Повествование и повествователь (нарратор). Способы повествования.

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Понятие повествование в широком смысле слова подразумевает общение некоего субъекта, рассказывающего о событиях, с читателем. Применяется только к художественным текстам. Повествование следует соотносить со структурой самого литературного произведения:

«событие, о котором рассказывается» - предмет повествования.

«событие самого рассказывания» - повествование.

1) Повествующий субъект имеет прямой контакт с адресатом-читателем (отсутствует в случаях вставных рассказов, обращенных одними персонажами к другим)

2) Чёткое разграничение двух названных аспектов произведения возможно, а их относительная автономность характерна в основном для эпических произведений (рассказ персонажа драмы о событиях, случившихся за сценой, аналогичный рассказ о прошлом лирического героя, особый лирический жанр «рассказа в стихах» представляют собой явления, близкие эпическому повествованию, но это – переходные формы).

Наше отечественное литературоведение предлагает дифференцировать «акты рассказывания» в зависимости от адресата; категория повествования может быть соотнесена с такими различными субъектами изображения и речи, как повествователь, рассказчик и образ автора.

Общая для них – посредническая функция, и на этой же основе возможно установление различий.

Повествователь – тот, что сообщает читателю о событиях и поступках персонажей, фиксирует ход времени, изображает облик действующих лиц и обстановку действия, анализирует внутреннее состояние героя и мотивы его поведения, характеризует его человеческий тип (душевный склад, темперамент, отношение к нравственным нормам), не будучи при этом ни участником событий, ни объектом изображения для кого-либо из персонажей. Специфика повествователя одновременно – во всеобъемлющем кругозоре, границы которого совпадают с границами изображённого мира, и в адресованности его речи читателю – направленности её за пределы изображаемого мира. Эта специфика определена положением на «границе» вымышленной действительности.

Т.Манн: «невесомый, бесплотный и вездесущий дух повествования».

Функция может быть прикреплена к персонажу – при том условии, что персонаж в качестве повествователя будет совершенно не совпадать с ним как с действующим лицом.

Пример: «Капитанская дочка» - Гринёв-повествователь (человек, умудрённый жизнью) и Гринёв-персонаж (семнадцатилетний недоросль). Гринёв-персонаж ограничен в своём восприятии ситуации, т.к. находится внутри неё (он не подозревает, какая важная фигура на самом деле его вожатый, не понимает, о чём таинственный незнакомец говорит с трактирщиком), тогда как Гринёв-повествователь видит ситуацию снаружи и способен делать тонкие психологические замечания и художественные обобщения (см. сцену встречи Машеньки с императрицей – Гринёва там не было, но он описал сцену так, как будто «незримо» присутствовал; портрет калмыка – многие характеризующие детали в нём от повествователя, а не от персонажа, например, «горящие глаза»). Ограниченное видение персонажей сопровождается такими портретами собеседников, которые по своей психологической проницательности и глубине выходят за пределы их возможностей. Повествующий Гринёв – отнюдь не определенная личность в противоположность Гринёву-персонажу. Гринёв-персонаж – объект изображения для первого, как и все, кто его окружает. Гринёва-персонажа также по-разному воспринимают действующие лица. Гринёва-повествователя как объект изображения воспринимает только сам автор произведения.

«Прикрепление» функции автора к персонажу – факт приписывания персонажу авторства записок, мемуаров, дневников (см. опять же «Капитанскую дочку»). Персонаж как бы превращается в автора: отсюда и расширение его кругозора (Гринёв-повествователь видит больше, чем остальные персонажи). Возможна и обратная ситуация: превращение автора в особого персонажа – «двойника» автора в художественном мире (см. образ автора в романе Пушкина «Евгений Онегин»).

Где встретилась Татьяна с ним. – речь повествователя; он в читательском сознании, с одной стороны, отождествляется с автором-творцом, с другой – с персонажем, которому Онегин «добрый приятель». На самом деле, в изображенном мире в качестве одного из героев присутствует НЕ автор-творец, но образ автора, прототипом которого служит создателю произведения он сам как «внехудожественная личность» - частное лицо с особой биографией, занимающееся определенной деятельностью.

Литературоведы по-разному смотрят на соотношение понятий образа автора и повествователя. Сходятся, как правило, они в большинстве своём в том, что образ автора и образ повествователя следует отграничить от самого автора-творца произведения (ч.т.д.). Ясно одно: «повествователь – фиктивный образ, не идентичный с автором». Соотношение образа автора с повествователем не совсем определено. Образ автора создается благодаря наличию точки опоры ВНЕ художественного мира произведения, ВНЕ изображения (см. «Евгений Онегин»).Повествователь же находится ВНЕ лишь того времени и пространства, в условиях которого развёртывается сюжет.

Он может возвращаться, забегать вперёд, а также знать предпосылки или результаты событий изображаемого настоящего. Тем не менее, его возможности вместе с тем определены из-за границ всего художественного целого, включающего в себя изображенное «событие самого рассказывания». «Всезнание» повествователя точно так же входит в авторский замысел, как в иных случаях – в «Преступлении и наказании», в романах Тургенева – повествователь, согласно авторским установкам, отнюдь не обладает полнотой знания о причинах события или внутренней жизни героев.

Повествователь по своему кругозору близок к автору-творцу. По сравнению с героями, он – носитель более нейтральной языковой стихии, общепринятых языковых и стилистических норм (ср. речь повествователя и рассказ Мармеладова в «Преступлении и наказании»). Чем ближе герой автору, тем меньше речевых различий между героем и повествователем. Ведущие персонажи большой эпики (например, романов) не бывают субъектами стилистически выделяемых рассказов (ср. рассказ кн. Мышкина о Мари – рассказы генерала Иволгина в «Идиоте» Достоевского).

«Посредничество» повествователя помогает читателю получить более достоверное и объективное представление о событиях и поступках, а также о внутренней жизни персонажей.

Связано с определёнными преимуществами внешней точки зрения.

В широком смысле, т.е. без учёта различий между композиционными формами речи, повествование – совокупность тех высказываний речевых субъектов (повествователя, рассказчика, образа автора), которые осуществляют функции «посредничества» между изображенным миром и читателем – адресатом всего произведения как единого художественного высказывания.

Литературе доступные разные способы повествования. Наиболее глубоко укоренен в её истории тип повествования, в котором между персонажами и тем, кто повествует о них, имеет место абсолютная дистанция. Повествователь рассказывает о событиях с невозмутимым спокойствием. Ему внятно всё, присущ дар «всеведения». Его образ – существо, вознесшееся над миром; придаёт произведению колорит максимальной объективности (Гомер в «Илиаде»). Подобный способ повествования лёг в основу т.н. эпического миросозерцания.

«Рассказчик чужд действующим лицам…он не только превосходит слушателей своим уравновешенным созерцанием и настраивает на этот лад, но как бы заступает место необходимости» (Шеллинг).

В литературе двух-трёх последних столетий возобладало субъективно окрашенное повествование. Повествователь стал смотреть на мир глазами одного из персонажей, проникаясь его мыслями и впечатлениями (Бородинская битва глазами Пьера Безухова).

Также возможно повествование от третьего лица, наиболее распространённая форма. Повествующий, выступающий в произведении, как некое «я», - рассказчик («Моя жизнь» Чехова). Персонифицированный повествователь, высказывающийся от собственного, первого лица – рассказчик. Иногда является одновременно и персонажем произведения («Максим Максимыч» в «Герое нашего времени»).

В противоположность повествователю, рассказчик находится целиком ВНУТРИ изображаемой реальности. «Посредничество» рассказчика позволяет войти ВНУТРЬ изображаемого мира и взглянуть на события глазами персонажей.

Произведения, стремящиеся непосредственно приобщить читателя к восприятию событий персонажем, часто обходятся вовсе или почти без повествователя, используя формы дневника, переписки, исповеди («Бедные люди» Достоевского, «Дневник лишнего человека» Тургенева, «Крейцерова соната» Толстого).

34 Рассказчик как носитель «чужого» сознания. Поэтика сказа

Наиболее распространённая форма эпического повествования – рассказ от третьего лица. Однако повествующий может выступать в произведении как некоторое «я». Персонифицированный повествователь, высказывающийся от собственного, первого лица – рассказчик. Иногда является одновременно и персонажем произведения («Максим Максимыч» в «Герое нашего времени»).

В противоположность повествователю, рассказчик находится целиком ВНУТРИ изображаемой реальности. Все основные моменты «события самого рассказывания» становятся предметом изображения, «фактами» вымышленной действительности:

- личность повествующего: либо связан биографически с персонажами, о которых ведёт рассказ (литератор в «Униженных и оскорблённых», хроникёр в «Бесах»), либо имеет особый, отнюдь не всеобъемлющий кругозор; его отличает специфическая речевая манера, прикрепленная к персонажу или изображаемая сама по себе («Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никофоровичем», ранний Чехов).

Если повествователя внутри изображенного мира никто не видит и не предполагает возможности его существования, то рассказчик непременно входит в круг зрения персонажей-слушателей (Иван Васильевич – «После бала» Толстого) или повествователя (Иван Великопольский – «Студент» Чехова).

Образ рассказчика – как характер или «языковое лицо» (Бахтин) – необходимый отличительный признак этого типа изображающего субъекта, включение же его в поле изображения обстоятельств рассказывания факультативна (пушкинский «Выстрел» - три рассказчика, две ситуации рассказывания). Если же подобная роль поручается персонажу, рассказ которого не носит никаких признаков ни его кругозора, ни его речевой манеры (история Павла Петровича в «Отцах и детях», приписанная Аркадию), это воспринимается как условный приём, цель которого – снять с автора ответственность за достоверность рассказанного. На самом деле, субъект изображения и в этой части романа Тургенева – повествователь.

Фактами своей жизни и умонастроениями многие из рассказчиков-персонажей близки (хотя и не тождественны) самим писателям (автобиографические произведения: трилогия Л.Н.Толстого «Детство», «Отрочество», «Юность»). Однако чаще судьба, жизненные позиции и переживания героя, ставшего рассказчиком, заметно отличаются от того, что присуще автору («Робинзон Крузо» Дефо). В ряде произведений рассказчики высказываются в манере, которая не тождественна авторской и резко с ней расходится.

Рассказчик – субъект изображения, достаточно объективированный и связанный с определенной социально-культурной и языковой средой, с позиций которой («Выстрел») он изображает других персонажей. Повествователь – носитель более нейтральной речевой стихии, общепринятых стилистических и языковых норм. Так отличается, например, речь повествователя от рассказа Мармеладова в «Преступлении и наказании».

«Посредничество» рассказчика позволяет войти ВНУТРЬ изображаемого мира и взглянуть на события глазами персонажей.

Поэтика сказа. Сказ – воплощение «чужого слова» в особой форме повествования. «Чужое слово» может быть поставлено в систему идейно-художественного познания действительности, и именно в силу этого различные формы стилизации под «чужое слово» приобретают содержательность. Стремление опереться на «чужую речь» - одно из проявлений тяги художника к тому, чтобы говорить с точки зрения не только повествователя, но кого-то «другого», причём этот «другой» может быть выразителем мнения широких социальных слоев. Люди, от имени которых выступает рассказчик сказа, олицетворяют какие-то сущностные стороны стихии национальной жизни. Сказовая форма повествования воплощает осознанное стремление литературы к реализации принципов народности. Художник, с одной стороны, опирается на культурно-исторический опыт образованных слоев, с другой – на непосредственные проявления массового сознания (фольклорные мотивы в сказе). Личный тон рассказчика, его психологический образ является в сказе организующим началом, периодически прерывающий ход сюжета побочными эпизодами, каламбурами и др. Сам сказ – форма особым образом организованной устной речи героя-рассказчика. В ней его точка зрения социально обусловлена, что приносит (Бахтин) «двухголосие», «разноречие» (т.к. сам рассказчик – предмет изображения для автора: у рассказчика монолог, обращенный к читателю, и ещё обрамленный речью повествоватеоя). Специфические признаки сказа – генетическая связь с фольклором (рассказчик как правило не выделяет себя из слоя широких масс, вполне закономерно, что он прибегает к образам, понятным всем+сказ – произведение, точно так же тяготеющее к устной традиции). Стилизованная под сказ речь «внелитературна», диалектична на фоне общей традиционно книжно-литературной речи. Социально закрепленный, «диалектический» сказ, однако, выходит за пределы узкой территориально замкнутой речи, в нём «народные» этимологии слова опрокидываются на фон литературной речи, обнаруживая свою каламбурную природу. От образа рассказчика всегда тянутся нити к образу автора, и специфику языковой формы, как правило, определяет характер отношений между рассказчиком и автором. В сказе автор как субъект речи не выявлен, субъект речи – повествователь, но по отношению к автору его речь – «чужая», создающая иллюзию устной. Но сказ это письменная форма, фиксирующая устную речь. Письменная форма – своего рода пустая оболочка для текста устно произносимого слова. Повествователь выступает в качестве рассказчика. Сказ имитирует речь импровизационную, заранее не обдуманную – это «внеязыковое» условие сказовой речи, подразумевающее спонтанности, созидание её в процессе говорения, непосредственность общения между говорящим и аудиторией.

Шкловский. Сказ: 1. То, что рассказывает человек.

Второе – результат целеустремленных действий автора, формально отодвинутого на второй план, но тем не менее главного по отношению к рассказчику.

35 Точка зрения и её разновидности. Смена точки зрения и композиция эпич. произведения

Понятие появилось в XX в. в связи с изучением повествовательных произведений (нарратологией).

Как инструмент анализа композиции, точка зрения применима к тем произведениям, где есть система рассказчиков («Выстрел» Пушкина, «Герой нашего времени» Лермонтова) или (что есть более трудный для анализа случай) где повествование от третьего лица окрашивается попеременно в тона восприятия разных персонажей.

«Воскресенье» Л.Н.Толстого: 1, 2 глава – посвящены Катюше

«Дмитрий Иванович Нехлюдов…лежал ещё на высокой пружинной с высоким тюфяком, смятой постели и, расстегнув ворот голландской чистой ночной рубашки с заутюженными складочками на груди, курил папиросу». Фразеологически это наблюдение принадлежит человеку круга Нехлюдова, знающему толк в принадлежностях туалета, идеологически направлено против него.

«Выбрав из десятка галстуков и брошек те, какие первые попадались под руку, - когда-то это было ново и забавно, теперь совершенно всё равно…». Точка зрения автора, повествовавшего в 1й главе о губернской тюрьме.

Внутренние думы Нехлюдова, угрызения совести по поводу возможной женитьбы. Точка зрения Нехлюдова.

+ Ядовитые замечания Толстого. «…у него в это самое время была с замужней женщиной связь, которая, хотя и была разорвана с его стороны, не была признана разорванной ею».

Гибкая и эластичная форма повествования от третьего лица позволяет писателю то отдаляться от персонажа, то внутренне приближаться к нему.

Может присутствовать т.н. «скользящая точка зрения», когда точка зрения повествователя сменяется точкой зрения персонажа (совет в Филях глазами девочки Малаши, и в то же время присутствует голос всеведущего Толстого за кадром). Используется несобственно-прямая речь, так что голоса повествователя и действующего лица сливаются воедино.

Выбор писателем точки зрения как доминанты в освещении того или иного эпизода, смена повествовательных перспектив мотивирована предметной композицией: расстановкой в произведении персонажей, воплощающих разных характеры, представляющих социальные полюса.