Ущелье Каратага

“Царство гулей” (слева ущелье р.Джальчин, справа – ущелье и оз. Пайрон)

Впервые автор попал в ущелье Каратага в августе 1979 года. Моим спутником был Мэлс Дехканов, много лет проработавший в горах Тянь-Шаня и Памиро-Алая и хорошо знакомый с местной флорой и фауной, с которым мы были знакомы по переписке и впервые встретились в Душанбе, в доме Володи Каткова. По совету последнего мы встретились с инструктором туризма доктором физических наук Анваром Вахобовым. Вахобов рассказал, что он встречал следы “дикого человека” на отрогах Гиссарского хребта и посоветовал нам отправиться в ущелье Каратага, куда можно попасть, доехав на рейсовым автобусе до пос. Шахринау, а затем на попутной машине (если повезёт), до кишлака Хакими. Там надо встретиться с егерем Гафуром Джафаровым, который поможет сориентироваться на месте.

Нам действительно повезло. Посетив в Шахринау местное охотничье руководство и предъявив ему наши верительные грамоты (записку из Республиканского Управления охраны природы) мы миновали шлагбаум и двинулись по дороге ведущей к виднеющимся вдалеке горам. Километров через пять нас догнал ГАЗ-ик, с шофёром которого мы быстро договорились, и он провёз нас ещё километров 20 до Сорбина. А там до Хакими остались какие-то пара километров.

В Хакими – кишлачке, состоящем из трёх небольших глинобитных домиков с плоскими крышами и населением общей численностью человек 10, но встретиться с Гафором не удалось – он ушёл в Шахринау, а его жена по русски не понимала ни слова.

Передохнув немного, мы перешли по мосту через Каратаг, и пошли вверх по тропе, идущей вдоль реки. На другой день к вечеру дошли до урочища Кош-Хасан, где решили отдохнуть и попариться в серном источнике. Вода оказалась достаточно тёплой и сильно насыщенной сероводородом и чем-то ещё, возможно радоном. В общем, после принятия такой ванны мы оба едва доползли до палатки и сразу же заснули мёртвым сном.

На другой день мы переправились через Диахон-Дару, и направились вверх по течению ручья Калаур-Тепе, чтобы обойти вокруг горы Тикобат. На перевале нам на тропе попался отпечаток странной формы – такое впечатление, что на след босой ноги наступила лошадь. Завершив обход этой горы, мы вышли к истоку ручья Сорбин, и по тропе вдоль него вернулись в ущелье Каратага. Во время этого обхода мы ничего особенно интересного не встретили. Но после нас другие группы оказались более удачливыми.

Правда, попалась куча кала, которая не могла быть оставлена медведем, чьи кучи попадались нам неоднократно. Они имели совсем другую форму и содержимое. Как видно на фотографии обнаруженная куча составлен растительными массами. Никаким копытным животным эта куча оставлена быть не могла. Следовательно, эта куча была оставлена несколь-

ко дней назад тем, кого мы ищем. Таким образом, мы уже имеем два артефакта, подтверждающие факт ЕГО присутствия в данный момент в этом ущелье.

Итоги нашего кратковременного пребывания в этом ущелье не оправдали возлагавшихся на него надежд, но ведь эио была только предварительная разведка и она показала, что ущелье Каратага и его притоков достаточно богаты пищевыми ресурсами, привлекающими в него медведей, кабанов и других животных. Регулярно поступающие из этих мест сообщения о наблюдениях реликтовых гоминоидов, указывает на то, что в этом районе надо попытаться организовать регулярное наблюдение.

Первое появление четырёхпалых следов.

Сезон 1981 года открыла группа Мэлса Дехканова. Он и два студента: биолог Игорь Ломанов (МГУ) и Юра

Крючков из Пермского

Университета в середи-

середине апреля при-шли в ущелье Каратага

24 апреля, переночевав

Мэлс Дехканов в Берёзовой роще, расположенной при впадении Пайрона в Каратаг. Утром они разделились.- Крючков направился в находящееся выше по Каратагу соседнее ущелье Джальчина, а Дехканов и Ломанов решили осмотреть окрестности оз.Пайрон и двинулись вверх по тропе.

Поднимаясь уже на тело плотины, шедший впереди Дехканов заметил, что тропу пересекла цепочка следов небольшого медведя, а через несколько метров за ней появилась цепочка очень крупных следов, общими очертаниями напоминающих следы человека, но совершенно невообразимых размеров – не меньше 50 см в длину.

На каменистой тропе, покрытой тонким слоем мельчайшей пыли, следы видны были очень плохо, некоторые отпечатки были едва заметны и фрагментарны.

С этой фотографии началась длительная история четырёхпалых следов “Гиссарского великана“, вызвавшая раскол в лагере московских гоминологов на тех, кто признаёт их истинность, и тех, кто считает их подделкой. К последним относятся те, кто не потрудился изучить фактический материал и формировал своё мнение на основе взгляда на четырёхпалый слепок одного из семи следов, сделанный через полгода после этой фотографии в соседнем ущелье. Но обо всём по порядку.

О следах подобных размеров ещё никто из членов группы и знакомых Дехканова (узбека по национальности, всю жизнь прожившего проработавшего до этого в горах Средней Азии) не слышал. Следы были оставлены на сухой каменистой почве и просматривались очень плохо.

Тем не менее, Мэлс их сфотографировал, а Игорь тщательно обмерил и зарисовал.

На его рисунке показаны все важнейшие размеры, позволяющие воспроизвести контуры отпечатка. Кроме размеров, на рисунке сделана очень важная недоумённая запись: “четвёртый палец сливается с пятым”.

Как показали последующие находки, это не были сросшиеся пальцы и не следствие травмы или болезни, а просто факт изначального отсутствия на правой стопе этого великана пятого пальца.

Если бы возможно было просветить стопу рентгеном, можно было бы внести в это какую-нибудь ясность, а так это пришлось объяснить полидактилией – патологией, поражающей в среднем 1-го из 10 000 человек. У Императора Петра Великого, например, на ногах было по шесть пальцев и это нисколько ему не мешало. Среди встречавшихся на снежниках Гиссарского хребта следов, тоже дважды, разным группам, попадались шестипалые следы, Возможно, это следствие близкородственного скрещивания – ведь популяции реликтовых гоминоидов не такие уж многочисленные.

Заметим, что размеры четырёхпалых следов были следующие: