Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!
|
|
Глава cxXXIV. Погоня, день второй
На рассвете дозорные снова заняли посты на верхушках мачт. - Видите его? - крикнул Ахав, как только довольно света разлилось поволнам. - Ничего нет, сэр! - Вызвать всех наверх и ставить все паруса. Он идет быстрее, чем япредполагал. Брамсели! Да, надо было не спускать их на ночь. Но все равно, теперь, после передышки, мы его живо нагоним. Тут надобно сказать, что подобную упорную погоню за одним определеннымкитом, которая длится день и ночь и еще один день, ни в коем случае нельзясчитать явлением беспримерным. Ибо таковы удивительное искусство, порожденная опытом сила предвидения и непобедимая уверенность природныхнантакетских гениев кораблевождения, что им довольно бывает при некоторыхобстоятельствах одного взгляда на плывущего кита, чтобы предсказать снеобыкновенной точностью и направление, по которому тот будет плыть втечение определенного времени, уже скрывшись из виду, и вероятную скоростьего продвижения. В этих случаях, подобно лоцману, определяющемуся покакой-нибудь косе у себя в поле зрения, перед тем как уйти в открытое море ипотерять из виду берег, на который он намеревается вскоре снова взять курс, только спустившись немного пониже; подобно этому лоцману, что стоит укомпаса и определяет точное положение этой видимой косы, чтобы тем увереннейнайти потом невидимый мыс, служащий целью его плавания; так же поступает икитолов у своего компаса, ибо после нескольких дневных часов погони ивнимательного выслеживания, когда наступает темнота, скрывающая кита отлюдских взоров, будущий путь этого грандиозного создания в ночи так же ясендля проницательного рыбацкого взора, как линия берега для бывалого лоцмана.Так что в глазах искусного охотника даже сам бесследно исчезающийначертанный на воде след, вошедший в пословицу своей мимолетной текучестью, оказывается таким же надежным, как и твердая земля. И как появление могучегочугунного Левиафана современных железных дорог стало настолько привычным вкаждом пункте, что люди с часами в руках высчитывают его скорость, будтоврачи пульс ребенка, и уверенно говорят друг другу, что такой-то поездприбудет туда-то в такое-то время; точно так же и мужественные уроженцыНантакета вычисляют путь Левиафана глубин в зависимости от того, как именноон плывет; и говорят друг другу, что через столько-то часов этот кит пройдетдвести миль и достигнет такого-то градуса широты и долготы. Но для тогочтобы подобная проницательность в конце концов принесла необходимыерезультаты, моряк должен взять себе в союзники ветер и течение, ибо какаяпольза для заштилевшего или задрейфовавшего корабля, если он будет знать, что находится ровно в девяноста трех лигах от своего порта? Отсюдапроистекает множество тонких соображений касательно охоты на китов. Судно неслось все вперед и вперед, оставляя за собой на волнах глубокуюборозду, подобно тому как пушечное ядро, посланное мимо цели, лемехомвзрывает ровное поле. - Клянусь пенькой и солью! - воскликнул Стабб. - Быстрое движениепалубы прямо по ногам добирается тебе до самого сердца. Мы с кораблем обахрабрые ребята! Ха, ха! Ну-ка, пусть меня подымут и опустят спиной в море, ведь, клянусь мореным дубом, мой хребет - это киль. Ха, ха! мы оба ходим, непылим и следов не оставляем. - Фонтан! Фонтан на горизонте! Прямо по курсу! - вдруг раздалось смачты. - Верно, верно! - воскликнул Стабб. - Я так и знал, это уж неизбежно.Дуй-плюй что есть мочи, о кит! все равно сам обезумевший сатана гонится затобой! Дуди в свою дудку! надрывай легкие! Ахав перекроет плотиной твоюкровь, как мельник перегораживает запрудой быструю речку! И слова Стабба выражали чувства всей команды. К этому времени азартпогони взыграл, запенился в людях, как пенится забродившее старое вино.Каковы бы ни были те бледные ужасы и дурные предчувствия, что испытывали ещенедавно многие из них, теперь их не только скрывали из страха перед Ахавом, они и сами разбежались и рассыпались во все стороны, точно трусливые зайцыпрерий, спугнутые бегущим бизоном! Души матросов были в руке Судьбы; иподхлестываемые опасностями минувшего дня, и пыткой ночного ожидания, ировным, бесстрашным, безоглядным бегом их бешеного корабля, летящего к своейускользающей цели, все неистовее рвались вперед их сердца. Ветер, крутовыгибающий каждый парус и влекущий судно невидимой, но неодолимой рукой, самветер казался символом той таинственной силы, что поработила их и подчинилабезумной погоне. То был уже один человек, а не тридцать. Подобно тому как один былкорабль, вмещавший их всех; хотя его и составляли самые разнородныематериалы - дуб, и клен, и сосна; железо, и пенька, и деготь; - но все онисоединялись вместе в один корабельный корпус, который мчался теперь своимкурсом, направляемый и уравновешенный длинным срединным килем; точно так жеи разные люди в этой команде: доблесть того, малодушие этого; порочностьодного, чистота другого - все разнообразие было слито воедино и направлено ктой неизбежной цели, на какую указывал Ахав, их единый киль и властитель. Снасти словно ожили. Верхушки мачт, будто кроны высоких пальм, былиувешаны гирляндами человеческих рук и ног. Одни, уцепившись рукою застеньгу, другой рукой возбужденно размахивали перед собою; другие, прикрываяладонью глаза от палящего солнца, сидели на самом конце раскачивающейся реи; мачты так и гнулись, унизанные гроздьями человеческих тел - вызревшимурожаем судьбы. Ах, как пристально вглядывались они в бескрайнюю синеву, выискивая в ней то, что должно было принести им погибель! - Почему вы не подаете голос, разве вы его не видите? - крикнул Ахав, когда в течение нескольких минут после первого возгласа сверху нераздавалось ни звука. - Поднимите меня. Вы ошиблись, матросы. Это не МобиДик, если он выпустил вот так один случайный фонтан, а потом исчез. Так оно и было; охваченные азартом и нетерпением, люди приняли закитовый фонтан какой-то случайный всплеск, что и было вскоре обнаружено, когда Ахав достиг своего обычного дозорного поста; ибо едва только успелизакрепить на палубе за нагель свободный конец, как тут же Ахав задал тонцелому оркестру, от которого задрожал воздух, словно от гула ружейныхзалпов. Раздался ликующий вопль из тридцати луженых глоток, потому что наэтот раз - и гораздо ближе к судну, чем вымышленный фонтан, всего вкакой-нибудь миле впереди - собственной своей тушей показался сам Моби Дик! Не ленивым и праздным своим фонтаном, этим мирным родником, бьющим у него изголовы, давал теперь знать людям Белый Кит о своем появлении; на этот раз онзрителям на изумление начал сам выскакивать из воды. На крайней скоростивырываясь из темных глубин, кашалот взлетает всей своей тушей высоко ввоздух и, взбивая целую гору ослепительной пены, обнаруживает своеместонахождение для всех в радиусе семи миль и более. Разодранные в клочьяяростные волны кажутся тогда гривой, которой он потрясает; и часто этипрыжки означают у кашалота вызов. - Вот он выскакивает! выскакивает! - раздался вопль, когда Белый Китхвастливо, точно огромный лосось, подлетел к небесам. И поднятая им горабрызг, так внезапно выросшая на фоне синей морской равнины и еще болеесинего края неба, какое-то мгновение стояла, непереносимо сияя ипереливаясь, точно ледник, а затем стала постепенно тускнеть, тускнеть, теряя первоначальный яркий блеск и облекаясь туманной мглистостьюнадвигающегося дождика. - Так в последний раз прыгай к солнцу, Моби Дик! - воскликнул Ахав. -Вот он, твой час и твой гарпун! Эй, все вниз, вниз! Пусть останется толькоодин на фок-мачте! Готовить вельботы! Пренебрегая нудными веревочными лестницами вант, матросы, точнопадающие звезды, посыпались на палубу, скользя по штагам и фалам; Ахав же, хоть и менее стремительно, но все же достаточно быстро, был спущен вниз всвоей корзине. - Спускать! - скомандовал он, как только очутился в своем вельботе. Этобыл запасный вельбот, оснащенный накануне вечером. - Мистер Старбек, корабльостается в твоем распоряжении. Держись в стороне от лодок, но поближе к ним.Пошел! Словно для того чтобы внушить людям больше страху, Моби Дик решил наэтот раз сам первым напасть на них и, развернувшись, шел теперь навстречутрем вельботам. Лодка Ахава была в центре, и он, подбадривая людей, объявило своем намерении встретить кита лоб в лоб, то есть направить вельбот прямонавстречу киту - прием не такой уж необычный, так как, предпринятый снебольшого расстояния, он исключает ответное нападение со стороны кита, сего боковым зрением. Но пока еще они не подошли к нему на достаточно близкоерасстояние, и потому все три вельбота были видны ему так же ясно, как и тримачты " Пекода"; и вот Белый Кит, яростными ударами хвоста придав себестрашную скорость, в одно мгновение очутился возле вельботов, разинув пасть, направо и налево разя хвостом и суля гибель и разрушение; он не замечалгарпунов, что летели в него из лодок, поглощенный, казалось, единымстремлением - разнести вельботы в щепы. Но те, послушные искусным кормчим, беспрестанно кружась, точно вымуштрованные боевые кони на поле битвы, покудаеще ускользали от его атак, хоть и оказывались то и дело на волосок отгибели; и все это время нечеловеческий боевой клич Ахава перекрывал изаглушал вопли всех остальных. Но в конце концов Белый Кит, бросаясь то туда, то сюда, незаметно такзапутал провисшие лини от заброшенных в него трех гарпунов, что онинатянулись и сами по себе стали подтаскивать к нему вельботы; а он между темотплыл немного в сторону, словно бы для того, чтобы приготовиться к ещеболее сокрушительному нападению. Воспользовавшись этим, Ахав сначалавытравил побольше линя, а потом стал быстро выбирать и дергать его, надеясьтаким путем его распутать и высвободить, как вдруг! ему открылось зрелище, более ужасное, чем оскаленные акульи зубы! Запутанные и перекрученные в лабиринте снастей, болтающиеся в воздухегарпуны и остроги, сверкая лезвиями и зазубринами, неотступно приближались кносу его лодки, разбрасывая вокруг блики и брызги. Спасение было только водном. Схватив большой нож, Ахав в отчаянном напряжении вытянул руки, перебирая натянутый канат, перехватил его по ту сторону от смертоносногопучка стальных лучей, подтянул к себе в лодку, передал переднему гребцу и, двумя ударами ножа перерубив канат в двух местах у самого носового желоба, уронил в море связку стальных лезвий и снова привел лодку в равновесие. В тоже мгновение Белый Кит вдруг опять бросился в самую путаницу неперерубленныхлиней, неотступно подтягивая вельботы Стабба и Фласка все ближе к своемухвосту, ударил ими друг о друга, словно двумя скорлупками на гребне прибоя, а сам нырнул и скрылся в кипящей воронке, в которой долго еще кружилисьпахучие обломки кедровых досок, точно крупинки тертого муската в чашепенного пунша. В то время как экипажи обеих погибших лодок кружились в воде, хватаясьза весла, кадки и прочие плавучие предметы, которые вместе с ними описывалив волнах круг за кругом; в то время как коротышка Фласк боком подскакивал изводы, точно порожняя бутылка, повыше подгибая ноги, чтобы избегнуть ужасныхакульих зубов; а Стабб со всей мочи вопил, призывая на помощь; между тем какстарый капитан, разрубив свой линь, получил возможность подойти к пеннойворонке, чтобы вылавливать тонувших, - в этот миг слияния тысячи смертельныхопасностей уцелевший до сих пор вельбот Ахава вдруг взлетел к небесам, будтовздернутый на невидимых нитях, - это Белый Кит стрелою поднялся со днаморского и, ударив своим широким лбом снизу в днище лодки, подбросил еевысоко в воздух, так что, несколько раз перевернувшись на лету, она сноваупала на воду вверх днищем, и Ахаву вместе со всей командой пришлосьвыбираться из-под нее, как выбирается стая тюленей из берегового грота. А кит, с налету ударившись о вельбот, отскочил на некоторое расстояниеот следов причиненного им разрушения и, обратившись к людям спиной, неподвижно лежал теперь на поверхности моря, медленно поводя хвостом изстороны в сторону; и всякий раз как ему попадалось при этом одинокое весло, или обломок доски, или самая незначительная щепка, он тут же подворачивалхвост и с сокрушительной силой ударял им вбок по воде. Но вскоре, будтоудостоверившись в том, что дело сделано на славу, он рассек океанскую гладьсвоим морщинистым челом и, волоча за собою клубок спутанных линей, сновапустился в путь по ветру размеренным ходом бывалого путешественника. И снова корабль, с которого внимательно следили за ходом битвы, поспешил на помощь терпящим бедствие и, спустив шлюпку, подобрал из водыплавающих людей, а также бочки, весла и все, что только можно былоподобрать, и благополучно поднял спасенных на палубу. Тут были и вывихнутыеплечи, кисти и лодыжки; и багровые кровоподтеки; и погнутые гарпуны иостроги; и безнадежно спутанные клубки тросов; и расщепленные весла и доски; однако ни одного смертельного или даже просто тяжелого повреждения. Ахав, как накануне Федалла, был найден крепко вцепившимся в обломок своеговельбота, служивший ему на воде довольно надежной опорой; и он был не таксильно измучен, как в прошлый раз. Но когда капитану помогли подняться на палубу, все глаза устремились нанего, потому что вместо того, чтобы твердо, как прежде, стоять на ногах, онтяжело оперся о плечо Старбека, который первый поспешил к нему с поддержкой.Костяная нога капитана исчезла, на ее месте торчал только короткий острыйобломок. - Так, так, Старбек, всякому человеку приятно порой опереться. Жальтолько, что старый Ахав так редко до сих пор это делал. - Ободок подвел, сэр, - проговорил подошедший плотник. - Отличнойработы была нога. - Но, надеюсь, все кости целы, сэр? - с искренним участием спросилСтабб. - Разбиты в щепки, Стабб! не видишь? Но и с расщепленной костью старыйАхав все равно невредим; хоть ни одна живая кость ни на йоту не ближе мне, чем эта, мертвая, которой больше нет. Ни белому киту, ни человеку, ни сатаненикогда даже и не коснуться подлинной и недоступной сущности старого Ахава.Есть ли такой лот, чтобы достать до этого дна, и такая мачта, чтобыдотянуться до этой крыши? Эй, наверху! Какой курс? - Прямо по ветру, сэр. - Руль под ветер! Поставить снова все паруса! Снять и оснаститьзапасные вельботы! Мистер Старбек, ступай и собери команды для вельботов. - Позвольте прежде подвести вас к фальшборту. - О, ох! Как вонзается теперь мне в тело этот острый обломок! Проклятаясудьба! Чтобы такой непобедимый в душе капитан имел такого жалкогопомощника! - Простите, сэр! - Мое тело, друг, я имею в виду мое тело, а не тебя. Дай мнечто-нибудь, чтоб я мог опереться... вон та разбитая острога послужит мнетростью. Ступай собери людей. Но стой, возможно ли? Я еще не видал его! Клянусь небесами! Его нет? Живее, зовите всех наверх! Опасение, полувысказанное старым капитаном, подтвердилось. Весь экипажвыстроился на палубе, но парса нигде не было. - Парс! - крикнул Стабб. - Верно, он запутался в... - Чтоб тебя вывернуло в черных корчах! Бегите все на мачты, в трюм, вкубрик, в каюту! Найти его! Он здесь! он здесь! Но скоро все возвратились, докладывая, что парса нигде нет. - Видно, уж правда, сэр, - докончил свою мысль Стабб, - его захлестнуловашим линем. Мне тогда показалось, что я видел, как его утянуло вниз. - Моим линем? Нет его! Нет его? Что означают эти слова? Что запогребальный звон слышен в них, и почему старый Ахав весь дрожит, будто самон - колокольня? И гарпун тоже? Переройте всю эту рухлядь! Нашли его? Закаленное лезвие, люди, для Белого Кита предназначенное! Нет? нет? Жалкийглупец! Вот эта рука метала его, значит, он торчит у рыбы в боку! Эй, наверху! не упускайте его из виду! Живо! все на оснастку вельботов! Собратьвесла! Гарпунеры, готовьте гарпуны! Выше бом-брамсели! Дотянуть все шкоты! Эй, у штурвала, так держать! Тверже, тверже, если тебе дорога жизнь! О, десять раз готов я опоясать необъятную землю, готов пробить ее навылет, всеравно я еще убью его! - Великий боже, явись хоть один-единственный раз! - вскричал Старбек. -Никогда, никогда не изловить тебе его, старик. Во имя Иисуса, довольно! Этохуже сатанинского наваждения. Два дня сумасшедшей погони, дважды разнесены вщепы вельботы; собственная твоя нога во второй раз выломана из-под тебя; твоя злая тень исчезла; все добрые ангелы наперебой спешат к тебе спредостережениями; чего еще тебе нужно? Неужели мы должны гоняться за этойдьявольской рыбой, покуда она не утопит всех до последнего человека из нашейкоманды? Неужели мы позволим ей затянуть нас на самое дно морское? Илиотбуксировать нас прямо в пекло? О, о! это богохульство продолжать и дальшенечестивую охоту! - Старбек, в последние дни я чувствую к тебе какое-то странноевлечение; с самого того часа, когда - ты помнишь - мы увидели нечто в глазахдруг друга. Но в этом деле с китом пусть будет лицо твое передо мною, какмоя ладонь, - одна ровная безустая поверхность. Ахав всегда останетсяАхавом, друг. Все, что свершается здесь, непреложно предрешено. И ты и я, мыуже сыграли когда-то свои роли в этом спектакле, который был поставлен здесьза многие миллионы лет до того, как начал катить свои волны этот океан.Глупец! Я только подчиненный у Судеб, я действую согласно приказу. Гляди иты, мой старший помощник, не вздумай нарушить полученный приказ. Встаньтевокруг меня, люди. Вот перед вами старик, обрубок человека, опирающийся наразбитую острогу и стоящий на единственной ноге. Это Ахав - его телеснаячасть; но душа Ахава - сороконожка, она движется вперед на своих бессчетныхногах. Я чувствую, что натянут до предела, что во мне одна за другойлопаются жилы, точно волокна каната, на котором буксируют в шторм фрегат споломанными мачтами; быть может, таким я кажусь и вам. Но прежде чем все вомне лопнет, вы еще услышите треск; а пока вы его не услышали, знайте, чтотросы Ахава еще буксируют его к его цели. Верите ли вы, люди, в то, чтоназываете предзнаменованием? Тогда смейтесь погромче и кричите " бис"! Иботонущие предметы дважды всплывают на поверхность, а потом подымаются впоследний раз, чтобы навсегда уйти в глубину. Так и с Моби Диком - два дняон всплывал - завтра будет третий. Говорю вам, люди, он подымется еще раз, но только затем, чтобы испустить свой последний фонтан. Ну, как? храбрые вылюди или нет? - Как сам бесстрашный огонь! - отозвался Стабб. - И так же, как он, бездушны, - пробормотал Ахав. Затем, когда люди разбрелись по палубе, он продолжал: -Предзнаменования! А только вчера я говорил это Старбеку над моим разбитымвельботом. О, как доблестно изгоняю я из чужих сердец то, что впивается вмое собственное сердце! Парс, парс! Нет его! Нет его? А ведь он должен былуйти вперед меня; но я должен еще раз увидеть его, прежде чем сам смогупогибнуть. Что бы это значило? Эта загадка загнала бы в тупик всех адвокатовна свете вместе с целой корпорацией призраков-судий; она долбит мой мозг, точно ястребиный клюв. Но я, я все же разрешу ее! Спустились сумерки, но кита все еще можно было видеть прямо по ветру. И снова были взяты рифы у парусов, и все было точно так же, как инакануне ночью; только слышался чуть не до зари стук молотков и звонточильных камней - это при свете фонарей люди трудились над полной итщательной оснасткой запасных вельботов и затачивали новые гарпуны иостроги, готовясь к завтрашнему дню. Плотник покуда мастерил Ахаву изперебитого киля его вельбота новую ногу; а между тем сам капитан, как инакануне, всю ночь недвижно простоял у себя на пороге; и его скрытый подопущенной шляпой взор, точно гелиотроп, был повернут в нетерпении на восток, навстречу первым лучам солнца.
Данная страница нарушает авторские права?