools of themselves when they are middle-aged.
Взрослые иногда регресс временно, когда под влиянием алкоголя. Степенный, ответственный исполнитель пятидесяти посещает возвращение домой неделя и становится на время, колледж мальчик, к большому неудовольствию братства братьев на территории кампуса. Они косо смотреть на его клоунады, и они решают не делать дураков из себя, когда они среднего возраста.
This type of temporary regression that you see so often after football games and at national conventions is not serious. It probably does the old boy good to blow off steam and forget his cares and his years. But in childhood, regression is not temporary and may be a serious block to the growing-up process.
Этот тип временного регресса, что вы видите так часто после футбольных матчей и на национальном конвенций не является серьезным. Это, вероятно, делает мальчик хорошо, чтобы выпустить пар и забыть свои заботы и свои годы. Но в детстве, регрессия не является временным и может быть серьезным блок процесса выращивания вверх.
How disillusionment can distort a child’s personality is seen in the case of Willie. Willie had been a model boy, sunny and warm and friendly. Always doing things for people. When company came he was the first to put an ash tray within reach, the last to require any special attention.
Как разочарование может исказить личность ребенка рассматривается в случае Вилли. Вилли был модель мальчик, солнечный и теплый и дружелюбный. Всегда делать вещи для людей. Когда компания пришла, он был первым, чтобы положить пепельницу в пределах досягаемости, последний требует особого внимания.
Overnight, it seemed, he underwent a personality change. From being immaculate, he became slovenly and untidy. He began to eat greedily, and no food set aside in the icebox for Father’s dinner was safe from Willie’s bottomless appetite. If reproached for his callous piggishness, he either sulked or became noisily quarrelsome. He no longer played baseball with his school friends, and refused to come to the telephone when they called. Then he criticized the neighborhood, where all teachers were “cranks” and “all the kids are dopes.”
