Маклеод встал спиной к камину, слегка расставив ноги и сложив руки за спиной. Он выглядел примерно на фут выше, чем обычно. Я пожалел, что не подождал до утра.

- Ну, на счёт этого.
Я планировал что-то вроде поясняющего вступления, и после первого предложения искал, что сказать дальше, словно пытался отыскать конец в мотке верёвки. Ничего не получалось.

Маклеод начал хмуриться. Я знал, что это предвещает, поэтому закрыл глаза и выпалил:
- Могу ли я выполнять ваши задания тут, я о тех трёх часах после занятий с вами?

Я ожидал его обычного однообразного " нет", но он просто спросил:
- Почему?

Я рассчитывал сказать что-то о регулярных собраниях у матери, или о вечеринках. Но сразу понял, что это бесполезно. Я перевел дыхание.
- Мать не знает, что я занимаюсь здесь с вами. Она действительно не хочет, чтобы я поступил в Святого Матфея. Глория сегодня видела вашу книгу. Если бы она открыла её, то увидела бы ваше имя, и рассказала бы матери.
- А почему твоя мама не хочет, чтобы ты поступил в Святого Матфея? - Резко прозвучал вопрос.

- Это не имеет отношения к Матфею. В первую очередь, как я говорил вам, она не хочет, чтобы я уехал из дома.

- И если бы ты рассказал ей, то она бы запретила тебе заниматься?

- Да. Может быть. Я не уверен. Не сама. Но Глория промыла бы ей мозги. Она привела бы множество причин, по которым мне нельзя уезжать.

- у тебя, кажется, мания, что она преследует тебя. Или, она слегка не в себе. У мальчиков твоего возраста часто бывают проблемы со старшими сестрами, но не такие. Почему у неё такая вендетта с тобой?

- Я не знаю. Мать однажды сказала...

- Что?

- Ну, это звучит дико, но потому, что я родился. Что я отвлёк от Глории не только её внимание, но внимание моего отца.

- Очень может быть. Маленькие девочки часто бывают привязаны к своими отцами.

- Но он не ее отец.
Эта мысль привела меня в ужас.
- Кроме того, тут нет смысла. Она всегда плохо отзывалась о нём. Называла его бессловесной деревенщиной. Однажды она даже сказала...

- Что?

Но это было то, о чём я не любил вспоминать. Я уставился в пол и покачал головой.

Наступила тишина. Я чувствовал на своём лице ветерок из открытого окна и ощущал резкий запах моря.

- Ладно, - произнёс Маклеод. - Но, полагаю, из всего этого ты делаешь неправильные выводы.

- Почему?

- Ты даже не поговорил с ней.

- Она не захочет меня слушать, я только что сказал вам об этом. В конце концов, она сделает так, как хочет Глория.

- Возможно. Ты страшно много говоришь другим, что мать не хочет тебя слушать. Что твоя сестра ненавидит тебя. Разве ты марионетка в руках других? Почему ты так уверен, что не сможешь заставить свою мать послушать тебя? Может быть, ты убедил себя в этом потому, что не хочешь сопротивляться ей?
- Вы хотите сказать, что я пытаюсь уклониться?

- Разве нет?

Я так разозлился, что стал заикаться.
- Эт-то не п-пр-правда.

- Тогда почему бы тебе не поговорить с ней?

Ко мне снова вернулось ощущение безысходности, и мне захотелось сбежать.
- Увидимся завтра, - сказал я, и, развернувшись, направился к двери. Черт с ними, с занятиями тут. Я найду другое место.

- Чарльз.