Первая монастырская служба

Церковь помещалась на втором этаже бывшего больничного корпуса. Незабываемое впечатление осталось от первой вечерни, которую служил о.Андроник с молодым иеродиаконом Павлином. До этого мне не приходилось встречаться с о.Андроником. И вот в храме вижу старца около 70 лет, невысокого роста, несколько согбенного, в мантии и схимническом куколе.

Вместе с о.Павлином он идет кадить. Губы его шевелятся, глаза прикрыты. Кажется, что в этот момент он не видит толпы, не думает ни о чем земном. Он весь погружен в себя, в тот мир, где предстоят Богу. Рядом с о.Андроником высокая тонкая фигура диакона Павлина. Он производил впечатление ангела, охраняющего этот особый мир - мир молитвенного предстояния Небу нашей грешной земли, И народ, собравшийся в церкви, благоговейно отступал, давая о.Андронику и о.Павлину свободно пройти, покадить святым иконам и предстоящим. Мне казалось, что все последующие часы этой долгой службы прошли под впечатлением молитвенного предстояния Живому Богу, открывавшемся в служении о.Андроника. В церкви все было предельно просто: простой хор монахов, делающий иногда значительные паузы в пении, простая обстановка и убранство в храме, простой народ. Все это не мешало, а как-то подчеркивало удивительное раскрытие иного мира, неожиданно увиденного мною.

Я просила Алешу сказать о.Андронику, что приехала на три дня и меня есть к нему поручение от о.Николая. После службы Алеша передал ответ: “Пусть отдыхает и живет в монастыре столько, сколько захочет”. - “Что ты говоришь! Я больше трех дней не смогу пробыть”. Алеша возмутился: “Со старцем дважды об одном и том же не говорят и не спорят”. (Я и прожила в монастыре не три дня, а три недели, дожидаясь, пока он меня вызовет.)

После службы о.Андроник благословил меня прийти в келью покойного о.архимандрита Серафима. Там каждый вечер в течение 40 дней служили панихиду и пели акафист о единоумершем. Вход в келью был из церкви, около свечного ящика. В келье покойного настоятеля царил полумрак, ее освещал только ряд лампад перед иконами. Когда я вошла, уже началась служба, вел ее о.Андроник. Монахи стояли на коленях со свечами в руках. Сбоку стояли три монахини, около которых встала и я. Читали и пели все. Это было настолько значительно и проникновенно, что я сразу попала в атмосферу любви. Это было единение всех - покойного, очень близкого братии, и тех, кто стоял здесь. Меня благословили приходить на акафист, что я неукоснительно исполняла с большой благодарностью Богу. Вечерняя служба заканчивалась всегда монашеским правилом. Под пение стихиры " Иже крестом ограждаемы врагу противляемся..." монахи, попарно подходя к кресту испрашивали друг у друга прощения. Я старалась не пропустить этого, так как мне очень пришелся по душе весь порядок молитвенной жизни обители. Но каково было мое удивление, когда в первый день при выходе из храма после вечерней службы меня оглушила разухабистая песня из " Веселых ребят", несущаяся из репродуктора, установленного почти посреди двора, ближе к дому инвалидов, занявшему корпуса прежней Глинской пустыни, некогда обширной, с многочисленными постройками и " службами". У меня невольно защемило сердце. Как же трудно, должно быть, насельникам этой обители, особенно молодым, тем более, что в обители не было ни электричества, ни водопровода, ни канализации, ни центрального отопления.