Глава 43. Я верю 2 страница

Я стояла на одном месте, удивленно смотря на Джаспера, вникая в суть его слов.

Доктор Каллен сделал это нарочно?

Эдвард и Эммет казались столь же удивленными словами Джаспера.

– Какого хрена он это делает? – спросил Эдвард в замешательстве. – Зачем ему играть в такие игры?

Джаспер пожал плечами, и Эммет вздохну. – Может, чтобы вбить клин между вами? – предположил Эммет. – Я имею в виду, конечно, это дерьмо не сработало, но я считаю возможным, что он сделал бы это. Я согласен, что не было никакого смысла просить тебя, он должно быть играет во что-то.

Мы все молчали в течение секунды, прежде чем Эдвард заговорил. – Что бы это ни было, я не играю в его игры. Если он думал, что чего-то столь же глупого, как обучение вождению гребаного автомобиля будет достаточно, чтобы отделить нас друг от друга, то он – идиот.

Я услышала хруст гравия и выглянула в окно, видя, как серебристый автомобиль подъезжает снаружи. Парни тоже заметили это, и я хотела отступить от Эдварда, но он все так же держал меня. Я попыталась отодвинуть его руками, но он не сдвинулся с места – он только еще крепче притянул меня к себе.

– Доктор Каллен дома, – сказала я, непонимающая, почему он не отпускает меня. Он сухо рассмеялся, качая головой.

– И это что-то должно для меня значить? – спросил он с четко выраженными нотками гнева в голосе. Он кипятился. Я напряглась, ощущая накатившие на меня волны страха. В этом вообще не было ничего хорошего. Раннее предупреждение доктора Каллена проскользнуло в моем мозгу, мои руки затряслись, и в животе появилось неприятное чувство тошноты.

…не буду вмешиваться, если не должен… прогуливаемся по тонкой грани прямо сейчас…

…рад, что вы оба нашли немного счастья…

…не хочу знать об этом, не вертитесь с этим передо мной…

…я продолжу позволять этому чему-то продолжаться…

…но не вынуждай меня…

– Ты должен отпустить меня, – спокойно произнесла я, стараясь расцепить его руки.

– Я устал прятаться, – сказал он серьезным тоном. Мое сердце начало бешено биться, так как доктор Каллен вышел из Вольво и открыл пассажирское сиденье, вытаскивая несколько коробок пиццы. Он захлопнул дверь машины, и мои колени начали подкашиваться.

– Я тоже не хочу прятаться, но… ммм... Давай не сегодня, договорились? Только не прямо сейчас, – бессвязно проговорила я, нервы натягивались до предела, так как доктор Каллен направился прямиком к дому.

– Почему? – буднично спросил он. Я вздохнула, покачивая головой.

– Потому что для одного дня сегодня было уже достаточно стресса, хорошо? Я имею в виду, что я уже поцарапала машину сегодня. И, плюс, сегодня – его День рождения. Я не думаю, что нужно еще добавлять поводов для разборок, – сказала я. Моя паника возросла десятикратно, когда раскрылась входная дверь, я была почти уверена, что это выглядит отвратительно, но Эдвард сердито вздохнул и наконец-таки отпустил меня, отступая на пару шагов. Я облегченно вздохнула: по крайней мере сейчас он рассеян.

Я открыла глаза и увидела, как доктор Каллен следует на кухню. Он обернулся на нас, его глаза остановились на мне на какое-то мгновение. Он подошел и протянул мне коробки с пиццей, чтобы я положила их на столешницу. Он оглянулся на Эдварда, и я услышала, как он легко и судорожно откашлялся. Это было едва слышимым, и я слышала это только потому, что он был около меня. Я неуверенно посмотрела на него и увидела, что он рассматривает Эдварда, который прислонился к столешнице, потягивая вишневую колу. Во мне зародилось замешательство, когда доктор Каллен покачал головой и отвел взгляд, потирая переносицу.

– У тебя мои ключи, сын? – спросил доктор Каллен. Эдвард посмотрел на него и кивнул, потянувшись в карман и вытащив оттуда связку ключей. Он протянул их ему, и доктор Каллен бережно забрал ключи. Он потянулся в собственный карман и достал ключи Эдварда, вручая их ему. – У меня есть чем заняться сегодня вечером, поэтому я не вернусь до завтрашнего дня. Хорошо повеселиться вечером, дети.

Доктор Каллен развернулся и вышел, даже не удосужившись дождаться чьего-либо ответа. Он пошел вверх по лестнице, и я взглянула на парней. Они все стояли спокойно, потупив взгляд в пространство, как будто находясь в глубокой задумчивости. Через секунду я прочистила горло, и три пары глаз сразу же сверкнули в мою сторону. – Ээ, вот ваш обед, – пробормотала я, кивая головой в сторону коробок с пиццей. Эммет усмехнулся и оттолкнулся от стены, к которой прислонился, и подошел сортировать пиццу. Он схватил коробку и сразу же направился к двери из кухни.

– Давайте посмотрим фильм. Один даже с зачетными сиськами, чувак – прокричал он, оборачиваясь к нам. Джаспер немного улыбнулся мне и покачал головой, Эдвард рассмеялся. Джаспер захватил коробку пиццы и направился в сторону жилой области, Эдвард остановился, глядя на меня.

– Хочешь захватить какие-то напитки? – спросил он, вопросительно приподнимая брови. Я улыбнулась и кивнула.

– Конечно, – ответила я, благодарная, что он спросил меня, а не просто сказал. Я поняла, что Эдвард никогда не руководил мной, сколько я могу вспомнить: казалось, он действительно уважает мои взгляды и желания. Я только надеялась, что это продолжится и дальше, когда я попытаюсь отговорить его от добывания информации.

– Хорошо, – сказал он тихо, делая пару шагов в мою сторону, наклоняясь и мягко целуя меня в губы. – Мы поедим и посмотрим фильм с моими братьями, а затем мы займемся нашим опьянением. Идет? – Я кивнула, и он улыбнулся, захватывая последнюю коробку пиццы и направляясь к выходу из кухни. Он прошел через холл, и я услышала его голос вновь, только он был недостаточно громким, чтобы разобрать слова. Я выглянула и увидела доктора Каллена, стоящего на нижней ступеньке с сумкой в руке. Он с улыбкой что-то сказал Эдварду, на что последний усмехнулся и кивнул. Доктор Каллен кивнул в ответ и повернулся, чтобы выйти через входную дверь. Я открыла холодильник и достала немного содовой, поставив ее на столешнице. Я освежила вишневую колу Эдварда и просто захватила банки с колой для нас всех. Я чувствовала себя немного неловко, потому что не делаю чего-то особенного для остальных парней, но я знаю, что их это не волнует.

Я подошла к раковине, чтобы вымыть руки, и выглянула в окно, когда доктор Каллен подошел к своей машине. Я напряглась, когда он остановился возле пассажирской стороны, глядя на зеркало, которое задело почтовый ящик. Оно было целым, но там была длинная царапина, достаточно заметная при свете солнца на черной блестящей краске. Он остановился и пристально смотрел на нее какое-то мгновение, прежде чем медленно повернуть голову в сторону дома. Мое сердце бешено забилось, когда его взгляд остановился на мне, стоящей у окна. Я сообразила, что не могу спрятаться, прежде чем он заметит меня, и я остолбенела, будто парализованная. Он с минуту смотрел на меня с пустым выражением лица, поэтому я не могла сказать, о чем он думает. Я почти уверена, что он вернется обратно или даст хотя бы пару визуальных намеков на то, что у меня неприятности. Чарльз подносил палец к горлу и проводил по нему, сообщая нам о том, что у нас будут проблемы, когда он сталкивался с тем, что ему не нравилось, в основном говоря нам, что мы будем так жестоко избиты, что, возможно, даже останемся с пробитыми головами. Он не должен был делать этого, но делал, зная, какой эффект это возымеет над нами. Иногда это было к лучшему не знать, что тебя ожидает, это заставляло еще больше мучится, чем, собственно, само физическое наказание.

Но доктор Каллен не сделал ничего подобного. Он смотрел на меня еще буквально минуту, затем развернулся и последовал к водительской двери, открывая ее и проскальзывая внутрь. Он отрегулировал сиденье, перед тем как завел автомобиль и выехал на дорогу. Я облегченно вздохнула, немного удивленная отсутствием его реакции, и отправилась с содовой в гостиную. Я отдала по содовой Джасперу и Эммету и села на кушетку между Эдвардом и Джаспером, на свое обычное место. Я отдала Эдварду его вишневую колу и он, улыбаясь, поставил ее на столик перед нами. Он взял пиццу, не беспокоясь о тарелке, – они никогда не ели из посуды, когда заказывали еду, – и откинулся обратно, закидывая ноги на стол. Я открыла свою содовую и сделала глоток, затем поставила ее и взяла кусок пиццы из коробки. Я откусила кусочек и обратила внимание на телевизор. Сейчас там был только синий экран, так как Эммет копался в их огромной DVD-коллекции.

– Хорошо, " Американский пирог" или " Дикие штучки"? – спросил он, немного помолчав, вращая в руках два DVD-диска и поглядывая на нас. Джаспер сразу же выкрикнул " Американский пирог", одновременно с Эдвардом, кричащим " Дикие штучки". Эммет покачал головой, смотря на братьев, прежде чем сосредоточить свое внимание на мне. – Так какой, Иззи Биззи?

Мои глаза расширились, так как он просил меня выбрать. – Ну, я не знаю… Я не знаю эти фильмы, – проговорила я запинаясь. Эммет улыбнулся и пожал плечами.

– Просто выбери один, – сказал он. Джаспер наклонился ко мне, расцветая в улыбке.

– Выбери " Американский пирог", – сказал он вполголоса, нарочно, чтобы Эдвард расслышал. Эдвард простонал и обнял меня рукой за плечи, быстро притягивая меня к себе и подальше от Джаспера.

– Сейчас, чувак, заткнись. Она моя девушка, – сказал он, глядя на брата, – Выбери " Дикие штучки", – сказал он мне, улыбаясь очаровательной кривоватой улыбкой, зная, что воздействует на меня. – Per favore. Ti amo.

Он шептал на ухо знакомые слова на итальянском языке, и я не была уверенна, но подозревала, что он сказал, что любит меня. Я улыбнулась ему, и Джаспер громко простонал.

– Это нечестно, он не может ослеплять ее итальянским языком! Будь справедливым, пусть сама выберет. Она сильная женщина, пусть выскажет свое личное мнение, – сказал Джаспер. Я повернула голову и взглянула на него, гордая тем, что он постоял за меня, и хотела уже поблагодарить его, но он улыбнулся и прошептал слова " Американский пирог", как только я перевела на него взгляд. Я начала смеяться над их детсадовским поведением, и Эдвард покачал головой.

– Ты, нахрен, себя обманываешь, – сказал Эдвард, – Чертов лицемер.

– Хорошо, хорошо, а теперь оба заткнитесь или мы будем смотреть " Грязные танцы". Я уверен, что Иззи Биззи понравится это дерьмо, – сказал Эммет. Я улыбнулась и оба его брата застонали, но спорить перестали. – Хорошо. Вот как мы сделаем: я опишу каждый фильм, и ты выберешь тот, который более понравится, не прислушиваясь к прочим мнениям и голосуя самостоятельно. Мы живем в гребаной демократии, в конце концов. Земля свободных, родина храбрых и так далее (В словах Эдварда ссылка на национальный гимн США " The Star-Spangled Banner").

Я просто посмотрела на него, подняв брови, Эдвард же застонал. – Земля моей свободной задницы, – пробормотал он. Я вздохнула, и выражение лица Эммета немного исказила вина.

– Прости, блин, я не подумал, что несу. Это часто бывает, ты знаешь, – смущенно улыбаясь проговорил он. Я кивнула, и Эдвард пробормотал что-то вроде " чертов придурок" себе под нос, но, к счастью, Эммет не расслышал.

– Ничего страшного, я не обижаюсь. Я осведомлена о том, что наша страна известна свободой. Я смотрю Джеопарди и слушаю выступления президента в новостях, – сказала я, пожимая плечами. Джаспер сдавленно рассмеялся, а Эдвард простонал еще раз, бормоча " долбанутый Буш". Я покачала головой, даже не утрудившись попросить его, чтобы он растолковал мне это все, догадываясь, что это превратится в напыщенную вульгарную речь и еще больше затянет просмотр фильма, что, наверное, будет только раздражать его братьев.

– Ну, тогда хорошо. Итак, у нас есть фильм о кучке парней, которые заключили договор, во что бы то ни было потерять девственность на выпускной вечер, – сказал он. Я в смущении уставилась на него.

– Выпускной вечер? – спросила я, недоумевая, что это такое. Я чувствовала, как напрягся Эдвард при наименьшем упоминании об этом, его руки, свободно обвивавшие мои плечи, немного сжались.

Эммет кивнул. – Да, это школьные танцы, знаешь? Каждый получает свой аттестат зрелости и вечеринки длятся всю ночь. Это – грандиозное торжество. И каждый знает, что выпускные для секса, это типа предначертано звездами или чем-то там.

Я кивнула, помедлив на секунду, понимая почему Эдвард напрягся. – Хорошо, то есть это комедия о мальчишках, которые хотели секса после большого бала, – сказала я. Эммет кивнул.

– Ага, точно, но это еще охренеть как смешно, – сказал он. – И о втором… хорошо, все, что я о нем, нахрен, помню, так это что несколько цыпочек застряли в бассейне, но все это смахивает на какой-то заговор или что-то похожее. Я не знаю.

Я удивленно посмотрела на него, так как он засмеялся. Я пожала плечами, не зная, что сказать. – Я думаю, что первый, – сказала я. Джаспер победно ликовал, а Эдвард застонал.

– Так, черт возьми, нечестно, это было несправедливо. Ты даже нормально не рассказал ей о " Диких штучках", так что, конечно, она не выбрала его, – проворчал он. Эммет засмеялся, открывая DVD-проигрыватель и вставляя в него диск.

– Кстати, о чем он, Эдвард? – спросил он. Эдвард на миг замолчал, а потом пожал плечами.

– Блядь, да если б я знал. Но сцена в бассейне реально была горячей, – сказал он усмехаясь. Эммет и Джаспер оба рассмеялись в ответ, соглашаясь.

Мы все вернулись к еде, начиная просмотр фильма, парни немного болтали, а я сидела молча, сосредоточив свое внимание на телевизоре. Парни нашли фильм истеричным, часто громко смеясь, но все это было странным для меня и немного

неловким. Это было немного неудобно, смотреть о том, как парень наблюдает за девушкой, видимо, мастурбируя, когда родители застают своего сына за мастурбацией с носком во время просмотра эротики, и, когда отец пытается объяснить порнографические материалы своему сыну. Но все это было ничего, в сравнении со сценой, когда парень хотел заняться сексом, но кончил, так и не начав, и сцена, где парень реально занимался сексом с реальным печенным яблочным пирогом. Сейчас я поняла, почему фильм называется " Американский пирог", но это немного тревожило меня после просмотра.

Я смеялась всего раз, и то не над фильмом, а над Эмметом: когда показывали девушку, лежащую на постели, и парня без рубашки, то он начал громко скандировать. Он вопил: – Это то, о чем я говорил! Посмотрите на эти сиськи! – взволнованно, поднимая свой кулак и качая им в воздухе. Эдвард и Джаспер тоже смеялись над его выходками.

Когда фильм подходил к концу и у всех мальчишек, наконец-то, состоялся секс, я встала и начала убирать весь хлам, который валялся вокруг после нашей еды, направляясь с ним на кухню. Я как раз выбрасывала банки в мусорное ведро, когда руки мягко схватили мои бедра. Я подскочила и вскрикнула, не услышав, как он подошел, и Эдвард тихо хмыкнул. Он обвил свои руки вокруг меня и прижал мое тело к себе сзади, потому что я мыла его стакан, пока он склонился надо мной и уткнулся носом в мою шею.

– Ты в порядке, tesoro? – тихо спросил он, оставляя легкий поцелуй на открытом участке кожи.

– Да, я в порядке, – сказала я, наклоняя свою голову так, чтобы дать ему больше доступа, удовлетворенно вздыхая, чувствуя его влажные губы, посылающие покалывание вниз по моей спине.

– Ты хочешь поговорить или еще что? – спросил он. – Кажется, что ты о чем-то думаешь. Я не сделал ничего плохого, ведь так? Я имею в виду, что знаю, что я раньше вел себя, как задница в машине…

Я вздохнула, покачав головой и прерывая его. – Ты ничего не сделал, – сказала я. – Я просто своего рода хочу… Я не знаю. Я просто хочу… – пробормотала я, толком не понимая, что я этим имею в виду. Если честно, то я не знала, что происходило в моей собственной голове, и не была уверенна в том, что именно я чувствовала. Это было что-то вроде печали, чувства вины, и я поняла, что это все из-за того факта, что у меня есть тайны от Эдварда, и это было тем, что я никогда не хотела делать. Я доверяла ему за веру и отчаянно хотела довериться ему, но меня постоянно отдергивали слова доктора Каллена.

…меняй все и действуй без раздумий…

…используй свое влияние, чтобы отгородить моего сына от этого, при этом, не будучи чересчур подозрительной…

…ответы на вопросы, на которые не могу ответить я… ответы, которые ему лучше никогда не слышать…

…ты не захочешь скрывать что-то от него…

…но ты должна, если хочешь, чтобы он остался в безопасности…

…скрывать что-то от Эдварда, к чему он будет пытать подозрение и интерес…

…препятствуй ему… склонный столкнуться кое с чем, что ранит вас обоих…

Не было никакого способа бросить вызов доктору Каллену, не было, если этот вызов мог причинить боль Эдварду. Я должна думать о том, как будет лучше для него, потому что и доктор Каллен, и Эдвард, оба основательно разъяснили мне, что ему проще абсурдно бросить все это и рискнуть его жизнью без размышлений. Это было последней вещью, которую я хочу.

– Скажи мне, что ты хочешь, и это будет твоим, – пробормотал он в мою кожу, когда я не закончила свою мысль. Я вздохнула, отчаянно желая, чтобы я смогла вынести все это.

– Я хочу подняться наверх, – тихо сказала я. Он хмыкнул и отвел лицо от моей шеи, выпрямляясь.

– Хорошо, мы можем это сделать, – сказал он, кивая. Он провел рукой по своим волосам, мельком осматривая кухню и останавливая свой взгляд на мне. – Подожди, я все еще могу напиться, правильно?

Я невольно улыбнулась выражению его лица: он надул губки от мысли, что ему нельзя напиваться вечером. Он выглядел таким милым, невинным и уязвимый, когда надувался, но, конечно, внешность обманчива. Я кивнула, легонько посмеиваясь. Его нахмуренность тотчас превратилась в кривоватую улыбку, и он усмехнулся. – Ты все еще собираешься выпить со мной сегодня, правда?

Он приподнял брови в надежде, и я вновь улыбнулась. – Если это то, что ты хочешь, – сказала я. Он пристально смотрел на меня какое-то мгновение и затем кивнул.

– Я хочу делать с тобой вместе все, даже если это дерьмо лучше нам, скорее всего, вместе не делать, – сказал он. – Как вождение, – добавил он игриво, дотягиваясь до моей руки и стукнув ее. Я рассмеялась и кивнула, он взял меня за руку, переплетая наши пальцы вместе.

– Давай, любимая, пошли тогда напиваться до потери сознания и забывать, что ты сегодня чуть не довела меня до сердечного приступа, – сказал он в шутку, потянув меня за собой к выходу из кухни. Я следовала за ним и, обернувшись к гостиной, помахала Джасперу, что мы ушли. Эдвард начал подниматься вверх по лестнице, но остановился на полпути, отпуская мою руку.

– Иди дальше, я захвачу прохладительные напитки, – сказал он. Я кивнула, и он развернулся, следуя вниз по лестнице. Я продолжила подниматься на третий этаж, проскользнула в спальню Эдварда и прошла дальше, шлепаясь на его кровать. Я спокойно лежала там буквально какую-то минуту, прежде чем послышались шаги на лестнице. В следующий момент появился Эдвард, жонглирующий двумя стаканами, двухлитровой бутылкой апельсиновой содовой и бутылкой холодного прозрачного ликера, который он взял из морозилки внизу. Он захлопнул дверь ногой и подошел к столу, ставя все на нем. Он открыл два литра Sunkist (апельсиновая содовая) и отпил, делая большой глоток. Он посмотрел на бутылку, после того как отпил и налил немного в пустой стакан. Он опять посмотрел на бутылку и налил больше, прежде чем поставить ее, когда она опустела почти на треть. Он дотянулся до своего заднего кармана, и я наморщила лоб, когда он вытащил оттуда несколько пакетиков Kool-Aid (вкусовая смесь для напитков). Он принялся открывать их и засыпать порошок в бутылку с содовой. После того, как он высыпал порошок в бутылку, он швырнул пустой пакет на стол и схватил бутылку ликера, открывая ее и наливая в бутылку с содовой, заполняя ее до конца. Он закрыл бутылку крышкой и принялся несильно встряхивать ее, размешивая порошок. Он поставил ее обратно на стол и взглянул на меня, улыбаясь.

– Это твое, – сказал он, кивая в сторону бутылки. Мои глаза расширились от шока, и он засмеялся, – Я же сказал, что мы напьемся в стельку. Это называется Sweet Tart, на вкус сладкое, как и конфеты sweetarts, ты понимаешь, о чем я говорю? – он сразу понял, что я не знаю о чем, так как он покачал головой и хлопнул себя рукой. – Не обращай внимания, я идиот. Это просто Sunkist и алкоголь, пьется довольно-таки легко.

Я кивнула и улыбнулась, немного ошеломленная тем, что он ожидает, что я так много выпью. Он подарил мне еще одну улыбку и подошел, склоняясь и целуя меня. – Включи IPod для меня, сможешь? Прямо не поверишь, как мне нужно отлить, – заявил он, перед тем как направиться в ванную. Я про себя засмеялась, качая головой в связи с тем, что он считает необходимым поделиться со мной этой информацией. Я встала, взяла его музыкальный проигрыватель со стола и пошла вставлять его в розетку, как он показывал мне несколько дней назад. Я включила его, гордо улыбаясь самой себе, и мягкая красивая песня полилась из него. Я подошла к столу Эдварда, колеблясь, прежде чем взять двухлитровую бутылку. Я раскрутила крышку, любопытствуя, какое оно на вкус, и сразу же пена стала подниматься вверх. Я попыталась быстро закрыть крышку, но я обладаю не настолько быстрой реакцией, поэтому она пролилась прямо на меня. Я вскрикнула, как будто это грязь оказалась на моей рубашке, и, наконец, закрыла бутылку. Внезапно дверь ванной распахнулась, и я уставилась во все глаза на стоящего в дверях Эдварда. Он смотрел на меня с беспокойством, очевидно, услышал мой крик. Мои глаза расширились от удивления, когда я заметила, что его штаны по-прежнему сняты, расстегнуты и раскрыты, и едва удерживаются на его бедрах, и то благодаря тому, что он держит их пальцем за петлю от ремня. Он нахмурил лоб, когда увидел мою забрызганную рубашку и стекающие по моей одежде капли. Я смущенно улыбнулась.

Он просто молча смотрел на меня, и я была не уверена расстроил ли его тот беспорядок, что я натворила. Я волновалась, что он будет раздражен тем, что я попыталась открыть и попробовать напиток, но в следующую секунду уголки его губ приподнялись. – Ты же знаешь, что происходит, когда открываешь содовую, после того, как потряс ее? – спросил он, глядя на мою рубашку. Его ухмылка еще больше выросла. – Наверное, нужно было открывать медленно, давая пене сойти.

– Я не подумала… – начала я, на моих щеках загорелся теплый смущенный румянец. Он усмехнулся.

– Вижу, – сказал он игриво.

Я закатила глаза и отвернулась от него, удивленная тем, что я смогла это сделать, когда он стоит такой обнаженный. Я обнаружила, что тело Эдварда странно завораживает меня, и я могу часами просто смотреть на него, запоминая каждый знак и пятнышко, веснушку и волосы, каждую складку и кривую его загорелых мышц. Он действительно великолепен, даже когда он не пытается быть таким.

Я поставила бутылку обратно на стол, вытирая залитые руки о свои штаны. Эдвард, наконец-то, застегнул свои штаны, перед тем как подошел ко мне с полотенцем и принялся быстро вытирать меня им, перед тем как взять бутылку и вытереть ее. Я на мгновение задумалась, прежде чем пошла и открыла дверь, направляясь в свою спальню. Я стянула с себя одежду и бросила ее в корзину, затем пошла в ванную, чтобы быстро умыться. Я схватила черные шорты и скользнула в них, схватила футболку Эдварда и одела ее. Я вернулась в комнату Эдварда и закрыла дверь, оказавшись внутри. Я улыбнулась, когда он протянул мне стакан полный коктейля Sweet Tart.

– Спасибо, – сказала я тихо, беря у него стакан. Он кивнул и пробормотал «Prego», прежде чем подойти и открыть ящик своего стола. Он вытянул оттуда бутылку с чистым ликером и, открыв ее, поднес к губам и сделал большой глоток. Он немного поморщился и поставил бутылку вниз, поднимая стакан с апельсиновой содовой, чтобы выпить. Я опустила глаза в чашку в руке и поднесла к губам, пригубив. Это обладало очень сладким и фруктовым вкусом, вкус алкоголя ощущался на втором плане, но не настолько, чтобы заставить меня содрогнуться или еще что. Я сделала еще глоток, больше, чем первый раз, и Эдвард ухмыльнулся шире.

– Да, ты скоро опьянеешь, – сказал он с любопытством, – Так, ну, чем займемся, пока ты еще вменяема?

Я пожала плечами, делая другой глоток, когда он снова налил немного ликера. – Что будем делать? – спросила я. Он пожал плечами, ставя бутылку.

– Черт, я не знаю. Давай играть в игры или еще что, – предложил он.

– Как в 21 вопрос? – спросила я. Он покачал головой, проведя рукой по своим волосам.

– Нет, я думаю, что мы уже прошли эту стадию, когда мы должны играть, чтобы поговорить о дерьме. Мы оба знаем, что можем рассказывать друг другу все, – сказал он. Он поднял на меня взгляд, и я улыбнулась, кивая, несмотря на то, что я чувствовала внутри в связи с фактом, что я преднамеренно имела от него секреты.

– А в какую игру тогда? Ты же знаешь, что я не очень хороша в вещах… – начала я, нервничая, что выставляю себя идиоткой.

Эдвард игриво закатил глаза, качая головой. – Ох, не говори мне этого, – сказал он. Он кратко оглядел комнату, вздыхая. Я поднесла чашку к своему рту, делая большой глоток: холодный сладкий ликер оказался вкуснее, чем я представляла себе вкус алкоголя. – У нас всегда есть несколько настольных игр тут, или же мы можем сыграть в карты. Вообще-то, я не думаю, что нам нужна хоть какая-либо помощь, чтобы напиться, – он посмотрел на меня, изогнув бровь и ухмыльнувшись, а я убрала чашку от своих губ и смущенно улыбнулась.

– Это вкусно, – сказала я, пожав плечами. Он усмехнулся и кивнул.

– Да, – сказал он, проводя рукой по волосам. Он схватил бутылку ликера снова и сделал большой глоток, морщась, будто дрожь прошла через него. Он все еще был без рубашки, не надевая ее целый день, и я была практически пленена зрелищем, когда мышцы его живота напрягались при дрожи тела. Его брюки все еще висели низко, его бедра выглядывали, и полоска светлых волос спускалась от живота и исчезала в штанах. Он нагнулся и почесал свой бок, где был шрам от пули, и я была заворожена видом его руки. Его руки были слегка шероховаты от игры в футбол, но крепкие, его пальцы были длинными и изящными. У него красивые руки, руки, которые заставляли меня чувствовать себя спокойно и в безопасности, и я осознавала, что я, наверное, действительно сильно его люблю, раз уж только его пальцы могут вызвать во мне бурю эмоций.

Эдвард кашлянул, привлекая к себе внимание, и я перевела взгляд на его лицо. Он смотрел на меня с ухмылкой, а я покраснела, так как он вновь подловил меня за разглядыванием его тела. Он хмыкнул и отпил из бутылки с ликером, прежде чем поставить ее на стол и подойти ко мне. Он взял мой подбородок ладонью и наклонился, чтобы поцеловать меня. Его губы были теплые и мягкие, и я чувствовала сильный вкус ликера в его поцелуе. Его губы начали неистово двигаться уже через мгновение, когда он углубил поцелуй, заставляя мое дыхание сбиться от сильных ощущений. Я потянулась руками вверх, зарываясь пальчиками в его волосы, и поцеловала его в ответ, отдаваясь полностью.

Он наконец-то оторвался от моих губ, тяжело дыша. Он облизал свои губы, ухмыляясь мне. – Я не знаю, что буду, черт возьми, делать, если мне когда-либо придется провести целый день, не целуя тебя. Это так чертовски потрясающе. Я зацелованный, – сказал он. Я улыбнулась и кивнула, стараясь привести свое сердцебиение в порядок и отдышаться.

– Да, и для меня тоже, – сказала я. – Я никогда не думала, что я вообще когда-то даже захочу целовать кого-то, даже целовать кого-то вроде него, но теперь я даже не знаю, как я выжила без этого.

Эдвард кивнул и отступил назад, проводя рукой по волосам. Он был тихим, и, казалось, размышлял о чем-то, перебирая свои неряшливые пряди и осматриваясь вокруг. Через секунду он замер, и его лицо просветлело, когда он взглянул на меня. В его глазах пылало волнение.

– Я знаю, во что мы можем поиграть, – сказал он, даже не потрудившись скрыть свой энтузиазм.

– И во что же? – спросила я, улыбаясь его внезапно повеселевшему настроению. Он поднял палец вверх, прося меня подождать, и присел. Он схватил одеяло и поднял его, заглядывая под кровать. Я подняла брови в замешательстве и смотрела на него с любопытством, когда он начал вытаскивать коробки из-под кровати. Он быстро заглядывал внутрь и заталкивал их обратно, пока не нашел, наконец-то, одну, которую, видимо, и искал. Он вытащил коробку с вещью, окрашенной в два разных оттенка серого. Перед этим была маленький кассетник, красная надпись и две кнопки с двумя различными отверстиями в которые, наверняка, что-то нужно вставлять. Он вытащил еще что-то из коробки: это выглядело, как джойстик для игровой видеосистемы. Он был такого же цвета, как и коробка, и у него тоже были какие-то кнопки и длинный шнур. Эдвард начал отыскивать другие шнуры и подошел к телевизору. Он начал подключать эти вещи и перемещать их вокруг.