Глава 35. Осень, 1997 год

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

NB! В отзывах звучало утверждение, что Чжоу Чанг из чистокровной семьи. Но я нигде не нашла этому доказательств. Поэтому у меня она была и есть полукровка.

ДЖИННИ УИЗЛИ
Все в этом учебном году начиналось не так, как всегда. Если раньше в день отправления в Хогвартс в доме все бурлило и ходило ходуном, то нынче было непривычно тихо. Мама одна провожала меня до вокзала. Она не суетилась и не нервничала, лишь молча прижала меня к себе и поцеловала в лоб:
- Джинни, девочка моя. Умоляю, будь осторожна.

Когда поезд тронулся, я помахала маме в открытое окно. Она вытерла слезинку, скатившуюся по щеке, и улыбнулась мне на прощание.

Поезд набирал ход, перрон давно остался позади, а я все стояла и стояла, растерянно уставившись на мелькающие за окном дома и деревья. «Будь осторожна... Будь осторожна... Будь осторожна...» - отстукивали колеса Хогварс-экспресса. Кто знает, смогу ли я выполнить эту мамину заповедь?

- Привет, Джинни. Как ты? – Невилл открыл дверь купе и заглянул внутрь.

- Привет, - откликнулась я. – Входи, вдвоем веселее.

- Да уж, - согласился он, усаживаясь рядом со мной. – Ты тоже чувствуешь это?

- Ну-у-у, - замялся парень, не зная как объяснить гложущее его сомнение. – Какое-то странное ощущение – поезд словно вымер...

Точно, он прав, поэтому я и была напряжена – не было ни шума, ни криков, ни обычных после лета рассказов, смешков и перебранок. Не было радости от предстоящей встречи с Хогвартсом. Только гнетущая сердце тревога и перестук равнодушных ко всему колес - «Будь осторожна... Будь осторожна... Будь осторожна...» Не было ни Гарри, ни Гермионы, ни Рона. Где они? Что с ними?

- Привет, ребята, - дверь вновь распахнулась, и в проеме показалась девушка со светлыми до пояса волосами.

Она вошла и села напротив:
- Сегодня я в первый раз в жизни не хотела возвращаться в школу. Мне страшно. А вам?

Полумна Лавгуд затуманенным взглядом посмотрела сначала на Невилла, потом на меня. В школе все считали ее немного не в себе, но она лишь обладала удивительной способностью говорить неприятную правду, ту, которую многие боялись произносить вслух.

- Там за стеной, - она кивнула головой в сторону дверей, - плачет Чжоу Чанг.

- Я не знаю, - выдохнула Полумна и пожала плечами. – Я спрашивала, но она не говорит.

- Чжоу, что случилось? – я склонилась перед ней на колени, а Невилл сел рядом, пытливо заглядывая в ее наполненные слезами глаза. Она посмотрела на нас непонимающе, словно увидела впервые, потом узнала и громко разрыдалась.

Я молча, порывисто обняла девушку и долго не отпускала ее, прижав к груди. А когда Чжоу отняла свое лицо, прежде добрые и смеющиеся глаза глядели на нас с каким-то нездешним, отчужденным выражением, как будто то, что она пережила, в одночасье сделало ее старше, заставило навсегда распрощаться с беззаботной юностью. Это была какая-то другая Чжоу Чанг. Как будто ее сердце закаменело, а душа высохла.

Щека Невилла нервно задергалась:
- Я, кажется, понял, что случилось...

*****
- Мы всей семьей пошли на регистрацию, - рассказывала Чжоу позже.

- Боже мой, по собственному желанию? – испугалась я. - Зачем?

- Мы всегда были законопослушными гражданами, - вздохнула когтевранка. - Мой папа из магловской семьи, но он никогда и не скрывал этого. Комиссия по учету маглорожденных размещалась на третьем этаже Министерства магии.

- Что за комиссия? – тихо спросил меня Долгопупс.

- Ее правильнее было бы назвать «Комиссия по регистрации магловских выродков», - также шепотом, чтобы не услышала Чжоу, ответила я. - Она занимается выяснением обстоятельств, как грязнокровкам удалось завладеть магическими секретами. Мне отец рассказывал, что Отдел тайн будто бы недавно провел исследования, результаты которых показали, что магическая сила может передаваться ребенку только при рождении от истинного волшебника.

- Это мы с тобой понимаем, - откликнулась я. - Но по всей стране идут облавы на тех, кто родился от маглов, и если кто-то, как и отец Чжоу, не сможет доказать, что с ним в родстве состоял по меньшей мере один маг, то значит, магическую силу он получил незаконным путем и поэтому заслуживает наказания.

- Отцу нужно было идти в кабинет налево, а нам, с мамой, чтобы подтвердить статус крови – в дверь направо, – продолжила девушка. - Там была очередь. Отец зашел раньше, спустя десять минут пригласили и нас. Какая-то представительная дама из Министерства спросила маму о возрасте, о родителях, что-то записала в длинную ведомость, затем порылась в картотеке и достала оттуда маленький свиток. Уткнулась в него носом, кивнула и попросила подождать нас в коридоре – мол, вас позовут, когда Сертификат будет готов.

- В одном из кабинетов раздались крики..., - каждое слово давалось Чжоу с трудом. Но ей нужно было выговориться, тогда бы девушке стало чуточку легче. - Мы с мамой сначала и не поняли, что это кричит отец. Представляете, я даже хотела возмутиться, что, мол, можно было бы вести себя и потише. А потом мы узнали голос...

Слезы раскаяния снова покатились по ее щекам.

- Он так кричал. Папа умолял их не ломать его палочку. Он пытался доказать, что ни у кого ее не отнимал, что купил у Олливандера, едва ему исполнилось одиннадцать. Но его никто не слушал. Мы не могли ему помочь, лишь были вынуждены стоять и слушать его душераздирающие вопли...

Чжоу проглотила подступивший к горлу ком:
- Его утащили дементоры. Отец лишился чувств, когда узнал, что его ждет смертельный поцелуй. Они проволокли его мимо нас по коридору. Я хотела броситься ему на помощь, но мама с такой силой схватила меня за руку, что...

Девушка оголила рукав. На ее запястье темнели синяки - отпечатки пальцев ее матери.

- Мы должны быть сильными, - тихо сказала Полумна, пытаясь хоть как-то успокоить подругу. – Мы не должны сдаваться.

- Мы будем бороться, - вторя ей, произнес Невилл и посмотрел на меня, ожидая какого-то решения.

«Будь осторожна... Будь осторожна... Будь осторожна...» - стучали колеса Хогвартс-экспресса.

- Значит, мы снова собираем Отряд Дамблдора? – спросила я.

МАЛФОЙ
Мистер Паркинсон долго тряс мне руку в знак благодарности:
- Драко, я никогда не забуду того, что ты для нас сделал - избавил от грязнокровки и спас нашу дочь.

Ему стоило только спросить у Темного лорда о том «важном поручении», с которым я якобы прибыл в их замок той ночью, как моя шитая белыми нитками история рассыпалась бы в пух и прах. Но я рассчитывал на то, что никто никогда не осмелился бы задать Повелителю подобный вопрос. И оказался прав.

- Сейчас Пэнси в клинике святого Мунго. Медики боятся обещать что-либо, но, по крайней мере, она жива. Спасибо!

Я отвернулся. Если бы он только знал правду…

- Так, что там произошло с твоей девчонкой, Паркинсон? – у Беллатрисы Лестрейндж был идеальный слух. А еще у нее была такая особенность, как лезть не в свои дела.

Отец Пэнси оглянулся на меня, ища поддержки.

- Твоя подопечная, Белла, неудачно экспериментировала с палочкой, - откликнулся я. – Заклятие Забвение обернулось против нее самой.

Мистер Паркинсон кивнул мне в знак благодарности и поспешил удалиться.

- Жаль, - равнодушно зевнула тетка. – Она мне нравилась. В ней был внутренний стержень.

ДЖИННИ УИЗЛИ
- Вы читали в «Ежедневном Пророке» статью о Хогвартсе? - спросила я друзей. – Слышали, что Снейп утвержден в должности директора школы?

- Снейп? – воскликнула Лавгуд. - Не может быть! Он же убил Дам...

- Тс-с-с! – я прижала палец к губам. – Осторожнее со словами, Полумна. Если хочешь выжить, отучайся говорить вслух то, о чем думаешь.

- Говорят, - тихо сказал Невилл, - что и профессор Бербидж убита. Будто бы из-за того, что в начале лета она напечатала статью, где защищала маглорожденных. Мне бабушка ее читала. В газете говорилось о том, что чистокровные волшебники постепенно вырождаются, и поэтому волшебный мир обязан принять в свои ряды полу- и грязнокровок.

- Наверное, Темный лорд посчитал, что Чарити Бербидж на своих уроках пыталась загрязнить и развратить сознание детей истинных чародеев, и приказал убрать ее, - предположила я.

- Кто же теперь будет вести магловедение? – задумчиво спросила немного успокоившаяся Чжоу.

- Некто Алекто Кэрроу, - ответила я. – Мой отец сказал, что она одна из самых жестоких Пожирательниц в рядах Темного лорда и страшная, как сама смерть. А ее брат Амикус будет вести у нас курс защиты от Темных искусств.

- И чему он будет учить нас? Как защищаться от них самих?

- Не знаю, - я пожала плечами и устало откинулась на спинку сиденья.

- А что с остальными преподавателями? – поинтересовалась вновь Полумна Лавгуд. - Их не уволили?

- Не думаю, чтобы у нынешнего Министерства было из кого выбирать, - с горечью в голосе сказала я, рассеянно глядя на пробегающие мимо пейзажи, - Если за Снейпом стоит Темный лорд, то старым преподавателям придется либо принять их требования и учить нас, либо паковать свои вещи и готовиться в Азкабан. МакГонагал, я уверена, останется в школе. Она попытается хоть как-то защитить своих учеников.

- Джинни, а что с Гарри, Роном и Гермионой? – Полумна не сдержалась и задала-таки неосторожный вопрос. - Где они сейчас?

Три пары глаз уставились на меня, требуя откровенного ответа, которого я не знала.

- Думаю, что с ними все в порядке. Иначе, - я показала рукой на лежащий у моих колен «Пророк», - мы бы уже знали об этом.

*****
Алекто Кэрроу лично встречала студентов при входе в Хогвартс:
- Ни один из вас не пройдет за ворота, пока не предъявит мне Сертификат о Статусе крови.

Студенты зашумели. Кто-то самый смелый решился выкрикнуть:
- А если у меня его с собой нет?

- Не шути так со мной, дружок, - оскалилась Пожирательница. – Будет лучше, если он у тебя все-таки найдется. Иначе ты пожалеешь о том, что приехал сюда.

Многие из ребят напряглись, особенно первокурсники, прижались друг к другу, ища поддержки. Каждый второй среди нас родился полукровкой, никто не был уверен в том, что Сертификат убедит эту уродливую ведьму в его подлинности. И только слизеринцы чувствовали себя вольготно.

- Ну, - насмешливо прокаркала Кэрроу. - Чего встали, как истуканы? Подходи по одному.

Первым из толпы вышел Гойл, за ним потянулся Крэбб. Алекто пропустила их без предъявления документов – большинство слизеринцев она знала в лицо. Миллисента прошествовала важно мимо нас с Невиллом, оглянулась на Гринграсс и Забини. Дафна пожала плечами и бросилась догонять Булстроуд. А Блейз, похоже, не торопился попасть за ворота Хогвартса. Он стоял в толпе, пытаясь отыскать кого-то глазами поверх голов. Странно, что Паркинсон и Малфой отсутствовали. Уж они-то бы не упустили возможности покрасоваться перед нами своей исключительностью.

После слизеринцев зашевелились и другие студенты.

- Привет, Джинни, - Лаванда Браун подошла и осторожно коснулась моей руки. – Как твой брат?

Она не осмелилась вслух произнести имя Рона.

- Не стоит огорчаться, - я крепко сжала ее пальцы. – Думаю, что с ним все хорошо - он не один.

В голубых глазах возник немой вопрос. Я кивнула, отвечая на него:
- Да, они вместе.

Лаванда тяжело вздохнула и оглянулась вокруг:
- С нашего факультета так мало студентов, больше половины нет. Так страшно, не случилось ли с ними что-нибудь плохое? Знаешь, Джинни, я не хочу быть старостой Гриффиндора при этих...уродах. Может, мне стоит отказаться?

Кто-то громко вскрикнул. Мы с Лавандой вздрогнули.

- Ты состоишь в списке магловских выродков, не явившихся на собеседование, - грозно настаивала Алекто Кэрроу. А перед ней, протягивая так и не понадобившийся документ, стояла испуганная Чжоу Чанг.

- Но я была на комиссии вместе с мамой, - пролепетала девушка. – Вот мой Сертификат. Я полукровка.

- Не знаю, может быть, ты сама напечатала его? - зло прищурилась Алекто, потом противно захихикала, - Дементоры ждут тебя, дорогуша. Либо ты представишь более весомые доказательства, чем эта липовая бумажонка, либо... Люблю, когда такие, как ты глупые девчонки визжат от боли.

Из толпы немногочисленных студентов раздался чей-то возглас:
- А если чистокровный маг подтвердит, что она говорит правду?

Я не смогла различить, кому принадлежал этот голос.

- Ну, ежели найдется подобный идиот..., - зашлась омерзительным хохотом новая преподавательница магловедения. – Кто из вас такой смельчак?

Оттолкнув в сторону Колина Криви, вперед вышел слизеринец Забини. Студенты удивленно ахнули.

- Я подтверждаю, что она полукровка. В прошлом году я был на практике в их семье, и точно знаю, что ее мать - чистокровная волшебница во многих поколениях.

- Блейз, - опешила Кэрроу, она явно не ожидала, что кто-нибудь реально решится противостоять ей, - Тебе не кажется, что ты много на себя берешь? Зачем ты лжешь?

- Разве? – наигранно удивился парень. - А для чего бы мне обманывать тебя, Алекто? Ты с детства меня знаешь, и моего дядю тоже.

Пожирательница недовольно поджала губы. В это время к ним подошел Амикус, наблюдавший за разыгравшейся сценой со стороны, и решивший немедленно вмешаться:
- А она ничего, хорошенькая, эта грязнокровка. Пропусти ее, сестра, я сам позже займусь выяснением обстоятельств, как ей достался Сертификат.

- Как же... займется он, - проворчала Алекто. - Ты вечно лезешь не в свои дела, братец.

- А как не лезть, - залился смехом Амикус Кэрроу, - если они такие соблазнительные - эти дела. А с тобой, Блейз, - в его голосе прозвенели металлические нотки, - мы еще поговорим. После распределения зайдешь ко мне в бывшие апартаменты Снейпа в подвале. Он же у нас сейчас директор.

Глаза Забини опасно сверкнули, но парень промолчал.

Я шагнула к Алекто и протянула свои бумаги. Та развернула документ, пробежала по нему глазами и кивнула:
- Проходи.

В дверях школы все еще стояли слизеринцы. Я прошла мимо них и до моих ушей донеслись обрывки фраз.

- А твой дядя в курсе того, что ты вступаешься за грязнокровок? – спросил Нотт.

- Я не вступался за нее, с чего ты взял? - удивился Забини. – Ты что подумал, Теодор, будто бы я и эта когтевранка?.. Ну, ты даешь!

- Мы все так подумали, - огрызнулся Нотт. – Тогда для чего ты устроил перебранку с Кэрроу?

- Да так, - отмахнулся от него Забини и кивнул головой в сторону новоиспеченных профессоров. - Эти двое половину лета проторчали в нашем замке: Амикус клеился к матери, Алекто учила меня жить. Достали. И когда я узнал, что они будут учить в меня в Хогвартсе, решил, что с меня хватит. Теперь я помотаю им немного нервы. И эта азиатка здесь совсем ни при чем.

МАЛФОЙ
Она была без сознания уже несколько дней. Но Хелпи знала свое дело и прилагала все усилия, чтобы поставить обожаемую ею мисс Грейнджер на ноги.

Я не мог бывать в том доме так часто, как бы мне этого хотелось. Иногда мне все же удавалось ускользнуть из замка, и тогда я сидел у постели девушки, всматриваясь в изможденное лицо.

Грейнджер не была первой красавицей школы. На нее вообще никто никогда не обращал внимания, кроме Поттера и Уизли. Что же было в ней такого, что держало меня возле нее? Почему меня тянуло к ней словно магнитом, заставляя забыть о своем долге по отношению к семье и работе?

Разбросанные по подушке волосы благодаря заботам эльфа-служанки благоухали чистотой, кожа еще оставалась бледной, но совсем не портила ее, шрамы на скулах почти затянулись и стали малозаметны. Нет, все-таки она была красива...

Иногда Грейнджер приходила в себя. Но не могла ни пошевелиться, ни открыть глаза, только сухими губами просила пить. Возможно, до нее доносились наши с Хелпи голоса, но затуманенный мозг отказывался воспринимать услышанное. А потом она снова проваливалась в черноту.

Порой она бредила, шептала что-то то ли в полусне, то ли в полубессознательном состоянии. Я внимательно прислушивался к непонятным звукам – она словно звала кого-то, и однажды я понял, что ее бессвязный лепет складывался в одно и тоже незнакомое мне имя - Феликс.

Кто он такой, этот Феликс? Я перебирал в голове всех, кого знал, но в Хогвартсе не было ни одного студента с подобным именем. Может быть, он ее знакомый из магловского мира? Бой-френд? Где-то же она пропадала последние полгода...

Имя вновь и вновь срывалось с ее губ, и всякий раз я чувствовал, как оно неприятным эхом отзывалось где-то в глубине души.

Однажды, сидя в кресле у постели гриффиндорки, я задремал.

...«Погаси, пожалуйста, свет, – раздался в темноте ее тихий голос. – И иди ко мне». От этих слов в моих висках застучала кровь. Щелчок, и мир вокруг нас погрузился в волнительный полумрак. Она приподнялась с кровати, прислонилась головой к моему плечу. «Как ты себя чувствуешь?» – спросил я ее. «Мне сейчас хорошо, как никогда, - прошептала она. - Почему ты так долго шел ко мне?». И она потерлась о мое плечо, как трется маленький котенок. «Просто я не знал, что ты меня ждешь». «Дай мне твою руку» – попросила девушка. Я протянул ее свою ладонь. «Нет, лучше обними меня». Я прижал ее к себе, почувствовав, как дрожит под моей рукой ее тело...

Я вздрогнул и проснулся - слабые девичьи пальчики осторожно коснулись моих.

Я отдернул ладонь. Похоже, она возвращается. Теперь, когда Грейнджер пошла на поправку, мне здесь делать нечего.

ГРЕЙНДЖЕР
...Бегу по летнему лугу к человеку, который ждет меня по ту сторону поляны. Знаю, чувствую, что если успею и догоню его, то все в моей жизни будет хорошо. И вот он совсем рядом, этот необходимый мне, как воздух, человек, я протягиваю руку и касаюсь его: «Драко!»...

Я попыталась открыть глаза, и они впервые послушались. Повернула голову на подушке и задохнулась от боли, которая словно острый нож рассекла мою голову пополам.

- Тихо, мисс Гермиона, - ласковые руки поправили подушку под моей головой. – Хелпи очень рада, что мисс вернулась. Хозяин, она пришла в себя.

- Вижу, - голос раздался с другой стороны, я не могла увидеть того, кому он принадлежал. Холодная рука коснулась моего лба. - Лихорадки больше нет.

Мне хотелось удержать чужие пальцы, но я не смогла. Сил не было. Я чувствовала себя маленьким неумелым ребенком, который еще не научился владеть своими движениями.

В ответ молчание. Затем маленькое сморщенное смутно-знакомое лицо склонилось надо мной:
- Вам нельзя волноваться, мисс Гермиона. Меня зовут Хелпи, и я Ваша служанка.

Я вспомнила ее:
- Ты не служанка, Хелпи, ты моя подруга.

- Когда она окрепнет, - вновь произнес голос, заставивший меня трепетать, - скажешь ей, что друзья ждут ее на площади Гриммо.

Я услышала удаляющиеся шаги, затем стукнула дверь и наступила тишина.

*****
Я прощалась с местом, приютившим меня на время моего выздоровления.

Это был его дом и его комната. Но ничего в ней не говорило о характере хозяина. Хелпи сказала, что ее хозяин приобрел это помещение совсем недавно. Не смотря на всю роскошную обстановку, жилище показалось мне тоскливым и неуютным.

На маленьком столике у идеально заправленной кровати лежали тоненькая записная книжка в золотом тиснении и инкрустированное крошечными бриллиантами перо. Рука невольно потянулась к книге, я перелистала пустые страницы - ничего, ни единой записи. Тогда я сама напишу в ней пару строк.

Лунная дорожка ворвалась в комнату и осветила картину, висевшую над диваном – вид на Малфой-мэнор. Единственная вещь, напоминавшая о Драко.

Из зеркала на стене на меня взглянуло бледное и исхудавшее лицо. Я мрачно уставилась на свое отражение – этих багровых кругов под глазами месяц назад у меня не было. Представляю, что Малфой подумал, когда увидел меня такой. Я поправила выбившуюся из-за уха непослушную прядь и отошла от безжалостного стекла.

На каминной полке что-то сверкнуло в тусклом вечернем свете. Я провела рукой по мраморной поверхности. Ладонь натолкнулась на крупный золотой перстень в форме буквы «Н». Он забыл его здесь - нарочно ли, случайно ли? Примерила украшение на палец – оно оказалось мне велико. Я сняла перстень и крепко сжала в ладони. Пусть Малфой считает меня воровкой, но у Феликса будет вещь, которая принадлежала его отцу.

- Спасибо, - на прощание я крепко обняла свою спасительницу Хелпи. – Если бы не ты...

- Мисс Грейнджер... мисс Грейнджер..., - эльфиха заплакала навзрыд, уткнувшись в мои колени.

- Я никогда не забуду тебя. А теперь прощай. И передай, пожалуйста, своему хозяину мое последнее письмо.

Я протянула ей исписанный моим подчерком листок, вырванный из найденной записной книжки. Залитое слезами лицо домового эльфа медленно растворилось в воздухе.

Пора было уходить - в уединенном домике на окраине большого города меня ждали маленький Феликс и родители, а на площади Гриммо в доме номер двенадцать надеялись на мою помощь и поддержку Гарри Поттер и Рон Уизли.

МАЛФОЙ
Хелпи молча протянула мне лист бумаги:
«Спасибо. Теперь ты окончательно ведешь в счете. Береги себя. И прощай»

Я прочитал ее маленькую записку и бросил в горящий камин.

И ты прощай, гриффиндорская всезнайка. Даже и не пытайся меня обогнать, Грейнджер. У тебя все равно это не получится.

Я стоял и смотрел, как белый листок превращается в кучку пепла.

- Да, хозяин, - ушастая голова склонилась в низком поклоне.

- Более месяца назад я оставил в кармане джинсовых брюк письмо, адресованное маме. Может быть, ты помнишь, куда оно делось? Ты выбросила его?

- Нет, хозяин, Хелпи не могла выбросить то, что предназначалось для миссис Нарциссы. Хелпи положила письмо в стол хозяйки вместе с другими ее бумагами.

Мерлин! Необходимо срочно заполучить его. Там должны быть ответы на некоторые мучавшие меня вопросы. Но не сейчас. Чуть позже.

От сожженной записки не осталось ничего, лишь легкий дым и горечь во рту. Черт! Я стукнул кулаком по спинке кровати. Почему это так сложно - отречься от всех условностей и забыть, что мы с ней из разных миров.

Я рванул с места. Пока она еще не ушла, я должен сказать ей... Сказать, что не все в мире измеряется чистотой крови, что и у слизеринцев в груди бьется сердце, что и у меня в жизни должны появиться воспоминания, которые бы я смог назвать счастливыми.

*****
- Малфой? – удивилась она моему появлению. - Как ты оказался здесь?

- Зачем? - девушка отвернулась к окну. - Лучше бы ты не приходил.

Она проигнорировала мой вопрос. Продолжая смотреть в окно, спросила:
- Ты часто приходил сюда?

- Нет, только когда мне удавалось незамеченным выскользнуть из дома.

- Ради чего ты так рискуешь, Малфой? - девушка повернулась и посмотрела мне прямо в глаза. – Ради меня, грязнокровки? Зачем?!

Как ей объяснить, что мне уже давным-давно наплевать, какая у нее кровь? Я видел свою – она тоже не голубая.

- Поттер что-то сказал про Гриммоплейс, - я вновь произнес не то, что хотел. – Они с Уизли ждут тебя там. Ты знаешь, где это?

Гнетущее молчание. Совсем не так я представлял себе наш с ней разговор.

- Да? – откликнулась она, и вдруг ее карие глаза стали большими-большими. Девушка поняла, что я назвал ее по имени.

Она вдруг занервничала, засобиралась:
- Извини, Малфой, но я должна спешить, меня ждет...

Грейнджер сжалась, словно от удара:
- Что ты знаешь о нем?

- Ничего, - ответил я. - Ты в бреду постоянно называла это имя. Кто он?

Она не ответила, лишь решительно направилась к входным дверям:
- Мне пора.

- Кричи, сколько вздумается. Только тебя никто не услышит – на дом наложено заглушающее заклятие.

Мы стояли и смотрели друг на друга. И оба не знали, что нужно сказать в эту минуту.

Я шагнул к ней несмело. И коснулся ее губ своими губами. Она не отвернулась, не отвергла меня. Мое сердце словно остановилось. Я целовал ее, а она отвечала на мои поцелуи. Ее тело подчинялось моим рукам. Ее волосы пахли медом и яблоками. А ее губы... Я внезапно понял, что прекрасная незнакомка из моих снов – это была она, Гермиона Грейнджер.

- Ты все-таки вспомнил? – несмело улыбнулась девушка. В ее глазах я прочитал надежду.

Грейнджер нахмурилась и оттолкнула меня:
- Значит, еще нет. Тогда к чему все это?

- Где твое обручальное кольцо, Малфой? – вдруг неожиданно спросила она. – Ты специально снял его, когда пришел сюда?

Я дернулся, словно получил от нее увесистую оплеуху. Что ж, она права. Каждый из нас должен знать свое место.

- Прощай, Малфой! Надеюсь, больше не увидимся...

*****
«Дорогая миссис Малфой! Нет, не так...
Дорогая Нарцисса!

Мне не хотелось бы тебя огорчать, но, видимо, придется - Драко попал в беду. На него напали, и он получил серьезную травму головы. Магловские врачи сделали твоему сыну операцию, теперь его жизни ничего не угрожает. Но произошло нечто, о чем я так боюсь тебе сообщать. Драко потерял память. У него амнезия.

Прости меня, Нарцисса. Я знаю, что виновата перед тобой – не смогла защитить однокурсника на своей территории. Врачи уверяют, что это состояние у него пройдет, и память восстановится. Возможно, когда твой сын вернется в родной дом и увидит тебя, то все вспомнит. Я очень на это надеюсь. А пока он как несмышленый ребенок – радуется всему, что увидит. И, представляешь, твое пожелание сбылось – мы с Драко подружились.

Нарцисса, ты была права - он не такой колючий, каким всегда казался мне в школе, он не сноб и не циник. Он совсем другой. И от этих новых ощущений мне немного страшно – я оказалась не готова к ним. Теперь я боюсь возвращаться в Хогвартс. Все так изменилось – мы с твоим сыном больше не враги. Что будет с нами дальше, я не знаю.

Нарцисса! Снова и снова умоляю тебя – прости меня.
Г.Г.»

Я перечитал письмо, потом еще раз. Какая амнезия?! Что значит «подружились»?! И почему мы с ней больше не враги?! Что такого удивительного произошло в августе прошлого года, что отношение гриффиндорской старосты к ненавистному ей слизеринцу изменилось? И о чем она спросила меня сегодня, когда я ее поцеловал - «Ты все-таки вспомнил?» Что я должен был вспомнить, гиппогриф меня задери?

Голова раскалывалась от тупой ноющей боли. Я думал, что, прочитав это письмо, получу хоть какие-то объяснения, но все запуталось еще больше. Я так ничего и не понял. А рассказать мне о прошедшей практике было некому – Грейнджер ушла к Поттеру и Уизли и какому-то неизвестному Феликсу. И вряд ли мы с ней когда-нибудь еще увидимся.

Второе письмо отправилось следом за первым. Все в огонь.

А я так ждала от него совсем других слов. Предательская слезинка капнула с кончика ресницы. Только бы не заплакать.

Сердце кричало: Гермиона, ты все испортила! Но здравый смысл был трезв, как никогда: нет, ты все сделала правильно. Так и должно быть.

Я могла бы ему рассказать о том лете, но Малфой должен был вспомнить его сам. Я могла бы ему написать, но зачем - мое письмо ничего бы не изменило. Мы такие разные, и у нас с ним нет будущего.

Завтра был мой очередной день рождения. Прошел ровно год с того рокового дня, который так круто изменил всю мою жизнь. Та ночь подарила мне Феликса, а то утро отняло у меня право на счастье.

И все-таки я не удержалась и заплакала:
- Ненавижу тебя, Драко Малфой!

*****
- За тобою не побегу,
И не крикну: «Вернись!» вослед.
Я насмешек твоих боюсь,
Твоего равнодушного «Нет!»
Не скажу я тебе «Прощай!»
И не буду просить «Приходи!»
Лишь «Спасибо!» я прошепчу
За подарок твой – ночь любви…

- Ты за мною не побежишь,
Ты за мною захлопнешь дверь.
Я не помню твоей любви,
Я не помню тебя, поверь!
Только ночью, когда покой
Накрывает просторы земли,
Мне приснится подарок твой –
Наша нежная ночь любви…

*****
Около недели я провела с маленьким сынишкой и практически не помнящими меня родителями. Феликс так быстро рос. Ему было почти четыре месяца. Было горько наблюдать со стороны, как мама и папа считают меня посторонним человеком, заботятся о моем сыне, как о своем собственном, и не помнят, что он им всего лишь внук.

Расцеловав Феликса на прощание в пухленькие щечки, и, положив в изголовье перстень его отца, я вновь покинула свою семью. Меня ждали Гарри и Рон, я должна была помочь им найти крестражи Волан-де-Морта. Только после этого я смогла бы со спокойной душой навсегда вернуться к моему малышу.

И вот я стояла посреди маленькой и убогой площади Гриммо, где на меня со всех сторон сверху вниз смотрели обветшалые строения. И дом номер двенадцать, о котором нам когда-то рассказал еще профессор Дамблдор, Хранитель тайны, уставился на меня высокими грязными окнами. Я торопливо направилась к нему, поднялась по каменным ступенькам и постучала молотком в форме змеи в дверь. Послышалась череда металлических щелчков, потом звяканье дверной цепочки, створ приоткрылся и сквозь узкую щель на меня посмотрели знакомые глаза Рона Уизли.

- Гермиона, - радостно взвизгнул он и втащил меня внутрь дома.

- Гарри! – по всем этажам зазвенел его звонкий голос. – Она вернулась! Она снова с нами!

Я осмотрелась. В доме Сириуса все осталось таким, каким мне запомнилось. Коридор казался мрачноватым, он был затянут паутиной, из стен торчали головы эльфов-домовиков, отбрасывающие на лестницу странноватые тени. Портрет Вальпурги Блэк накрывала длинная темная завеса. Все вокруг утонуло в толще вековой пыли.

- Гермиона! – Гарри шумно спустился по лестнице, пыль завивалась вокруг него клубами, но он не замечал ее. Секунду спустя я оказалась в его объятьях.

- Пойду, принесу ее палочку, - счастливо улыбаясь, заявил Рон и исчез в поднятом другом сером тумане.

- Я боялся, что ты умрешь, - сказал Гарри дрожащим от волнения голосом, крепко обнимая меня.

Я улыбнулась ему, глотая слезы:
- Со мной все хорошо.

Тогда он тихо спросил:
- А что у вас с Малфоем?

- Не спрашивай меня о нем, Гарри, - тяжелый вздох. - Все плохо. Лучше бы я умерла.

Больше имя слизеринца в нашей компании не звучало. Словно сговорившись, мы игнорировали его в своих разговорах. Казалось, все забылось, затянулось и быльем поросло. Иногда я вспоминала произошедшие со мной в доме Паркинсон события как кошмарный сон, иногда как давно прочитанную и позабытую книгу. Но по ночам знакомое до боли лицо, голос, руки и губы неистово, не спрашивая разрешения, вторгались в мои мысли, и тогда я собирала в кулак всю свою волю, чтобы не разрыдаться и не разбудить забывшихся коротким тревожным сном друзей.

На смену теплому сентябрю пришел дождливый октябрь, а потом мрачный и холодный ноябрь принялся властвовать на земле. Каждый новый день был заполнен тревогами, сомнениями и спорами. Мы узнали о Дарах смерти, но потеряли веру в святость Дамблдора. Мы проникли в Министерство магии и добыли медальон Регулуса Блэка, но лишились дома Сириуса на площади Гриммо. Мы скитались по сельским краям, ради безопасности разбивая нашу палатку каждый вечер на новом месте. А каждое утро уничтожали следы своего пребывания и отправлялись дальше.

Осень заканчивала свой ход по стране, укутывая землю естественными туманами, которые прибавлялись к тем, которые насылались дементорами. Нудный дождь со снегом и порывистый ветер не делали нашу жизнь более приятной. А постоянный голод и отнимающий силы и радость крестраж вряд ли смогли бы заставить настроение улучшиться.

Но однажды мы случайно наткнулись и подслушали разговор группы скрывающихся от Пожирателей гоблинов и людей. И поняли, что положение ребят, оставшихся в Хогвартсе, ничуть не лучше, чем наше.

ДЖИННИ УИЗЛИ
Я возвращалась из библиотеки, когда Забини схватил меня за локоть и оттащил в сторону, куда не проникал свет из коридора. Осмотрелся по сторонам – не подслушивает ли кто, и тихо попросил:
- Уизли, скажи своей подружке с Когтеврана, чтобы она вела себя осторожнее и не лезла на рожон. Еще одного наказания она просто не выдержит.

- Тебе то что за дело бояться за нее? Я слышала твой разговор с Ноттом в начале года. Ты плевал на Чжоу с высокой колокольни.

- Неправда, - ответил он. – Я солгал тогда Теодору.

- Почему я должна тебе верить, Блейз? Может быть, ты снова лжешь?

- Ну и не верь, Уизли. Просто скажи ей, чтобы она лишний раз не попадалась Алекто на глаза, и все. От тебя не так много и требуется.

- Не могу, - вздохнул парень. – Она с прошлого учебного года отказывается со мной разговаривать.

- Почему? – я недоверчиво покосилась на него.

Он хотел ответить грубостью, но сдержался:
- Не важно. Пойми, я с детства знаю семью Кэрроу. Они сумасшедшие.

В этом я ему безоговорочно верила. Только не вполне нормальные люди использовали бы против детей Круциатус. А брат и сестра Кэрроу это делали почти ежедневно и, похоже, испытывали от наблюдения за страданиями других садистское наслаждение.

- Алекто не любит людей другой расы, они для нее еще больший раздражитель, чем грязнокровки.

- А как же ты? – моему удивлению не было предела – Блейз был темнокожим.

- Ну, во-первых, - начал свои объяснения Забини, - со мной они знакомы с рождения и привыкли ко мне. Во-вторых, я неправильно выразился: Алекто не любит только девушек с необычной внешностью, к парням она относится намного спокойнее. В-третьих, в противоположность сестре Амикус от иностранок просто без ума, что злит Алекто еще больше. В этот раз на роль козла отпущения попала именно Чжоу. Она понравилась брату, и сестра делает все возможное, чтобы сжить девушку со свету.

- Какая мерзость! Но почему ты рассказываешь это мне?

Слизеринец вновь осмотрелся по сторонам:
- Потому что я не слепой и вижу, что ты смелая девчонка. К тебе прислушиваются твои друзья, тебя ценят, тебе доверяют. Ты лидер по характеру.

- Скажешь тоже, - фыркнула я. – Как же - лидер! Хорошо, Блейз, я поговорю с ней. Но многого не обещаю.

- Эй, - я тихо окликнула его. – Хочешь, я устрою вам встречу?

Его глаза сверкнули на мгновение, но потом потухли:
- Чжоу не захочет.

Теперь я ему верила. Он не врал и действительно переживал за Чжоу Чанг. И первого сентября он не просто так заступился за нее, и глазами в толпе он следил тогда именно за ее темной макушкой.

Как все странно... Что-то незримо менялось в нашем мире в лучшую сторону, если слизеринские принцы, спустившись со своих высот, влюблялись в девушек с магловской кровью. Сначала Малфой, теперь Забини.

Темный лорд медленно проигрывал развязанную им войну, поскольку даже не догадывался, что некоторые сражения с грязной кровью закончились явно не в его пользу. Любовь спасет мир?! Это утверждение звучит неправильно. Любовь вернет мир.

Мой милый Гарри, Нежелательное лицо номер один, где ты сейчас? А для меня так очень даже желательное. Если бы ты только знал, как я скучаю по тебе.

МАЛФОЙ
Люциус еще не успел приблизиться к зданию банка, как мне уже доложили о его приходе. Я вышел из кабинета, чтобы лично встретить отца. Но он задержался на мраморных ступенях перед высокими бронзовыми дверями.

Наконец Люциус появился. С лестницы я внимательно наблюдал за тем, как к нему направились двое волшебников-охранников с длинными тонкими золотыми стержнями в руках – Детекторами лжи - и принялись водить ими по его телу. Отец презрительно поморщился. Многие посетители считали мое нововведение примитивным. Но время показало, что они ошибались. Детекторы распознавали любые маскирующие заклинания и скрытые предметы в считанные секунды. Металлические датчики невозможно было ни обмануть, ни разжалобить.

Люциус торопливо поднялся по лестнице, на ходу откидывая белые длинные волосы за спину. Увидев меня, он замедлил шаг, неторопливо преодолел оставшееся расстояние и остановился на последней ступени, смотря на меня снизу вверх.

Люциус молчал, вглядываясь в мое лицо. Под его пристальным взглядом мне стало как-то не по себе – словно он знал нечто такое, чего не знал я.

Он кивнул. Холодная волна нехорошего предчувствия окатила меня с ног до головы. Во рту пересохло.

Я отшатнулся от него. Отец ухватил меня за рукав и еще что-то сказал. Но я уже не слышал его. Отдернул руку и быстрым шагом сбежал по лестнице.

*****
Хогвартс встретил меня неласково - жестоким проливным дождем со снегом.

Тело Забини лежало на высоком постаменте в центре слизеринской гостиной. Казалось, он просто уснул.

- Блейз, - я подошел к нему и заглянул в застывшее восковое лицо. – Кто мог совершить с тобой подобное?

Я обвел взглядом зал. Миллисента и Дафна тихо плакали, тесно прижавшись друг к другу на диване. Парни стояли или сидели в стороне, избегая смотреть на погибшего однокурсника. Студенты с младших курсов держались особняком. Они не решались подойти ближе, напряженно вглядываясь в лежавшее в центре гостиной неподвижное тело.

- Как это случилось, Теодор? – спросил я Нотта. Тот угрюмо пожал плечами.

Тот промолчал. Он сидел на высоком стуле в углу гостиной. Руки его с плотно сцепленными пальцами бессильно свисали между колен. Он даже не пошевельнулся, когда я обратился к нему, продолжая мрачно смотреть в пол.

Гнетущая тишина давила на нервы. Как такое могло случиться, что никто ничего не знал?! Мне показалось это нереальным. И тогда меня прорвало:
- Кто, наконец, черт побери, объяснит мне, что здесь произошло?

- Успокойся, Драко, - тяжелая рука опустилась на мое плечо. – Не надо истерик.

- А кто тут закатывает истерику, профессор Снейп? – спросил я и обернулся. – Я всего лишь хочу узнать, что произошло с моим другом.

- Ты же сам видишь - он убит. Пойдем со мной, - директор Хогвартса настойчиво потянул меня за руку. - Нам с тобой нужно поговорить.

И вот мы в директорском кабинете. Но у меня нет ни сил, ни желания осматриваться в нем. Последний раз я был здесь, когда погиб Дамблдор. Сегодня меня привела сюда еще одна нелепая смерть.

Я не ответил, продолжая рассматривать незатейливый рисунок на каменном полу.

Я поднял голову и посмотрел прямо на Снейпа:
- Что. Произошло. С. Блейзом?

Каждое слово эхом отлетало от стен кабинета.

- Этого не знает никто, - дрогнувшим голосом ответил Северус. - Его нашли мертвым рано утром в Большом зале.

- Самая неблагодарная работа на свете – отвечать за жизнь других людей, тем более за таких зеленых пацанов, как вы, - сказал вдруг он, словно разговаривая сам с собой. – Я, как и ты когда-то не горел желаем становиться в ряды Пожирателей, я, как и ты когда-то не хотел, чтобы мои руки были в крови. Но не все в этой жизни зависит от наших желаний.

- Но Ваши руки в крови, как Вы этого не понимаете? - заговорил тихо я, не сводя с него глаз. – Почему и кто его убил? Забини не был борцом, он ненавидел любые противостояния и ссоры. Он был обычным парнем. Веселым и дерзким. Любил пошутить. Блейз никому не делал зла. Вы сейчас директор школы, и Вы несете ответственность за все, что здесь происходит.

- В Хогвартсе не все так просто, как тебе кажется, - выкрикнул мне в ответ Снейп. – Ты же прекрасно понимаешь, что я здесь только номинально. Всем заправляют Кэрроу. Я из кожи вон лезу, чтобы хоть как-то защитить студентов, но... Да приди же ты, наконец, в себя, Драко!

- Прийти в себя? А как это сделать, сэр? Как, после того, как я увидел его там, мертвого и неподвижного? После того, как запомнил его смеющимся, полным жизни и никогда не унывающим?

Мой голос дрогнул. Я вскочил со стула и кинулся прочь из показавшегося мне тесным директорского кабинета.

ДЖИННИ УИЗЛИ
Я стояла в глубокой тени коридора, и мгла укрывала меня своим плащом. Я слышала собственное учащенное дыхание, чувствовала, как дрожат мои ноги. Верх наглости – оказаться у дверей директорского кабинета поздним вечером и ждать, когда меня обнаружат. И тогда... Нет, я не знала, хотя и догадывалась, чем все это могло бы закончиться. Я в любую минуту готова была сорваться и убежать, но все стояла, уговаривая себя остаться. Потому что только я знала, что произошло в Хогвартсе на самом деле. Потому что только я могла рассказать Драко Малфою о том, как и за что погиб его друг.

Слизеринец появился неожиданно, выскочил из дверей, ведущих в кабинет Снейпа, пронесся мимо меня, не оборачиваясь. Шагал быстро, низко опустив голову. Но, похоже, ему было все равно, куда идти.

Он резко остановился и оглянулся на меня. И сразу же узнал:
- Чего тебе, Уизли?

В темноте светились только его глаза, требовательные и ждущие.

- Две смерти за неделю, Малфой. Тебе не кажется, что это перебор?

Я продолжала вглядываться в него. В его взгляде читался шок.

Он ахнул от изумления. Думаю, что в этот момент Малфой уже многое понял.

- Потому что в последнее время Чжоу все считали грязнокровкой. Хотя она ею и не была. Она стала изгоем. От нее шарахались как от чумной. О таких как она сейчас стараются не говорить. Даже ее смерть померкла на фоне смерти чистокровного слизеринца.

- Да. И, похоже, я единственная, кто знает правду.