Глава 41. Сентябрь, 2001 год

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

НАРЦИССА МАЛФОЙ
- Что ты узнал? – я не сводила встревоженных глаз с сына.

- Ничего нового, - старательно избегая моего взгляда, ответил он.

Я насторожилась – слишком уж резко Драко отреагировал на мое предложение. За нежеланием отвечать явственно угадывалось стремление скрыть от меня правду.

- Дорогой, ты должен понять, что немагические средства лечения вредны для волшебников. Мы не знаем, какие последствия ждут Скорпиуса после чьих-то столь необдуманных действий. Подобное целительство нужно пресекать на корню. Перелить ребенку чужую кровь… Немыслимо! Мы же не знаем, чья это кровь.

- Мама! – воскликнул сын, и интонации его голоса заставили меня замолчать. - Не надо мне ничего объяснять! Я знаю все сам!

- Тогда…, - выдохнула я, - мы сегодня же перевозим Скорпиуса домой. Опасно оставлять ребенка здесь еще на одну ночь.

Драко не ответил. Вместо отца откликнулся сын:
- Бабушка, я не хочу домой. Я хочу, чтобы ко мне еще раз пришла фея.

Я склонилась над постелью внука:
- Милый мой, фея может присниться тебе и дома.

- Нет-нет, - мальчик замотал головой. – Там она ко мне не придет. Ей не понравится наш дом. Она не сможет жить у нас.

- Почему же? – удивилась я. – Разве феи не живут в высоких-высоких башнях прекрасных старинных замков? Где же они тогда обитают?

- Ба, ну как ты не понимаешь? Феи со своими детьми живут в маленьких домиках на цветочных полянах.

Я оглянулась на Драко – какая буйная фантазия у нашего малыша. Но сын стоял у окна, задумчиво рассматривая пейзаж за стеклом, и по его спине невозможно было понять, о чем он думает.

- Разве у фей бывают дети? – я вновь повернулась к внуку. – Что-то я об этом не слышала.

- У моей есть сын, - настойчиво воскликнул мальчик. - И она обещала меня с ним познакомить.

Драко повернулся в нашу сторону, заинтересовавшись ответом Скорпиуса, подошел к постели сына и присел на край:
- Ты так увлекательно рассказываешь о своей ночной гостье! Опиши ее – какая она, твоя фея?

Мальчик на мгновение задумался:
- Она… она очень добрая. И красивая. У нее мягкие руки. И волосы длинные, пушистые… они так щекотали мне нос.

У меня на глазах невольно навернулись слезы: бедный Скорпиус, как же ему не хватало материнской заботы, если в своей голове он выдумал столь немыслимую историю о сказочной волшебнице! Как все-таки рано умерла Астория!

- Хорошо, мама. Ты забираешь Скорпиуса домой, а я незамедлительно займусь поисками таинственной красавицы, - и, думая, что я не услышу, отвернулся и шепотом добавил. - Ей придется рассказать мне все, что она скрывала от меня эти годы.

МАЛФОЙ
Ее дом.… Именно отсюда я собирался начать свое расследование.

Кажется, в тот день, когда Грейнджер потащила меня в кинотеатр, светило яркое солнце. Но я не замечал его, потому что шел в кино с отвратительным настроением – перед этим мы здорово повздорили.

Здание кинотеатра почти не изменилось, старые афиши сменились новыми, и только. Яркие рекламные щиты приглашали на премьеру космического супербоевика, где команда крутых парней спасала мир от злобных пришельцев.

А тогда мы с ней смотрели американский фильм про героя-одиночку. Если хорошо поднапрячься, то можно было бы вспомнить и сюжет. Странно, память выдавала мне такие подробности, а что-то очень важное открыть отказывалась.

Когда фильм закончился, мы направились более коротким путем – через парк. Было уже довольно темно. Точно помню тусклый свет фонарей.

Я оглянулся, разыскивая белые шары на столбах. Вот они, там, где им и положено быть.

Мы с Грейнджер шли молча. Говорить не хотелось, все, что накипело, высказали днем. Фильм не произвел на меня большого впечатления, скорее наоборот, вызвал раздражение. Герой отдаленно напоминал Поттера, который был готов и день и ночь рисковать своей жизнью ради других.

Потом появились маглы, один из них оказался знакомым Грейнджер. Они, кажется, вместе учились в начальной школе. Парень начал цепляться к девушке, оскорблять свою бывшую одноклассницу. Мне вдруг стало жаль ее. Какой бы несносной она не бывала порой, но такого отношения гриффиндорка к себе не заслужила.

Я обвел глазами знакомую площадку. Именно здесь меня и били. Сюда я упал, истекая кровью. Потом ее крик, потом тихий шепот возле самого уха. О чем она тогда спросила меня - Зачем ты вернулся? Точно!

В парке на скамье сидела пожилая женщина. Она ногой покачивала детскую коляску. Я подошел, подсел рядом, и, повернувшись в ее сторону, поздоровался:
- Добрый день!

- Добрый, - старушка оказалась на удивление доброжелательной и не стала подозрительно коситься на меня.

- Прошу прощения за мою навязчивость, - я решил воспользоваться шансом и выпытать у нее все, что она могла помнить о том времени. – Вы давно здесь живете?

- Давненько. Замуж здесь вышла, а теперь вот уже и с внуками вожусь, - женщина заглянула внутрь коляски, поправила чепец у младенца – не туго ли завязан, и вновь обернулась ко мне.

- Я был здесь несколько лет назад, - улыбнувшись как можно шире, сообщил я. – Кажется, тут ничего не изменилось.

В ее глазах мелькнуло понимание:
- То-то мне твое лицо показалось знакомым.

Вот как?! Похоже, госпожа Удача сегодня благоволила ко мне.

- Ты не у Грейнджеров ли гостил? Не к их дочке приезжал?

Старушка внимательно всмотрелась в меня и покачала головой:
- Точно. Поэтому и запомнился ты мне. Ох, наделали вы тогда шуму на всю округу. Такое столпотворение было – ужас! Я подумала, что конец света наступил, а оказалось – уличная драка.

Память у женщины оказалась цепкой – так хорошо помнить подробности пятилетней давности!

- Это все Каспер, парень с соседней улицы! Сидит ведь он теперь, больше года уже…

Судьба магловского переростка меня совсем не интересовала.

Она пожала плечами:
- Такую жуть разве забудешь? Помню - примчалась карета скорой помощи, а ты лежишь в луже крови, живого места на тебе нет. Дочка Грейнджеров в истерике бьется, причитает, что не защитила тебя. Это уж я потом у Джин узнала, что врачи тебя с того света вернуть успели, а в тот момент никто не знал, жив ты или нет.

- А в какую клинику меня отвезли, не подскажите?

- Так в центральную городскую больницу, куда же еще. Вот там, за углом. Выйдешь из парка, повернешь налево. Потом прямо два квартала, - старушка махнула рукой по направлению к выходу.

- Я не поняла, - женщина пристально посмотрела на меня. – Ты что же, не помнишь ничего?

Бабулька сочувственно покачала головой:
- Э-эх! Амнезия, не иначе. А ведь выглядел-то потом здоровеньким. На велосипеде гонял – у меня аж дух захватывало. Я все боялась – вдруг свалишься и снова в больницу загремишь.

Она не успела мне ответить. В коляске запищал младенец, и старушка наклонилась над ним.

- Не за что, милый. Ты уж прости меня, внучок вот проголодался. Пора нам с ним домой.

Она начала возиться с коляской, а я медленно пошел по аллее парка в ту сторону, где находилась клиника. Нужно было попасть туда и попытаться переговорить с магловскими целителями, которые лечили меня в девяносто шестом. Может быть, еще остались те, кто помнили события того времени.

- Эй, молодой человек! – окликнула меня все та же старушка.

- А сынишку ты мог бы и чаще навещать. Очень уж он похож на тебя. Неужели, своя кровь-то не тянет?

НАРЦИССА МАЛФОЙ
В замок мы добрались без приключений. Регина, соскучившаяся по правнуку и успевшая пережить немало страшных минут, опасаясь за его жизнь и здоровье, помогла мне устроить мальчика в собственной постели.

Я рассказала свекрови все, что знала, не утаив своих опасений по поводу переливания крови. Женщина внимательно выслушала меня, но соглашаться со мной не спешила.

- Мне не понятно, что тебя напрягает, Нарцисса? Факт налицо – Скорпиусу стало лучше. Значит, чужая кровь помогла?

- Регина, подумай, о чем ты говоришь! Это же магловский метод лечения.

- Нарцисса, я долгие годы прожила в мире маглов, вхожа в оба мира, и могу судить обо всем непредвзято. Магические заболевания, магические раны должны лечиться магическими средствами. Это аксиома. Но в нашем конкретном случае, гемофилия – болезнь и волшебников, и неволшебников. Ты же сама видела – зелья и заклинания не помогли. Почему же тогда не применить переливание, если оно настолько действенно?

Я оглянулась на мирно посапывающего малыша. На его щеках играл румянец, теперь уже ничего не напоминало о той смертельной бледности, что была два дня назад. Скорпиус начал поправляться. Но все равно, то, о чем говорила сейчас Регина, показалось мне кощунством.

- Но мы не знаем, чья была кровь, кому она принадлежала…

- Вот! – усмехнулась свекровь. - Именно в этом и кроются твои главные сомнения. Прислушайся к своим словам, в тебе сейчас возмущается аристократка, кичащаяся чистотой своей крови. Чего ты боишься? Что мальчику перелили кровь магла?

Ее слова заставили меня смутиться:
- Думаю, было бы лучше, если бы донором все же оказался чистокровный волшебник.

Фрау Бауэр задумалась, словно что-то вспоминая. Потом улыбнулась:
- Знаешь, Нарцисса, грязнокровки – счастливые люди, гораздо счастливее, чем мы. Подумай только – они свободны! Не ограничены никакими условностями, не озабочены сохранением чистоты рода, живут так, как им велит сердце, а не как предписывают обычаи и традиции. Они могут любить, кого захотят, жениться, на ком пожелают, и жить так, как видят. Слово «инцест» вызывает у них искреннее недоумение, они очень редко создают семьи со своими двоюродными братьями или сестрами. Поэтому именно их кровь, а не наша, является чистой, она полна энергии и жизненной силы, а потому способна исцелять и ставить на ноги.

Мне не понравилось ее объяснение:
- И все же, я чувствовала бы себя спокойнее, если бы знала, кто она - таинственная незнакомка.

- Зачем? – улыбнулась Регина. - Разве чтобы поблагодарить? Ведь оттого, чистокровна она или нет, значимость ее поступка не меняется. Подумай, Нарцисса, она, не задумываясь, отдала свою кровь чужому ребенку. Нам остается только надеяться, что в другой раз, если понадобится, девушка снова придет Скорпиусу на помощь.

- Бог мой, но для чего?! Разве мальчику не стало лучше?

- Нет, - женщина покачала головой. – Это только видимость. Болезнь затихла на время, затаилась, но она вновь может нанести свой удар, когда меньше всего этого ждешь.

Свекровь отвела в сторону правую руку и задумчиво посмотрела на синие ниточки вен, пробивающиеся сквозь белизну кожи:
- Если бы я могла отдать Скорпиусу свою кровь, я бы непременно сделала это. Но не думаю, что она ему подойдет. В ней течет яд вырождения, точно такой же, как и у тебя. Мы ведь обе чистокровны…

МАЛФОЙ
Городская больница встретила меня прохладными длинными коридорами, яркими белыми лампами. Не их ли видел Скорпиус во время своей ночной встречи с «прекрасной феей», имя которой Гермиона Грейнджер?

- Добрый день! – радушно улыбнулась мне девушка в белом халате. – Чем могу помочь? Вы у нас в первый раз, или пришли на повторное обследование?

Не зная, как объяснить свое присутствие, я смутился. Она терпеливо ждала моего ответа.

- Я был у вас однажды.… Это случилось пять лет назад. Меня тогда привезли в тяжелом состоянии после уличной драки. Хотелось бы поговорить с тем доктором, который меня лечил. Если, конечно, он еще работает у вас.

- Минутку, я сейчас посмотрю, - пальцы девушки быстро забегали по кнопкам и клавишам. – Итак, девяносто шестой год... Нашла. Назовите Ваше имя?

- Мистер Малфой, Вас оперировал доктор Симпсон, а в послеоперационный период наблюдал доктор Уайт. Оба на данный момент являются нашими сотрудниками.

- Спасибо. С кем из них я бы мог сегодня увидеться?

- Через полчаса заканчивается дежурство у доктора Симпсона. Пройдите в хирургическое отделение и подождите его там.

*****
Двойные двери, распахивающиеся в обе стороны, плавно закрылись за моей спиной, когда я вошел внутрь. Еще одна девушка в белоснежном халате за столом:
- Вы к кому?

- Не подскажете, освободился ли мистер Симпсон?

- Придется подождать. Присаживайтесь, сэр, - наманикюренный ноготок указал на кресло под высокой декоративной пальмой. – Доктор скоро выйдет.

Я послушно устроился в удобном кресле и откинулся на спинку. Ну-с, мисс Грейнджер, моя память уже на полпути к успеху. Думаю, еще немного, и все выяснится.

Спустя какое-то время высокий темноволосый мужчина в сером плаще появился из дверей, ведущих в отделение, и быстрым шагом пересек холл, устремляясь к выходу.

- Мистер Симпсон, - окликнула его девушка, - к Вам посетитель по личному вопросу.

Я поднялся и направился в их сторону. Мужчина оглянулся на меня, вопросительно уставился, не узнавая. И мне его лицо не показалось знакомым.

- Меня зовут Драко Малфой. Мое имя Вам о чем-то говорит?

Доктор нахмурил лоб:
- Думаю, нам лучше выйти на улицу. Вы не будете против, если мы зайдем в кафе и за чашечкой чая все спокойно обсудим?

Значит, я не ошибся – нам было что обсуждать и вспоминать.

ГРЕЙНДЖЕР
В дверь резко постучали. Мама направилась в коридор, секунду спустя я услышала ее приглушенный крик.

- Гермиона, девочка, тебе необходимо спуститься.

Я поспешила на ее зов. С момента моего возвращения в Англию у меня в душе поселилось постоянное ощущение тревоги, словно родительский дом перестал быть надежным убежищем, поэтому неделю назад я наложила на него Защитные чары как от маглов, так и от незваных волшебников. Никто не смог бы переступить через порог, имея злые намерения или умыслы.

Увидев посетителя, я замерла от неожиданности. Передо мной стоял Люциус Малфой собственной персоной. В одной руке у него была знаменитая трость с набалдашником в виде змеиной головы и пустой сердцевиной, другой он крепко держал за шиворот напуганную и упирающуюся Хелпи. Думаю, хозяин силой заставил эльфиху показать ему дорогу в мой дом.

Пожиратель отшвырнул женщину-домовика в сторону и прошипел:
- Пошла вон, старая рухлядь! Дома поговорим!

Хелпи мгновенно испарилась в воздухе, так и не посмев поднять на меня глаза.

- Мне плевать на Надзор! Немедленно впусти меня в дом, грязнокровка!

- Нет! – твердо ответила я, выдержав его грозный взгляд. – Говорите, что хотели и убирайтесь! Впрочем, сейчас за Вами прибудут мракоборцы.

Люциус попытался замахнуться на меня тростью, но я направила на него волшебную палочку:
- Только попробуйте!

Пожиратель опустил трость вниз, хотя гнев его еще не остыл, и огонь в глазах не погас:
- Ты решила прибрать к своим грязным рукам не только моего сына, но и внука?

- Я подслушал разговор женщин в своей семье и знаю, что Скорпиусу вчера перелили твою поганую кровь. Мне не нужно было гадать, кто мог пойти на подобное, я сразу догадался, что это ты! Мерзкая дрянь, опозорившая моего сына, теперь ты добралась и до моего внука?!

- Вы ошибаетесь, сэр. Я не причинила мальчику никакого вреда! Я спасла его.

- Лжешь! Ты решила уничтожить весь род Малфоев!

- Скажи еще, что ты не крала у меня моего сына?! Три года назад Нарцисса выпила Сыворотку правды и поведала мне о его «большой любви» к тебе. Ты приворожила Драко, опоила каким-то зельем!

- Я никогда не применяла к нему магию. Ваш сын не мальчик, он сам вправе решать, кого любить.

- Он сошел с ума, когда связался с тобой! Никогда, ты слышишь, НИКОГДА, ты не получишь моего сына, мерзкая дрянь!

Мне надоело выслушивать оскорбления и угрозы Люциуса, я уже собиралась захлопнуть дверь, как неожиданно за моей спиной раздался детский голос:
- Мамочка, кто так громко кричит?

Ах, какая незадача! Зачем, зачем Феликс спустился вниз?

- Ты кто? - спросил сынишка опешившего мужчину, выглядывая из-за моих ног.

Глаза Люциуса округлились, рот приоткрылся - перед ним стоял мальчик, длинная светлая челка которого закрывала лоб, а из-под насупившихся бровей смотрели на незваного гостя два серых уголька.

- А ты кто? – от неожиданности произнес бывший пожиратель.

Люциус поперхнулся. Пожиратель сразу узнал живое воплощение своего сына. Ему не надо было объяснять, что и как.

- Как видите, сэр, я уже получила часть Вашего сына. И с этим Вы не сможете поспорить. Иди к бабушке, Феликс, - я подтолкнула сынишку в спину. – Иди же.

Почти сразу в воздухе раздались хлопки, и на крыльце дома появились мои коллеги по отделу:
- Мистер Малфой, Вы нарушили условия досрочного освобождения.

Мракоборцы скрутили поднадзорного, чтобы вернуть его обратно в Малфой-мэнор. Люциус не произнес ни слова, послушно отдаваясь в руки закона. Но прежде, чем его перенаправили в замок, мужчина вновь оглянулся и посмотрел в темноту коридора, туда, куда только что ушел его новоявленный внук.

Спустя минуту крыльцо опустело. Остался лишь Кросс, обязанностью которого было взять показания с потерпевшей, то есть с меня.

- Почему вас так долго не было, Логан? - нахмурилась я, еще не успев полностью отойти от неприятного разговора с Малфоем-старшим. – Мало того - вы подставили меня, заявившись такой оравой. Теперь вся округа будет знать, что с мисс Грейнджер что-то не так. Меня и раньше многие «ведьмой» называли, а после вашего посещения вообще не отмыться!

- Не боись, Грейнджер, - тот похлопал меня по плечу, - сейчас ребята вернутся, подчистят все, как надо.

- Малфой напугал тебя? - спросил парень, озабоченно заглядывая мне в глаза. – Зачем он пришел?

- Не наказывайте его, - попросила я. - Люциус безоружен. Он сбежал из-под Надзора, чтобы сказать, как ненавидит меня. А это всего лишь слова.

- Какое у тебя большое и доброе сердце! – съязвил Кросс. – Сердобольная ты наша. Он просто НЕ УСПЕЛ ничего сделать. А мог бы, даже без волшебной палочки. Подумай о сыне…

Я прислонилась головой к его плечу:
- Спасибо за заботу, Логан. И за то, что не держишь на меня обиды.

- Ты о понижении? Да все нормально! Теперь у меня больше оперативной работы, чем глупой писанины в кабинете. Наоборот, я доволен. Так что, как говаривал мой дед – Выше голову, Грейнджер!

- Выше голову? - засмеялась я. – Звучит как заклинание.

МАЛФОЙ
- Итак, что Вы хотели знать, мистер Малфой? – спросил доктор, отхлебнув чая и задумчиво рассматривая меня.

- Меня интересуют события пятилетней давности, - ответил я, - а также вчерашний вечер.

Мужчина нахмурился:
- Что не так с Вашим сыном?

Значит, я оказался прав - Грейнджер привозила Скорпиуса именно в эту клинику и именно к этому целителю.

- Нет, с мальчиком все хорошо. Кризис отступил, сейчас ему намного лучше.

Доктор облегченно вздохнул:
- Рад это слышать. Я рисковал, сильно рисковал, когда согласился на авантюру мисс Грейнджер. Но если бы я не пошел на это… Мистер Малфой, буду с Вами откровенен до конца, малыша сегодня уже могло бы не быть в живых. Момент был бы упущен, слишком много крови он потерял.

Я отвел в сторону глаза, чувствуя, как к горлу подступает ком.

- Но почему Вы решили, что кровь Гермионы подойдет моему сыну?

- Вероятность этого была достаточно велика. Вам же она подошла.

Симпсон заморгал глазами, почувствовав, что сказал что-то не то.

- Мистер Малфой, разве Вы не знаете, что пять лет назад мы смогли поставить Вас на ноги только потому, что Вам перелили чужую кровь? Донором стала мисс Грейнджер. В ту ночь Вы пережили клиническую смерть – серьезная травма головы, множественные ушибы, большая кровопотеря. Я до сих пор считаю, что Вас спасло чудо и эта девушка. Неужели, Вам так никто этого и не рассказал?

Однажды я выкрикнул ей в спину привычное: «Грязнокровка!» и услышал в ответ: «А сам-то кто?» А потом в тот памятный рождественский вечер девяносто шестого она сказала мне: «Теперь мы квиты, Малфой. Ты дважды спас мне жизнь за это лето, теперь и я тебя спасла дважды. Между нами полный расчет». Только сейчас до меня дошел смысл ее слов.

Теперь понятно, как она смогла проникнуть в замок. Теперь вообще многое становилось понятным.

- Спасибо, мистер Симпсон, - я поднялся из-за столика. – Вы мне очень помогли.

- Не за что, - удивленно пожал тот плечами. – Хотел сказать Вам до свидания, но лучше бы нам больше не видеться.

Он прав – слишком трагический повод бывает у этих встреч.

Я остановился у выхода из кафе, на секунду задумавшись, куда же дальше? Поттер! Кажется, теперь я знаю, как развязать ему язык и заставить его говорить. Пришла пора расставить все точки над i.

НАРЦИССА МАЛФОЙ
- Ты видел мальчика? Ты видел нашего внука?

- Он нам не внук, Нарцисса, он незаконнорожденный ублюдок! – воскликнул муж. - Бастард, которого я никогда не приму в свою семью! Ты знала про него, не так ли?

- Нет, не знала, хотя и догадывалась. Но, может быть, нам все-таки стоит ввести его в дом? – тревожно спросила я, не уверенная, правильно ли поступаю. Мои слова прозвучали жалко и неубедительно даже для меня самой. - Иначе мы можем потерять сына.

- Ты что, не понимаешь? - проворчал Люциус. - Мы потеряли Драко в тот момент, когда он начал смотреть на грязнокровок как на нормальных людей и уровнял их до нашего уровня!

Он задумался, рассматривая свою пустую трость, потом посмотрел на меня и тихо сказал:
- Сегодня гриффиндорская шлюха победила меня. Но я этого так не оставлю. Я обещаю тебе, Нарцисса, что девчонка умрет, и ее выродок отправится вслед за ней в преисподнюю!

Голос мужа при этих словах ничуть не дрогнул, будто он рассказывал о своем желании выпить стаканчик сливочного пива. Но мне на миг показалось, что в гостиной повеяло могильным холодом. Я зябко поежилась и туже стянула накинутую на плечи шаль.

- Не глупи, Люциус! Сын не простит тебе, если с Гермионой что-то случится.

- Сын, Нарцисса? Какой сын? - муж вдруг захохотал, и от этого жуткого смеха я вздрогнула. - У нас больше нет сына. Драко умер много лет назад.

- Малфой? – удивился тот. – Что ж, милости прошу. Не скажу, что рад, но проходи, не стесняйся.

Я уверенно зашагал по кабинету, лавируя между столиков, и сел, повернув стул спинкой вперед. Я старательно придавал себе уверенный вид, не показывая, как много значит для меня эта встреча, а вернее этот откровенный разговор с гриффиндорцем.

- Даже и надеяться не смел, что столь высокий гость удостоит меня своим присутствием, - очкарик все еще продолжал кривляться.

- Хватит, Поттер. Давай поговорим на чистоту, как в прежние времена: Я - Слизерин, ты - Гриффиндор. Сталь в голосе, огонь в глазах, так, как ты один умеешь, и, правда, одна голая правда!

- Отлично, Малфой, согласен, - гриффиндорец вышел из-за стола, взял второй стул и сел точно так же прямо напротив меня. - Хотя и не пойму причину твоего визита ко мне и столь странной просьбы. Но говори, я слушаю тебя.

- Знаешь, Поттер, - я заставил себя улыбнуться, - меня давно мучает вопрос: почему ты защитил меня на суде? Думается, я был первым, кого бы ты хотел видеть в Азкабане.

Парень задумался, потом честно признался:
- Да, если бы я составил список, ты бы возглавил его. Но, увы, списка не было. А стало быть, и тебя в нем не было. Не смотря на все мое презрение к тебе.

Поттер нехотя кивнул:
- Я всегда считал, что ей без тебя было бы лучше. Думаю, если бы ты мотал свой срок в тюрьме, она поплакала бы пару лет и смирилась. И начала бы, наконец-то, жить нормальной жизнью. Но…

Гриффиндорец запнулся, словно не зная, стоит ли продолжать.

- Но она никогда, понимаешь, никогда не простила бы мне твоего заключения. Гермиона почему-то видела тебя белым и пушистым, этаким пай-мальчиком с лицом ангела.

- Она же не слепая, верно? – я почувствовал, что в этот раз мои губы сами собой растягиваются в улыбке. - Значит, есть во мне что-то такое, чего ты разглядеть не сумел.

- Да я тебя насквозь вижу! – вскипел он, но тут же попытался взять себя в руки. – Нет в тебе ничего достойного внимания!

Он вскочил со стула и принялся расхаживать по кабинету:
- А за что мне любить тебя, Малфой? Ты шесть школьных лет вытирал о нас ноги. Долгие годы мы терпели оскорбления от тебя и твоих дружков. Да, ты помог спасти Гермиону от Паркинсон. Но согласись, что попала она туда именно из-за тебя. И в то время, когда Грейнджер страдала от унижений твоей слизеринской подружки, ты со своей женушкой резвился на свадьбе.

Я стиснул зубы, заставив себя сдержаться. Так вот как это выглядело для него! Но все было совсем не так, как он поворачивал.

- А если бы нас тогда поймали, то, думаю, ты отделался бы легким испугом, а нас с Гермионой превратили бы в фарш!

- Ну-ну! Очень интересно. Давай, рассказывай дальше. Я весь во внимании.

- И в Малфой-мэноре ты спасал скорее свою шкуру, чем нашу. Ты уже не знал, как отделаться от назойливого внимания Темного лорда, а тут – на! – одним адским огнем сразу двух зайцев убил.

- Предстал перед Гермионой героем-спасителем и освободился из-под контроля.

- Ты наслаждался своей свободой три года. Сделал вид, что пытаешься отыскать Гермиону. Хотя сам в это время пускал слюни от свалившегося на тебя несметного богатства, доставшегося в наследство от Гринграсса. Кого ты тогда пытался обмануть, а?

- Ну, тебя-то мне не провести! Ты же один у нас все видишь, все знаешь. Только, Поттер, почему-то мне кажется, что ты все время норовишь ткнуть меня носом в дерьмо, которого нет.

- Еще как есть! Ты и сейчас ничуть не изменился, ни в чем не раскаялся, не осознал. Все тот же высокомерный хлыщ, эгоистичный и самодовольный. Слизеринский принц, просто чуть-чуть прижавший свой хвост, затихший на время. Но ты такая же сволочь, Малфой, как и раньше. Я надеялся, что благодаря Гермионе ты станешь лучше, умнее, снисходительнее к людям, благороднее, если хочешь…

- С чего бы это вдруг я должен был измениться?

- Тогда я сам отвечу за тебя. Наверное, ты полагал, что кровь Грейнджер, отданная такой мерзкой слизеринской заднице, как я, изменит мой характер?

Я не сводил с него глаз, наблюдая за реакцией на мои слова.

- Как ты узнал? – он был ошарашен моим заявлением. – Кто тебе рассказал это?

- О чем, Поттер? О том, что она спасла мне жизнь? Или может быть о том, что родила мне сына?

Парень стал ярко-пунцовым:
- Значит, теперь ты знаешь все?

- Ну, все или не все…, - я пожал плечами, продолжая следить за ним. – Скажем так, кое-что.

- Теперь понятно, зачем ты заявился сюда. Чтобы узнать от меня больше?

- Какой ты подозрительный, Поттер! Нет. Без тебя все выясню. А может быть, я притащился сюда, чтобы внимательно выслушать тебя и решить, как мне жить дальше?

Гриффиндорец скорее почувствовал, чем понял, что интонации в моем голосе изменились. Он вернулся к стулу и вновь уставился мне в глаза:
- Ты серьезно, Малфой? Тебе нужен МОЙ совет?

- Да, - я не отвел взгляд. – Что мне делать, Поттер? Как добиться ее прощения?

- Нет, он издевается! Сам все испортил, а я ему теперь что-то советовать должен.

- Ты же ее друг. Ты знаешь ее как никто другой.

Он задумался:
- Неужели прощение Гермионы так важно для тебя?

- Очень важно, - мой голос дрогнул. - Я люблю ее. И у меня есть сын, о котором я ничего не знал! Ее сын, ты понимаешь? Хотя где тебе понять…

Поттер посмотрел на меня, словно увидел впервые:
- Тогда пойди и скажи ей об этом.

- Грейнджер меня выгонит. Однажды она это уже сделала.

- Нет, Поттер, не сдался, - я поднялся со стула и вернул его на законное место. - И никогда не сдамся. Запомни это!

- Так, - я помахал ему рукой. – Просто соскучился.

ПОТТЕР
Впервые после разговора с Малфоем на душе не осталось осадка. Мне показалось, что в этот раз слизеринец был искренен со мной. Я сел за стол и, опустив голову на руки, задумался.

Наверное, я ошибался - он изменился, он действительно изменился. И, может быть, Гермиона была права, когда видела в нем совсем не то, что другие.

Теперь я понял, зачем он приходил. Мое прощение было для него не менее значимым, чем прощение Грейнджер. Тоненькой ядовитой змейкой в голове промелькнула и исчезла мысль: Так что же ты скажешь, Поттер, если эти двое снова будут вместе?

А ничего не скажу. Пусть все идет так, как идет.

МАЛФОЙ
- Ты? – устало спросила она, отворив дверь. Грейнджер вряд ли ожидала увидеть меня сегодня, но почему-то не удивилась.

- Да, я. Тебе больше не ускользнуть от меня. Не уйду, пока не узнаю всю правду от начала до конца.

- Что ж, проходи, - девушка распахнула передо мной дверь, махнула рукой в сторону комнаты, приглашая войти, и улыбнулась, заметив, как я опешил.

Я шагнул в открывшийся проем, отрезая и себе, и ей путь к отступлению:
- Грейнджер, что изменилось с последнего раза? Почему ты впустила меня?

- Тебе, Малфой, не угодишь: то жалуешься, что не впускают, то удивляешься, когда приглашают войти. Определись, чего ты хочешь – остаться за дверями или вести разговор в гостиной.

Я рассмеялся в ответ:
- Пожалуй, все-таки гостиная.

Сняв в прихожей пальто, я прошел, сел на диван, осмотрелся, не торопясь начать разговор:
- Уже и забылось, как у вас уютно. Ты одна?

Она стояла, прислонившись к дверному косяку, сложив на груди руки, и внимательно наблюдала за мной:
- Как видишь.

- Что-о-о? – она побледнела и в изнеможении опустилась на ближайший стул. – Какой сын?

- С чего ты взял, что у нас с тобой есть ребенок? – ее голос задрожал.

- В тот вечер, когда нас выгнали из магловского ресторана, Кросс узнал то, что должен был с самого начала знать я. Почему бы тебе не перестать лгать мне, как ты делала все эти годы?

- Ах, верно… Ты просто скрывала правду, что в этом случае практически одно и то же.

- А что я должна была рассказать тебе? – она резко поднялась со стула и отошла к окну, собираясь с мыслями. Потом внезапно развернулась и впилась в меня глазами. – Сказку, о том, как одна глупая и наивная гриффиндорка влюбилась в слизеринца, потерявшего память? Или о том, как эта грязнокровка соблазнила высокородного аристократа, воспользовавшись его амнезией? Как переспала со своим закадычным врагом? Как забеременела от него? Как в отчаянии хотела покончить с собой? Как потом решилась родить этого ребенка, зная, что его ни о чем не подозревающий отец ненавидит ее? И ты бы поверил в подобную чушь?!

Я опешил от ее словесной атаки. Бедная девочка, как же много всего свалилось на нее! В этот миг я чувствовал себя законченным подонком.

- Той грязнокровке с лихвой хватило враждебности со стороны ее лучшего друга. Гарри до сих пор не смирился с моими чувствами к тебе. Но твоего презрения и равнодушия я осилить бы не смогла!

У меня перехватило дыхание, я смотрел на бледное лицо Гермионы с расширившимися от волнения глазами, на ее руку, зажавшую рот, словно она могла удержать уже вырвавшиеся слова.

- Бог мой! – прошептала девушка. - Я не должна была тебе рассказывать это, ты должен был сам все вспомнить!

Она развернулась и устремилась по ступенькам вверх. А я остался сидеть, продолжая оцепенело смотреть в пустое окно, туда, где только что стояла она, и пытался справиться с потрясением от услышанного. Значит, вот она правда, которую я забыл. Гермиона рассказала ее, как чужую историю, произошедшую не с ней, но в душе от этого становилось только горше. Ведь все эти годы она словно стояла на краю пропасти, балансируя и стараясь не упасть вниз. А я ничем не смог ей помочь. Потому что так ничего и не вспомнил. Мое сердце сжалось от ужаса, стыда, и отвращения к самому себе.

ГРЕЙНДЖЕР
Ночи уже стали очень холодными. Я прижалась лбом к оконной раме в своей комнате: она была словно лед.
Славный вышел денек! Ничего не скажешь!

Обхватив себя руками, я села на заправленную кровать, пытаясь справиться с разбирающей меня дрожью и захлестывающими через край эмоциями.

- Гермиона! – за дверью раздался хриплый голос. – Выйди, нам нужно закончить разговор.

Он прав, нельзя прятаться, нужно выяснить все раз и навсегда. Здесь и сейчас. Я медленно поднялась и открыла дверь.

- Теперь я знаю, чем провинился перед тобой, - в его глазах светилась решимость. - Я забыл то, что нельзя было забывать! Сегодня я узнал – ты спасла мне жизнь. Мало того – ты спасла жизнь Скорпиусу.

Я вспыхнула: он знал и о вчерашнем переливании.

- Мне никогда не расплатиться с тобой за эти долги.

Малфой привлек меня к себе, я дернулась, пытаясь вырваться:
- А мне ничего и не надо.

- Я противен тебе, да? Конечно, я причинил тебе столько страданий и все еще продолжаю делать это. Но пойми, я никогда не хотел этого, никогда…

Я снова дернулась, но так и не смогла разорвать плен его рук.

- Сегодня я вернулся в прошлое, прошел по тем местам, где мы были с тобой во время практики, посетил городскую больницу, поговорил с мистером Симпсоном. Еще раньше я нашел твое письмо Нарциссе. Ты написала в нем, что мы с тобой подружились, что больше не враги. Гермиона, прости меня, я вспомнил многое, почти все…

- … но я так не смог вспомнить самого главного – тебя.

Выражение его лица изменилось, и на какую-то секунду я перенеслась в прошлое: он выглядел таким же потерянным в тот день, когда пришел в себя после перенесенной травмы.

- Поттер сказал сегодня, что я все такая же сволочь, как и раньше. И что твоя кровь, текущая в моих жилах, совсем не изменила меня. Наверное, он прав. Поэтому ты имеешь полное право ненавидеть Драко Малфоя…

Он опустил руки, освободив меня, давая мне возможность уйти. Но без его объятий я снова замерзла.

- Ты вольна поступать, как захочешь. Но запомни одно: я от тебя не отступлюсь. Буду ходить за тобой следом. Буду отгонять всех твоих ухажеров. Буду бить им морду. Даже Поттеру, если это понадобится!

- Послушай меня, Гермиона. Я хочу научиться быть твоим другом. Хочу, чтобы ты научилась мне доверять. Хочу залечить твои душевные раны, чтобы забылись все обиды. Мерлин! Я хочу стать для своего сына хорошим отцом, и вернуть ему те годы, которые сам у него и отобрал. Теперь, даже если ты прогонишь меня, я не уйду!

- Нет! – невольно вырвалось у меня. – Не уходи.

Я сама была потрясена своим признанием не меньше его. Драко чуть отодвинулся от меня, так, словно хотел лучше рассмотреть.

- Не уходи! – снова едва слышно прошептала я и спрятала лицо у него на груди. – Мне уже все равно, помнишь ты тот сентябрь или нет. Не нужно ворошить прошлое, если есть настоящее. Почему я должна выбирать кого-то другого, чтобы воспитывать твоего сына?

- Ты хочешь, чтобы я остался? – он не смел поверить в услышанное.

- Да, - я подняла голову, напряженно вглядываясь в серые глаза. - Ты мне нужен. Я люблю тебя, Драко, и думаю, что всегда любила.… Даже когда изо всех сил старалась ненавидеть…. Я пробовала жить без тебя, но у меня ничего не получилось.… Это не выносимо больно.… Без тебя мне холодно и одиноко.… Останься…

Я потянулась на цыпочках и поцеловала его. Как же давно мне хотелось сделать это! В тот момент осторожность и здравый смысл растаяли, испарились сами собой. Это был единственный в мире мужчина, способный свести меня с ума и заставить забыть обо всем.

МАЛФОЙ
У ее поцелуя был вкус ромашкового чая. И не было на свете ничего слаще этих чуть дрожащих неуверенных губ и ее обжигающего дыхания!

- Знаешь, мне на самом деле уже неважно, что ты все забыл, - прошептала она. - И абсолютно все равно, что ты подумаешь обо мне сейчас… Я так долго ждала тебя…

Она начала медленно развязывать пояс на халате. Я следил за ее неторопливыми руками с каким-то ранее неизведанным трепетом и волнением. Наконец, тонкие завязки поддались, холодный шелк мягкой игривой волной соскользнул с тонких плеч к моим ногам. А рука уже устремилась вверх - заколка упала на пол вслед за халатом, и тяжелые волосы, освобожденные из плена, рассыпались по плечам.

- Ты чувствуешь, как бьется мое сердце? – она взяла мою ладонь и приложила к своей обнаженной груди.

Мои пальцы трепетно коснулись ее нежной кожи, и я почувствовал, как по всему телу пробежала дрожь. Провел осторожно по груди, по шее, прикоснулся к щеке и потянулся к губам. Ее руки обняли меня и притянули к себе.

Теперь, даже если бы она потребовала, я бы не смог остановиться. Это была ведьма-соблазнительница, бесстыдно привлекательная и наивно-искушенная, готовая исполнить любое мое желание. Раньше таких, как она, сжигали на костре. Она приколдовала меня к себе однажды и навсегда. Да, она была ведьмой, моей ведьмой!

Я подхватил девушку на руки и бережно опустил на кровать. Волна желания захлестнула нас и унесла в море - море любви, нежности и страсти…

*****
Она мирно заснула на моем плече. Лунный свет пробился сквозь штору и упал на ее лицо. Я осторожно отодвинул в сторону непослушную прядь - так может выглядеть только очень счастливый человек.

Я так и заснул, крепко прижимая к себе ее гибкое податливое тело, словно боясь, что она вновь сбежит от меня.

Когда солнечный луч, бессовестно прорвавшийся сквозь зашторенное окно, коснулся моего лица, я медленно открыл глаза и сел. Ее рядом не было, лишь на подушке лежал маленький лист бумаги: «Любимый, меня вызвали в Министерство. Я скоро вернусь, но уже по тебе скучаю…»

Я осмотрелся. Это была ее комната, ее мир. И значит, мне ничего не приснилось, значит, все было правдой - я на самом деле провел ночь с той, которая по неведомым природе законам стала для меня смыслом жизни, той, которая с таким неистовством, с такой щедростью и страстью дарила мне себя, позабыв про все свои обиды.

В доме было спокойно, лишь иногда шум проезжавших мимо дома машин нарушал тишину. Пахло свежесваренным кофе. Я сладко потянулся, и мои губы сами собой расползлись в мечтательную улыбку. Теперь все будет по-другому. Все будет иначе.

Внезапно я выпрямился, почувствовав, как спина покрылась липким холодным потом. Я вдруг понял, что до мельчайших подробностей помню еще одну нашу ночь любви, не менее прекрасную и не менее чувственную, чем эта. В тот раз Гермиона точно также доверилась мне. А я, призывая в свидетели подглядывающие за нами через окно луну и звезды, обещал сам себе, что никогда и никому не дам ее в обиду.

Отчетливо вспомнились и е три недели практики, о которых так упорно твердил мне Поттер. И наши с ней прогулки под луной, и поездки на велосипеде, и долгие разговоры на крыльце дома, и ее день рождения, и белая лилия в подарок…

От нахлынувших воспоминаний стало трудно дышать, грудь словно сдавил тугой обруч, в висках возникла острая пульсирующая боль. Я вспомнил всё, абсолютно всё. Туман, который закрывал мне глаза долгие годы, прошел так же внезапно, как и появился. В моей голове не осталось больше черных дыр. Я вспомнил и свое ледяное презрение к Грейнджер тем ранним сентябрьским утром, и свой ничем не прикрытый цинизм, и растерянность в карих глазах.

Мозаика сложилась, все части встали на свои места. И прав был очкарик, когда обвинял меня во всех смертных грехах! Я был последней сволочью, недостойным ее прощения…

Внизу хлопнула входная дверь, и тишину дома взорвал звонкий мальчишеский голосок:
- Мама! Мы дома.

Я вскочил с кровати, принявшись в спешке одеваться. Вышел в коридор и спустился по лестнице в гостиную.

- Мамочка! - пятилетний мальчик бросился мне навстречу, но тут же остановился и испуганно уставился на меня.

Язык прилип к нёбу, во рту мгновенно пересохло. Разве только слепой не заметил бы нашего с ним сходства.

- Малфой? – рыжеволосая девушка, сопровождавшая ребенка, была удивлена не меньше моего. – Что ты здесь делаешь?

- Уизли? – это все, что я смог выдавить из себя.

- Тетя Джинни, а это кто? - мальчик переводил взгляд то на меня, то на свою крестную.

- Никто, солнышко. Дядя уже собирается уходить, - она погладила ребенка по голове и обратилась ко мне. – Где Гермиона?

Уизли склонилась к малышу:
- Дорогой, не переживай, мама скоро вернется.

Она подтолкнула малыша в спину:
- Ты поднимайся пока к себе в комнату, поиграй немного, а я тут разберусь с нашим непонятным гостем…

Мальчик, продолжая недоверчиво коситься на меня, прошел мимо и поднялся на второй этаж.

- Послушай, Малфой, - голос рыжеволосой гриффиндорки зазвучал статью, - если ты здесь для того, чтобы вновь разрушить ее жизнь, то запомни…

- Не надо мне угрожать, Уизли, - я попытался улыбнуться. – Это во-первых. А во-вторых – когда-то ты говорила, что не имеешь ничего против меня. Вижу, ты поменяла свои убеждения. Но, не смотря ни на что, хочу сказать: Грейнджер повезло, что у нее есть такие друзья, как вы.

Девушка поджала губы. Потом демонстративно посмотрела на настенные часы:
- Думаю, тебе пора.

Я поднял голову вслед за ней. Был почти полдень. Она права – мне необходимо вернуться в замок и узнать, как обстоят дела у Скорпиуса.

Я вышел в гостиную и открыл входную дверь. Жена Поттера проводила меня долгим внимательным взглядом. На выходе я оглянулся:
- Уизли, скажи, как зовут моего сына?

- Ты прекрасно знаешь, как его зовут, - девушка одарила меня презрительной усмешкой. – Неужели, ты так и не понял, что он Феликс. Феликс Малфой.

Ощущение было таким, будто бы она со всей силы залепила мне бладжером по голове. Я покачнулся, но успел схватиться рукой за дверь. Идиот! Какой же я идиот!

Я знаю, что Гермиона никогда ни о чем не напомнит мне. В ее открытой настежь душе нет места для злых воспоминаний. Зато я навсегда сохраню в себе свой позор, и никогда не дам ему замолчать.

Никто не знает угрызений совести Драко Малфоя, но сам он о них забыть уже не сможет.

НАРЦИССА МАЛФОЙ
Драко целый день не было дома. Мало того, он не пришел ночевать. Раньше это меня не особенно заботило, но теперь, когда я догадывалась, где он мог быть, мысль об отсутствии сына сводила меня с ума. Я не находила себе места, ходя из угла в угол, из комнаты в комнату.

Из-за какой-то девчонки он забыл о Скорпиусе. А ведь малыш несколько раз спрашивал про него. Еще немного, и гриффиндорка окончательно перетянет моего сына на свою сторону, околдует и отберет его у меня. Особенно теперь, когда появился этот неизвестно откуда взявшийся похожий на Драко мальчик.

Сын появился лишь к обеду. Но в столовую не пошел, хмуро поздоровался со мной и Региной и торопливо поднялся к себе. Через несколько минут, переодевшись, Драко заглянул в комнату Скорпиуса:
- Привет. Как ты себя чувствуешь, малыш?

- Уже хорошо, папочка. Я так соскучился по тебе.

Драко присел на постель мальчика и взял его руку в свою:
- Ого, я чувствую, что силы возвращаются к тебе.

- Да, бабушка обещала, что завтра разрешит мне встать. Папа, а ты купишь мне метлу?

Драко медленно покачал головой:
- Нет, дорогой. О метле теперь придется забыть.

- Потому, что тебе больше нельзя падать, малыш. Зато я нашел твою фею. Думаю, скоро ты снова сможешь с ней увидеться.

Мальчик кинулся отцу на шею, а я замерла в немом удивлении: разве фея не была фантазией Скорпиуса?

- Это Гермиона, мама. Именно она спасла моего сына.

Значит, Скорпиусу отдала кровь именно эта гриффиндорка? Неужели воспаленное сознание Люциуса не подвело, и он оказался прав - Гермиона Грейнджер медленно, но верно забирала у меня все самое дорогое – сначала сына, а теперь и внука. Девушка с чистой душой и грязной кровью – она действительно стала проклятием рода Малфоев.

МАЛФОЙ
Я с нетерпением ждал приближающийся вечер. Но время тянулось еле-еле. И не выдержав мучительного ожидания, я уснул.

Пробуждение оказалось внезапным. Меня вырвало из лап Морфея чье-то громкое рыдание. Пытаясь сообразить, что происходит, я сел на кровати и завертел головой.

- Хелпи? Это ты? – моему изумлению не было предела. - Что случилось?

В ответ разразилась новая волна плача:
- Хелпи - плохой эльф. Хелпи не достойна жить. Хелпи надо наказать!

В ответ послышалось лишь хриплое: «Хозяин…», дальше из-за обильных слез я не смог разобрать ни слова.

И в комнате наступила тишина, лишь изредка прерываемая короткими всхлипами.

- Ваш отец, - слезы вновь ручьями потекли по морщинистым щекам эльфихи.

- В дом к мисс Грейнджер…, - Хелпи вновь зарыдала, нарушив мой приказ о молчании. – Он был там сегодня утром…. Он хочет убить ее…

- Мама! – я выскочил из своей комнаты и кинулся в спальню Нарциссы. – Мама! Где же ты?

- Что случилось, дорогой? – она появилась со стороны библиотеки.

- Мне срочно нужна твоя волшебная палочка. Мою, кажется, стащил Люциус.

Нарцисса побледнела:
- Ему только сегодня вынесено последнее предупреждение от мракоборцев. Мерлин! Куда он мог направиться?

- Я боюсь за тебя, - она вцепилась в мою руку. – Пожалуйста, пожалуйста, не уходи! Люциус сошел с ума! Он не ведает, что творит, он не отвечает за свои поступки!

- Мама! – я начал сердиться – Нарцисса отнимала у меня драгоценные секунды. – Дай мне, пожалуйста, свою палочку!

- Я умоляю тебя, дорогой, хочешь, на колени встану, только не ходи к этой девочке! Это опасно!

Значит, мать прекрасно знала, куда направился Люциус, и она раньше меня догадалась о его намерениях. Мне стало по-настоящему страшно за Гермиону.

- Мама! – я еще не терял надежды на ее благоразумие. - Ты слышишь меня или нет? Дай мне свою палочку!

- Эта гриффиндорка и ее мальчишка, - кричала Нарцисса, - погубят тебя. Как ты этого не понимаешь!

Значит, о моем сыне она тоже знала. Все знали о нем, кроме меня!

- Я не пущу тебя к ней, - Нарцисса распахнула руки, закрывая мне выход. – Подумай о Скорпиусе. Ему нужен отец!

- Почему у Скорпиуса должен быть отец, а у Феликса нет? – спросил я, стараясь держать себя в руках.

- Я не знаю никакого Феликса! – она почти рыдала. – Этот ребенок чужой нам!

- В нем течет моя кровь, мама. Как и у Скорпиуса. Гермиона спасла меня и твоего внука, почему ты отказываешь в помощи ей и ее сыну? Так ты дашь мне свою палочку или нет?

- Нет, - прошептала она и рухнула к моим ногам. – Драко, милый, неужели тебе с нами плохо?

- Мама, отпусти меня по-хорошему. Иначе я заберу Скорпиуса и уйду из этого дома навсегда.

- Нет, не уходи. Умоляю тебя, сыночек, не уходи. У меня очень плохие предчувствия!

Она зацепилась за мои ноги, стараясь удержать. Я отпихнул ее и кинулся вон.

ГРЕЙНДЖЕР
Люциус ворвался в мой дом, когда я укладывала Феликса спать. Как он умудрился пробраться сквозь мою защиту – навсегда останется для меня тайной. Но отец Драко был правой рукой Волан-де-Морта на протяжении нескольких лет, он мог научиться у своего повелителя многим не самым красивым вещам.

Малфой шел по дому, взмахом волшебной палочки распахивая закрытые двери. Я выскочила на шум, успев схватить свою палочку, и столкнулась с ним лицом к лицу.

- Вот ты где спряталась, мерзкая грязнокровка!

Мне ничего не оставалось, как попятиться в комнату, где несколько минут назад заснул мой сын. Разговаривать с Малфоем не имело смысла – по его безумного взгляду было видно, что бессмысленно взывать к благоразумию. Пожирателя переполняли гнев и ненависть ко мне, а потому снисхождения ждать не приходилось.

На помощь мракоборцев тоже нельзя было рассчитывать. Сегодня именно я должна была вести Надзор за соблюдением домашнего ареста Люциусом Малфоем. Но я торопилась на встречу с Драко и оставила вместо себя неопытного стажера, решив ничего не говорить об этом Гарри. Поттер никогда бы не понял переполнявших меня после вчерашней ночи чувств.

Что ж, Гермиона Грейнджер, за все надо платить, а за счастье – двойную цену.

- Отец, что ты делаешь? – Драко появился в дверях комнаты так же неожиданно, как и его отец. – Отдай мою палочку!

Я увидела, как тело Драко мгновенно застыло, окаменело, он привалился к стене, как статуя, не в силах ни пошевелиться, ни произнести хоть слово. На онемевшем лице жили лишь глаза. Теперь слизеринец уже ничем не мог помочь ни мне, ни безмятежно спящему сыну. Приходилось рассчитывать только на собственные силы или чудо. Вот только в чудеса я давным-давно разучилась верить.

- Мистер Малфой, уберите палочку! – попросила я, стараясь говорить спокойно. – Зачем Вы снова явились в мой дом? Вы же знаете, Вас ждет наказание.

- Замолчи, дрянь! Я не отдам тебе своего сына. И никогда не допущу, чтобы в мою семью вошел какой-то ублюдок. Если мой сын забыл, кто он, - Люциус покосился на оцепеневшего Драко, - то я за него очищу имя Малфоев от грязи!

- Возможно, Вы не знаете, сэр, но в венах Вашего сына течет теперь моя кровь.

- Ах ты, сука! – рука сумасшедшего пожирателя вновь взлетела вверх, нацеливая на меня волшебную палочку. Глаза Люциуса вспыхнули пламенем такой жгучей ненависти, что я почувствовала себя неуютно. Мне стало безумно страшно. Страшно и за себя, и за маленького Феликса. Если меня сейчас не станет, то и жизнь мальчика будет висеть на волоске. Через плечо Малфоя-старшего на меня смотрел его сын. Взгляд Драко был полон ужаса и отчаяния.

Люциус шагнул вперед – и мое сердце застучало, словно огромный чугунный колокол.

- Ты мерзкая гадкая шлюха. Грязнокровная дрянь. Сейчас ты умрешь, - каждое слово он старательно выплевывал мне в лицо, желая унизить, сломать, растоптать. - Я разберусь с тобой раз и навсегда.

Он медленно приближался, и я уже видела темные бездонные тоннели его зрачков. Моя рука сильнее сжала спасительное оружие. Нет, я не сдамся так просто. Чтобы убить меня ему придется очень постараться. Вот только бы сынишка не проснулся!

Я отступила на один шаг к кровати, где спал Феликс, еще один шажок, еще, всё - дальше некуда.

- Что? Собралась защищать своего ублюдка, так же, как когда-то мамаша Поттера? Только я не Темный лорд, а он не Поттер.

- Да, - у меня еще было достаточно сил смотреть ему в глаза. - Он не Поттер, он Малфой. Феликс Малфой, и он ваш внук, сколько бы вы не отрицали это!

- Молчи, сука! – яркая зеленая вспышка осветила комнату. - Авада…

- Протего! - мой крик на несколько сотых секунды опередил заклятие Малфоя.

- Экспелиармус! - теперь атаковала я. Но Люциус был достойным и очень опасным противником, он, отказавшись блокировать мой выпад, отлично зная, что смертоносное заклинание я применять не буду, нанес мне новый удар – Ступефай!

Бывшего пожирателя отбросило к стене, он упал, ударившись головой о шкаф, палочка отлетела в сторону, с полок попадали книги. Меня же нанесенное им заклятие почти не задело, но и я не смогла удержать свою волшебную палочку в руке. Она откатилась к ногам окаменевшего Драко.

Я не успела опуститься и поднять ее. От сильного шума Феликс вздрогнул и открыл глаза:
- Мамочка!

Склонившись над испуганным сынишкой, я попыталась успокоить его:
- Спи, мой хороший. Мама рядом.

Но мальчик уже сел в кровати, сонно озираясь. Ох, как все не во время!

Стараясь не отрывать взгляда от приходящего в себя Люциуса, я присела к сыну, поцеловала его в нос, разгладила светлые прядки волос со лба. И на какое-то мгновение потеряла из виду беспомощное тело своего врага. Когда же вновь оглянулась на него, оцепенела - Малфой стоял на ногах, и оружие снова было в его руке. А я оказалась совершенно беспомощной перед своим врагом.

- Ну, все, грязнокровка, теперь ты точно умрешь!

Я прижала к себе сына, понимая, что мы обречены. Это действительно был конец. Но умирать не хотелось. Мы еще даже и не начинали жить, а лишь воевали, враждовали и ненавидели. Мы только-только начинали понимать, что такое любовь.

Я заслонила собой сына, крепко обняла его, ожидая смертельного заклинания. Мои волосы, рассыпавшись, закрыли Феликса, защищая его от собственного деда.

Люциус упал навзничь, и в его застывших глазах отразилось немое удивление. Он даже не успел прошептать имя своего сына, потому что не успел понять, кто оборвал его жизнь.

Драко склонился над поверженным отцом и дрожащими руками прикрыл ему веки. Потом медленно осел на пол к остывающему трупу и закрыл лицо руками.

Силы оставили меня. Чувствуя, что от долго не оставлявшего напряжения могу потерять сознание, я откинулась на кровать и зажмурилась, стараясь удержать слезы.

- Дядя, - ничего не понимающий Феликс спустился с кровати, прошлепал босыми ногами к Драко и тронул того за плечо. – Ты почему плачешь? Вот я, например, никогда не плачу.

Драко отнял руки от лица и удивленно посмотрел на сынишку.

- Феликс, иди сюда, - позвала я мальчика. – Не тревожь дядю, ему сейчас не до тебя.

Слизеринец умоляющим взглядом попросил меня молчать.

- Да, я Феликс Малфой, - гордо ответил мальчик. – А тебя как зовут?

Драко растерялся, не зная, что ответить. Вопрос застал его врасплох.

- Таких Малфоев не бывает! – уверенно произнес Феликс.

- Такие, которые не плачут. Никогда-никогда. Мне это мама сказала.

- А хочешь, я покажу тебе свои игрушки? – спросил Феликс. – У меня есть один очень смешной клоун, он развеселит тебя.

Мальчик, осторожно перешагивая через рассыпанные по полу книги, прошел к полке с игрушками и принялся вытаскивать их одну за другой, разыскивая обещанного клоуна.

Я поднялась с кровати, подошла к Драко и опустилась возле него на колени:
- Как ты?

- Нормально, ответил он и вдруг затрясся мелким смехом.

- Ничего, - с трудом выдавил он, стараясь сдержать вырывающийся из горла судорожный смех. – Удивительно, не правда ли - убив родного отца, я чувствую себя замечательно. Нет, просто превосходно.

- У тебя истерика, - я ударила его наотмашь по лицу.

Он схватился за щеку и, перестав смеяться, прошептал:
- Спасибо, Гермиона, ты права, я веду себя как истеричная девица.

- Не за что. Ты понимаешь, чем это тебе грозит? – я посмотрела на лежащего на полу Люциуса.

- Понимаю. Но пусть тебя это не тревожит – я отвечу за свои действия.

Я подошла и обняла его за плечи:
- Все будет хорошо, Драко.

Но он уже не слышал меня:
- Я убил отца.… Представляешь - сам убил, вот этими вот руками. Он был мерзавцем, но все же он был моим отцом.

Слизеринец с ужасом уставился на свои ладони, словно с них стекали реки крови. Его плечи вновь дрогнули, еще чуть-чуть и истерика могла возобновиться. Я крепче обняла его.

- Твоя палочка лежала у моих ног… Она была так близко…, - Драко шептал чуть слышно, но я отчетливо слышала каждое его слово. – Невербальное «Акцио!» позволило мне поднять ее с пола. Понимаешь, я не мог позволить Люциусу убить тебя… Я только-только нашел вас…

Он посмотрел на меня, в серых глазах стояли слезы отчаяния. И кто придумал, что Малфои не плачут? Они тоже плачут, но только тогда, когда им очень-очень больно.

- Ты молодец, Драко, - я попыталась его утешить. - Не каждый смог бы освободиться, будучи под заклятием полной парализации. Это под силу только очень сильным волшебникам. Теперь все будет хорошо, поверь мне. Мы и не через такое проходили, вспомни.

- Вот, - Феликс подошел неслышно и протянул нам клоуна. Тот действительно был очень смешным. Смотрел на мир большими наивными глазами-пуговицами и глупо улыбался.

- Тебе нужно уходить, Драко. С минуты на минуту здесь появятся мракоборцы. Над Люциусом был установлен Надзор, и теперь мне придется объясняться с коллегами.

Ему совсем не к чему знать, что Надзор за Малфоем-старшим сегодня должна была вести именно я.

Только бы он не раскис. Только бы смог удержать себя в руках!

- Феликс, а можно, я возьму этого клоуна с собой и отнесу его другому маленькому мальчику?

- Бери, дядя. Мне не жалко. Я уже не играю им, я большой.

- Держи, - я протянула ему его волшебную палочку.

В самых дверях он оглянулся. Это был взгляд обреченного:
- Ты будешь ждать, если меня упекут в Азкабан?

И прежде, чем он ушел, я подошла и поцеловала его на прощание. И оглянулась на сына. Но Феликс не обратил внимания на наш прощальный поцелуй. Он крутил в руках мою волшебную палочку, найденную им на полу возле тела Люциуса Малфоя, внимательно изучая ее.

- А что такое «Азкабан», мамочка? – мальчик поднял на меня ясные, ничем еще незамутненные глаза. Чистая душа, доброе сердце. Он еще не знал, какой жестокой может быть жизнь.

- Собирайся, Феликс, мы уезжаем! У нас мало времени, нужно спешить…

ПОТТЕР
После Дня Победы это был первый и единственный случай применения смертельного заклинания. Авада Кедавра была запрещена на следующий же день после битвы за Хогвартс. За ее применение грозило пожизненное заключение в Азкабан.

Я так и не узнал, что произошло в доме Гермионы в ту роковую ночь. Утром девушка сама пришла с повинной. Сначала мы ей не поверили, но, когда ее палочку подвергли Приори Инкантатем, та показала, что Грейнджер не лжет. Именно ею был убит Люциус Малфой.

Я не поверил в эту историю. Я не поверил ни единому ее слову.

Но у бывшего пожирателя не было своей волшебной палочки. Он был безоружен. И это еще больше усугубляло вину Гермионы. Ко всему прибавлялось и то, что она нарушила свои должностные обязанности, переложив Надзор на неопытного стажера.

Я пришел к ней в комнату предварительного заключения.

- Ты должна сказать, что Люциус однажды уже угрожал твоей жизни и жизни твоего сына. У суда не будет оснований не верить тебе. А мы подтвердим твои слова.

- Гарри, умоляю тебя, имя Феликса не должно звучать на суде. Никто не должен знать о моем сыне, иначе его жизнь превратится в кошмар. Неужели, ты именно этого хочешь для четырехлетнего малыша? Помилуй!

Я не знал, смеяться мне или плакать – она сама себя затаскивала в болото.

- Не важно. Поклянись, Гарри, что ты никому не расскажешь о мальчике!

- Ты слышал что-нибудь о… Драко? С ним все в порядке?

- И что, по-твоему, с ним должно было случиться?

Она опустила голову, пряча от меня глаза. Словно я мог прочитать в них то, что мне совсем не следовало знать.

Джинни рассказала мне, что видела слизеринца тем самым утром в ее квартире. И я ничуть бы не удивился, если бы узнал, что во всей этой истории был замешан именно он. Вот только доказательств у меня не было.

Она кивнула:
- Что ж, раз о нем ничего не слышно, стало быть, у него все хорошо.

- Суд пройдет в зале суда в Атриуме, в подземелье Министерства. Руководить процессом будет Элиас Магнус Фрис, - сказал я, продолжая размышлять о роли слизеринца в жизни моей подруги. - Он и будет задавать тебе вопросы. Он неплохой судья и непременно выслушает тебя.

- Но мне нечего добавить к тому, что я уже рассказала. Я убила Люциуса Малфоя. Это все.

- Ты погубишь себя, Гермиона, ты должна говорить. Суд любит, когда обвиняемые откровенны с ним.

- Ну что ж, тогда мне остается посоветовать тебе только одно - держись! Я верю, что все будет хорошо. Мы с Джинни будем в зале. Если ты почувствуешь себя плохо, просто посмотри на нас.

- Я так и сделаю, - заверила она меня. – Спасибо тебе, Гарри за все. Ты был хорошим другом, а вот я – неважнецким.

Мы обнялись. Она поднялась и уверенным шагом направилась к выходу, где ее уже ждали охранники.

А я остался сидеть, тупо уставившись в закрытую дверь. Я ясно понял – она не собиралась выигрывать дело. Мало того, Гермиона была абсолютно уверена, что проиграет его. И, похоже, она хотела именно этого.

*****
Лифт с обычным для него лязгом и стуком спустился до второго уровня. Решетки, раздвигаясь, громыхнули, выпуская меня из кабины. Передо мной открылся коридор с множеством дверей – знаменитый Отдел обеспечения магического правопорядка, включающий в себя Сектор борьбы с неправомерным использованием магии, штаб-квартиру авроров и административные службы Визенгамота.

Я быстро прошел по знакомому и ставшему привычным за годы работы коридору. Здесь так же, как и всегда, сквозь магические окна струился солнечный свет, летали из кабинета в кабинет служебные записки, на перегородке родного отсека косо висела табличка «Штаб-квартира» и куча разных снимков, начиная от фотографий разыскиваемых преступников до игроков любимых команд по квиддичу. Здесь все было как всегда.

Но сегодня в этом коридоре мне показалось неимоверно тесно, я задыхался, словно у меня внезапно начался приступ клаустрофобии, мне чудилось, что воздух в Министерстве был насквозь пропитан затхлым запахом тюремных камер.

Год назад я в составе министерской комиссии был с проверкой в Азкабане, того единичного случая мне хватило на всю оставшуюся жизнь. А сегодня Гермиона, моя лучшая подруга со школьных времен, стояла на пороге этого вместилища полуживых полумертвых душ. И шансов избежать э