Беседа с о. Иоанном Масловым

(записана о.Василием во время пребывания в Глинской пустыни)

Как-то - кажется, в воскресенье - я возвращался с молебна, и в небольшом коридоре встретил свою матушку беседующую с незнакомым мне монахом; хотел пройти, но она меня остановила. Собеседник взял у меня благословение, как простой монах. Это был о.Иоанн Маслов. Матушка познакомила нас, и он пригласил меня зайти к нему.

Мы прошли к нему в келью. Никого, кроме него, не было. Я начал разговор о молитве Иисусовой. Спросил, как и за сколько времени проходят пятисотницу. Он ответил, что лично он - за сорок пять минут. Я усомнился: возможно ли это - если молиться хорошо и со

вниманием.

О. Иоанн на это сказал:

- Для новоначальных требуется больше времени, молиться им надо медленно - об этом сказано во втором томе Игнатия Брянчанинова.

Говорил, что сам много трудился в свое время, также вспомнил старца иеросхимонаха Макария, который очень опытен в Иисусовой молитве.

- Иногда враг так ее забивает, - продолжал он, - что нет возможности его отгнать даже очень частым и напряженным произнесением молитвы. Тогда надо ее оставить и обратиться к Богу с верой и смирением: " Господи, я немощен, погибаю, спаси меня и отжени врага". - Здесь уже твоего ничего почти нет, только сознание великой немощи и смирение.

Он воздел руки, преобразился, хотя и остался строг, и сказал из глубины сердца:

- Господь - любовь неизреченная. Некоторым Господь даст сердечную молитву в юности, иным в средних летах, иным в старости, и иным во время исхода из тела. Можно творить только Покаянную Иисусову молитву; думая про себя: кто я - ничто. Наше только желание, а изменение - от Бога. Надо предаваться воле Божией. Мы - пустые сосуды; Его св. воля, что в них влить.

Затем я рассказал ему свою жизнь, болезни, страдания и настоящее тяжелое душевное состояние. Он твердо ответил:

- Так надо все терпеть, - и сказал, что у него открылось ко мне сердце как к брату.

Я вышел от него с особенной радостью в глубине сердца. Матушка с Ольгой Серафимовной дожидались меня на бревнышеках, и когда я подошел к ним, то, несмотря на то, что испытывал сильнейшую боль, не мог скрыть своей безмерной радости и, показывая рукам на сердце, воскликнул: " О, Ольга Серафимовна! " (как восклицал, бывало, от радости при виде ее о.Ефрем). Видя на моем лице сияющую улыбку, Ольга Серафимовна сказала:

- Я сегодня молилась за Акафистом святому Архистратигу

Михаилу, Чтобы он (Архистратиг) послал вам утешение.

После обеда я прилег отдохнуть - постепенно в сердце восстает вопрос: что же делать. В сердце же приходит ответ: надо предаться воле Божией и терпеть болезнь - и эта решимость все укреплялась и возрастала.

Вечером после службы встретил о. Иоанна в церковном коридоре и сказал, что у меня возникла мысль: надо предаться воле Божией -

терпеть. Он ответил, что эта мысль совершенно верная - так терпеть (т.е. в преданности воле Божией).

После этого я стал делиться с о. Иоанном своими новыми мыслями о духовном, которые возникали у меня в связи с нашими беседами: правильны они или нет, и о. Иоанн, как правило, одобрял их.

На следующий день я опять зашел к нему в келью и подробно поделился тем, что со мною произошло.

- Это правильно, - ответил о. Иоанн. - Нужно предаться в волю Божию и терпеть, хотя это очень трудно.

Я сказал, что все время чувствую себя обессиленным, еле ползу над краем пропасти; хотя и вижу, что Господь не даст туда упасть, но все ж очень тяжко.

- Сроки и продолжительность точно назначены Богом, и их нельзя ни укоротить, ни удлинить (ни меньше, ни больше), - и повторил, что все это для меня необходимо, и надо благодарить Бога за эти страдания.

Я сказал, что как лист трепещу страданий и изнемог.

- Кто мы без Бога, - сказал о. Иоанн, - сухие опавшие листья, а их топчут ногами...

Я ответил ему:

- Нет, любить страдания я не могу, это мне не по силам, - и ушел.

Днем, когда я отдыхал, опять приходит мысль: нет ты должен полностью положиться на волю Божию и стараться полюбить свои страдания. Кроме того как бы пробудилась совесть и в сердце появился некий страх, который внутренними спокойными словами, указывал мне на все совершаемые в данный момент грехи: неправильные поступки,: движения, дела, слова, чувства (это не делай, то не хорошо, не торопись, это можно сделать и т.д.) и по большей части я спокойно не допускал их в сердце - если на мгновение они и входили, то я также, спокойно и с верой просил прощения у Бога и был покоен.

В тот же день зашел к о. Иоанну в келию и рассказал про эти чувства в сердце - ограждения и бдения.

Он ответил, что эти чувства правильны - но надо опасаться внушения врага.

Затем встретил о.Иоанна, идущего с трапезы. Мы сели на скамейку у корпуса. Я сказал:

- Опять мне пришла мысль: я был неправ, когда возразил Вам, что не могу с радостью терпеть болезнь - но надо терпеть и любить еще.

Ответ:

- Да, только так. Благодарение Бога сильно ходатайствует (о благодарящем) пред Престолом Божиим.

После недолгого разговора я попрощался с ним. Итак, что же нужно?

1. Возможно полное предание себя в болезни и страданиях, и во временных скорбях воле Божией.

2. И все терпеть, как достойно посылаемое - и думать, что достоин даже большего.

3. Благодарить Бога и радоваться, и любить свои страдания.

Глубина и чистота внутреннего мира о.Иоанна Маслова проявилась в таком небольшом эпизоде. Один из братии Глинской пустыни, монах Иоанникий, сильно страдал от опухоли мозгу. О Василий сказал о.Иоанну: “О. Иоанникий скоро умрет, но о.Иоанн возразил: Мое сердце мне этого не говорит". И действительно больной прожил до 69 лет. Монах Иоанникий стал насельником Глинской пустыни в 1955 году, исполняя данный Богу обет. Служа в армии во время Великой Отечественной войны, он разминировал местность, полз по рыхлой земле и вдруг почувствовал строгий приказ: " Сними телогрейку.” Снял и бросил, и тут его оглушил взрыв: оказалось, что он телогрейкой зацепил мину к полз с ней Не будь этого приказания, гибель была бы неминуема. Именно тогда, избегнув верной смерти, он дал обещание Богу посвятить Ему свою жизнь. Последствием взрыва была контузия, отчего о. Иоанникий постоянно мучился головными болями. Когда о. Иоанникий поступил в обитель, то настоятель о.Серафим (Амелин) дал ему первое послушание стоять за ящиком. О. Иоанникий рассказывал, что однажды настоятель поделился с ним, как во сне ему явился святитель Феодосий Черниговский к выражал недовольство тем, что в обители нет ни его иконы, ни акафиста, что не правится ему служба. После этого позаботились о памяти святителя и стали совершать положенную службу.

О.Василий не остался равнодушным к страданиям о. Иоанникия. В одно из своих посещений Глинской пустыни в 1958 году матушка Маргарита Васильевна привезла о.Иоанникия в Москву. Батюшке удалось устроить его на обследование в институт нейрохирургии им. Бурденко к там установили опухоль в области турецкого седла. На предложенную операцию глинские старцы не дали благословения и о. Иоанникий терпел постоянную головную боль до смерти, но прожил еще долгие годы. Скончался он в 27 октября 1991 года. Бывшие при его кончине диакон кафедрального собора Тулы о.Иоанн свидетельствовал, что и в агональном состоянии умирающий продолжал перебирать четки.

О.Андроник принимал на исповедь преимущественно братию, а о.Серафим - всех паломников. Иногда он изнемогал от множества писем, вопросов, обращений, но терпеливо нес это как свой крест до конца жизни. По рассказам о.Исайи о.Серафим перед смертью сказал, что всю жизнь искал благодать и вот наконец, на смертном одре Бог дал ее ощутить. Конечно, благодать Божия незримо помогала ему нести тяготы других, а в последние дни в утешение изнемогающему старцу дано было ощутить сугубое действие благодати. Старец сказал об этом как о милости Божией, стоющей удивления и благодарности.

О.Андроник, всегда бодрый, деятельный, не гнушался никакой работы. Учил он не столько словом, сколько своим примером. Во время своей предсмертной болезни он просил о.Вениамина отслужить панихиду по священнику, живущему в Ленинграде. “Батюшка, да ведь он жив! - возразил о. Вениамин. О Андроник, будто не слыша, повторил просьбу. О.Вениамин отслужил - не спорить же со старцем. Только кончил - принесли телеграмму о смерти знакомого священника. Такие случаи были не редки.

Запечатлелись в памяти последние дни жизни настоятеля Глинской пустыни о. Серафима (Амелина). 1958 год. Все знали, что здоровье о.Серафима ухудшается близится неотвратимый конец и поэтому спешили побывать в Глинской при нем. Утром о. Серафим сказал келейнику: “Я видел во сне, что приехал о.Василий и привез яблочки в подарок” Из московских паломников никто не ждал приезда о.Васи-лия, а он неожиданно приехал проститься с о.Серафимом и привез ему ананас.

Кончина о. Серафима и его похороны собрали многочисленных почитателей покойного. Среди приезжих многие увидели о. Макария, уважаемого и чтимого старца, делателя Иисусовой молитвы, проживавшего в г.Касимове Рязанской области. О. Серафим-духовник, когда приезжал в Москву, всегда старался с ним встретиться и сам ездил в г.Касимов. Скорбь утраты в какой-то мере смягчается радостью единения, взаимопонимания, желания разделить ее. Приезд о.Макария порадовал знавших его. Он пробыл в обители несколько дней и стал собираться домой. Ему подали телегу, настелив на доски сено. В памяти запечатлелась картина: мать о. Василия, Мария Алексеевна, тоже приезжавшая на похороны о. Серафима, увидев о.Макария уже в телеге, поспешила к нему, чтобы принять последнее благословение. Очень больная, уже в преклонных летах она пробовала бежать за повозкой, и вот, не знавший ее о.Макарий назвал ее по имени и благословляя сказал: " Мария, благую часть избрала". Это благословение и евангельские слова ее очень утешили, она действительно одна из всей родни пошла духовной стезей.

После кончины о. Серафима (Амелина), настоятеля Глинской пустыни, братия и паломники чувствовали, что обители долго не продержаться, так как монастырь держится духоносными лицами. Можно иметь мощи, чудотворные иконы, но если не будет духоносных лиц, то монастырь обречен.

Когда была вторично закрыта Глинская пустынь, то Ольга Серафимовна сказала, что обитель вновь будет открыта и станет лаврой.

Как бы мало или много теперь ни вспоминалось о Глинской пустыни, нельзя не сказать, что многим она осветила путь, указав главное, вспыхнув на короткое время, как маяк. Конечно, это было промыслительно, слава Богу, свет этот видели многие и порадовались ему. Кто-то несомненно зажег от него и свой огонек, чтобы идти по жизни, не увлекаясь неверными блуждающими огнями в потемках нелегких будней.

Слава Богу за все!

Составлено в 1994 г.