Глава 37. Весна, 1998.

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

У фанфика появилась бета по магической стороне повествования и по содержанию в целом.
НастюшкаХ, спасибо тебе огромное за твои советы, за помощь и поддержку. Надеюсь на наше дальнейшее плодотворное сотрудничество!

ПОТТЕР
Егеря проволокли нас по узкой мрачной лестнице вниз. Малфой-старший отпер заклинанием массивную дверь, и мы очутились в сырой и пахнущей чем-то затхлым конуре. Дверь за спиной захлопнулась, оставив нас в полной темноте.

- Ты видишь что-нибудь? – раздался встревоженный голос Рона, едва за стеной перестали раздаваться тяжелые шаги пожирателей.

- Нет. Но стоит подождать, и глаза привыкнут, - откликнулся я.

- Кажется, вон там, вверху, есть небольшое отверстие, и через него поступает свет, - я кивнул влево, забыв, что друг меня не видит.

Рон затих, вероятно, всматриваясь в непроницаемую темноту. Потом он дернулся, стараясь, освободится от связавших нас пут. Я пошатнулся от резкого толчка, но удержался на ногах. Прошло немало времени, прежде чем мы с трудом выбрались из веревок, а наши глаза успели привыкнуть к черноте темницы.

Растирая затекшие запястья, я обернулся к Рону. Тот тоже уставился на меня – в тусклом свете сверкнули его зрачки. Похоже, нас с ним волновал один и тот же вопрос: что с Гермионой? Но не было произнесено ни слова. Я отвел в сторону глаза, Рон отвернулся, пытаясь сделать вид, что изучает обстановку.

- Может применить трансгрессию? – неуверенно спросил он.

- Без палочек? – в моем голосе прозвучало сомнение. И словно эхом в голове пронеслось окончание вопроса – «…и без Гермионы?».

- Попытка – не пытка, - пожал плечами Уизли и попытался трансгрессировать. Я прислонился к стене, наблюдая за его напрасными усилиями.

-Нет, - тяжело дыша, Рон встал рядом со мной, - никакого результата. Отсюда невозможно выбраться.

И все равно на что-то надеясь, он подскочил к двери и принялся колотить в нее кулаками.

- Рон, прекрати, - тихо попросил я. – Это бесполезно.

- Но я не могу просто так стоять и ничего не делать! – воскликнул он.

Возможно, прошел час, а может быть всего лишь десять минут. В тесном замкнутом пространстве ощущение времени терялось.

- Ты слышишь это? – внезапно Рон схватил меня за рукав, напряженно вслушиваясь в пустую тишину.

Я вопросительно посмотрел на него и тоже прислушался. Все это время я сидел на корточках, прижавшись спиной к стене, и перебирая в голове возможные пути нашего спасения. Но решения так и не нашел.

Восклицание друга вывело меня из оцепенения. Там, наверху, действительно раздавались какие-то странные звуки – как будто где-то вдалеке заработал мощный пылесос, всасывающий в себя вечерний воздух, что-то захлюпало, зашипело. Звук приближался, становясь все отчетливее. Мы одновременно, будто сговорившись, вскочили и кинулись к дверям. От напряженного вслушивания в темноту, казалось, заныло в ушах.

- Что это? – чуть слышно спросил меня Рон. И словно в ответ на его вопрос в коморку проникла пробирающая до костей стужа. У меня перехватило дыхание. Холод проник не только к телу - он был внутри, в конечностях, в груди, в самом сердце.

Уизли пошатнулся. Со смертельно бледного лица на меня посмотрели испуганные глаза:
- Бог мой! Гарри! Нам крышка…

МАЛФОЙ
Чем ближе я приближался к указанной Люциусом темнице, тем мрачнее и неуютнее становился мир вокруг меня. Пропадали цвета и краски, запахи и звуки. Не было слышно ни шелеста затихших на ветках деревьев листьев, ни шума теплого вечернего ветерка. Прежде прекрасный парк словно окаменел, цветы почернели, склонив вниз замерзшие бутоны. Лишь под ногами хрустел заиндевевший от ледяного холода песок. С каждым моим шагом свет все больше сгущался, превращаясь в кромешную тьму, непроницаемую и безмолвную.

Я вспомнил свой безумный страх при первой встрече с дементором. Тогда я стоял как вкопанный, пытаясь ослепшими глазами рассмотреть то, что происходило вокруг меня. Я пялился в непроглядную мглу, широко открыв глаза, - но все без толку. Потом раздались долгие, хриплые, клокочущие вдохи и выдохи, и я свалился в снег. На третьем курсе я смеялся над Поттером, узнав, что он упал в обморок, испугавшись дементора. Но когда я сам оказался в подобной ситуации, мне было не до смеха. Длинные, ледяные пальцы пытались добраться до моего горла, а приближающаяся смерть дышала мне прямо в лицо. Не знаю, чем бы закончилась та моя встреча с мерзкими существами, если бы не помощь Грейнджер…

Сегодня гриффиндорка не могла мне ничем помочь. Она беспомощно склонилась к моему плечу.

Внезапно я ощутил слабое колыхание воздуха, что-то приближалось к нам со стороны подземелья. Я крепче прижал к себе обмякшее, ослабленное тело Грейнджер, пытаясь свободной рукой поднять вверх волшебную палочку:

Собственный голос показался мне чужим и далеким. Серебристая струйка вырвалась из палочки и направилась туда, откуда чувствовалось движение. Высокая фигура в плаще до пят, с глубоко надвинутым на череп капюшоном, скользнула в сторону. Но заклинание вышло слабым, оно не подействовало так, как нужно.

Подумать о чем-нибудь радостном? Мерлин! Да где же взять их, лучшие воспоминания в моей жизни?

Я тяжело шагнул назад, отступая под натиском приближающегося чудовища.

- Драко…, - шепнул над ухом еле слышный голосок. Грейнджер пришла в себя, и, похоже, уже разобралась в сложившейся ситуации. – Я знаю - ты сможешь…

Конечно, смогу. Я все смогу, когда она рядом со мной.

Из острия палочки появилось гибкое серебристое животное, которое набросилось на дементора и уверенно отбросило его. Оно продолжало и продолжало нападать, пока побежденное существо, похожее на огромную летучую мышь, не отплыло в сторону под его натиском. Опасность отступила.

- А ты обижался, когда я называла тебя «слизеринским хорьком», - в медленно расступавшейся темноте послышался голос девушки, в котором явственно чувствовалась улыбка. – Если меня не подводит зрение, то твой Патронус, Малфой, из семейства куньих. Это точно хорек.

- И он очень похож на тебя, - усмехнулась она. - Роскошный хищник с великолепным мехом и милой мордочкой.

- Еще одно слово, и я тебя брошу, - облегченно выдохнул я. Если у нее остались силы шутить, значит еще не все потеряно. - Вот уж не думал, что ты считаешь меня красивым.

- Напрашиваешься на комплименты? Не дождешься!

Знакомые дерзкие нотки в ее голосе. Нет, она точно в порядке.

- Отпусти меня! – она попыталась вырваться из моих объятий. – Я могу идти сама.

Я медленно поставил ее на землю. Девушка была еще очень бледной и не совсем твердо держалась на ногах. Сделала самостоятельно шаг и пошатнулась. Похоже, она немного переоценила свои силы. Я протянул ей руку, и Грейнджер не отказалась от нее.

- Значит, ты научился вызывать Патронуса? – тихо спросила гриффиндорка, косясь на меня. – Сам?

- Нет, - я покачал головой. – Моим учителем был Забини.

Грейнджер кивнула, но ничего не спросила о нем. Вероятно, она еще не знала о смерти Блейза и когтевранки. А у меня не было ни сил, ни желания рассказывать ей об их трагической гибели.

Я произнес отпирающее заклинание, и дверь, ведущая в подземелье, распахнулась. Грейнджер шагнула в открытый проем и начала осторожно спускаться по каменным ступенькам вниз.

- Если я правильно понимаю, - не оборачиваясь, спросила она, - отсюда невозможно выбраться при помощи обычных заклинаний? Тем более что у нас забрали волшебные палочки…

Так мерзко я себя ощущал лишь однажды - когда по моей вине погиб профессор Дамблдор. Сегодня я вновь стал невольным соучастником действа, которого не хотел всей душой.

- Попробую придумать, как их достать, - произнес я надтреснутым, хриплым голосом.

Превозмогая слабость и боль во всем теле, Грейнджер вновь повернула наверх.

- Послушай меня, Драко, - сказала она, делая шаг за шагом и не сводя с меня глаз. - Ты не должен, ты не имеешь права ввязываться в это! Тебе лучше держаться от нас подальше.

- Да как же ты не понимаешь?! Это очень опасно. Очень. Они сразу все поймут, и тогда…

Она была слишком измученной, чтобы стоять и что-либо говорить. Я шагнул ей навстречу и обнял ее за плечи. И почувствовал, как ее бьет дрожь.

- Ты боишься за меня? – я задал ей этот вопрос как можно более спокойным голосом, не зная, какой ответ получу на него.

Она подняла свои темные, наполненные смертельной усталостью и тревогой глаза, чтобы всмотреться в мое лицо:
- Дурак ты, Малфой. Я безумно боюсь за тебя. Ты же можешь погибнуть.

НАРЦИССА МАЛФОЙ
Наука приготовления волшебных зелий и снадобий – очень точная и тонкая наука. Так говорил наш преподаватель по зельям профессор Гораций Слизнорт. Он был деканом Слизерина на протяжении всех лет моего обучения в Хогвартсе. И хотя я не ходила в его любимицах, но зельеваренье все семь лет учебы оставалось одним из моих самых любимых предметов.

- Инфламмаре! – на конце волшебной палочки вспыхнуло голубое пламя, и вскоре над котлом заклубился легкий пар.

Веритасерум - сыворотка правды… Бесцветный, не обладающий никаким запахом напиток, заставляющий выпившего его отвечать правдиво на все заданные ему вопросы. Отхлебнувший подобного зелья человек не сможет умолчать – он сам добровольно выдаст все свои тайны. Как не сможет и Гермиона не рассказать, кем на самом деле являются ее спутники.

- Контундо! – небольшой пестик запрыгал в ступке, измельчая и растирая в порошок необходимые ингредиенты.

Чтобы сыворотка получилась, ее нужно в первый час приготовления помешивать и взбалтывать каждые пять минут. Затем достаточно одного раза в час. До полной готовности она варится два часа, потом еще два настаивается. Так что у Драко осталось совсем немного времени, чтобы помочь пленникам. Хотя, что тут можно сделать? Это всего лишь отсрочка неизбежного.

- Ферво! – я взмахнула волшебной палочкой, и произнесенное мною заклинание заставило жидкость в сосуде закипеть.

Как сын сможет помочь несчастной девочке и ее друзьям? Белла не остановится ни перед чем. И мои слабые потуги помешать ей больше не сработают.

- Агито! – палочка медленно закружилась по часовой стрелке, и жидкость в оловянном сосуде начала движение в том же направлении.

Дверь в подвал распахнулась почти бесшумно. Но пламя под котлом колыхнулось, подсказывая мне, что я в комнате не одна. Это мог быть только Люциус.

Он уверенным шагом направился ко мне, встал за моей спиной, зная, что тем самым заставит меня нервничать.

- Что все это значит, Нарцисса? – я едва расслышала его голос. Когда он говорил подобным тоном, можно было с уверенностью полагать, что его гнев, как и кипящая в котле сыворотка, был готов вырваться через край. Он не сулил ничего хорошего. Моя рука дрогнула, но я усилием воли заставила себя продолжать помешивать бурлящее варево.

- Отвечай, когда я тебя спрашиваю, - нетерпеливо приказал он. – Что вы затеяли?

От страха у меня взмокли ладони, и пересохло в горле. Но, не поднимая глаз от котла, я тихо ответила:
- Не понимаю, о чем ты, дорогой.

- Ты все прекрасно понимаешь, - мрачно процедил он. – И не надо сейчас строить из себя святую невинность. В какую игру вы играете с Драко? На чьей вы стороне, Нарцисса?

Я похолодела, с трудом справляясь с охватившим меня ужасом. Люциус обошел вокруг котла с сывороткой и встал прямо передо мной.

- Я видел, - выдавил он, заметив, что я изменилась в лице, - как вы с сыном переглядывались, отрицая, что знаете грязнокровку, как побледнел Драко, когда Астория признала эту гриффиндорскую шлюшку, как вздрогнула ты, когда Белла решила заняться ею. Так что все это значит? Отвечай!

Я собрала все свои силы, чтобы поднять на него взгляд. Его глаза были широко раскрыты, требовательно сверкали и казались абсолютно черными, а не серыми, как обычно. Люциус был очень разгневан. Он тяжело дышал, ожидая от меня ответа. Но я молчала.

Тогда он грубо схватил меня и начал трясти, ожидая, что я начну объяснять ему свое поведение час назад. Но я упорно продолжала отмалчиваться - от моих слов зависело благополучие Драко.

Люциус наотмашь ударил меня по лицу. Удар был настолько сильным, что я не удержалась и рухнула на пол. Но муж рывком поставил меня на ноги и вновь вопросительно уставился:
- Будешь продолжать упорствовать?

Боль в щеке была ничем по сравнению со страхом: что будет, если он узнает правду? И что он сделает с Драко, если заподозрит его отношение к маглорожденной девушке?

- Разве? - он вновь ударил меня. От безумной боли слезы брызнули из глаз, а из разбитой губы побежала кровь – я почувствовала ее солоноватый вкус.

Словно издалека послышался грубый, угрожающий голос:
- Что ж, Нарцисса, я подожду, когда сыворотка будет готова. И тогда ты лично попробуешь ее. Так что, пока варится зелье, подумай, как изменится твоя жизнь, когда я узнаю всю правду.

Из моих глаз струились, обильно стекая по щекам, слезы. Часть я глотала, а часть стирала тыльной стороной ладони.

Вызвавшись готовить Веритасерум, я хотела лишь отсрочить приговор нашим пленникам, но получилось, что сама себя поймала ловушку. И вместе со мной в нее угодил мой сын.

МАЛФОЙ
Я вернулся в замок, устало поднялся по лестнице, вошел в свою спальню и упал на нерасправленную кровать. Лежал на ней лицом вверх, разглядывая безупречно белый потолок. Собственное бессилие вызывало раздражение. Неужели, ничего нельзя сделать?

- Люмос! – я механически взмахнул палочкой, и свет разлился тысячами лучей, на мгновение, ослепив меня.

Полчаса назад я мог свободно обнимать ее, доверчиво прижавшуюся к моему плечу, говорить с ней, смотреть в ее живые смешливые глаза, ощущать запах ее волос. Почему же сейчас Грейнджер сидит со своими друзьями там, в темном и сыром подвале, а я валяюсь здесь на мягком шелковом покрывале совсем один?

- Нокс! - я выключил освещение и продолжал лежать с открытыми глазами, слепо смотрящими в темноту.

Меня не прекращала мучить мысль о том, что я что-то должен сделать для них – этих упрямых и странных гриффиндорцев. Смешно! Еще год назад у меня вряд ли бы появились подобные сомнения – я и подумать не мог, что захочу помочь Поттеру и Уизли. А сегодня, только чтобы лишний раз карие глаза посмотрели в мою сторону, я готов чуть ли не на руках вынести своих бывших врагов за пределы поместья. Бывших?! Вот черт! Так я их скоро и в свои друзья запишу…

- Люмос! – я вновь зажмурился, и снова перед глазами предстала она.

Да, она права - любая помощь им обернется для меня вполне предсказуемыми последствиями. Ни Люциус, ни Белла, ни Темный лорд не простят мне измены. Но мое бездействие будет стоить Грейнджер жизни. Что же делать?

Ощущая почти физическую боль от собственной слабости и нерешительности вперемешку с негодованием на отца и ненавистью к тетке, я вдруг подумал о том, а что было бы, если бы я погиб, спасая наших пленников. Как отреагировали бы на мою смерть те, кто окружал меня в жизни?

Отец брезгливо поджал бы губы. Беллатриса засветилась бы от счастья, узнав, что избавилась от подобного скомпрометировавшего ее в глазах обожаемого Повелителя родственника. Астория, думается, попечалилась бы немного, поплакала для приличия, поносила бы, как положено, в течение года траур, а потом забыла бы меня. Папаша Гринграсс нашел бы ей более подходящую партию, чем «предатель чистокровных». Мама… мама бы просто сошла с ума от горя.

А Грейнджер? Что бы почувствовала она, узнав, что меня больше нет?

Я вскочил с кровати - хватит бездействовать.

*****
В подвале непривычно клубился белый пар. Нарцисса стояла ко мне спиной, склонившись перед небольшим котлом, и палочкой помешивала варившееся зелье. Подойдя ближе, я принюхался, но кипящая и булькающая жидкость ничем не пахла.

От звука моего голоса она вздрогнула и тревожно обернулась на меня.

- Драко? – светлая голова поспешно отвернулась, но я успел заметить опухшую щеку и рассеченную нижнюю губу. - Как ты меня напугал! Я задумалась и не услышала, что ты вошел.

- Кто это сделал? – приблизившись, спросил я, уже заранее зная ответ на свой вопрос.

- Никто, - прошептала Нарцисса, не решаясь посмотреть мне в глаза. – Я разлила немного жидкости на полу и поскользнулась.

Как долго она собирается защищать Люциуса, выгораживая его, и как долго она собирается терпеть безумные отцовские выходки?! Наверное, он сошел с ума, если позволяет себе подобное в отношении собственной жены.

- Зелье уже готово? – я перевел разговор на другую тему, не желая расстраивать Нарциссу еще больше своими расспросами.

- Скоро будет. Сейчас я поставлю его настаиваться. Только тебе-то эта сыворотка зачем? – удивилась она.

- Просто хочу узнать, сколько у меня осталось времени.

- На что? – Нарцисса подняла на меня встревоженный взгляд, сразу забыв о своем разбитом лице.

- Драко, - ее зрачки расширились от ужаса. – Что ты надумал? Они тебя не пощадят, если…

- Тише, мама, - я оглянулся на дверь. Нарцисса, не успев договорить, испуганно оглянулась вслед за мной. – Я еще ничего не решил. Пока хочу всего лишь попытаться достать волшебные палочки гриффиндорцев. Ты знаешь, где они? У отца или у тетки?

Ее руки безвольно опустились, палочка коснулась пламени, и голубой огонь взвился вверх, едва не опалив тонкие пальцы.

- Драко, дорогой, это равносильно самоубийству.

- Мама, - настойчиво повторил я. – Ты же знала, что все так и будет. Сказав «А», нужно говорить и «Б». Отступать поздно. Где они могут быть?

- Эта девочка тебя погубит…, - прошептала Нарцисса, кусая пораненную губу и не чувствуя боли. – Если бы знать заранее, я бы никогда не приняла ее в своем доме.

- А тогда ты хотела, чтобы между нами не было ненависти. Разве не так?

- Да, хотела…, – голубые глаза затуманились от приближающихся слез.

- Так, где же палочки? – в третий раз повторил я.

- Люциус отнес их в свой кабинет, - выдавила Нарцисса и беззвучно заплакала. - Драко, у меня нехорошие предчувствия.

- Мама, я всего лишь отнесу им палочки и вернусь к тебе.

Нет, мне ее не обмануть. Она так же хорошо, как и я, понимала, что никакие отговорки бы не помогли.

- Тебя сочтут предателем. Сынок, одумайся, пока еще не поздно.

- Уже поздно, мама. Но я обещаю тебе, что буду очень осторожным.

ГРЕЙНДЖЕР
- Гермиона, - мальчишки кинулись ко мне, - с тобой все в порядке?

- В полном, - грустно улыбнулась я, продолжая с тревогой думать о нашем со слизеринцем разговоре.

Они внимательно смотрели на меня, по-видимому, ожидая продолжения рассказа. Но я бессильно опустилась на пол и закрыла глаза.

- Драко попробует отыскать наши волшебные палочки, - прошептала я, откинувшись головой на стену.

- Он что, чокнутый, этот твой Малфой? – изумился Гарри. – Зачем же лезть в самое пекло?

- Без палочек мы бессильны, - я открыла глаза и посмотрела на друзей. – Это, во-первых. Да и с ними у нас немного шансов. Это, во-вторых. И Малфой не мой. Запомни раз и навсегда. Это, в-третьих.

Мальчишки замерли в ожидании продолжения фразы.

- Когда я в прошлый раз была здесь, в моем распоряжении находилась вся библиотека. Каждая вторая книга в ней была по темной магии. И я случайно вспомнила кое-что из прочитанного...

Я задумчиво разглядывала своих друзей, кусая кулак, но думала в этот момент совсем не о них, а о сероглазом слизеринце. Как сделать так, чтобы не только спастись нам самим, но и спасти его?

- Ну же, Гермиона, не молчи! - нетерпеливый голос Рона вырвал меня из раздумий.

- Есть одно заклинание, но настолько опасное, что малейшее неверное движение, и мы погибнем. Оно может помочь нам вырваться на свободу. Его уникальность состоит в том, что в момент его действия ослабевают все другие заклятия, наложенные на местность или помещение. Если нам повезет, мы сможем трансгрессировать, если же нет…

- Сколько длится его действие? – чуть слышно спросил потрясенный Рон.

- Что это за заклинание? – поинтересовался Гарри.

- Магнус Фрагор - большой взрыв. Он разнесет здесь все: и подвал, и конюшни, и приличную часть парка. Думаю, что взрывная волна достанет и до замка.

- М-да, - выдохнул Поттер и опустился на пол рядом со мной. – А Малфой знает, что ты задумала?

ПОТТЕР
Малфой пришел. Я был уверен, что слизеринец придет, и не ошибся.

Он открыл дверь и с порога заявил:
- У вас осталось меньше часа.

Слизеринец отдал Гермионе наши волшебные палочки:
- Вот, возьми. Две целые, а третья, из остролиста, оказалась сломана.

- Так и думал, что она твоя, Поттер. На, - он протянул мне две палочки – одну мою собственную, но сломанную напополам, другую чужую, но абсолютно целую. – Это моя. Однажды она уже была в твоих руках, и поэтому запомнила тебя. Не сомневайся, палочка будет слушаться.

Гермиона не сводила удивленных глаз со слизеринца, Рон открыл от изумления рот.

Малфой усмехнулся:
- Да уж как-нибудь. Тебе то что за дело? Пора бы вернуть им прежний облик, - обратился он к Гермионе. – А то я вздрагиваю всякий раз, как натыкаюсь на их жуткие рожи.

Девушка тяжело поднялась, навела на нас волшебную палочку, прошептала заклинание и вновь опустилась на пол.

- Тебе нельзя возвращаться в замок, - сказал я, задумчиво разглядывая своего бывшего врага. Хотя сейчас назвать его «врагом» у меня не поворачивался язык. - Твое возвращение равносильно самоубийству. Ты подставился, Малфой.

И снова в воздухе повисло странное молчание.

- Тогда куда ты направишься, если мы выберемся? – не выдержал я.

- Послушай, Поттер, ты меня достал. Задал кучу вопросов, прямо как на экзамене: Куда? Зачем? Почему? Ты что, в профессора записался?

- В Германии у него живет бабушка, – прошептала Гермиона из своего угла.

- Как ты узнала об этом? – глаза слизеринца прожигали девушку насквозь.

- Не важно. Ты же сам сказал, что у нас осталось мало времени. Нужно что-то решать.

- Но мы, кажется, уже все решили, - сказал я и обернулся к Рону. Тот кивнул, согласившись со мной.

Малфой крутил головой, переводя взгляд с одного на другого:
- Может, все же удосужитесь объяснить, что собираетесь делать?

- Хорошо, - вновь осторожно поднялась на ноги Гермиона и отряхнула подол юбки. – Ты слышал о заклинании Mагнус Фрагор?

Слизеринец задумался. Потом тяжело выдохнул, и я понял, что он знал, о чем шла речь.

- Ага, - кивнул я и, намекая на дементора, продолжил: – А то в твоем родовом поместье жутко холодно.

- Вы рассчитываете на удачу, - его голос был серьезен. - А она, стерва, очень ненадежная. Ваш план может сорваться, и тогда от нас останутся лишь куски опаленного мяса.

- Если у тебя есть, что предложить, выкладывай! Не томи душу!

Слизеринец снова задумался. Потом он подошел к Гермионе и тихо спросил:
- Ты знаешь, что означает Адеско Файр?

Девушка стала белее мела:
- Адеско Файр - адский огонь. Это очень тёмная магия и очень сильная. Этот огонь обладает собственным умом, он может целеустремлённо преследовать свою жертву, сжигая всё на своём пути. Остановить Адский огонь крайне сложно. Я бы никогда не решилась применить его.

- А я попробую, - буркнул Малфой. - Потому, что только он может замедлить действие Mагнус Фрагор. Оба заклинания нужно произнести одновременно. И тогда нам не придется рассчитывать на чудо.

- Но, если его не остановить, - прошептала Гермиона, - он уничтожит весь замок.

- Ничего, - спокойно ответил слизеринец. - Кое-кому не повредит небольшая встряска.

- Да что я такого сказал?! – воскликнул он, увидев наши потрясенные взгляды. – Чего вы вытаращились на меня?! Мой отец знает, как снять заклятие. Не волнуйтесь, Люциус справится!

Малфой вновь повернулся к Гермионе:
- Если у нас все получится, Грейнджер, то будем считать, что мы с тобой квиты. Никто никому ничего не должен.

Слизеринец услышал его вопрос:
- Это тебя не касается, Уизли.

Он снова посмотрел на девушку. Но в этот момент весь малфоевский развязный и резкий тон, прежние высокомерие и заносчивость, которые всегда были свойственны ему, куда-то улетучились. На их место пришла нечто другое.

- Прежде, чем мы расстанемся, я хотел бы тебе кое-что сказать... Возможно, у меня больше не представится такой возможности, - он внимательно всматривался в карие глаза, забыв, казалось, о нашем с Роном присутствии.

- Я люблю тебя, - произнес Малфой едва слышно. - И мне уже не важно, что ты думаешь обо мне. Можешь ненавидеть меня, презирать, мне все равно.

- Нет, - покачал он головой. - Конечно же, мне не все равно. Я солгал.

- Драко... Пойми меня правильно... Ты женат, и, если я все правильно расслышала там, в гостиной, то Астория... ждет ребенка?

Он тяжело вздохнул, но ее вопрос не опроверг:
- Но если бы я был свободен, чтобы ты тогда ответила мне?

ГРЕЙНДЖЕР
«Свободен»... Это слово отозвалось во мне тупой болью. Мерлин! Он рискует ради меня всем, что у него есть – своей семьей, своим именем, своей жизнью, а я... Я не решаюсь сказать ему то, чего он так ждет от меня, то, что я сама так хочу сказать ему.

- Если бы ты был свободен, то у нас ВСЕ было бы по-другому, - прошептала я и спрятала лицо на его груди.

Драко облегченно выдохнул, прижавшись губами к моим волосам. На щеке я почувствовала его горячее дыхание.

Тогда я решилась, сама обняла его и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала.

- Не могу это видеть, - где-то в стороне выдохнул Гарри.

- Нет, я все равно никогда не смогу понять это. Как такое возможно? – недоумевал один голос.

- Прими как данность и успокойся, - вторил ему другой.

Я не спешила отрываться от этих чувственных и настойчивых, даже жадных, губ. Я хотела навсегда запомнить их таинственный и волнующий вкус. В этот миг существовали только мы – он и я. И мы были только здесь и сейчас. Больше это мгновение никогда не повторится.

Наконец я оторвалась от него и сделала шаг назад:
- Пора, Драко!

- Пора! – подхватил мои слова Гарри. – У нас почти не осталось времени.

Я кивнула и закрыла глаза, пытаясь, настроится на прочитанное когда-то заклинание. Но мысли путались, возвращаясь к сероглазому парню, к его поцелую и сказанным им словам. Вытерев скатившуюся из-под сомкнутых век предательницу-слезинку, я нашла в себе силы в последний раз посмотреть на него.

Он был спокоен. Бледное лицо не выражало никаких эмоций, только суровую решимость. Но, заметив мой взгляд, Драко улыбнулся. Мы оба знали, что вряд ли встретимся вновь. Возможно, кто-то из нас погибнет. Но так в эту минуту хотелось верить в лучшее!

Я взялась дрожащей рукой за палочку. Другую мою руку держала надежная ладонь Гарри.

Малфой потянулся к карману и вытащил оттуда еще одну волшебную палочку. Заметив откровенное недоумение моих друзей, он негромко рассмеялся:
- Ну, и физиономии у вас! Особенно у Уизли. Видели бы вы себя со стороны.

- Колдуете по моей команде на три. Раз, два, три...

- Mагнус Фрагор! – в унисон с ним выкрикнула я.

Мощный взрыв разорвал опустившуюся над Малфой-мэнором ночную тишину. Мир вздрогнул. Но нашей троицы там уже не было, как не было и высокого стройного парня с пепельно-серыми глазами.

НАРЦИССА МАЛФОЙ
- Пей! - слово прозвучало в ушах, как удар хлыста.

Мне не оставалось ничего другого, как дрожащими пальцами наполнить бокал Веритасерумом и сделать маленький глоток.

Я вновь прижалась губами к бокалу и почувствовала во рту остывшую безвкусную жидкость.

И вновь на мгновение ощутила настоящую панику, потому что еще понимала, что нахожусь на пороге полного краха.

Потом в голове зашумело, перед глазами поплыли радужные круги и точки, появилось странное состояние, сочетающее в себе апатию и безволие. На душе воцарились безмятежность и спокойствие. Я расслабилась и с блаженной улыбкой откинулась на спинку стула.

- Как ты себя чувствуешь, дорогая? - голос мужа показался мне слаще меда.

- Тогда, может быть, ты мне расскажешь, что связывает нашего сына и эту грязнокровку?

- Драко неравнодушен к ней. Даже больше того, он безумно влюблен в мисс Грейнджер.

- С августа прошлого года. Знаешь, Люциус, Гермиона такая славная. Мне она тоже очень нравится, еще с тех пор, когда девочка проходила в нашем доме практику.

- Что сейчас собирается предпринять наш сын, Нарцисса?

- Драко стащил из твоего кабинета волшебные палочки. Думаю, что он уже вернул их гриффиндорцам. Наверное, наш сын сейчас вместе с ними.

- Предатель! – прошипел гневный голос возле моего уха. – Я этого так не оставлю. Он подставил не столько себя, сколько меня. Сукин сын!

- О ком ты говоришь, Люциус? – безмятежно спросила я мужа.

*****
Действие сыворотки правды закончилось также быстро, как и началось. Она оставила тупую боль в голове, чувство тошноты в горле и слезливость в глазах, словно похмелье на утро после безмерно выпитого вечером спиртного.

- Так, значит, наш сыночек связался с грязнокровной девкой? – губы мужа скривились в злобной ухмылке. – Я-то все ломал голову, почему Драко так сильно изменился в последнее время, словно его подменили.

- Не бойся, Нарцисса. Я никому не расскажу, что узнал от тебя. Я сам разберусь с Драко, лично придумаю для него наказание.

Жуткая картина, нарисованная в голове страшными предчувствиями, вызвала во мне новую волну паники и отчаяния. Я сжала кулаки с такой силой, что ногти вонзились в ладони. Так мне и надо – я собственноручно погубила сына.

- Жди меня здесь, - приказал Люциус и вышел из комнаты.

Как будто бы я могла встать - силы оставили меня.

- Цисси, - в дверях показалась Беллатриса и принялась глазами шарить по гостиной. – Ты не видела мою палочку? Мне кажется, что я оставила ее на камине.

Я покачала наполненной болью и тяжелыми думами головой, хотя и догадывалась, кто мог позаимствовать волшебную палочку Беллы.

А потом раздался взрыв. Он был такой мощный, что, казалось, сотряслись стены древнего замка. В ту же секунду взрывная волна разнесла на миллионы маленьких осколков окна, стекла в старинных шкафах, зеркала, рухнувшую с полок посуду. А мы с сестрой обе оказались на полу.

- Что это было, Белла? - мои пальцы вцепились в мантию сестры, как кошачьи когти, и я изо всех сил затрясла ее. – Драко?.. Белла, где Драко?.. Где он?.. Где мой сын?..

Беллатриса с трудом отцепила мои пальцы и попыталась встать, но не смогла. Ползком по разбитому стеклу она направилась к окну, подтянувшись за подоконник, медленно поднялась и выглянула наружу.

- Эй! - крикнула она во весь голос. – Кто-нибудь остался живой? Что это было?

Спустя какое-то время в коридоре раздались тяжелые шаги, и в гостиную, пошатываясь, вошел мой муж. Он выглядел ужасно – его одежда была разодрана, измазана чем-то черным, похожим на сажу, кровь стекала по лицу и рукам.

- Что случилось, Люциус? – кинулась к нему Беллатриса.

- Взорвалось подземелье у конюшен, - хмуро ответил муж. – Этот взрыв разнес нам полпоместья. Мало того, я с трудом потушил пожар - заклинание Адеско Файр.

Беллатриса ошалело уставилась на Люциуса:
- Кто мог вызвать его? Зеленые гриффиндорские сопляки?

И на этот вопрос Люциус, который отлично знал о местонахождении нашего сына в момент взрыва, хорошо поставленным спокойным голосом ответил:
- Надеюсь, что с ним ничего не случилось.

- Он погиб..., - прошептала я и потеряла сознание.

*****
- Что ты несешь, Нарцисса?! Я не убивал нашего сына.

- Нет, это ты убил его, Люциус, только ты, и никто другой, - мой голос срывался до хрипа. Сегодня я впервые кричала на мужа. Мне нечего было больше терять. Я перестала бояться. - Твое стремление к власти, славе, твое честолюбие погубили его. Тебе было наплевать на Драко, ты всегда думал только о самом себе.

- Я не притрагивалась к спиртному. И не смей прерывать меня! Я жила ради сына, его заботами, мыслями, мечтами. Ты лишил меня всего этого. Ты лишил меня жизни, Люциус!

Он открыл рот, чтобы бросить мне какую-то реплику, но так ничего и не вымолвил.

- Ты безумна, Нарцисса. Тебя нужно доставить в клинику, - хладнокровно произнес муж.

- Я никуда не поеду, Люциус. Я останусь тут, с тобой, чтобы служить тебе ежесекундным напоминанием о сыне. Чтобы ты никогда не забывал, что ты убийца! – я выкрикнула эти слова ему в лицо так громко, что он невольно отступил.

- Драко оказался предателем, - голос мужа словно окаменел.

Я начала истерически хохотать, пытаясь рукой закрыть себе рот, хватала воздух судорожными вдохами:
- И кого же он предал, по-твоему? Тебя?

- Повелителя, - ответил Люциус, все еще стараясь сдержать свой гнев и говорить спокойно. – Хорошо, что Темный лорд снова доверяет мне. Мне удалось убедить его и всех остальных, что Драко умер достойно. Никто не знает о нашем позоре.

- Ты… ты - самовлюбленный ублюдок! Как я ненавижу тебя, и всегда ненавидела. Ты не только погубил сына, ты испортил и мою жизнь.

- У тебя истерика, Нарцисса. Я вызову медика прямо сейчас, - и он вышел из комнаты, надменный и гордый, циничный и равнодушный, так и не осознавший свой вины в смерти собственного сына.

- Будь ты проклят, Люциус! Ты страшный человек, ты воплощение зла!

После ухода Люциуса установилась тишина. Я безвольно осела на пол. Я презирала и ненавидела своего мужа, но себя - еще больше, ибо я одна знала о намерениях сына помочь пленникам, могла помешать Драко выполнить задуманное, но не удержала его и не спасла. Если при муже я сдерживалась, то теперь могла рыдать. Сквозь наполненные слезами глаза я и не заметила, как рядом со мной на пол опустилась юная девушка, лишь почувствовала на своих плечах ее холодные руки.

Она плакала и страдала вместе со мной. Темноволосая, хрупкая, с уже намечающимся животиком, Астория уткнулась в меня лбом, и крупные градины ее слез капали на мою грудь. Для нее, как и для меня, жизнь теперь утратила всякий смысл. Ей было нелегко с Драко, порой даже очень, но она его любила. И она одна в этом доме понимала меня в моем горе.

- Милая моя, тебе же нельзя плакать, - внезапно опомнилась я. – Ты носишь ребенка. Пойдем!

Теперь у меня осталась только эта девочка и мой нерожденный внук.