Декабристы в Приднестровье

Владимир Раевский учился во 2-м кадетском корпусе в Санкт-Петербурге, после окончания которого был произведен в офицеры и назначен в 23-ю артиллерийскую бри­гаду. Молодой прапорщик участвовал в славных баталиях 1812 г., особенно же отли­чился в Бородинском сражении, за что был удостоен золотой шпаги с надписью «За храбрость». В течение 1812-1815 гг. будущий декабрист был неоднократно отмечен ор­денами и чинами.

В 1815 г. после заграничного похода двадцатилетний офицер вернулся в Россию. Служил в Каменце-Подольском, затем оставил армию, так как не мог смириться с ца­рившей там тяжелой обстановкой, не мог защитить солдат - своих боевых друзей от физических наказаний, бессмысленной муштры и издевательств унтер-офицеров. Ра­евский понимал, что надежда на либеральные перемены, с которой многие россияне вернулись из заграничных походов, не оправдалась.

Но и в гражданской жизни Раевский не находит себе места: его возмущают крепо­стнические порядки, дух наживы, и он вновь возвращается в армию.

Новым местом его службы стал 32-й егерский полк в Аккермане, где он вступает в Союз благоденствия.

В августе 1821 г. майора Раевского назначают начальником дивизионной школы взаимного обучения (по ланкастерской системе) в Кишиневе - месте расквартирова­ния 16-й дивизии, входившей в состав 6-го корпуса, штаб которого находился в Тирас­поле. Раевский входит в круг талантливых и прогрессивно настроенных людей, груп­пировавшихся вокруг Михаила Орлова - командира дивизии, члена Союза благоден­ствия. В этой среде был принят, высоко це­ним и всеми оберегаем опальный поэт Алек­сандр Пушкин.

И Пушкин и Раевский часто бывали в доме их общего друга И.П. Липранди, кото­рый позже вспоминал: «В моем доме не было карт и танцев, а шла. очень шумная бесе­да, спор, и всегда о чем-либо дельном, в осо­бенности у Пушкина с Раевским, и этот пос­ледний, по моему мнению, очень много спо­собствовал к подстреканию Пушкина занять­ся положительно историей. Пушкин. до­вольно часто выслушивал от Раевского. довольно резкие выражения - и далеко не обижался, а напротив, казалось, искал выс­лушивать бойкую речь Раевского».

Прописи юнкеров в ланкастерской шко­ле дивизии наполнялись такими словами, как «равенство», «конституция», «народовла­стие», резкими были и устные суждения на- Генерал м.Ф. Орлов чальника школы майора Раевского. Последо­
вали доносы, а вскоре и арест, предпринятый по личной инициативе корпусного гене­рала И.В. Сабанеева. Пушкин предупредил друга о готовящемся аресте: «...Сабанеев сейчас уехал от генерала. Дело шло о тебе... Сабанеев утверждал, что тебя непремен­но надо арестовать.»

6 февраля 1822 г. Владимир Раевский был препровожден в Тираспольскую крепость «за подстрекательство к свободомыслию». Долгих два года длился суд, затем вынесли приговор - смертная казнь. Далее следуют ряд протестов и новое, тоже не последнее, судилище. Из крепости пишет он стихи «К друзьям в Кишинев», «Певец в темнице», которые распространяли и тайно читали в Тирасполе, Кишиневе, Одессе. Эти поэти­ческие послания были адресованы прежде всего Пушкину, который незамедлительно ответил узнику:

«Недаром ты воззвал ко мне Из глубины глухой темницы. ..»

В первых числах февраля 1826 г. после более чем десятидневной дороги Раевский был доставлен в Петербург. Впереди - изнурительные допросы, приговор, лишение дворянства, чинов, наград и долгие десятилетия сибирской ссылки. Но все это проис­ходило уже вдали от Приднестровья.

В 1826 г., когда следствие по делу декабрьского заговора проводилось во многих воинских частях России, предстал перед судом при 2-й армии в Тирасполе поручик квартирмейстерской части при главном штабе армии Евдоким Емельянович Лачинов, воронежский дворянин, член Южного общества. По приговору 25 ноября 1826 г. он был лишен прав с «написанием в рядовые». В 1832 г. Лачинов был уволен из армии в чине прапорщика. Историк Басаргин вспоминал: «Лачинов был разжалован в солда­ты, дослужился до офицерского чина, а теперь в отставке». Умер Лачинов в августе 1875 г. в Москве.

В истории Тирасполя сохранилось имя и другого офицера этой же квартирмейстер­ской части - полковника Э.В. фон Руге. Как член Союза благоденствия, он по приго­вору суда содержался в казематах Тирасполь­ской крепости. По отбытии срока наказания в 1829 г. ему было приказано явиться в глав­ный штаб 2-й армии (г. Тульчин). Впо­следствии его военная карьера развивалась настолько успешно, что Руге дослужился до чина генерал-лейтенанта.

Среди узников крепости был и князь Александр Петрович Барятинский, штаб-рот­мистр, адъютант главнокомандующего 2-й армией графа Витгенштейна. Князь был од­ногодком А.С. Пушкина: он родился 7 янва­ря 1799 г. В протоколе допроса о вероиспо­ведании указал: «Греко-российской веры». Обучался в столице в Иезуитском благород­ном пансионе французского эмигранта абба­та Николя (вместе с М.Ф. Орловым, С.Г. Вол­конским), «вышел из оного в конце 1814 или в начале 1815 года».

Барятинский вступил в Южное тайное об­щество уже после основания Союза благоден- в.ф. Раевский
ствия. Он был последним председателем Тульчинской управы, близким другом Пес­теля. Именно Барятинский в 1823 г., сопро­вождая командующего в его поездке в Санкт-Петербург, по поручению Южного общества вел переговоры с Северным обще­ством.

В многотомном издании «Восстание де­кабристов» читаем: «Подозревавшее Баря­тинского начальство послало его. в коман­дировку в Тирасполь, очевидно, чтобы уда­лить его из Тульчина». Имеются основания предполагать, что Барятинский рассчитывал освободить из Тираспольской крепости то­мившегося там майора Раевского, который мог бы сыграть большую роль в намечав­шемся восстании. Более того, А.В. Поджио вспоминал: «Давыдов объявил мне (21 де­кабря 1825 года).о сослании князя Баря­тинского под арестом к генералу от инфан­терии Сабанееву».

В конце декабря 1825 г. князь Барятинский присягнул на верность царствующему государю императору в присутствии начальника штаба 6-го корпуса генерала Вахте- на. Но это его не спасло. Александр Петрович был арестован в конце декабря того же года в Тирасполе и приговорен к смертной казни, затем приговор смягчили вы­сылкой на каторжные работы. Царь подписал «Указ Верховному уголовному суду»: «.Преступников I разряда, Верховным уголовным судом к смертной казни осужден­ных. даровав им жизнь, по лишении чинов и дворянства, сослать вечно в каторж­ную работу».

После окончательного приговора (до отправки в Сибирь) князя перевели в Кекс- гольм. В августе 1826 г. пожизненный срок был сокращен до 20 лет. В 1827 г. Баря­тинский поступил в Читинский острог, а в 1839 г. «за сокращением срока» определен на поселение в город Тобольск, где и умер в городской больнице в августе 1844 г. со­рока пяти лет от роду.

Именно князь Барятинский принял в Южное общество декабриста П.И. Фаленберга. который неоднократно бывал в городе на Днестре по делам службы как военный то­пограф.

В это же время был заключен в Тираспольскую крепость бывший командир квар­тировавшего в Аккермане 32-го егерского полка полковник А. Г. Непенин - член Союза благоденствия с 1819 г. Это о его гостеприимстве и хлебосольстве писал И.А. Липранди, путешествуя вместе с А.С. Пушкиным в декабре 1821 г.: «В Аккерма­не мы заехали прямо к полковому командиру Андрею Гавриловичу Непенину (старому моему приятелю.) и поспели к самому обеду, где Пушкин встретил своего петербур­гского знакомца подполковника Кюрто, бывшего его учителя фехтования и. назначен­ного комендантом Аккерманского замка. Вечер проведен был весело. Все обедав­шие не прочь были. погулять, и хозяин подавал пример гостям своим». В своих вос­поминаниях В.Ф. Раевский писал о Непенине: «.храбрый боевой офицер, честный, откровенный и беспечный, как все тогдашние военные люди».

А.П. Барятинский

В начале 1821 г. в Москве собрались члены разных отделов Союза благоденствия. После нескольких совещаний они приняли решение закрыть Союз. Об этом было объяв­
лено его членам в Петербурге и в Тульчине (главной квартире 2-й армии). На самом же деле полного закрытия организации не про­изошло, наоборот, усилилась деятельность Северного и Южного обществ: вопросы по­литические стали превалировать над вопро­сами общественными. Члены Союза предло­жили установить республиканский образ правления и начать разработку проекта кон­ституции. Главными деятелями общества были: в Петербурге - Муравьев, в Тульчине - Пестель и принятый в тайное общество в 1819 г. Юшневский.

19 ноября 1825 г. в Таганроге внезапно скончался Александр I. Россия присягнула императору Константину Павловичу, кото­рый, согласно последовавшему отречению от престола, признал императором великого князя Николая Павловича. Началось между­царствование, продолжавшееся до 14 декаб- Генерал ИВ. Сабанеев ря 1825 г. При этих тревожных обстоятель­ствах стали обнаруживаться нити заговора, покрывшего, как сетью, почти всю Россий­скую Империю и Польшу. Генерал-адъютант барон Дибич, будучи начальником глав­ного штаба, принял на себя исполнение необходимых распоряжений. Он отправил в Тульчин генерал-адъютанта Чернышева для ареста главных деятелей Южного обще­ства.

Всего несколько часов спустя после ареста П.И. Пестеля (13 декабря 1825 г.) был арестован и А.П. Юшневский. 7 января 1826 года его привезли в Петропавловскую кре­пость в пятый каземат Никольской куртины. Комендант крепости получил приказ Ни­колая I: «Присылаемого Юшневского содержать под строжайшим арестом, дав ему пи­сать, что хочет». Ему было предъявлено обвинение в том, что после роспуска Союза благоденствия «он возбудил их продолжить общество», одобрил решительный револю­ционный способ действия, соглашался на истребление государя и всей императорской фамилии, знал о решении начать восстание.

Следственный комитет выговаривал Юшневскому: «.вы.уклоняясь от ясного признания об одних, вовсе умолчали о других обстоятельствах, которые вообще долж­ны быть вам совершенно известны как председателю первого и как директору после­днего общества в Тульчине». Юшневский был осужден по первому разряду - «казнь отсечением головы», но 10 июля 1826 г. приговор был земенен пожизненными катор­жными работами. Юшневского отправили в Сибирь. Доставлен он был в Читинский острог в декабре 1827 г.

М.К. Юшневская (Круликовская, 1790-1863) в письме от 11 октября 1826 г. из Туль- чина на имя А.Х. Бенкендорфа просила о разрешении следовать за мужем в Сибирь: «Для облегчения участи мужа моего повсюду следовать за ним хочу. Для благополучия жизни моей мне больше теперь ничего не нужно, как только иметь счастье видеть его и разделить с ним все, что жестокая судьба предназначила. Прожив с ним 14 лет сча­стливейшей женой в свете, я хочу исполнить долг мой и разделить с ним его бедствен­ное положение. По чувству благодарности, какую я к нему имею, не только бы взяла охотно на себя все бедствия в мире и нищету, но охотно отдала бы жизнь мою, чтобы только облегчить участь его».

Юшневская сразу стала собираться в путь вслед за мужем, но вырваться удалось лишь в 1830 г., так как много времени ушло на сбор средств для поездки.

Когда на четвертом году заключения с узников сняли кандалы, Николай Бестужев сделал из них женам декабристов кольца, которые они с гордостью носили. М.К. Юш­невская через десять лет после ссылки обещает брату мужа переслать «железное коль­цо», оправленное в золото, - «...оно будет сделано из желез, которые носили все наши страдальцы», - а также «железный крестик, сделанный из выломанного кусочка желе­за у окошечной решетки из того номера и того каземата, в котором жил твой добрый брат и я с ним».

К концу 1835 г. осужденным по первому разряду «государственным преступникам» указом царя срок каторги был уменьшен на два года. Последними в разряд ссыльнопо­селенцев были переведены Давыдов, Трубецкой и Юшневский.

После полуторадесятилетней каторги и ссылки Алексей Петрович Юшневский в канун своего 55-летия с горечью пишет: «Число истинно счастливых, никаким горем не помраченных дней было так невелико, что если принять к зачету последние 15 лет, то судьба останется у нас в долгу неоплатном, тем более, что вскоре мы с женою ли­шимся способности пользоваться ее дарами».

Барон А.Е. Розен в «Записках декабриста» посвящает Юшневскому прочувствован­ные строки: «Юшневский был стоек во всем смысле слова, с твердыми правилами, умом и сердцем любил свое отечество и без малейшего ропота переносил все испыта­ния и лишения. Казалось, он даже вызывал их для себя, чтобы доказать, что он готов переносить и больше и не желает никаких пожертвований. Очень тесно был связан с П.И. Пестелем, который для него не имел сокровенной мысли, все ему сообщал и до­рожил его мнением и советом». И далее А.Е. Розен пишет о Юшневском как о «муже большого ума, с самым строгим правилами нравственности». Силы, однако, были по­дорваны. Деревушке Малой Разводной суждено было стать последним приютом Юш­невского.

Несмотря на немногочисленность литературных источников, связанных с деятель­ностью декабристов в Приднестровье, известно, что они сыграли весьма заметную роль в истории края.