Создание Особого отдела ЦК КПК и его деятельность

Когда Кан Шэн появился в Шанхае, там уже работал Особый отдел ЦК КПК. История создания отдела такова.

На VI съезде КПК, проходившем под Москвой в июне—июле 1928 г., было принято решение «об образовании комитета по контрразведке, в состав которого вошли Сян Чжунфа, Чжоу Эньлай⁶ и Гу Шуньчжан»⁷, по типу советского ОГПУ. Все они были членами Политбюро ЦК КПК. Гу Шуньчжан был хорошо знаком с Чжоу Эньлаем и являлся его протеже, одно время работал личным охранником М.Бородина⁸.

Справка. Чжоу Эньлай (Шао Шань, Чжоу Сян, Сян Юй, Эньлай, Гуань Шэн, Гуань, Чжоу Сянюй, Фэй Фэй, Чжоу Шаошань, У Хао, Те Жэнь, Да Мэй, Чжао Лай, Вэй Сы, Су, Москвин, 1898—1976) вступил в революционное движение в период «Движения 4 мая» 1919 г. в Тяньцзине. Был арестован и около года находился в тюрьме. По освобождении из тюрьмы уезжает на учебу во Францию, где становится одним из организаторов и руководителей европейских отделений КПК и Социалистического Союза молодежи Китая. Проучившись два года в Париже, он несколько месяцев провел в Англии, снова вернулся во Францию, а затем год обучался в Германии. В 1924 г. Чжоу Эньлай вернулся в Китай уже как известный революционный организатор и сразу же включился в активную работу в КПК. В 1924—1926 гг. был секретарем Гуандун-гуансийского комитета КПК, преподавателем и начальником политотдела Военной академии Вампу (Хуанпу), политкомиссаром 1-й дивизии Народно-революционной армии, командующим которой был Чан Кайши. В конце 1926 г. был направлен в Шанхай, где работал секретарем Орготдела ЦК КПК, а затем секретарем Цзянсу-Чжэцзянского провинциального военного комитета КПК и секретарем Центрального военного совета КПК. В феврале и марте 1927 г. был одним из организаторов и руководителей восстаний в Шанхае. На V съезде КПК избирается членом ЦК, а затем — членом Политбюро. Был одним из организаторов и руководителей Наньчанского восстания. На VI съезде КПК Чжоу Эньлай выступил с докладом по военным и организационным вопросам. На 1-м пленуме ЦК после VI съезда его кандидатура вместе с кандидатурой Сян Чжунфа выдвигалась на пост Генерального секретаря ЦК КПК. Генеральным секретарем был избран Сян Чжунфа, а Чжоу Эньлай стал заведующим Орготделом и техническим секретарем ЦК КПК. На VI Конгрессе Коминтерна был избран кандидатом в члены Исполкома Коминтерна. Вернувшись в Китай, стал одним из основных руководителей КПК. Во время господства лилисаневской линии Чжоу Эньлай находился в Москве. В 1930 г. ИККИ делегировал его в Китай с поручением добиться осуждения линии Ли Лисаня. Однако вернувшись в Китай в августе 1930 г., Чжоу Эньлай занял примиренческую позицию в отношении линии Ли Лисаня в Политбюро и на 3-м пленуме ЦК КПК (сентябрь 1930 г.) выступил с докладом «О решениях Коминтерна и современных задачах в тактике КПК». На 4-м пленуме ЦК КПК в январе 1931 г. он примкнул к группировке интернационалистов.

После выбора руководящих органов партии Чжоу Эньлай, вошедший в Исполком Политбюро ЦК КПК, 20 июля 1928 г. был утвержден заведующим Секретариатом Исполкома Политбюро и заведующим Орготделом ЦК КПК⁹. Еще до У1 съезда Чжоу Эньлай был в составе Оргбюро ЦК, а 10 января 1928 г. был назначен его главой¹⁰.

Официально Особый комитет был сформирован по решению Политбюро ЦК КПК 14 ноября 1928 г.¹¹ В его функции входили охрана партии и ее руководящих органов и информационная работа. При комитете был создан Особый отдел, отвечающий за безопасность руководства ЦК партии. Ответственным за работу отдела являлся Гу Шуньчжан (Ли Мин). Одновременно Чжоу Эньлаю было поручено руководить создаваемым Особым отделом от ЦК партии.

Еще весной 1928 г. Чжоу Эньлай и Чэнь Гун установили контакты с Ян Дэнином (Бао Цзюньфу), который в свое время учился в Японии, был известным человеком в шанхайском обществе, общался с представителями всех партий и течений, сотрудниками иностранных сеттльментов, уголовниками. Его даже прозвали «заслуженным сановником четырех дворов», потому что он общался и с гоминьдановцами, и с японцами, и с китайцами-компрадорами, и с коммунистами. Когда Чан Кайши начал создавать свою организацию по разведке, Ян Дэнину было предложено сотрудничество в деле ее организации. Однако зная, что последний искренне сочувствует китайской революции, коммунисты решили привлечь его на свою сторону. Чэнь Гэну было поручено установить с ним связь в целях партийной разведки¹².

Особый отдел ЦК КПК состоял из четырех секторов.

Первый сектор (Общий отдел) осуществлял общее руководство и координировал деятельность остальных секторов, его руководителем был Хун Яншэн¹³. Отдел был подчинен Чжоу Эньлаю.

Второй сектор занимался сбором информации и разведывательной деятельностью внутри Гоминьдана, руководил его работой Чэнь Гэн. (Чэнь Гэн окончил Военную академию Вампу в первом выпуске в 1924 г., тогда же вступил в КПК, участвовал в восточных походах 1925 г. и Северном походе 1926 — 1927 гг. По некоторым данным, прошел специальную подготовку в СССР¹⁴. После вооруженного восстания в Наньчане 1 августа 1927 г. во время похода на юг он был тяжело ранен, ему перебило кость левой ноги. После выздоровления Чэн Гэн получил от партии задание возглавить Второй сектор Особого отдела¹⁵.) Подбор людей во Второй сектор осуществляли трое: Ли Кэнун, Цянь Чжуанфэй и Ху Ди. Во Втором секторе, кроме этих троих, также работали: Чэнь Шоучан, Чэнь Яньшань, Лю Дин, Кэ Линь, Хэ Чэн. Этот сектор активно внедрял своих людей в гоминьдановские структуры¹⁶. С января 1932 по февраль 1933 г. Второй сектор был разделен на две части: военная разведка и политическая разведка.

Особые комитеты КПК были созданы и в провинциях.

В конце 1927 г. среди детективов Французского сеттльмента в Шанхае появился некий молодой человек по имени Ван Юнь, имевший хорошие рекомендации от высоких инстанций. Он был вхож в шанхайские учреждения секретной службы и полицейские участки французского сеттльмента, его почтительно именовали «господин Ван». Однажды театр, в котором проходило собрание с участием коммунистов, был окружен гоминьдановскими сыщиками и полицией Французского сеттльмента. Ван Юнь тоже принимал участие в облаве. Он добился, чтобы ему поручили охранять один из выходов, и подал знак своим товарищам. Пользуясь возникшей суматохой, они благополучно выскользнули на улицу и скрылись в толпе. После этого, опасаясь разоблачения, Ван Юнь перестал появляться среди детективов и ушел в глубокое подполье. Вскоре враги узнали, что под именем Ван Юнь скрывался Чэнь Гэн¹⁷.

Третий сектор руководил действиями специального отряда по защите подпольных организаций и их кадров (другое название («красный отряд»*), а также занимался наказанием сыщиков, провокаторов и предателей. Во главе его в разное время стояли Гу Шуньчжан, совмещая эту должность с другой работой, Чэнь Гэн, Ся Цайи. (Гу из провинции Цзянсу работал сначала слесарем, затем старшим рабочим на табачной фабрике. Будучи прекрасным фокусником, выступал в известном шанхайском Луна-парке «Да Шицзе», снайперски стрелял, владел техникой ушу. В 1927 г. Гу участвовал в трех шанхайских восстаниях, командовал вооруженными рабочими и пользовался их уважением, умело действовал в баррикадных боях. После контрреволюционного переворота 12 апреля 1927 г. Гу переехал в Ухань, где вел борьбу с провокаторами и предателями. В августе 1927 г. вернулся в Шанхай. Гу командовал бойцами «красного отряда», в своей среде его называли «китайским Камо», «легендарным смельчаком»¹⁸. Его курировали непосредственно Чжоу Эньлай и Чэнь Гэн.

##* «Красные отряды», «отряды по истреблению псов», задачей которых была борьба с провокаторами, предателями, сыщиками, а также защита подпольных парторганизаций и партийных кадров.

В начале 1931 г. Гу Шуньчжана по заданию партии направили в Ухань с целью осуществить покушение на Чан Кайши. Однако спецслужбы Гоминьдана раскрыли его. 25 апреля (академик С. Л. Тихвинский утверждает, что это произошло 24 апреля¹⁹) 1931 г. по доносу бывшего рабочего-текстильщика Ван Жуцяо (есть и иная версия, что он был обнаружен по фотографии²⁰) Гу был арестован в Ханькоу гоминьдановской полицией. На первом же допросе он начал давать показания. Учитывая, что в его руках были явки и конспиративные квартиры центральных органов КПК в Шанхае и других городах, связь с советскими районами, радиосвязь, он был ценной добычей для гоминьдановской охранки. Гу Шуньчжан раскрыл явки ЦК, имена арестованных, но не опознанных руководителей КПК, в том числе Юнь Даина. Именно из-за предательства Гу Шуньчжана 29 апреля 1931 г. был расстрелян Юнь Даин)²¹. Когда Чжоу Эньлай узнал о предательстве Гу, то была предпринята акция по уничтожению его близких родственников. Были убиты более 10 человек, трупы восьми из них были тайно ночью закопаны в саду Французской концессии в Шанхае²². Их обнаружили только пять месяцев спустя в развалинах дома на территории Французской концессии, в яме, засыпанной трехметровым слоем земли и обломков бетона. Попавший в руки гоминьдановцев исполнитель приговора подтвердил, что казнь состоялась по прямому указанию Чжоу Эньлая. В живых остался лишь младший сын изменника, да и то потому, что палачу не хватило решимости расправиться с ним. После допроса тайный агент КПК указал еще пять мест, где были погребены трупы партийных работников, убитых по приказу Чжоу «для поддержания дисциплины». Так осуществлялся «красный террор». Только когда из земли извлекли около тридцати трупов людей, уничтоженных коммунистами, местная полиция приняла решение прекратить дальнейшие поиски²³.

Позднее разнузданный «красный террор» был осужден как ИККИ, так и некоторыми руководителями КПК. В справке, составленной в аппарате ИККИ 26 марта 1936 г. по результатам проверки работы Особого отдела КП Китая, указывалось, что работники Отдела «подменяли организованную систематическую борьбу с провокаторами и предателями методами личного террора и анархизма. Каждый раз при больших провалах парторганизаций вместо изучения причин провала, а также преследования провокаторов внутри партии, они считали, что только применением метода террора к открытым шпионам противника можно нанести удар противнику, разрушающему парторганизации. Такая неправильная линия объективно помогала развитию деятельности провокаторов в парторганизациях». Так, Чжан Вэньтянь (Ло Фу) писал, что «в целом ряде районов красный террор превратился в беспорядочные убийства, так как «некоторые товарищи считают, что «убивать по ошибке одного или двух (не беда», или же «чем больше убьем, тем лучше»… Однако ни один человек не решился исправить эти ошибки; даже ответственные организации, видя самоуправство, не вмешивались. Все боялись обвинения в случае вмешательства в правом оппортунизме или в соглашательстве по отношению к помещикам и капиталистам»²⁴.

Исходя из данных, основанных на публикациях архивов гоминьдановской охранки («отдел расследований»), лишь благодаря тому, что один из членов КПК, нелегально работавший в охранке Гоминьдана на ответственной должности, задержал телеграмму из Уханя с информацией Гу Шуньчжана и успел сообщить об этом в ЦК КПК, не было арестовано руководство КПК в Шанхае²⁵.

Чтобы предотвратить возникшую в связи с арестом Гу опасность для руководящих органов партии, угрозу провала ее связей, захвата документов и т. д., Чжоу Эньлай провел ряд срочных мер по смене явочных квартир, паролей, обеспечению отъезда из Шахая лиц, известных Гу Шуньчжану. В результате удалось несколько уменьшить последствия его предательства. (По оценкам французского разведцентра в Шанхае, на протяжении трех месяцев в результате предательства Гу Шуньчжана погибли несколько тысяч членов КПК²⁶).

10 июня 1931 г. на заседании Политбюро ЦК КПК Чжоу Эньлай самокритично оценил свою деятельность по руководству разведкой и доложил об экстренных мерах, принятых по перестройке этой службы после предательства Гу Шуньчжана²⁷.

После ареста и предательства Гу Особый отдел с апреля 1931 г. до января 1932 г. возглавлял Ши Пин²⁸. На руководящую работу в Особый отдел был переведен Пань Ханьнянь, где он проработал до 1933 года²⁹. Третий сектор возглавил Кан Шэн³⁰. С января 1932 по февраль 1933 г. он курировал Особый отдел от ЦК партии³¹.

Четвертый сектор занимался связью и передачей информации (в том числе радиосвязью). Руководителем сектора в разное время были Ли Цян, Чэнь Шоучан³², У Тэчжэн (он же У Дэфэн)³³. В период разрыва единого фронта У Тэчжен многое сделал для спасения организаций КПК и их руководства от разгрома, а также по обеспечению безопасности рабочих активистов и прогрессивных общественных деятелей³⁴.

У Тэчжэн наладил различные формы связи между ЦК КПК и Коминтерном³⁵. Члены КПК только с помощью работников Четвертого сектора могли найти явки и установить связь с парторганизациями.

В Особом отделе был также сектор по печати. Его возглавлял Гун Иньбин³⁶ (осенью 1930 г. Чжан Кучэнь)³⁷.

Особый отдел был создан на базе Особого сектора при Военной комиссии ЦК в Ухане. Руководителями сектора были Чжоу Эньлай, Ван Ифэй и Не Жунчжэнь. После переворота в Ухане работники сектора прибыли в Шанхай. Там Особый отдел стал расширяться за счет привлечения лучших представителей шанхайских вооруженных дружин, которые входили в состав рабочих-пикетчиков во время всеобщей стачки в Шанхае в мае 1925 г. Они стали костяком революционной рабочей гвардии Шанхая и период трех вооруженных восстаний шанхайского пролетариата в 1927 г. По данным сотрудника Коминтерна китайца Го Шаотана (А. Г. Крымова, эти бойцы обладали большим опытом вооруженной борьбы. Из них формировались «красные отряды»³⁸.

Когда после совещания 7 августа 1927 г. аппарат ЦК КПК переехал в Шанхай, руководители аппарата, учитывая, что Шанхай находился под властью противника, должны были постоянно менять свое местоположение, фамилии, заниматься конспирацией. К примеру, Чжоу Эньлай менял квартиры каждые полмесяца, в лучшем случае — месяц³⁹. Дэн Сяопин, будучи заведующим секретариатом ЦК КПК, должен был держать в своих руках сведения о местонахождении всех ответственных руководителей, всех конспиративных органов ЦК КПК, причем чтобы сократить круг знающих явки, был единственным человеком, который владел этой информацией⁴⁰.

Учреждения ЦК КПК в то время размещались на территории одной из иностранных концессий, а главный штаб аппарата ЦК партии находился в центральном районе Шанхая на территории Международного сеттльмента⁴¹.

Летом 1929 г. Чжоу Эньлаю удалось создать надежное конспиративное место для встреч руководства партии, использовав для этой цели больницу в Шанхае⁴². Здесь почти всегда с ноября 1928 г. по апрель 1931 г. (когда в связи с предательством Гу Шуньчжана эту явку вынуждены были срочно оставить) проводились заседания Политбюро ЦК КПК⁴³. Больница «Шэнли» находилась на бойком месте в центре города на проспекте Сымалу (сейчас Фучжоулу) за театром «Тяньчань» в доме № 447. Она располагалась на первом этаже здания, а на верхнем этаже квартиру из трех комнат снимали супруги Сюн Цзиньдин и Чжу Дуаньшоу. Сюн выдавал себя за коммерсанта, приехавшего из провинции Хунань для торговли тканями и пряжей местного производства; на двери была табличка: «Процветающая торговая фирма». Приходящие в фирму по делам звали «коммерсанта» «хозяин Сюн».

Доклады, поступавшие с мест и из советских районов, были написаны симпатическими чернилами на писчей бумаге, сделанной из бамбука или из хлопчатобумажной ткани, ее проявляли с помощью раствора квасцов, затем текст переписывался, ставился гриф «совершенно секретно», эти бумаги запрещалось выносить за пределы помещения Политбюро⁴⁴.

Все должны были соблюдать строгую конспирацию — маскироваться под состоятельных людей: носить длинные китайские халаты, шляпы, очки.

С середины марта до середины апреля 1928 г. Чжоу Эньлай по решению руководства КПК находился в Гонконге, пытаясь вызволить из тюремного заключения Дэн Чжунся⁴⁵.

24 августа 1929 г. во время заседания Военной комиссии ЦК по доносу предателя — секретаря Военной комиссии ЦК Бай Синя* в подпольную квартиру в западном районе Шанхая на улице Синьчжалу ворвалась полиция. Были арестованы все пятеро присутствовавших на заседании Военной комиссии: член Политбюро ЦК КПК, секретарь Крестьянского отдела ЦК КПК и заведующий Военным отделом КПК провинции Цзянсу Пэн Бай, кандидат в члены Политбюро и заведующий Военным отделом ЦК КПК Ян Инь, член Военного отдела парткома провинции Цзянсу Ян Чаньи и сотрудник Военного отдела провинциального парткома Син Шичжэнь, а также Чжан Цэичунь⁴⁶. По чистой случайности Чжоу Эньлай в тот день на заседании отсутствовал. Операцией руководил Фан Чжэньбо, член шанхайского горкома Гоминьдана, тесно связанный с одним из главарей контрразведки Гоминьдана Чэнь Лифу, он же был контрольным инспектором отдела безопасности Шанхая. Попытка КПК организовать освобождение арестованных вооруженным путем сорвалась, и они после сугубо формального судебного разбирательства через несколько дней были казнены гоминьдановцами⁴⁷.

##* Бай Синь окончил академию Вампу (в составе первого выпуска), работал комиссаром учебного батальона 24-й дивизии, которой командовал коммунист Е Тин. Участвовал он и в советском движении в Хайлуфэне, возглавлявшемся Пэн Баем. В 1929 г. Бай Синь был послан на работу в Военную комиссию ЦК в Шанхае. У него было много секретных материалов, он знал явки и адреса членов комиссии. Узнав о его измене, Особый отдел ЦК предупредил всех, кто мог стать жертвой его предательства. Бай Сянь по решению Особого отдела был приговорен к смерти. Приговор был приведен в исполнение 11 ноября 1929 г.

В том же месяце из-за предательства Дай Бинши полицейское управление Шанхая арестовало еще семерых членов КПК⁴⁸.

31 августа Чжоу Эньлай написал текст воззвания КПК по поводу казни Пэн Бая и его товарищей⁴⁹.

У Чэнь Гэна был свой человек в гоминьдановской контрразведке — Янь Дэнин. Он уроженец Гуандуна, учился в Японии, был знаком с некоторыми коммунистами, придерживался прогрессивных взглядов. В период сотрудничества Гоминьдана и КПК Янь Дэнин работал в спецотряде Гоминьдана в подразделении, которым командовал Чэнь Гэн. После разрыва сотрудничества Янь Дэнин остался на прежней работе, пользовался доверием главарей контрразведки Гоминьдана Чэнь Лифу, Чжан Даофаня, Сюй Эньцзэна.

Коммунистами была создана подпольная радиостанция для связи с Коминтерном и с провинциальными комитетами КПК⁵⁰. В 1928 г. КПК было решено создать две подпольные радиостанции (одну в Шанхае, другую в Гонконге для связи с местными партийными организациями). Решили, что необходимо подготовить своих радистов. Обе радиостанции начали действовать с января 1930 г.⁵¹

Для более эффективной борьбы с коммунистами спецслужбы США поставили своего агента Руса на пост начальника политотдела полицейского управления Международного сеттльмента. Однако Особый отдел установил связь с его секретарем Гэ Бахуа и получал через него нужные сведения, оплачивая ежемесячно по 500 юаней за его услуги. Кроме того, у отдела были два своих агента среди детективов Французского сеттльмента, которые оказывали коммунистам неоценимые услуги⁵².

Во второй половине 1929 г., после ликвидации Бай Синя, «красный отряд», насчитывавший около 40 человек и непосредственно подчинявшийся Третьему сектору, стал грозной силой для предателей и провокаторов, а также для гоминьдановской контрразведки. «Красный отряд» работал в тесном взаимодействии с Первым и Вторым секторами отдела. К примеру, при созыве совещания или заседания сотрудники Первого сектора подыскивали подходящее помещение, сотрудники Второго обеспечивали его безопасность и следили за действиями охранки, а бойцы из Третьего сектора организовывали охрану: курсировали вокруг дома, переодетые лоточниками или разносчиками газет, следя за обстановкой вокруг. Проведение совещаний, пленумов, конференций в условиях жестокого террора — дело очень сложное и трудное, но куда сложнее было выявить провокаторов и предателей, прятавшихся в рядах КПК. Так, в апреле 1928 г. отдел не сумел предотвратить арест члена Политбюро ЦК КПК, одного из руководителей шанхайского рабочего движения Ло Инуна⁵³. 15 апреля 1928 г. в 10 час. утра последний был схвачен полицейскими, когда выходил из квартиры Хэ Цзясина на ул. Гордона в Международном сеттльменте (там находилась явка организации). Свидетелем этого события был будущий Генеральный секретарь ЦК КПК Дэн Сяопин. Он в этот день как раз пошел на встречу с Ло Инуном и, закончив с делами, вышел через черный ход. А в это время к парадным дверям подъехала полиция, чтобы арестовать Ло Инуна. Все это заняло меньше минуты⁵⁴.

В то время Янь Дэнин еще не был назначен на ответственный пост в гоминьдановской охранке в Шанхае. Тем не менее Особому отделу удалось узнать через агентов внутри полиции сеттльмента о том, что провокаторами, предавшими Ло Инуна, были Хэ Цзясин и его жена Хэ Чжихуа. Они учились в КУТВ в 1926 г. Хэ Цзясин приехал в Москву из Франции, Хэ Чжихуа — из Германии. После возвращения из Москвы в Шанхай Хэ стал личным секретарем Ло Инуна, знал много явок и адресов ответственных работников ЦК. Он пошел на предательство и вступил в тайную связь с агентами западных секретных служб, вел переговоры с помощником начальника полицейского участка в Международном сеттльменте. За списки руководящих работников ЦК и их адреса он получил 20 тыс. долларов и заграничные паспорта для себя и жены. Первым он выдал Ло Инуна. Особым отделом делались попытки вызволить последнего, однако это им не удалось, так как Ло Инун был без суда и следствия расстрелян досрочно 21 апреля 1928 г. в западном пригороде Шанхая⁵⁵.

Перед отделом встала неотложная задача — уничтожить предателя и его жену. После очередной проверки и нового доказательства предательства супругов бойцы «красного отряда» под командованием Чэнь Гэна ранним утром ворвались в номер гостиницы, где жили супруги, и застрелили Хэ Цзясина, а его жену, которая спряталась под кровать, тяжело ранили, у нее был выбит один глаз. Для прикрытия операции около здания гостиницы группа подростков «забавлялась» взрывами мелких хлопушек и петард, чтобы заглушить звуки выстрелов⁵⁶.

В декабре 1927 г. было решено внедрить нескольких преданных и смелых коммунистов в органы спецслужбы Гоминьдана и иностранных сеттльментов. У Хао и Чэнь Гэн поручили Цянь Чжуанфэю, Ли Кэнуну и Ху Ди проникнуть в высшие органы гоминьдановской контрразведки. Эту операцию удалось реализовать благодаря личной связи Цянь Чжуанфэя с Сюй Эньцзэном. Последний приходился двоюрдным братом (по матери) Чэнь Лифу, был его самым доверенным лицом и занимался делами разведки и контрразведки. В то время Чэнь Лифу уже стал одним из лидеров Гоминьдана и безраздельно контролировал все дела спецслужб.

Летом 1928 г., когда Сюй Эньцзэн создал курсы по подготовке радистов, среди поступавших оказался и Цянь Чжуанфэй⁵⁷.

Чэнь Лифу занимал должность начальника сектора расследования орготдела ЦИК Гоминьдана, который был создан в феврале 1928 г. Этот сектор стал центральным органом по сбору информации и ведению подрывной работы, подбору и засылке провокаторов в ряды КПК и руководству их действиями. Отдел также вел следственные дела на арестованных коммунистов.

После того как положение Цянь Чжуанфэя укрепилось, в органы контрразведки Гоминьдана решили заслать еще одного надежного и смелого члена КПК — Ли Кэнуна⁵⁸.

В конце декабря 1929 г. Сюй Эньцзэн был повышен в должности, став начальником сектора общих дел Орготдела ЦИК Гоминьдана и одновременно начальником сектора расследований. Он как-то сообщил Цянь Чжуанфэю о плане расширения системы спецслужб для усиления борьбы против коммунистов, который предусматривал подготовку и засылку провокаторов в ряды партии, переподготовку и использование предателей. По этим вопросам он хотел использовать Цянь Чжуанфэя. Тот дал согласие.

По приказу Чэнь Лифу Сюй приступил к созданию целой системы специальных карательных органов в долине Янцзы и по всей территории, входящей в сферу влияния Нанкинского правительства. В Нанкине были созданы оперативный штаб и секретная радиостанция для руководства разведывательной и подрывной работой не только против КПК, но и против всех имеющихся оппозиционных партий и группировок. Сюй Эньцзэн назначил Цянь Чжуанфэя на должность своего секретаря в этом высшем органе секретной службы. Первым делом Цянь приступил к созданию сети легальных информационных агентств для выполнения секретных осведомительных заданий. Так возникло агентство информации «Миньчжи» в Нанкине, начальником которого стал Ху Ди. Агентам КПК удалось достать секретные шифры гоминьдановской разведки и передать их сотрудникам Коминтерна⁵⁹.

Порядок передачи нужной информации был таков: Цянь Чжуанфэй из Нанкина передавал сообщения Ли Кэнуну в Шанхай, а последний держал постоянную связь с Чэнь Гэном, который докладывал обо всем Чжоу Эньлаю и ЦК.

Такие действия коммунистов вынудили гоминьдановские власти пойти на более тщательную организацию и усиление своих разведывательных органов. В конце декабря 1931 г. Чан Кайши принял решение создать новую разведывательную организацию во главе с Дай Ли, так называемую «Группу десяти»: Группа расследований и коммуникации при военном комитете Гоминьдана (Group of Investigation and Communication of the KMT Military Committee)⁶⁰. В 1934 г. Чан Кайши официально назначил директором «отдела расследований» (Дяоча Кэ) Дай Ли, который и возглавил военную разведку и контрразведку Гоминьдана⁶¹.

Как писала дочь Дэн Сяопина Маомао, «Сян Чжунфа, бывший прежде простым рабочим, не обладал ни серьезными политическими знаниями, ни организаторскими способностями. Генеральным секретарем КПК он стал исключительно по протекции Коминтерна. …Сян Чжунфа никогда не соблюдал дисциплины, более того, даже взял себе в наложницы женщину из публичного дома»⁶². «Когда товарищ Чжоу Эньлай узнал об этом, — рассказывала жена старейшего члена КПК Жэнь Биши, — он попросил мою мать пожить с этой женщиной, чтобы наблюдать за ними. Эньлай тогда решил переправить Сян Чжунфа в советский район, и поэтому поселил его наложницу в гостинице, а самого Сян Чжунфа — у себя дома, предупредив, чтобы тот не выходил на улицу. Но Сян Чжунфа, воспользовавшись отсутствием Эньлая, однажды (21 июня 1931 г. — В. У.) тайком отправился навестить свою подружку и остался у нее. На другой день он вызвал такси, был опознан шофером, который тут же сообщил все полиции, и Сян Чжунфа арестовали»⁶³. Это произошло 22 июня 1931 г. Французская полиция выдала его гоминьдановской контрразведке. А уже 24 июня Сян Чжунфа изменил партии. Это стало известно от бывшей подпольщицы Хуан Динхуй (Хуан Мулань) «Я сидела в кафе со знакомым адвокатом, с нами был еще один друг, работавший переводчиком в следственном управлении, — вспоминала она. — Он сказал, что арестован главарь компартии, за которого Гоминьдан посулил награду в сто тысяч юаней. Он из Хубэя, шестидесяти с лишним лет, у него золотые зубы, на руках девять пальцев, с красным носом пьяницы, и вообще неженка: пользуется лифтом, страдает от несварения желудка. Я услышала и обомлела: так это же Сян Чжунфа? Я сразу же через Пань Ханьняня доложила обо всем этом Кан Шэну. В тот же день вечером, в одиннадцать часов, несколько человек — Чжоу Эньлай, Дэн Инчао⁶⁴, Цай Чан⁶⁵ — переехали во французский отель. В час ночи работники Особого отдела, вооруженные дубинками, были размещены вокруг дома, в котором жил Эньлай. Они видели, как туда прибыла полиция вместе с Сян Чжунфа, у которого был ключ от входной двери. Он сам отпер дверь, но дом был уже пуст! Но это была уже настоящая опасность!»⁶⁶

Сразу же после ареста Сян Чжунфа шанхайская полиция сообщила в штаб-квартиру в Нанкине, что арестован главарь коммунистов. Чан Кайши, в то время находившийся в Лушане, прочитав телеграмму о поимке главаря КПК, приказал его немедленно расстрелять. Однако Сян Чжунфа заговорил, и из Шанхая была отправлена вторая телеграмма с сообщением, что арестованный раскалывается. Неожиданно пришел приказ Чан Кайши о расстреле, который и был немедленно 24 июня 1931 г. исполнен⁶⁷.

В английском Сянгане погиб Цай Хэсэнь, в июне 1931г. были арестованы заведовавший Отделом пропаганды ЦК КПК Ло Циюань, руководящий работник этого же отдела Юань Баоань и еще 20 коммунистов, ведавших распространением партийных документов, захвачена подпольная типография, печати и конфисковано много литературы⁶⁸. В августе был схвачен руководитель боевых дружин Особого отдела ЦК партии Ван Шидэ⁶⁹.

В Хубэе националисты схватили жену командира Красной армии Сюй Хайдуна и продали ее какому-то местному богачу в качестве наложницы. Более шестидесяти других его близких и дальних родственников, включая детей и младенцев, были выслежены и зверски убиты⁷⁰. Несколько раньше, в ноябре 1930 г., после неудачной попытки Мао Цзэдуна захватить Чанша, гоминьдановский губернатор приказал обезглавить супругу Мао Цзэдуна Ян Кайхуй. Ее родственникам удалось тайно спрятать трех сыновей Мао и переправить их в Шанхай, где несколькими месяцами позже младший, четырехлетний Аньлун, умер (по слухам) от дизентерии. Националисты не поленились даже перекопать могилы родителей Мао Цзэдуна.

В результате лилисаневщины, по данным журнала «Буэрсайвэйкэ» («Большевик»), к началу 1931 г. общее число коммунистов в Шанхае сократилось до тысячи, в Ухане их было не более 70, в Тяньцзине — менее 20⁷¹.

Китайское отделение МОПР сообщало, что только за три месяца (август—октябрь) 1930 г. были убиты 140 революционеров, в том числе много рабочих⁷².

В связи с арестом Сян Чжунфа, а также тем, что часть членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК КПК (руководитель Всекитайской федерации профсоюзов Сянь Ин, Чжан Готао, Гуань Сянъин) и работников аппарата ЦК (Ся Си, Шэнь Цзэминь и др.) выехали на работу в советские районы, в конце июня 1931 г. состав руководства ЦК КПК был изменен. Политбюро ЦК КПК возглавил Ван Мин, орготдел ЦК — Чжан Вэньтянь, центральные органы печати партии — Ван Цзясян, женский Отдел — Мэн Циньшу (жена Ван Мина), профотдел — Чжоу Цидунь, Военный отдел по-прежнему возглавлял Чжоу Эньлай⁷³.

Справка. Ван Мин (1904—1974) (настоящая фамилия Чэнь Шаоюй, известен также как Чэнь Чжаоюй, Чжаоюй, Чэнь Шаньтянь, Му Ши, Иван Андреевич Голубев, Попович), родился в уезде Люань провинции Аньхуй. После окончания средней школы учился в Уханьском университете. В период «Движения 30 мая» 1925 г. принял активное участие в революционной борьбе, вступив в Коммунистический союз молодежи Китая (КСМК), переименованный из ССМ на III съезде в январе 1925 г., был одним из вожаков антиимпериалистических выступлений уханьского студенчества. В 1925 г. уехал в Москву на учебу, где в 1926 г. вступил в КПК. В критические дни революции 1925—1927 гг. вернулся в Китай, был участником V съезда КПК, а затем вел партийную работу в Ханькоу. После поражения революции в 1927 г. Ван Мин вновь уезжает в Москву, где продолжает учебу в аспирантуре Института национальных проблем, ведет партийную работу в организации китайских коммунистов в Москве, принимает участие в подготовке и работе VI съезда КПК (1928 г.), во второй половине 1929 г. возвращается на работу в Китай. Здесь в условиях подполья работает в Отделе агитации и пропаганды ЦК КПК, заведующим отделом пропаганды во Всекитайской федерации труда, затем становится секретарем партийного комитета одного из районов Шанхая, возглавляет партийную организацию провинции Цзянсу. В 1930 г. Ван Мин решительно выступил против платформы Ли Лисаня; лилисаневцы на три месяца «временно» исключили его из партии, в условиях подполья лишили явок и содержания. На 4-м пленуме ЦК КПК (январь 1931 г.) Ван Мин был избран членом ЦК и Политбюро и вошел в состав Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК. Руководитель делегации КПК в ИККИ в 1931—1937 гг. (его заместителем являлся Кан Шэн), член Президиума ИККИ в 1932—1943 гг. Член Политического секретариата ИККИ в 1932—1935 гг. Во время работы в Советском Союзе тесно сотрудничал с органами ОГПУ—НКВД, фабриковал обвинения против китайских коммунистов. Несет ответственность за арест и уничтожение некоторых из них. В январе 1956 г. прибыл на лечение в Советский Союз. Умер в Москве.

Справка. Чжан Вэньтянь (Ло Фу, Измайлов 1901—1976) родился в провинции Цзянсу в семье помещика. С 1921 по 1923 г. учился в США в Калифорнийском университете на литературном факультете; по профессии литератор. В 1925 г. вступил в партию Гоминьдан и по его линии в том же году был отправлен на учебу в Москву в Университет имени Сунь Ятсена. В Москве пробыл до 1931 г.: вел переводческую, редакторскую и преподавательскую работу, был старшим научным сотрудником отдела Востока Международного аграрного института. В Москве в 1925 г. вступил в КПК, входил в состав так называемой группировки Мифа, или в число «28 истинных большевиков». В 1931 г. выехал в Китай. Не будучи членом ЦК КПК, был введен в состав Временного Политбюро ЦК КПК. На 5-м пленуме ЦК КПК 6-го созыва в январе 1934 г. был кооптирован в члены ЦК и был избран членом Политбюро и секретарем ЦК КПК. На II съезде советов был избран Председателем Совета Народных Комиссаров Китайской советской республики.

Справка. Ван Цзясян (он же Цзясян, Цзялу, Цзячжэ, Джон Ли, Чжан Фаго, Ван Цзяцян, Цзяцян, Коммунар, 1906—1974) родился в провинции Аньхуй, в семье торговца. С 1921 по 1925 гг. учился в миссионерской школе, в ноябре 1925 г. по командировке Гоминьдана прибыл на учебу в Москву, учился в Университете трудящихся Китая имени Сунь Ятсена (УТК), затем полтора года был слушателем Института Красной профессуры. В Москве вступил в члены КПК, так же как и Чжан Вэньтянь входил в состав группировки «28 истинных большевиков». В 1930 г. вернулся в Китай. В 1931 г. был направлен в Центральный советский район, где работал в качестве начальника Политуправления китайской Красной армии, заместителем Председателя Реввоенсовета, наркома иностранных дел Центрального советского правительства. На 5-м пленуме ЦК КПК 6-го созыва (январь 1934 г.) был кооптирован в члены ЦК и избран членом Политбюро ЦК КПК. Член Политбюро в 1935—1945 гг., начальник Главного политического управления 8-й НРА. Посол КНР в СССР в 1949 — 1951 гг. Заместитель министра иностранных дел КНР в 1951—1956 гг.

Поскольку деятельность ЦК партии в Шанхае становилась все более и более затруднительной и опасной, члены ЦК стали пробираться в советские районы. Чжоу Эньлай в декабре 1931 г. покинул Шанхай и перебрался в Центральный советский район Цзянси. В советские районы были переправлены также известные руководители рабочего движения Шанхая Се Цзюэцзай (редактор популярной рабочей газеты «Шанхай бао», ликвидированной при лилисаневшине), и Линь Цзухань⁷⁴. В 1932 г. Шанхай покинул Лю Шаоци.

Поскольку в это время Ван Мин собирался выехать в Москву в качестве представителя ЦК КПК при Исполкоме Коминтерна, а Чжоу Эньлай — в Центральный советский район, по предложению Дальневосточного бюро ИККИ было создано Временное Политбюро ЦК КПК. На пост его руководителя Ван Мин предложил кандидатуру 24-летнего Бо Гу. В состав Временного Политбюро кроме Бо Гу вошли также Чжоу Эньлай, Чжан Готао, Чжан Вэньтянь, Кан Шэн и опытный организатор шанхайских рабочих Чэнь Юнь⁷⁵.

Видимо, деятельность Чжоу Эньлая очень мешала гоминьдановским разведывательным органам. Упустив его в Шанхае, они решили отыграться, сфабриковав фальшивку, которая попортила довольно много крови Чжоу Эньлаю уже в ходе «культурной революции». И к этому, разумеется, приложил руку Кан Шэн.

В феврале 1932 г. в 20 шанхайских газетах, в тяньцзиньской «Дагунбао» и даже в газетах, издававшихся в Маньчжоу-Го, почти одновременно (16 и 17 февраля) было опубликовано так называемое «заявление» от имени 234 коммунистов во главе с Чжоу Эньлаем об их выходе из компартии из-за несогласия с политикой создания советских районов и Красной армии Китая, а также с политикой Советского Союза и о переходе на сторону Гоминьдана. Для разоблачения этой фальшивки компартии удалось поместить 22 февраля 1932 г. во влиятельной шанхайской газете «Шэньбао», имевшей самый большой тираж в городе, невинное на первый взгляд коммерческое объявление, что некий У Хао (широко известный псевдоним Чжоу Эньлая) продолжает оставаться на своей прежней работе, о чем извещает своих клиентов⁷⁶. Не успокоившись, гоминьдановская печать несколько раз сообщала и о смерти Чжоу Эньлая.

В 1927 г. Кан Шэн, будучи студентом Шанхайского университета, женился на Цао Иоу. Однако это не было его первым браком. Как утверждают его китайские биографы, впервые он был женат, когда ему было 17 лет. Отец подыскал ему невесту из родных мест. Однако когда он перебрался в Шанхай, то бросил ее. Цао Иоу также раньше была замужем и тоже оставила своего супруга⁷⁷.

Справка. Цао Иоу (1903—1989) уроженка города Цзинани провинции Шандун. Окончила среднюю женскую школу в этой провинции. В 1926 г. вступила в КПК. В Яньани была заведующей сектором воспитания кадров в Отделе пропаганды ЦК КПК. Член правительства Шаньдуна в 1950 г., заместитель заведующего орготделом Шаньдунского бюро ЦК КПК. В марте 1959 г. делегат от провинции Цзянсу на 2-й сессии ВСНП, в сентябре 1964 г. делегат от провинции Хэбэй на 3-й сессии ВСНП. Работала начальником канцелярии Кан Шэна. Сыграла активную роль в подготовке первой дацзыбао «культурной революции» в мае 1966 г. Присутствовала на седьмой встрече Мао Цзэдуна с «штурмовиками» хунвэйбинами в ноябре 1966 г. Член ЦК КПК 9-го (1969 г.), 10-го (1973 г.) и 11-го созыва (1977 г.).

В 1929 г. Кан Шэн вновь сменил фамилию на Чжао Жун⁷⁸. С 1932 по 1933 г. он написал несколько статей под псевдонимами Се Кэн и Ло То («верблюд»).

Рост антияпонского движения в Шанхае, имевшего в то время и ярко выраженный антигоминьдановский характер, вызвал ответный «белый террор» со стороны правящих властей. Свирепствовала гоминьдановская охранка. Только в течение апреля 1931 г. в Шанхае были разгромлены 17 подпольных организаций и арестованы 50 коммунистов, захвачено много ротаторов и уже отпечатанных материалов⁷⁹. Провал следовал за провалом. Гибли конспиративные квартиры, явки, типографии, гибли кадры.

В конце 1932 г. сестра жены Чан Кайши вдова Сунь Ятсена Сун Цинлин организует в стране национальную Лигу движения за гражданские права. Ей помогают, сразу откликнувшись на призыв вдовы Сунь Ятсена, общественно-политические деятели, среди которых особым влиянием пользовался Лу Синь, приехавший в Шанхай в октябре 1927 г. Еще в марте 1930 г. на подпольном собрании в Шанхае была создана «Лига левых писателей Китая», которую возглавил Лу Синь.

Сунь Цинлин видела задачу Лиги в борьбе против насилия над человеческой личностью, против жесточайших пыток в гоминьдановских тюрьмах. Ее деятельность встретила злобную реакцию в правящем лагере Гоминьдана. Гангстеры расправились с секретарем Лиги Ян Чэном, стали угрожать и другим представителям Лиги, включая Лу Синя. Лига не выдержала такого массированного давления, ее деятельность сошла на нет.

В 1932 г. произошел конфликт в стане гоминьдановцев. Саму партию все больше поражала коррупция и фракционная борьба. Против консолидировавшихся вокруг Чан Кайши нанкинских гоминьдановцев выступили «реорганизационисты» (гайцзу пай) во главе с Ван Цзинвэем и Чэнь Гунбо, обвиняя их в коррупции и разложении.

Пока Чан Кайши находился в Ханькоу и руководил операциями против советских районов, Ван Цзинвэй обвинил маршала Чжан Сюэляна в попустительстве в отношении японцев и потребовал его отставки. Требование Ван Цзинвэя хотя внешне и выглядело патриотичным и антияпонским, фактически шло в унисон с притязаниями японских экспансионистов, которые именно в это время вели ожесточенную кампанию против Чжан Сюэляна, рассматривая его армию как главное препятствие своему продвижению в Северный Китай. 28 июля 1932 г. японский министр иностранных дел Утида в интервью «Осака майнити» заявил, что маршала Чжан Сюэляна следует изгнать из Бэйпина, так как он связан с добровольцами, которые нарушают мир и порядок в Маньчжурии.

4 августа, за два дня до того как Ван Цзинвэй поставил вопрос об отставке Чжан Сюэляна, военное министерство Японии обрушилось на Чжана, обвиняя его в сопротивлении Японии и в активизации руководимых им волонтерских групп в Маньчжурии.

Выступление Ван Цзинвэя против Чжан Сюэляна не дало желаемого результата, так как положение Чжана в правящих кругах Китая было еще достаточно прочным. В отставку (6 августа) должен был выйти сам Ван Цзинвэй, а исполнять его обязанности стал Сун Цзывэнь.

Чан Кайши, лишенный президентства, приступил к формированию внутри партии более узкой организации по принципу личной преданности ему. В конце 1931 г. Чан Кайши собрал в Ханчжоу группу молодых офицеров, которая стала ядром этой организации. Она была создана в Нанкине в марте — апреле 1932 г. и официально носила несколько названий «Общество китайского возрождения» («Чжунхуа фусин шэ»), «Союз революционных молодых товарищей» («Гэмин циннянь тунчжи хуй»), «Общество идущих до конца» («Лисин шэ») или неофициальное «Общество синерубашечников» (Линьи шэ). Организация имела полусекретный характер, Большинство ее членов были молодые люди в возрасте от 20 до 30 лет, выходцы из провинций, расположенных вдоль Янцзы. Чан Кайши возглавлял Военную академию Вампу (Хуанпу), когда эти молодые люди там учились. Поэтому выпускники академии оказались в центре новой организации. Идейным вдохновителем ее был Лю Чэньсунь. Свои взгляды он изложил в эссе под названием «Несколько идей по реформе Гоминьдана». Объявляя Гоминьдан моральным банкротом, лишенным революционного настроя, Лю признавал, что «выбросить его в утиль» было бы непрактично по причине легитимности власти партии. Кроме того, упразднение Гоминьдана могло бы, по его мнению, спровоцировать «большую свару». Лю предлагал «сохранить старую раковину партии», но создать в ее недрах «корпус хлопчатобумажных одежд» (буи цюань). Его членами должны были стать люди, целиком и полностью посвятившие себя революции, готовые жертвовать всем ради страны и народа, отвергающие материальные блага. В программе «синерубашечников» приоритетной задачей объявлялась защита национальных интересов. По замыслу организаторов общества, государство впредь должно воспитывать не «книжников», мечтающих о чиновничьей карьере, а людей с трудовой закалкой. Для этого учащиеся старших классов получат возможность часть времени работать на фабриках или участвовать в сельскохозяйственных работах⁸⁰.

Главная роль в осуществлении поставленных целей отводилась лидеру, повиновение которому провозглашалось безоговорочным, каждый должен был «жить и умереть с ним искренне и без колебаний»⁸¹. Таким образом, программа нового общества отлично подходила амбициям Чан Кайши и могла создать ему культ, как «великого лидера», которому абсолютно все должны повиноваться.

Организация «синерубашечников» по своей структуре напоминала концентрические круги. В центре — руководящий орган «Общество ответственных действий». Чан Кайши стал главой «Общества» с резиденцией в Нанкине. Рядом с ним действовали «13 старших хранителей», а среди них наиболее влиятельные: Дай Ли, Кан Цзэ, Дэн Вэньи. Второй круг — «Революционная молодежная ассоциация» и «Революционная ассоциация солдат». Третий круг составляли массовые общественные организации, открытые для свободного вступления: «Ассоциация лояльных патриотов», «Молодежная ассоциация зарубежных китайцев», «Общество возрождения Китая»⁸².

«Синерубашечники» прославились лишь своими террористическими действиями против передовой интеллигенции, против всех неугодных «вождю», устранением родственников «красных коммунистических» лидеров. Организатором террора был глава Особого отдела «Общества Возрождения Китая» Дай Ли, прозванный позже «китайским Гиммлером».

Численность рядов «синерубашечников» достигала 10 тыс. человек⁸³. К концу 1932 г. были учреждены отделения этой организации в каждом крупном городе, в сельских центрах.

В конце августа 1932 г. «синерубашечники» разгромили помещение Антиимпериалистической лиги в Шанхае и обстреляли находящихся в нем членов Лиги. Были арестованы некоторые прогрессивные деятели китайской литературы и искусства. «Синерубашечниками» из дома № 7 по улице Цисань-роуд в Шанхае была похищена прогрессивная писательница Дин Лин. Ходили даже слухи, что ее заживо зарыли в землю. К счастью, они не подтвердились, Дин Лин была только переправлена в Нанкин, где долгое время содержалась под стражей⁸⁴.

Общество «синерубашечников» было распущено весной 1938 года⁸⁵.

Борьбу с китайскими коммунистами вел и «АБ-Союз». Это название составлено по главным буквам английского слова «Anti-Bolshevik» («Антибольшевик»), по-китайски оно звучало как «Эйби-туань». Этот антибольшевистский союз был основан в Цзиани в 1926—1927 гг. правым гоминьдановцем Дуань Сипыном. Дуань был студентом Пекинского университета, принимал участие в «Движении 4 мая». Позднее Дуань Сипын был заместителем министра просвещения гоминьдановского правительства⁸⁶. «АБ-Союз» использовали специальные органы Чан Кайши в борьбе с коммунистическим движением в Китае, засылая в руководящие партийные, советские и военные органы КПК свою агентуру.

Активная борьба с «АБ-Союзом» в юго-западной Цзянси началась еще весной 1930 г. По данным Лю Шици, весной 1930 г. были раскрыты и ликвидированы организации «АБ-Союза» в советских районах юго-западной Цзянси. Это было использовано для мобилизации масс на борьбу с «эйбистами» и другими контрреволюционными организациями. Организовывались специальные митинги и массовые демонстрации по борьбе с антибольшевистским союзом, была усилена агитация и пропаганда. Обманутым рядовым членам «АБ-Союза» обещали помилование, если они придут с повинной.

В ходе борьбы с «антибольшевистским союзом» были разоблачены «эйбисты» и среди партийных и комсомольских организаций (в частности, «эйбистом» оказался один из помощников Лю Шици — заведующий культурно-массовым сектором Особого комитета партии). В связи с этим ряд партийных организаций юго-западной Цзянси прекратил прием новых членов в КПК, чтобы «эйбисты» не проникли в ее ряды.

Справка. Лю Шици (1900—1930) родился в провинции Хунань. В 1921—1922 гг. учился в Москве в КУТВ. По словам Лю Шици, в мае 1929 г. ЦК КПК направил его на работу к Мао Цзэдуну в 4-й корпус Красной армии, но он не смог сразу же добраться до него в связи с трудностями сообщения и застрял в западной Цзянси, где после разгрома Особого комитета партии был назначен заместителем секретаря Оргбюро, а затем стал секретарем Особого комитета КПК Западной Цзянси, одновременно являясь политкомиссаром 6-го корпуса Красной армии. На Объединенной партийной конференции 7 февраля 1930 г. по настоянию Мао Цзэдуна был избран секретарем Объединенного юго-западного комитета КПК. После снятия с этой должности в августе 1930 г. уехал в Шанхай в ЦК КПК, оттуда был направлен в армию Чжан Готао. По имеющимся материалам, был казнен Чжан Готао во время партийной чистки 1930 г.

Борьба с «антибольшевистским союзом» продолжалась в течение всего 1930 года.

В условиях окружения гоминьдановскими войсками борьба против контрреволюции и усиление бдительности были жизненной необходимостью. В то же время ссылки на подавление контрреволюционеров давали возможность карьеристским и нечистым на руку элементам в КПК прикрывать устранение своих идеологических и политических противников. К примеру, хорошо известно, что деятельность «АБ-Союза» была использована Мао Цзэдуном в конце 1930 г. в качестве предлога для организации новой массовой чистки Красной армии, партийных организаций юго-западной Цзянси, для физической расправы со своими оппонентами и противниками. Уже к октябрю, когда отряд Красной армии захватил Цзиань, более тысячи коммунистов в юго-западных районах провинции Цзянси были приговорены партией к смерти как «тайные агенты «АБ-Союза»» В каждой воинской части были созданы «комитеты по борьбе с контрреволюционными элементами». Вот только один отрывок из воспоминаний командира дивизии, ставшего впоследствии одним из высших военачальников Народно-освободительной армии Китая (НОАК), Сяо Кэ, наглядно показывающий масштабы чисток в армии: «В то время почти все силы я отдавал проблеме агентов Гоминьдана. В нашей дивизии были расстреляны шестьдесят человек. Дивизионный партком принял решение прибавить к ним еще столько же. На следующее утро я отправился на доклад в Военный совет 4-й армии. Там мне заявили: «Вы и так уже хорошо поработали. В отношении тех, чье рабоче-крестьянское происхождение не вызывает сомнений, можно ограничиться лишь признанием…» Когда я вернулся в расположение дивизии, арестованных уже вели на казнь. Я предложил парткому отложить ее и вновь рассмотреть их дела. В результате более тридцати человек были освобождены, но оставшихся расстреляли. Всего же из семи тысяч личного состава 4-й армии на казнь отправились от тысячи трехсот до тысячи четырехсот человек»⁸⁷.

Из страха показаться слабовольными политработники пытались превзойти в своем рвении друг друга. Один из них приговорил к расстрелу четырнадцатилетнего подростка — за обеды, которые тот приносил офицерам, позже разоблаченным как «агенты Гоминьдана». Мальчика спасло только вмешательство политкомиссара армии. После допроса командира одной из рот перестало существовать все его подразделение. Чуть более недели ушло на то, чтобы почти четыре с половиной тысячи бойцов и командиров Первой фронтовой армии призналось в тайных связях с Гоминьданом. Более двух тысяч из них были расстреляны⁸⁸.

Не меньшую роль, чем «Общество возрождения Китая», играла в гоминьдановском Китае и клика «Си-Си» («Central Club»), основанная Дай Цзитао как «Центральный клуб» еще в ноябре 1929 г., руководимая братьями Чэнь Лифу и Чэнь Гофу. «Центральный клуб» объединял в своих рядах представителей высшего и среднего эшелона гоминьдановской бюрократии. С его помощью контролировались центральный партийный аппарат Гоминьдана и партийная разведка. «Си-Си» тесно координировал свою деятельность с политической разведкой Гоминьдана, опирался на Нанкин, Шанхай, провинции Цзянсу, Чжэцзян, Аньхуй.

Братья контролировали средства массовой информации, образование. Чэнь Лифу, обладая такими рычагами власти, держал в узде партийные кадры, он приобрел известность также как идеолог, пропагандист национальной доктрины «философия жизни», прослыл архитрадиционалистом, высоко чтившим конфуцианские моральные ценности.

В таких условиях компартия в Шанхае вынуждена была уйти в глубокое подполье.

В 1933 г. в Шанхае произошло 36 крупных провалов комсомольских организаций, погибли многие руководящие работники, в том числе член ЦК комсомола Ху Ланьшэн. В марте 1933 г. в Шанхае был схвачен и казнен возглавлявший Всекитайскую федерацию труда, член ЦК КПК Ло Дэнсянь⁸⁹.

Кан Шэн в это время был ответственным за обеспечение безопасности центральных партийных органов в Шанхае, работая под псевдонимом Чжао Жун. Однако возглавляемая им служба безопасности, по данным немецкого коммуниста Отто Брауна (Ли Дэ), скандально провалилась: в Шанхае в 1934 г. произошли массовые аресты руководящих сотрудников партии и была захвачена радиостанция Коминтерна, из-за чего на долгое время прервалась связь ЦК с внешним миром. И об этом знали все в ЦК КПК⁹⁰.

В Шанхай от Коминтерна были посланы специальные люди для проверки причин провалов подпольных организаций коммунистов и комсомольцев. Была составлена и отправлена в Центр секретная «Докладная записка» «О провалах и провокациях в центральных организациях КП Китая в Шанхае за последние три года и о деле «Особого отдела», которая сохранилась в архивах Коминтерна. В ней разбирались провал ЦК китайского комсомола и Федерации труда в октябре 1932 г.; первый провал Бюро ЦК партии в Шанхае в марте 1934 г.; второй провал в июне 1934 г. и третий провал Бюро ЦК партии в Шанхае в октябре 1934 г.⁹¹

Шанхайский период жизни Кан Шэна — один из самых темных в его биографии. Пользуясь своим положением, он тайно посещал довольно сомнительные заведения вроде притона «Да Шицзе» («Большой мир»), где можно было удовлетворить любую прихоть и где собирались главари преступного и делового мира. Он поддерживал связи с полицией и старыми тайными обществами типа «Синего братства» («Цинбан») и «Красного братства» («Хунбан»), с агентами разведок Англии и Франции, с властями Международного сеттльмента.

Некоторые старые китайские общества, приспосабливаясь к новым условиям, постепенно трансформировались из профессионально-корпоративных объединений в преступные и террористические организации, часто возглавляемые главарями уголовного мира. Это хорошо прослеживается на примере общества «Цинбан». Его появление относят к началу правления Цинской династии, когда в районе известных древних городов Сучжоу и Ханчжоу возникло братство моряков под названием «Цинбан», занятых транспортировкой податного зерна в Пекин. Основная цель этой организации заключалась в охране флотилий. Кроме того, «Цинбан» брал на себя профессиональное обучение своих членов, предоставлял им в своих горных «обителях» убежище в период так называемого мертвого сезона, там же сопровождавшие суда люди могли жить между рейсами. По мнению некоторых китайских историков, «Цинбан» в ранний период своего существования находился под сильным влиянием религиозных сект.

Во второй половине Х1Х в. в связи с прогрессом и переходом на морские суда, доставлявшие зерно в столицу, большинство речных транспортников лишились занятости и вынуждены были искать иные источники существования, в том числе и противозаконные. В новых условиях «Цинбан» продолжал защищать их интересы, но постепенно стал размываться за счет вступления в него соляных контрабандистов и отдельных категорий люмпенов, генетически связанных с самыми различными слоями и группами населения. Так «Цинбан» постепенно утратил прежнюю профессиональную и социальную однородность. Он объединял людей, причастных к незаконной экономической и финансовой деятельности, начиная от воротил «теневого бизнеса» (владельцев судов, маклеров и т. п.) и кончая бродягами и люмпенами. В орбиту этого бизнеса попадали и отдельные чиновники, главным образом военные, а также служащие. В результате «Цинбан» превратился в ряд мелких и крупных военизированных объединений соляных контрабандистов и других преступных дельцов, некоторые его организации насчитывали до 600 членов⁹². В Шанхае на улице Пол-Даумер, дом 26 находилась пышная вилла шефа «Цинбан»Ду Юэшэна, который контролировал игорный бизнес, торговлю оружием и проституцию. Ду с уcпехом сотрудничал с руководством французской полиции⁹³.

В Шанхае Кан Шэн по роду своей деятельности должен был встречаться с представителями Коминтерна. Он неоднократно встречался с его представителем, посланным в помощь китайским коммунистам, немецким коммунистом Отто Брауном, который поселился там осенью 1932 г.

Справка. Отто Браун (Карл Вагнер, Курт, Карл Тесс, Артур Берендт, профессор Алтберт Лист, Ли Дэ, Хуа Фу, (1900—1974). Родился 28 сентября 1900 г. в семье служащего в местечке Исманинг (близ Мюнхена). Революционную деятельность начал еще студентом учительской семинарии. В 1918 г. О. Браун вступил в «Союз Спартака», с 1919 г. в КПГ, в апреле 1919 г. сражался на баррикадах Баварской Советской Республики. Террор германской реакции принудил его продолжать революционную деятельность в подполье. Он неоднократно подвергался арестам и приговаривался к тюремному заключению.

В 20-х годах Отто Браун работал в нелегальном военном аппарате ЦК КПГ, был секретарем подпольного окружного комитета в Тюрингии. Одновременно являлся сотрудником IV (разведывательного) Управления штаба РККА. Один из руководителей разведывательного аппарата ЦК КПГ. В 1926 г. арестован за шпионаж в пользу СССР.

Весной 1928 г. О Браун совершил поразительный по дерзости и хладнокровию побег из печально знаменитой Маобитской тюрьмы (боевиками военного аппарата ЦК КПГ 11 апреля был выкран из зала суда) и по решению ЦК КПГ уехал в Советский Союз. Здесь он изучал военное дело в Военной академии им. М. В. Фрунзе. После ее окончания в 1932 г. он был направлен Исполкомом Коминтерна по просьбе ЦК КПК в Китай в качестве военного советника. Там он пробыл семь лет, с 1932 по 1939 г., все время находясь в гуще революционных событий, сначала в Шанхае, затем в Центральном советском районе на юге Китая. Вместе с китайской Красной Армией он единственный из иностранцев совершил Великий поход с Юга на северо-запад Китая. Руководил Военной академией Красной армии Китая. Иногда историки КНР незаслуженно пытались списать все ошибки того времени на Отто Брауна, утверждая, что он ничего не понимал в китайской действительности, слепо следуя за установками Коминтерна. Однако часто эти утверждения беспочвенны.

«Ли Дэ, — писал известный американский журналист и писатель Эдгар Сноу, которого трудно обвинить в пристрастном отношении к Коминтерну и ВКП(б), — был исключительно талантливым военным тактиком и стратегом. Он отличился в рядах германской армии во время Первой мировой войны, а позднее был командиром Красной Армии в России и учился в первой академии Красной Армии в Москве. Поскольку он был немцем, красные с вниманием прислушивались у его анализу стратегии и тактики, которую немецкие советники рекомендовали генералиссимусу Чан Кайши. Последующие события подтвердили правильность такого отношения. Когда нанкинские генералы нашли некоторые работы Ли Дэ, в которых он объяснял их тактику, они с удивлением признавали, что он в точности предвосхищал каждый этап их наступления»⁹⁴.

В 1939 г. Отто Браун был отозван в Москву. Служил в Красной Армии. Затем на переводческой и литературной работе. С 1954 г. проживал в ГДР, работал научным сотрудником Института общественных наук при ЦК СЕПГ в Берлине. За большие заслуги награжден орденами Карла Маркса, Отечественной войны 1-й степени и другими высокими наградами ГДР и СССР.

«Недели через две (после окончания Военной академии им. М. В. Фрунзе весной 1932 г. (В. У.) я с австрийским паспортом в кармане уже сидел в транссибирском экспрессе, который доставил меня на пограничную станцию Маньчжурия, — вспоминал свой приезд в Китай Отто Браун. — Оттуда направился в Харбин, где провел некоторое время. Чтобы ознакомиться с обстановкой, я совершил ряд поездок, в том числе в Шанхай. Осенью 1932 года я переселился туда окончательно. Эта поездка прошла без происшествий.

Поездом я доехал до Дайрена (ныне Далянь. (В. У.). Наш состав охранялся японскими солдатами, так как с полей, засеянных гаоляном по обе стороны Южно-Маньчжурской железной дороги, на поезда постоянно нападали китайские патриоты. Из Дайрена я пароходом отбыл в Шанхай. Русские белогвардейцы и японские агенты, шпионившие за мной в дороге, оставили меня в покое.

В Шанхае я сначала остановился в «Асторхауз» — гостинице для иностранцев, выдержанной в старом английском колониальном стиле. Через несколько недель обосновался в американском пансионе. Это обеспечило мне общественное положение, необходимое для свободного, не вызывающего подозрений передвижения, поскольку, в отличие от других иностранцев, я не открыл собственного дела и вообще не имел определенных занятий»⁹⁵.

Каким же предстал Шанхай в глазах агента Коминтерна и военной разведки?

«…Шанхай казался спокойным, но это спокойствие было обманчивым. Поддерживаемые международной полицией, ищейки Чан Кайши каждый день устраивали облавы на крупных текстильных предприятиях, а ночью — в китайских кварталах. Они охотились за коммунистами. У тех, кого схватывали, был один выбор: предательство или смерть. В то время в Китае тысячи лучших партийных работников были обезглавлены, расстреляны или задушены. Уничтожались не только они, но и их семьи. Эти акции истребления начались в 1927 году, сразу же после поражения национальной революции и разгрома восстаний в Шанхае, Ухани, Кантоне и других городах, и проводились систематически, с неослабной силой. В них наряду с полицией участвовали и гангстерские банды, давно сотрудничавшие с Гоминьданом и «синерубашечниками». Члены фашистской организации, незадолго до этого созданной Чан Кайши. Они загнали коммунистов в глубокое подполье.

…Белый террор вынуждал и нас строго соблюдать все правила конспирации, тем более что мы были предупреждены об этом. В 1930 году был арестован сотрудник представительства Коминтерна Ноленс-Ругге, причем было захвачено много документов. Только путем подкупа продажных китайских судей удалось тогда предотвратить вынесение ему смертного приговора и казнь»⁹⁶.

По приезде в Шанхай Отто Браун связался с представителем Коминтерна при ЦК КПК в Китае немцем Артуром Эвертом, русским работником ОМСа (Отдела международных связей Коминтерна) и с американцами — представителями КИМа (Коммунистического Интернационала молодежи) и Профинтерна (Интернационал красных профсоюзов). Только А. Эверт и О.Браун раз в неделю выходили на связь с сотрудниками Бюро ЦК КПК, обычно их было около шести человек (Бо Гу, Ло Фу, бывший секретарь Чэн Дусю, заведующий Орготделом, имеющим связи с Особым отделом ЦК КПК и ОМСом Ван Винюн, Кан Шэн и другими, позднее появились вернувшиеся из СССР в 1933 г. Ли Цзушэнь (псевдоним — Славин, отвечал за связь с партийным комитетом провинции Цзянсу) и Шэн Чжунлян (псевдоним (Мицкевич, отвечал за связь с представителем Профинтерна, ОМСа и работниками IV Управления советской военной разведки⁹⁷) до их ареста и предательства в 1934 г.⁹⁸), явка которых находилась в новом жилом квартале и была тщательно законспирирована. Там же хранилась и вся партийная документация. На явку разрешалось входить только по условному знаку (например, лампа, стоящая на одном из окон, приподнятая штора в освещенной комнате и т. п.). В крайних случаях (провал явки и т. п.) имелась запасная явка для встреч.

По мнению китайского биографа Кан Шэна, последний, опасаясь ареста и пытаясь замять свою деятельность в Шанхае, решил, что лучшим и безопасным местом для существования будет Советский Союз. К тому же в 1933 г. в китайских газетах появились документы, где были приведены списки около 100 фамилий военных и политических деятелей, которые выступали против Гоминьдана и Чан Кайши, среди них были фамилии Ван Мина и Кан Шэна, которых якобы хотят истребить «синерубашечники». В 1935 г. удалось установить, что этот список был подготовлен без разрешения партии руководителями Первого и Второго секторов Особого отдела в 1933 г., которые скрыли даже сам факт подготовки этой фальшивки⁹⁹, и затем он появился в газетах.

Вскоре Кан Шэну удалось реализовать свои замыслы, и вот в один из жарких июльских дней 1933 г. он вместе со своей женой Цао Иоу и младшей свояченицей выехал из Шанхая.