Воскресенье, 19 марта 1944 г.

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Вчерашний день был для меня очень важным. После обеда все шло сначала

своим чередом. В пять я поставила варить картошку, и тут мама попросила меня

отнести Петеру кусочек кровяной колбасы. Я, было, отказалась, но потом

Петер не захотел колбасу, что меня расстроило - мне все казалось, что

он не может забыть ссоры о недоверии. Мне вдруг стало невыносимо горько, я

молча отдала маме блюдце и побежала в туалет, чтобы выплакаться в

одиночестве. И я решила все же поговорить с Петером. Перед едой не было

никакой возможности, потому что мы вчетвером разгадывали кроссворд. Но когда

мы уже садились за стол, я успела шепнуть ему:

- Петер, ты будешь вечером заниматься стенографией?

После мытья посуды я пошла в его комнату. Первое, что я спросила -- о

кровяной колбасе, не из-за прошлой ли ссоры он отказался от нее? К счастью,

причина была не в этом, хотя Петер сказал, что так просто не уступает. Было

очень жарко, и мое лицо раскраснелось. Поэтому я, после того как занесла

Марго воду, снова поднялась наверх: на чердаке можно хоть немного глотнуть

свежего воздуха. Ради приличия я сначала постояла у окна Ван Даанов, но

очень быстро подошла к Петеру. Мы стояли по обе стороны открытого окна: он

слева, я -- справа. Гораздо легче говорить у окна, в полутьме, чем при ярком

свете. По-моему, и Петер думает так же. Мы столько всего рассказали друг

другу, так много, что повторить все невозможно. И это было так замечательно,

это был мой самый прекрасный вечер в Убежище. Все-таки коротко перечислю, о

Сначала о ссорах и о том, что я сейчас иначе отношусь к ним. Потом о

нашем непонимании с родителями. Я говорила о маме, папе, Марго и себе самой.

- Вы всегда целуетесь, когда желаете друг другу спокойной ночи?

- Разумеется, и ни один раз! А в вашей семье это, кажется, не принято.

Мы еще поговорили о том, что оба не доверяем нашим родителям

по-настоящему. И что его папа с мамой очень любят друг друга и хотели бы

больше близости с Петером, а он этого как раз не хочет. Что если мне

грустно, я плачу в постели, а он поднимается в мансарду и выкрикивает там

ругательства. И что мы с Марго только сейчас лучше узнали друг друга, но все

равно не очень откровенны, потому что слишком часто вместе. И так обо всем

-- о доверии, чувствах и нас самих. Он был таким, каким я его всегда

Мы вспоминали прошлое - 1942 год - что мы были тогда совсем другими и

не выносили друг друга. Я казалась ему слишком шумной и назойливой, а он мне

-- вовсе не стоящим внимания. Я не понимала, почему он не флиртует со мной.

А сейчас очень рада, что этого не было. Он заговорил о своей привычке

уединяться. Я ответила, что его стремление к покою и тишине и моя

непоседливость не так уж противоречат друг другу. Я ведь тоже люблю быть

одна, что мне почти никогда не удается, вот только с дневником. И что я

прекрасно знаю, как надоедаю другим, особенно господину Дюсселю. Петер

признался, что очень рад, что мои родители скрываются здесь с детьми. И я

рада, что он здесь. Я сказала, что теперь лучше понимаю его замкнутость, его

проблемы с отцом и матерью, и буду стараться помогать ему во время ссор.

Это было самое лучшее из того, что я услышала от него до сих пор. Он

также сказал, что я совсем не мешаю ему, когда прихожу, и он напротив очень

рад. А я объяснила, что все детские прозвища со стороны мамы и папы,

бесконечные ласки и поцелуи вовсе не означают взаимного доверия. Мы говорили

о независимости, дневнике, одиночестве, различии внешней и внутренней

Это было чудесно, теперь я знаю, что он любит меня, как друг, и этого

пока довольно. У меня нет слов, так я рада и благодарна. Ах, Китти, прости

меня за сбивчивый стиль, я просто писала, не задумываясь.

У меня сейчас чувство, что мы с Петером делим тайну. Когда он смотрит

мне в глаза и улыбается, что-то вспыхивает во мне. Я надеюсь, что это

сохранится, и мы еще много славных часов проведем вместе.