Глава 20. Их род был проклят. Не в том плане, как могли проклясть обычных людей, конечно

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Их род был проклят. Не в том плане, как могли проклясть обычных людей, конечно. В конце концов, женщины их семьи были ведьмами. Так что, и сами могли проклясть кого угодно… Но, в этом-то был и подвох. Одна ее прародительница, неплохо так поразвлекалась, накладывая заклятья по делу, и без, что задела чьи-то интересы.

Здесь было указано имя, просто, оно ничего не говорило Сирине, потому, девушка опустила его, читая дальше то, что записал Михаэль, вынужденный поработать писцом при старой ведьме, под угрозой вероятной смерти.

Ух, она хотела бы посмотреть, с каким лицом он делал это.

Кирин шевельнулся, вопросительно глядя на, расплывающуюся на лице хозяйки, усмешку.

— Мастер написал там что-то смешное, Госпожа? — Демону было интересно? Что ж, общие интересы — залог крепких приятельских отношений. Судя по сомнению в голосе демона, у него, как и у самой Сирины, не было уверенности, что у Михаэля имелась способность шутить.

— Нет, Кирин. Мне просто захотелось посмотреть, насколько был доволен Михаэль, когда его заставляли это писать, с непонятной для него целью. — Рина подняла глаза на своего компаньона. — Уверена, он считал ту ведьму сумасшедшей.

— Наверное, именно так и было. — С легкой улыбкой согласился демон. На этом диалог сошел на нет, и девушка вернулась к чтению.

Прабабка той ведьмы, которая и рассказала все ее любимому, насолила какому-то колдуну. И тот, оказавшись сильнее, связал силу своей обидчице, вынуждая ее покориться, и выполнять его пожелания. Он, просто напросто, взял ее в рабство. А, умерев, передал секрет управления их силой, своему ученику.

Но, и ведьма не собиралась так просто сдаваться. Она создала идеальный фантом, для очередного хозяина, такую девушку, которой тот не смог сопротивляться. И, через нее, выведала суть придуманного старым врагом заклинания. А после этого, сломала чары, перенеся магию в узор, и разместив его на кинжале.

Таким образом, ведьма, пусть и умерев при этом, обеспечила свободу своим потомкам… Но, только, если они сохранят этот кинжал в своем владении. Любой, кто, зная тайну рисунка на рукояти, завладеет кинжалом. И окажется достаточно могущественным, чтобы перенести этот рисунок, ломая охранные заклинания, с рукояти в центр пентаграммы, проводя опасный, но многое сулящий, ритуал — сможет, вновь, покорить носительницу этой силы, подчиняя себе ведьму.

Очевидно, именно на это рассчитывали те, кто вломился в дом Сирины тогда, десять лет назад. Но, они так и не смогли обнаружить узор, как не искали. И, вот те проникновения в ее квартиру, так же, были, скорее всего, связанны именно с этим…

Оставалось непонятным одно. Как, имея такие знания, ее врагам, все еще не удалось обнаружить и завладеть кинжалом?

Михаэль предполагал, что это было связано с гордыней и, определенной, небрежностью Ротана. Чернокнижник всегда превозносил себя выше всех, оттого, и Михаэлю удалось победить его однажды. Противник недооценил его, переоценивая собственные силы.

Так что, считал вампир, если та женщина, Саманта, оказалась в квартире Сирины не просто так, а, сложно было теперь посчитать, что это невероятно, не так ли? То, скорее всего, именно она была виновницей погрома, который просматривался в комнате.

Губы Сирины скривились, она никогда не сомневалась в «потенциале» этого ассистента… Хотя, ей бы спасибо сказать, именно недалекость, или глупость, а возможно, небрежность Саманты, не дала девушке попасть в кабалу к Ротану. Ей ли сокрушаться о недалекости интеллекта этой, ненатуральной блондинки?

Ох, похоже, что длительное отсутствие Михаэля, начинает все больше ее раздражать, понуждая искать объекты для снятия напряжения. Раньше Сирина не была склонна к таким суждениям. Или… просто удачней их от себя скрывала?

Отложив свиток, девушка задумчиво посмотрела на молчащего Кирина.

О Кракове, за неимением данных, было сложнее сказать.

Сомнительно, что она сможет выяснить это у демона. Но, у нее был вопрос к нему, который тот, вполне вероятно, сможет объяснить.

— Да, Госпожа. — Демон посмотрел на хозяйку.

— Черт! — Она, определенно, уж чересчур, сердилась. — Неужели, тебе сложно называть меня Сирина?

— Не думаю, что Мастер будет доволен этим так же, как вы, Госпожа. — Пытаясь скрыть усмешку, склонил голову Кирин.

— А ты его боишься? — Раздражение начало проступать силой, которая заставляла воздух мерцать вокруг Сирины. Девушка сделала, бесполезный глубокий вздох, понимая, что не порция кислорода нужна ей для успокоения. Но, привычка — страшная сила. — Так. — Пробормотала она, глядя на собеседника. — Расскажи мне, как Михаэль создал тебя и остальных демонов. Хоть немного скрасим время.

Но, демон не успел ей ничего сказать. Еще до того, как он начал говорить, Сирина поднялась на ноги, уже зная, что Михаэль возвращается. Он был близко. И радость от этого, заняла все ее мысли, отталкивая и прочитанный свиток, и объяснения Кирина на задний план.

Демон лишь улыбнулся, прекрасно понимая состояние Рины.

— Похоже, мы отложим разговор. — Мягко проговорил он, на что девушка кивнула.

В этот момент, тьма в зале уплотнилась, выпуская из своей тени, не того, кого могла бы ожидать Сирина.

Широко улыбаясь, на противоположном конце комнаты появился вампир, и это — был не Михаэль…

Сирина улыбнулась в ответ, с интересом разглядывая то, что было за спиной у гостя. И забавляясь, слыша в уме, как ругается, проклиная своих друзей, Михаэль.

Элен могла предположить, что ее глаза стремились, в своем размере, к любимым блюдцам бабушки, хоть и отмечала это, лишь краем сознания.

Светловолосый вампир, все так же, широко улыбаясь, стремительно обхватил ее руку, держащую рукоять ножа, не давая девушке вырваться, крепко сжимая свои пальцы, поверх ее.

Он начал склонять свое лицо все ниже, почти соприкасаясь с ее кожей, в то время, как его пальцы, давили на ее ладонь, заставляя… вращать нож в ране?!

Боже! Спаси и сохрани ее! Хотя…, наверное, поздновато молиться об этом?

Элен, с трудом сглотнула, понимая, что у нее, не просто проблемы, когда черные, полыхающие взвившимся алым пламенем, глаза, оказались почти впритык к ее, синим.

Его дыхание защекотало щеку девушки, когда вампир скользнул губами по скуле Хелен, плавно приближаясь к уху, оставляя влажный, саднящий след.

А ее дрожащие пальцы, все так же, продолжали сжимать рукоять, не имя сил сопротивляться его понуканию.

Ад!! И дьявол в нем!! Какого черта, тут происходило?! Кто он? Почему на серебро отреагировал так…?! … Никак… не отреагировал…

Но, у девушки не было времени задать свои вопросы. Его губы уже поймали мочку ее уха, лаская ее языком, и Элен задрожала, уже не имея резервов разбирать, от страха это, или, от больного, извращенного возбуждения.

Мужчина крепко прижал ее к себе, заставляя Хелен опираться на него, а не на стену.

— Зря ты это сделала, детка. — Она не смогла сказать, где звучит этот хриплый голос. Он заполнял ее голову, проникал в уши, окутывая изнутри и снаружи своим жестко-бархатистым звучанием. — Вот теперь, у тебя серьезные проблемы.

Ноги девушки стали ее подводить. Элен хотелось бы иметь другую опору, да не за что было ухватиться, кроме его плеч.

Мужчина лишь сильнее сжал свою руку, удерживая ее за шею, почти заставляя испытывать боль. И девушка ощущала, как его губы, прижатые к ее коже, раздвигает усмешка.

— Видишь ли, меня возбуждает боль. Без разницы, моя, или чужая… Хотя, твоя была бы предпочтительней сейчас… Но, пока, сойдет и так. — Вампир засмеялся, царапая нежную кожу Элен этим смехом. И, словно в доказательство этого, медленно, мучительно, потерся об нее, скользя вдоль девушки, всем своим телом.

Ух, она и без его объяснений, уже поняла, что ее шансы хоть на какое-нибудь от него спасение — полный отстой.

Плотность контакта их тел, не оставляла простора воображению. Девушка задыхалась, имея прекрасное представление о том, что именно упирается в ее живот.

Мужчина чуть отклонился назад, не разрывая контакта нижней части их тел, вновь, ловя ее глаза в ловушку своего взгляда.

А потом, не переставая насмешливо кривить уголки своих губ, он потянул ее кисть, не отпуская из своего захвата, медленно и протяжно прижигая края раны серебром, преумножая свою боль, и поднял их руки, удерживающие рукоять ножа, приближая острие к своему лицу.

И, неторопливо, с наслаждением, продолжая смотреть в ее глаза, слизал свою кровь с серебряного острия языком… И, не было заметно, чтобы вампир, хоть немного поморщился…

Все, что она оказалась способной сделать, это держать захлопнутым свой рот, не давая ему раскрыться от потрясения. Не рискуя, даже, сделать, такой необходимый вздох.

И, поражаясь, отчего, дьявол все забери, ее соски до боли напряглись, прижатые к его груди. И, откуда у нее появилось, почти сокрушающее крохотные остатки разума желание, облизать его, перепачканные кровью, губы своим языком?

Каким, дьявольским способом, этот мужчина, за две минуты оказался способен сотворить с ней то, что Ротан четыре года сделать не мог, превращая Элен в извращенку?!

Нет, Мастер был в ярости! Какого черта, Максимилиан позволял себя вытворять?! Он убьет его, чтобы там, не думала Сирина.

Мужчина слишком потакал своей любимой в эти дни. Она, до сих пор не поняла, что это не забава, и не аттракцион ужаса в развлекательном парке, которых теперь у людей было такое изобилие.

И они, дьявол все забери, были чудовищами и хищниками!

Наверное, его ревность, так же, помогала Рине пребывать в заблуждении. Она до сих пор не осознала, что для того, чтобы жить — вампир забирает чужую жизнь. Но, в этом Михаэль не смог бы изменить себя ни на йоту. Сирина была, есть и будет только для него!

Какого черта, он, вообще, ждал так долго? Зачем ушел тогда?! Надо было сразу обратить ее. Теперь, вампир сожалел, что не сделал этого. Сейчас, он знал, чего, столь долго лишал их обоих.

Но, и всего его удовольствия, не было достаточно, чтобы спустить с рук угрозу для любимой. А девушка, еще и сама способствует появлению опасности.

Мастер оскалился. Да кому, к дьяволу, они нужны?!

Теперь, ему было совершенно ясно, что от друзей — одни проблемы.

А кто бы смог сомневаться, глядя на этот сумасшедший дом?! Только не Михаэль. Однозначно.

Нет, пришло время положить конец сумасбродству Сирины.

Пусть и дальше витает в облаках, он был только «за», но, исключительно в обществе его самого. И точка.

Вампир не желал, чтобы та, кто стала смыслом, сущностью…, и да — самой его жизнью, находилась в зоне доступа безумных, коварных, опасных, расчетливых и жестоких… вампиров.

Но, это не меняет ничего! Его задача, позаботиться о ней. И Михаэль это сделает. Даже, если ему надо будет убить это идиота, которого он столько времени считал своим другом. Наверное, зря они тогда спасли его. Сейчас, у Михаэля было бы на тысячу и одну проблему меньше.

Проклиная все на свете, а особенно, безумных и наглых, навязчивых и труднодоходящих друзей, вампир материализовался посреди зала, становясь между Сириной и…

Кого это, дьявол его раздери, притащил сюда Макс?!

— Ты… — Михаэль протянул руку, не давая Сирине обойти его, упираясь тяжелым взглядом в Максимилиана. — Еще раз сделаешь так, и защита от Аристарха больше тебе не понадобится.

Он гневно смотрел на друга, пока, ни на что другое не переключая внимания.

Даже на мягкое касание губ Сирины к коже его шеи…

Кого он обманывает, черт возьми?! Одного ее присутствия в такой близости было достаточно, чтобы Михаэль моментально, болезненно, напрягся, становясь… приблизительно, каменной твердости. Слишком долго мужчина был далеко, больше, чем могли выдержать его…, их резервы. Ласка же ее губ, почти добивала вампира.

Но, он не даст сейчас отвлечь себя. Были другие, более серьезные проблемы. Главное, вспомнить — какие…

Мастер обвил любимую рукой. Притягивая ее к своей груди, понимая, что не может и не хочет терпеть и миллиметра расстояния между ними. И, ему было плевать, как именно это могло смотреться со стороны. Он, черт все побери, нуждался в Сирине. О, и более того, наслаждался каждым мгновением этой нужды.

Грегор, стоявший до этого, между Максимилианом и Риной, попытался что-то сказать, но Михаэль просто отмахнулся от друга.

— Какого дьявола, Макс?! Какого, чертового, безумного дьявола, ты смываешься из поместья, ничего не объясняя, оставляя меня торчать там?! И, неужели ты утратил последние остатки своего жалкого разума, являюсь СЮДА в таком состоянии?! У тебя есть минута на объяснения. — Михаэль погрузил свои пальцы в черные локоны любимой, не давая той, и на шаг, отойти. Удерживая в своих руках.

— Михаэль. — Попыталась прошептать девушка, и у него не было сомнений, что она надеется его отвлечь, «спасая» своих «друзей» от гнева вампира.

Пальцы мужчины с нажимом обхватили лицо девушки, заставляя Сирину смотреть во тьму его взгляда.

— Сейчас, ты будешь просто молчать, Сирина. — Он использовал свое положение.

О, но, подождите-ка, в конце концов, Михаэль же был вампиром. Как и большая часть присутствующих здесь. И, именно это, он и собирался, наконец, в полной мере объяснить любимой.

Она промолчала, не имея возможности ослушаться этого приказа.

А он не поморщился, когда ее ногти впились в его кожу. ЕЕ сила замерцала вокруг Рины, заставляя плавиться воздух.

Что ж, именно такой реакции мужчина и добивался от Сирины. Она должна была осознать что, как и большинство тут, является вампиром. И, Михаэль не запрещал ей проявлять свое недовольство.

Отвлекаясь от гнева Сирины, Мастер, вновь посмотрел на Макса. Кажется, того, такая ситуация начала забавлять? Как и Грегора, который, уже расслабившись, и прислонившись к стене, с усмешкой наблюдал за ними.

Дьявол! Он не устраивался клоуном в этом, безумном цирке!

— Двадцать секунд, Макс. — Прорычал Михаэль, еще крепче прижимая к своему, до боли, сравнимой с пыткой, нуждающемуся в прикосновении Сирины телу, любимую. — И, в бездну! Кто это, дьявол тебя забери?!

Тяжелый взгляд уперся в девушку, которая очень старалась все это время вырваться из, цепко удерживающих ее, рук Максимилиана.

Та, как ни странно, смотрела на них всех, с надеждой и, почти, мольбою, во взгляде. Особенно, на прижатую к самому Михаэлю, но, все же, пытающуюся хоть так, касанием, повлиять на него, Сирину.

Похоже, у Рины, поразительное свойство, располагать к себе людей, … да и вампиров.

Но, в этот раз, он не собирался ничего подобного допускать. Нечего ей общаться с той, кого, столь очевидно, в самом ближайшем времени уже не будет с ними…, как и в этом мире. Достаточно было взглянуть в алые всполохи глаз Макса.

— Это, тот самый помощник Ротана. — Проговорил Максимилиан, и нехорошее ощущение сложилось у вампира, когда он услышал эти, будто, через силу выталкиваемые, слова — похоже, его друг сдерживается, исчерпывая последние резервы…

— Какого дьявола ты мне не сказал? — Поднял бровь Мастер.

— У нас с ней возникли некоторые разногласие о пункте конечного назначения, я действовал быстро, стараясь не всполошить, раньше времени, Аристарха и Ротана. — Отчего-то, руки Макса, все крепче сжимались вокруг тела этой девушки, … напоминая Михаэлю…

Мастер чуть пораженно наклонил голову, пользуясь даже этим, чтобы еще полнее коснуться Сирины.

Углы губ Михаэля дрогнули, но он не дал появиться улыбке.

Дьявол! Вот теперь, он будет насмехаться, наблюдая за Максом. Ха, это будет, действительно забавно, бездна все поглоти!

Но, для начала, стоило проверить свою догадку, не так ли?

Да и, помимо всего прочего, он уже не мог терпеть. Дьявол все раздери!

Он хотел ощутить ее кожу, ее жар, ее касание, аромат и вкус ее крови на своем языке. Он хотел погрузиться в Рину, растворится в ней, наконец-то, полностью убирая любое пространство между ними. И пить, ощущая, как выпивает его она…

И, черт все забери, Михаэль знал, что и девушка жаждет этого, насколько бы глубоко не вгоняла в его плоть свои коготки. Это, в общем-то, только сильнее распаляло Мастера. Потому, он был совсем не против, такого, ее гнева. Он имел идею, как быстро перевести это возмущение в, лишающую разума, страсть.

Продолжая смотреть на Максимилиана и ту, которую тот, столь явно не собирался выпускать из импровизированных оков своих рук, хозяин замка пальцами собрал волосы Рины в пригоршню, понуждая любимую запрокинуть лицо, отрывая ее недовольные глаза, от точки, в которую те вперились в районе его груди.

— Пусть она останется в состоянии говорить, когда я буду свободен, чтобы задать ей вопросы, ты меня понял, Макс? — Темная бровь насмешливо поднялась, провоцируя друга. — Только говорить. О, и желательно, чтобы она могла вспомнить свое имя, и то, что задумал Ротан. Остальное меня не волнует — развлекайся.

И Мастер, не обращая более внимания на друзей, жадно накрыл губы Сирины поцелуем, растворяясь с нею во тьме.

У вампира не было больше сил пребывать даже на таком, мизерном, расстоянии от любимой…

Он чувствовал, что, не смотря на дикое всепоглощающее желание, которое сжигало тело Сирины, его любимая не собиралась, тут же, пасть к его ногам. Хотя…, он бы, совсем не отказался… у него имелась пара мысленных картин…

Едва они очутились в комнате, девушка сделала все, чтобы оттолкнуть Михаэля от себя.

И, черт забери, ему нравилось, когда она не покорялась!

Это было именно то, что всегда возбуждало и манило его в Рине. Но, не за это вампир полюбил ее.

Усмехнувшись, мужчина последовал за, все еще, молчащей девушкой.

О, нет, он пока не собирался позволять ей говорить. Ощущая вот этот ее гнев, Михаэль не сомневался, что едва она сможет, Рина выплеснет на него свое возмущение.

А, у вампира, были абсолютно, … совершено другие планы на нее, и ближайшее время с нею. Они будут делать очень многие вещи своими губами и языком, но, определенно, не говорить. О, нет. У Михаэля имелись более подходящие идеи…

Потом… потом, возможно она расплавится в его объятиях, растворится. И просто остынет, прощая Михаэлю такой «тираничный», по ее мнению, шаг. Хотя, а чего она могла ожидать от вампира? Тем более, когда мужчина был, просто напросто, одержим ею?

Михаэль настиг Сирину на середине витой лестнице, ведущей на крышу.

Его руки обхватили ее, пресекая возможный побег. Вплотную прижимая к его, возбужденному и напряженному телу. Пальцы вампира заскользили по изгибам тела любимой, рождая огонь.

Ох, он ощущал, как это пламя разливалось между ними, в слияние их тел. Пусть, пока и не таком, как хотелось бы мужчине.

Сейчас, у Михаэля была бездна времени, чтобы позволить растянуть их удовольствие…, вот только, вампир не был уверен, что на такое время — хватит его выдержки.

Он скользнул вдоль нее, мягко и протяжно трясь об Сирину, давая почувствовать любимой, как его напряженная плоть упирается в ее ягодицы.

И слышал, каким прерывистым и надрывным был ее, ответный, вздох.

Руки мужчина ласкали грудь Рины, разрывая, столь любимый и ею, и им, шелк.

Правда, они предпочитали видеть его в разном виде. Михаэль обожал шелк в виде лоскутов и полос, усеивающих пол, вокруг Сирины. Как любила она? О, но сейчас же, не в этом состоял вопрос, не так ли?

Пальцы накрыли полную грудь, терзая и мучая сосок, а вторая рука спускалась все ниже, продлевая надрыв на ткани, почти достигая того влажного жара, в который он так жаждал погрузить свою плоть.

Михаэль не знал, куда делась, забыл о том, что, вообще, такое, выдержка. Все, что он желал, унять бешенное, сводящее с ума их обоих, желание, которое, почти до боли, терзало его.

Он наклонил свою голову, прикусывая ее шею, дыханием шевеля, щекоча ее колебанием коротких завитков волос. Лаская бархат кожи за ушком у Сирины, еще больше твердея на каждый ее тихий, и протяжный полувсхлип, полувздох.

— Я разрешаю тебе стонать, Сирина. — Хриплый голос вынудил ее покориться, рождая низкий гортанный стон.

Девушка жаждала, чтобы Михаэль погрузился в нее. Она хотела, чтобы он заполнил ее, сейчас, немедленно. Умирала от необходимости ощутить в себе его твердую плоть, которое наполнит ее влажную сердцевину, поникая настолько глубоко, насколько это, вообще возможно, и все равно, желая большего слияния с ним. Хотела, чтобы он начал двигаться внутри Сирины, подчиняя и забирая ее разум так же, как уже давно подчинил зависимую от его прикосновений и ласк, плоть. Вот что Михаэль слышал в стоне любимой.

Его пальцы уже давно придали ее одежде именно тот вид, в котором он больше всего любил видеть Сирину. Никакой шелк не смог бы испортить красоту и покоряющее волшебство ее обнаженной кожи.

Мужчина развернул девушку лицом к себе, видя по затуманенным от страсти зеленым глазам, что она, пока, во всяком случае, забыла о своем сопротивление и возмущении.

Только, его касания, его губы, дразнящие скольжения его тела, трущегося об нее — вот и все, что наполняло Сирину, заставляя и его, теряться в сумасшествии ее желания.

Он прижал Рину обнаженной кожей спины к прохладе камней стены, рождая новый стон, от диссонанса их жара и этой прохлады, которые, тем не менее, рождали удивительную гармонию ощущений в ее теле, попадая друг с другом в резонанс. Усиливая, и так, почти невыносимое томление, лишь полугранью, не переходящее в боль.

Сирина, снова застонала, когда его губы захватили один ее сосок, облизывая, прижимая, мучая зубами. И, этот стон перешел в хриплый вскрик, когда Михаэль, не переставая терзать ее грудь, пальцами раздвинул влажный, истекающий желанием жар, уже давно готовый для него.

Она закричала от одного, медленного, наполняющего толчка его руки, задыхаясь в волнах первого оргазма, накатывающегося на нее. И Михаэль, ощущая, как плотно сжимается вокруг его пальцев ее плоть, почти не имел сил сдерживаться, понимая, что вполне может сорваться еще до того, как сам, полноценно, погрузиться в Сирину.

Однако, его любимая была не менее коварней его самого, а Михаэль так поздно осознал, что уж больно низко соскальзывает Рина, на ослабевших, после такого удовольствия, ногах.

Но, и сам потерял контроль, забывая о том, что собирался воспротивиться, сгорая в горячей и не терпящей сопротивления, ласке ее губ и языка, захвативших в плен его напряженную и, так желающую ее прикосновений, плоть.

В этот момент, погружая свои пальцы в черный водопад распущенных волос, чтобы еще ближе притянуть, и так не отстраняющуюся, а лишь желающую именно этого, Рину, Михаэль серьезно начал сомневаться, что его бессмертие выдержит проверку таким испытанием.

Это было больше, чем казалось реальным испытать, не пересекая черту, пусть и вечной, жизни вампира.

Потому, не сдерживая рычания, он резко поднял любимую, так и не освобождая вороха струящихся волос, но, не причиняя боли. И, удерживая тело Сирины одной рукой, наконец-то! О да, спустя, как ему казалось, вечность без нее, Михаэль с напором погрузился в любимую, заполняя, растягивая так, как он знал, ее тело и разум, умоляли его. В который раз, заставляя девушку кричать от едва переносимого наслаждения.

И он стонал, впиваясь в ее, припухшие, алые губы, скользя языком, по бешено пульсирующей линии ее крови, позволяя себе, столь долгожданный глоток, зная, что не сможет ограничить ни свое, ни ее пиршество дурманящим каждого, вкусом и ароматом.

Михаэль, проживший так долго на этой земле, хрипло стонал, глотая горячую кровь любимой, ощущая, как ее губы, ее зубы, погружаются в биение его собственного пульса.

И потерял разум, все сильнее и резче входя в податливое тело, от жадных и столь же ненасытных глотков Сирины.

Взрываясь в их общем, неразрывном и полном наслаждении.

Михаэль не хотел и на сантиметр отпускать от себя Сирину. Хоть, и не мог оторваться от нее, все эти, пять часов. И все равно, одного ее вздоха, одного взгляда или касания — было достаточно, чтобы он понял, насколько, катастрофически, разрушающе, ему мало ее.

Мужчина погружался в нее опять и опять, но, хотел еще. Однако, он и так измучил любимую. А, глядя на следы исчезающих укусов на шее и ключицах Рины, ему казалось, что это он — садист, а не Макс. Но, дьявол все побери, даже понимая это все, Михаэль, не мог от себя отпустить ее.

Каждая клеточка его тела кричала «Мое», хотя, девушка и не думала этого отрицать, только полнее и теснее приникая к нему.

О, и да. Все это время, только ее стоны и крики, и его, немногочисленные слова, нарушали тишину.

Он так и отпустил в этом Сирину. И, теперь, у вампира сложилась стойкое ощущение, что будет скандал, когда мужчина, наконец, разрешит девушке говорить. Но, сказать по правде, Михаэля это не сильно и волновало.

А потому, ближе прижав к себе, обнаженное и утомленное тело Сирины, он поцеловал ее, лаская, скользя по скуле и, обводя большим пальцем контур ее, припухших от ласк и поцелуев, губ, прошептал ей на ухо лишь одно слово «Позволяю».

Ох, он был уверен, что Сирине не надо объяснять.

Девушка не была довольна тем, что он потребовал ее молчания.

От такого же … позволения…, она пришла в ярость, сбрасывая с себя всю истому и довольство тем, что только что было у них.

Вампир так хорошо ощущал все это. Ее чувства, были общей частью их. Как и его, впрочем.

Но, вопреки ожиданиям Михаэля, Сирина не стала поднимать крик. Напротив, она просто отстранилась, показывая свое возмущение. И, одарив его убийственным взглядом зеленых глаз, вышла из комнаты, поднимаясь на крышу, не утруждаясь облачением во что-то, кроме локонов своих волос и, подаренный любимым, изумруд, который все время носила.

Михаэль вздохнул, садясь в постели, пропитанной ароматом их страсти. И, направился за ней, ощущая, как внутри поднимается незнакомое и неприятное, тягучее чувство, ранее неизвестное вампиру.

Наверное, именно его и называли — ощущением вины, с легкой иронией над самим собой, подумал мужчина.

Когда Михаэль поднялся на крышу, Сирина не обернулась к нему.

Девушка сидела на своем, ставшем уже излюбленным, месте на скате крыши, а ее черные волосы, словно живой, независимо от хозяйки, существующий саван, укрывали тело девушки. Но, все равно, они не скрывали околдовывающей, забирающей его ум, красоты ее тела

Ветер бушевал вокруг. И, в этот раз, не Мастер был в ответе за него.

Он об этом знал. Прекрасно ощущал ее …ярость.

Но, когда мужчина видел ее такой, мысли устремлялись, вовсе не в сторону разговора.

Она знала, что он смотрит на нее. Знала, но так и продолжала молчать.

Ощущала все, что бушевало сейчас в его крови, но, даже не повернулась, чтобы посмотреть на Михаэля.

Это напрягало его. Он не собирался позволять себя игнорировать.

Хотя, вероятнее всего, с ее точки зрения, заслуживал именно такого отношения. Однако, все поступки вампира были, дьявол все разрази, обоснованными!!

А то, что она этого, по своей неопытности, не видит — легко устраняемая проблема. И, он сможет это объяснить!

Ее обида, которую он ощущал в себе, не давала ему произнести и слова. И… это было необычно, ненормально, и непонятно для него…

Сколько бы лет он ни прожил. Все это, весь его опыт — он был до Сирины… С ней… не проходило ничего из того, что вампир привык ожидать от мира.

Сирина скривила уголки своих, столь притягивающих его, губ, в гротескном подобии улыбки.

И, бездна все забери, ее боль задела мужчину! Только, как и это ей объяснить?

Девушка повела рукой, отводя от лица колеблющиеся пряди, однако, и в этом жесте, была ее сила, которую Рина еще не умела сдерживать. Несколько деревьев, растущих у подножия обрыва, на котором располагался замок, вырвало с корнем налетевшим порывом.

Дьявол! Как же он любил ее, даже такую, не умеющую, и не желающую контролировать свой гнев на него.

— Что же ты молчишь? — Голос Сирины мягко поплыл в воздухе ночи. Не было, никакого, крика. — Я — не запрещала тебе говорить, Михаэль.

— Туше, малыш. — Склонил он голову, признавая попадание ее «словесной рапиры». — Но, я был вынужден запретить высказываться тебе.

Михаэль подошел ближе, зная, что она подпустит его, даже если ее окружает защита из силы. Между возможностями двоих, не было уже разделения в общем единении. Они не стояли на месте, адаптируясь к тому, во что вампир обратил их.

— Ты не можешь вести себя, как прежде, Сирина. — Мужчина остановился рядом с любимой, кончиками пальцев обводя контур лица девушки. Просто потому, что не мог не ласкать. — Ты — не человек, более. Ты — вампир, милая. А мы, живем и общаемся по иным законам… Хотя, это лишь человеческая иллюзия, малыш. И в том мире, всем управляет — большая сила.

А Мастер, он не мог понять, что осознает девушка, из того, что он говорит.

Это было невероятно, но… она старалась отгородиться от него. Отстаивая свое право на личное пространство.

Между ними не должно было стоять НИЧЕГО! Михаэль не хотел терпеть этого!

Его пальцы погрузились в ее волосы, захватывая тяжелые, льнущие к его рукам, локоны. Это была ее, собственная, тьма. Но, она признавала, и покорялась ему, как и сама Сирина. Потому что, черт все забери, именно так и должно было быть.

— Не смей отстраняться от меня, малыш. — Он притянул ее лицо к себе, собирая пряди в пригоршни. — Между нами не будет пространства. Между нами не будет ограничений. — Он говорил тяжело, коротко, прерывисто. У него не было сил сдерживать свою тьму, из-за ее попыток себя огородить. Михаэль прижал горячее тело девушки к своему, наглядно демонстрируя то, что требовал от любимой. — Мы — единое целое. Что тут не ясно, Сирина?

— Меня утомляют твои постоянные требования, Михаэль. — Не смотря на столь, … покоренное положение, Сирина не утратила все той же, холодной сдержанности, которая была в ней с момента ухода.

Это, только больше распаляло тьму самого мужчины.

Очевидно, эти два чувства пытались друг друга погасить, чтобы привести их к прежней, эйфоричной гармонии.

— Сколько можно пытаться столкнуть меня с реальностью, большой и жестокий вампир?! — Приподняла бровь Сирина, обвивая его шею руками, погружая свои пальцы, в его волосы. Но…, продолжая возмущаться им внутри.

О, он великолепно ощущал ее гнев. В самом деле.

— Я не хочу жить так! — Она положила свои пальцы на его щеку, словно сомневаясь, что он не слушает ее. Будто боясь, что любимый отведет глаза, отметая ее доводы. — Я не буду поступать так, как ты считаешь нужным, только потому, что тебе пожелалось обратить меня, Михаэль. О, и кстати, если тебя так напрягает разделение — где ты был эти десять лет? Что-то, я не наблюдала твоего явного присутствия в моей жизни.

Ему нечего было сказать на это. Он не был готов признать свои опасения и страх. Более того, даже не представлял, что хоть когда-то созреет для подобного. Михаэль не был тем, кто легко признает свои ошибки… Не в таком… Не перед Риной…

А потому, мужчина просто молчал, выслушивая негромкие и справедливые упреки любимой.

— О, можешь не говорить. — Усмешка появилась на ее губах, но она не нравилась Михаэлю. Он хотел стереть эту горечь, касанием своих губ. Лишь бы, она позволила подобное. Но, навряд ли стоило упоминать о таком сейчас. — Ты ушел, Михаэль. И я сама училась убегать от реальности. Так не надо, теперь, этим способом, упрекать меня.

Сирина смотрела ему в глаза, и мужчину мучила ее боль.

Он никогда не хотел, чтобы ей было так больно!

— Я привыкла иметь много друзей, Михаэль. Потому что, тогда — мне было легче скрываться от действительности за ними. И — я буду и дальше так жить, черт тебя забери!! Ох, и да, мне плевать, что все мои друзья — будут демонами и кровожадными, сумасшедшими вампирами. Не это должно меня волновать, не так ли?! Не после того, кого я так полюбила! — Рина хотела отвернуться, отойти.

Но, и понимая, разделяя ее чувства, Михаэль не собирался отпускать от себя Сирину. Он уже давно определил узор их танца. В их паре нет расстояния. Чтобы ни считала любимая. Хотя, и она, меньше всего, желала отступить. — Я буду смотреть на мир так, как мне легче видеть его, и ты будешь принимать это, Михаэль! Просто потому, что никакие твои требования, не изменят этого. Я не могу воспринимать свою жизнь иначе. Если ты не согласен — можешь делать что хочешь. Только, проще будет просто убить меня, и найти себе более сговорчивую рабыню.

— Я не смогу сделать этого, малыш. Мне не нужен никто другой. И ты… — Михаэль обхватил ее подбородок пальцами, возвращая контакт их глаз. — Ты — не рабыня. Ты часть меня, Сирина.

Вампир наклонился, почти соприкасаясь с ее кожей, не имея более сил терпеть отчаяние, нарастающее внутри девушки.

— Я не тот, кто станет на колени, вымаливая прощение, малыш. — Хрипло произнес Мастер, касаясь губами уха любимой. Но, даже ощущение ее дрожи, ее потребности в нем, не приносило ему облегчения из-за того, что затаилось в ней, за этими порывами. — Но, если это необходимо для того, чтоб ты простила меня …

Сирина остановила его, положив свои пальцы поверх шепчущих губ.

— Я не хочу, чтобы ты менялся или ломал себя ради меня, любимый. Я принимаю тебя именно таким. — Ее голос, впервые за это время, прорезался чувством. — Но, — она усмехнулась, — я ТРЕБУЮ такого же отношения и к себе. Неужели, это составляет сложность для тебя, Михаэль?

— Ты подвергаешься опасности. — Мастер не хотел отрываться от ее пальцев, обхватывая ее кисть своей рукой, и продолжая убеждать ее, целуя внутреннюю поверхность ладони Рины при каждом слове. Дразня, медленным шевелением своих губ.

— Разве, мы с тобой, имеем недостаточно силы, чтобы позволить мне смотреть на этот мир, а не ему — трактовать мне свое видение.

Черт все забери! Разве, не именно так он всегда считал?!

О, да, он может подарить все, что угодно Сирине.

И, если ей нужна ЕЕ реальность — она получит такой дар. В конце концов, Михаэль — это ей обещал…

— Ты будешь иметь все, что пожелаешь, малыш. — Вампир наклонился, накрывая ее губы поцелуем, радуясь, что она с радостью, смывающей обиду и злость, открывает их навстречу ему.

Мастер считал, что его любимая не видит, в каком мире теперь живет…

Вампир полагал, что девушка не осознает, кем является теперь…

Она знала и принимала все. Но, черт возьми, не собиралась мириться с тем, что не нравилось ей, или рождало боль и дискомфорт.

Не нуждаясь, в таком, доказательстве его раскаяния.

И за это, мужчина готов был поставить на колени перед ней целый мир…

Макс понимал, что его разума, более, не существовало. О, не то, чтобы вменяемая часть вампира, хоть когда-то, была уж очень большой.

Пфф…, нет, определенно, нет. При жизни — возможно…, он смутно помнил то время, стертое болью последующих мук.

Но сейчас, в этот момент, глядя, на девушку, стоящую перед ним — он понимал, что та, микроскопическая доля разумного, вменяемого Макса, которая была в мужчине еще десять минут назад, пока он находился в зале — исчезла, поглотилась взбунтовавшейся, ревущей тьмой.

Но, дьявол все раздери, главенствующую в этом теле беспросветную бездну, уже не беспокоило отсутствие, какого-то, там, разума.

Не ему, определенно. Не тогда, когда в воздухе разливается такой сладкий и желанный аромат страха его … ЕГО жертвы…

Макс зарычал, раздувая ноздри, еще глубже вдыхая, упиваясь этим, таким манящим для него ароматом…

Однако, было в этом запахе что-то, что смущала Максимилиана… вот только, тьма никак не хотела понимать суть того, что порождало диссонанс… А разум…, ох, это мы уже выяснили, не правда ли? Разума не стало…

Девушка молчала, замерев под взглядом его, черных с алыми всполохами, глаз. Но ее синие очи, настороженно, следили за каждым перемещением зверя, которым и являлся в данную минуту Макс.

И, в этих глазах, так же, как и в аромате, плескался страх… О, нет… там был дикий ужас…

Это было именно то, что любил видеть Максимилиан в глазах девушек. Его тьма испытывала наслаждение от предвкушения того, что он с ней сделает.

Да одна мысль об этом, возбуждала мужчину сильнее, чем что-либо иное… разве что, ее аромат — мог стать более сильным раздражителем…

Совокупность же всего этого — заставляла его напряженную эрекцию болезненно пульсировать.

Хотя, не было похоже, чтобы хоть что-то изменилось в таком его состоянии, начиная с того момента, как он обнаружил ее в коридоре поместья…, разве не так?

Стоило ли себе лгать, тем более, что сейчас, ничто не могло уже помешать мужчине…

Очевидно, заметив, что он все ближе и ближе оказывается к ней, с каждым обходом, сужая диаметр круга, девушка дернулась, словно надеялась куда-то убежать.

Макс рассмеялся, хриплым, диким смехом, так, что по ее коже пошла дрожь.

— Тебе не удастся убежать, детка. — Хрипло проговорил мужчина, останавливаясь, почти вплотную, к ней. — Уже, нет.

Его рука обхватила ее затылок, с силой собирая распущенные локоны, сжимая кулак, заставляя ее запрокинуть лицо…

Еще сильнее каменея, чувствуя шелковое, струящееся касание ее волос на своей коже.

Он хотел ощутить ласку этих локонов не здесь, не на ладони… и не собирался отказывать себе в подобном желании…

Макс желал видеть ее глаза, когда он приступит к забаве по-настоящему.

— Отчего же ты боишься, детка? Неужели, Ротан казался тебе более безобидным? — Вампир издевался над нею. — Или, все те года, что ты удовлетворяла колдуна, ты боялась так же? Какая…идеальная жертва… — Его язык пробежался по губам, ощущая на вкус, аромат ее страха. — Та, у которой не притупляется ужас… — Его рука прошлась по шее жертвы, ощущая, как дрожь сотрясает тело девушки…

Что-то еще, помимо того, что одна мысль о забавах Ротана с этой девкой, заставляла реветь его тьму…

Хотя и это… было… ненормально… даже для его, дьявол побери все, безумия!

Макс замер, вглядываясь в ее лицо. Пытаясь разобраться с тем, что бушевало у него внутри.

Когда он, полностью возьмется за нее, она забудет о том, что, вообще, было что-то, кроме боли. О том, что было хоть что-то…, до него…

Эта мысль… Да… она понравилась его безумию, рождая новый рев…

Ее синие глаза распахнулись еще шире, и короткий испуганный вздох, сорвался с губ, как ни старалась она прикусить их…

Мастер улыбнулся, имея представление, что и Смерть могла бы позавидовать этой его улыбке. И, еще раз, окинул взглядом свою жертву.

Она была затянута в кожу. Не то, чтобы ему не понравился такой, не оставляющий тайн для воображения, наряд.

Он, всего лишь, вызывал ярость в его тьме и безумие.

Максимилиан не любил кожу… не ту, из которой делали одежду. Ее любил Ротан…

Не прилагая особых усилий, одним рывком, он сорвал с девушки куртку, оставляя на нежной белой коже красный след.

Ой, наверное, он, снова, причинил ей боль? Какая… жалость…

Вампир пробежал языком по своим губам. С трудом овладевая, практически, безудержным желанием повалить ее на пол, и тут же вонзиться в нее своей плотью…

Нет, Мастер не будет спешить… Он хотел, в полной мере, насладиться.

И, по-новому, начал осматривать то, чем он отныне, безраздельно владел…

Макс нахмурился, не улавливая источника этой мысли… но, тем не менее, она понравилась ему, а значит, именно так и будет.

И снова, что-то тревожило его, рассеивая, даже безумное внимание.

Крепко сжав ее волосы, обхватывая затылок своей рукой, мужчина заставил девушку повернуться, не отпуская прядей.

На ее коже был только один след… багровая полоса, которую только что оставил именно он…

Это не было нормально или характерно для Ротана и Теодоруса…

Кто, как не Макс, мог бы быть уверенным в их способе развлечения со своими жертвами?

— Ты, очевидно, уж очень была ценной, для колдуна, крошка. — Вампир, вновь, принудил повернуться девушку лицом. — Он поил тебя своей кровью, чтобы не оставалось следов ваших забав? — Его ладонь обхватила подбородок девушки, заставляя ту, смотреть ему прямо в глаза.

— Отвечай, детка. — Он, с силой сжал свой кулак, натягивая каштановый пряди волос. — Не стоит усиливать свои муки сейчас, побереги резервы для основного действа.

Она сглотнула … и покачала головой, зажатой в его руках. На ее глазах выступили слезы.

— И что, это означало? — Вампир приподнял светлую бровь.

Он не мог вспомнить, чтобы за все столетия, хоть кто-нибудь из его жертв, заводили его с такой силой…

Максимилиан, уже едва, мог сосредоточиться на чем-то, кроме мыслей о том, как будет овладевать ею, ощущая…, выпивая ее боль и страх.

Пальцы его руки заскользили от ее подбородка вниз, спускаясь по шее, замирая, на мгновение над бешено стучащим пульсом…

Макс застыл… это биение, на секунду… его заворожило, отдаваясь болью в, сдавленных, уже давно ставшими тесными, брюками, чреслах…

Если бы он был человеком, Максимилиан тряхнул бы головой, прогоняя наваждение, … но, ох, постойте-ка, он им не был …

Вампир лишь зарычал, преумножая ее ужас. И, снова, втянул воздух, наслаждаясь этим острым и пряным ароматом.

— Они не давали мне своей крови. — Хрипло прошептала девушка.

Он стал еще тверже, чем был за мгновение до этого.

От этого звука, от движения ее губ, припухших из-за закусывания — вампир, только сильнее окунулся в свое безумие, желая сейчас же, немедленно в нее погрузиться.

И, в общем-то, ему было безразлично, куда именно.

— Тогда, отчего на тебе нет отметин их развлечений, детка? — Его голос был горловым и низким, он, почти физически, царапал ее, доставляя и этим, вампиру наслаждение.

Синие глаза, не смотря на страх, блеснули вызовом.

— Потому что, они не развлекались со мной. Для этого — были другие. — Не менее хрипло, ответила девушка.

Максимилиан расхохотался, дальше скользя по ее коже, и замер, теперь уже, на полной, прикрытой лишь черным кружевом белья, груди, сильно сжимая.

И, в этот момент, мелкие кусочки пазла стали на свои места, обрывая смех вампира, давая понять, что именно вызывало диссонанс в восприятие вампира. Максимилиан понял, что было не так, как обычно, в его развлечении…

Но, именно это стояло в ее синих глазах за страхом, и, именно желание добавляло пряность в ее аромат, вплетаясь тонкими нотами, которые, с каждым скольжением его пальцев, звучали все сильнее…

Никто из его жертв, не испытывали ничего, кроме дикого страха…

Он не старался разбудить его в тех, с кем забавлялся.

Вампир, с силой отбросил от себя девушку, вынуждая ее упасть на пол в его ногах.

— Не смей мне лгать! — Зло прорычал вампир, так и удерживая волосы, упавшей на колени девушки. — Ты думаешь, что я в это поверю?! Что ни Ротан, ни Теодорус, ни разу не дотронулись до тебя? Ох, детка! И сколько же, в таком случае, ты пробыла с ними? Полчаса?!

— И, чем же ты, заслужила подобное оберегание?! — Еще сильнее и резче засмеялся Макс, — в которое я, ни капли, не верю.

Он дернул свой, сжатый кулак вверх, прогоняя нелепые домыслы о желании и страсти девушки. Макс не добивался, не хотел, чтобы его желали.

Однако, девушка не давала сломить свою упертость и гордость.

— Мой дар. — Ее голос ломался, но она так старалась этого не показать, что Максимилиан, почти был готов на секунду ей поверить.

— Теодорус считал, что он ослабеет от этого…

— Какое счастье, что меня твой дар, совершенно, не интересует, не так ли, детка? — И, вампир, почти впритык подтянул ее лицо, с силой сжимая затылок девушки.