Кабинетные генералы

В иерархии «фабрик мысли», работающих па военное ведомство, верхнюю ступень занимает Институт оборонных анализов (ИОА). Институт, который отделен от Пентагона всего лишь несколькими участками для автомобильных стоянок, не афиширует свое существование. На десятиэтажном здании готического стиля, построенном из бетона и стекла и напоминающем гигантскую скрепку для бумаги, нет никаких вывесок. Единственное исключение — огромная вывеска «Субурбан нэшнл бэнк», расположенного на первом этаже. Разумеется, большинство прохожих понятия не имеет о том, что внутри этого большого здания размещается еще какое-то учреждение, кроме крупного банка. Войдя внутрь, вы видите двух охранников в форме, которые стоят около лифта и следят, чтобы каждый посетитель имел сопровождающего. Даже буфетчица, развозящая на тележке кофе, находится под вооруженной охраной. Сидящая при входе сотрудница спрашивает: «Ваше посещение следует считать секретным или нет?»

Работа, проводимая институтом, носит преимущественно не научно-исследовательский, а аналитический характер и почти полностью является секретной. Своей репутацией ИОА обязан первоклассным научно-руководящим кадрам, а кроме того, его сильной стороной является то, что исчерпывающие доклады и анализы он подготавливает в самые сжатые сроки. Институт выполняет поручения секретариата министра обороны и имеет влияние в высших сферах Пентагона. «Если нам потребуется шесть лучших в стране аквалангистов или авиационных инженеров, то министр обороны нам их прикомандирует», — заявляет Кристиан Дж. Голл, руководитель издательского отдела ИОА, ведающий одновременно и весьма ограниченными связями института с общественностью. В отличие от стремящейся в какой-то мере к рекламе корпорации «РЭНД» ИОА предпочитает о себе помалкивать. Подобная скромность связана с тем обстоятельством, что проводимая институтом работа предназначена лишь для наиболее ответственных специалистов США в области стратегии. В качестве примера скромности, характерной для своего учреждения, Голл указывает, что ежегодный отчет ИОА за 1969 г. был вполовину тоньше предыдущего, так как «...мы решили, что публикуем слишком много такой несекретной информации, на основании которой можно составить представление о проводимой нами секретной работе». Оба отчета чрезвычайно расплывчаты, и в них дается лишь самое краткое описание несекретных военных исследований.

ИОА специализировался на стратегических и тактических исследованиях, оценке вооружения, международных обзорах, планировании противоповстанческих действий и на экономических анализах. Институт выполнил для Пентагона несколько сот исследований, лишь очень небольшая часть которых доступна широкой общественности. Приблизительно три четверти работ засекречены, а остальная четверть, как правило, имеет гриф «Для служебного пользования» и не предназначена для распространения. За исключением невоенных работ института, журнальных статей, опубликованных его сотрудниками, а также кое-каких исследований во второстепенных областях, относящихся к гражданской обороне и военному персоналу, трудно составить достаточно подробное представление о достижениях института, его позициях или полученных результатах. Все же имеется достаточно сведений для того, чтобы определить хотя бы некоторые из основных направлений его деятельности.

В отличие от большинства других «фабрик мысли», занимающихся исключительно долгосрочными программами, ИОА выполняет также «срочные задания» министра обороны, Комитета начальников штабов и др. Эти исследования посвящены главным образом актуальным проблемам, требующим немедленного решения. В качестве примеров в этой области можно привести разработку методов обнаружения спрятанного оружия для содействия борьбе с воздушным пиратством, проводимой Федеральным авиационным управлением, а также интенсивную работу над решением некоторых задач, связанных с винтовкой «М-16». Исследования, рассчитанные на длительный срок, касаются большинства важнейших проблем, с которыми сталкиваются высшие военные руководители в процессе планирования. К числу подобных работ следует отнести исследование об «изменении погоды» в военных целях серию работ, посвященных проблемам восстановления государственного управления и экономики США после ядерной войны; ряд технических разработок, связанных с ПРО, а также изучение альтернатив на будущее в отношениях США с континентальным Китаем. Последняя из указанных разработок представляет собой лишь одну тему из целого ряда исследований, затрагивающих проблемы, связанные с дипломатической деятельностью, которые вроде бы должны осуществляться под руководством государственного департамента или Белого дома, однако на деле ведутся в соответствии с указаниями Пентагона. Уникальным подразделением в ИОА является «отдел язонов», где работают 40 — 45 выдающихся университетских ученых, в том числе несколько Нобелевских лауреатов. «Язонами», как правило, называют профессоров, которые занимают штатные должности в таких вузах, как Принстонский, Калифорнийский университеты и Массачусетский технологический институт, но» значительную часть своего свободного времени, некоторые выходные дни и летний отпуск посвящают размышлениям о будущих войнах за что институт оборонных исследований платит им как консультантам. Каждое лето их вместе с семьями вывозят на какой-нибудь отдаленны курорт, где под усиленной охраной они занимаются коллективным теоретизированием на военную тематику. Несмотря на то что имена некоторых «язонов» известны (в их числе можно назвать Нормана М. Кролла, заведующего кафедрой физики Калифорнийского университета в Сан-Диего, и Эдвина Э. Салпетсра, профессора физики п ядерных исследований в Корнелле), многие фамилии не оглашаются. ИОА стремится хранить в тайне список сотрудников этого отдела.

Отдел занимается научными аспектами главнейших оборонных проблем. Среди изучавшихся тем можно назвать баллистические ракеты, обнаружение подводных лодок, технические средства борьбы с инфильтрацией противника, тактика во Вьетнаме, ядерное оружие, а также установка мин с воздуха. Из засекреченного царства «язо-нов» общественность не получает почти никаких сведений, однако стало известно, что они провели значительную работу, пытаясь разрешить технические проблемы, связанные с ПРО, внесли большой теоретический вклад в разработку технических средств борьбы с инфильтрацией противника, а также, как сообщала газета «Нейшн» в апреле 1968 г. подготовили исследование, посвященное возможному использованию тактического ядерного оружия в " Юго-Восточной Азии. Голл в качестве представителя ИОА следующим образом подытожил деятельность «язонов»: «Можете не сомневаться, что любая животрепещущая проблема, возникшая перед министерством обороны, окажется в центре внимания «язонов».

Институт также выполнял работу в отдельных гражданских областях, такая работа не носила секретного характера и проводилась с санкции Пентагона на основе контрактов, заключенных с гражданскими ведомствами. Среди примерно десяти выполненных контрактов можно назвать составление планов для Управления городского общественного транспорта, проектирование и разработку командного центра на случай массового бедствия и кризисных ситуаций в округе Колумбия, изучение путей снижения стоимости жилищного строительства, а также выполнение ряда технических заданий министерства почт с целью совершенствования операций по обработке почты, включая оборудование для автоматического гашения марок. Следует отметить, что два исследования института по гражданской тематике привели к выводам, явно нежелательным для заказчиков. В исследовании, посвященном сверхзвуковому пассажирскому самолету, которое финансировалось Федеральным авиационным управлением, был сделан вывод, что создание этого самодета отрицательно повлияет на платежный баланс США. В докладе, подготовленном для Бюро экономических возможностей в 1967 г., было показано, что из средств, ассигнуемых на борьбу с бедностью, менее половины (около 40%) использовалось непосредственно на удовлетворение нужд бедняков.

В связи с этими двумя исследованиями Института оборотных анализов на гражданскую тематику возникает любопытный вопрос: обусловлен ли их объективный характер расчетом на внешний эффект и отличаются ли они коренным образом от работ, выполняемых по заказу Пентагона, или же они характерны для всей научной продукции института? Ответить на этот вопрос, разумеется, никто не в состоянии, за исключением лиц, имеющих допуск к совершенно секретным материалам. Действующий здесь порядок засекречивания всего, что относится к военной тематике, не должен иметь места. Если ИОА может открыто выступать против министерства транспорта и двух федеральных ведомств по вопросу о влиянии сверхзвукового транспортного самолета на платежный баланс, то почему мы не можем ознакомиться с заключением института относительно проекта ПРО? Существует стандартный аргумент в защиту военных «фабрик мысли», состоящий в том, что они способствуют оживлению и обострению дискуссий. Не исключено, что дело может обстоять подобным образом, однако вся процедура осуществляется по секретным каналам. Вне этих каналов они отказываются вести дискуссии по поводу ПРО, политики по отношению к Китаю, ядерной войны. Бесспорно, существуют такие работы, особенно в области новой техники, которые нельзя публиковать по соображениям безопасности. Однако держать в тайне от общественности почти все военные исследования — неправильное и опасное дело.

Еще одним гражданским заказчиком института является министерство юстиции, щедро выделившее ему более полумиллиона долларов на изыскание новых идей в области борьбы с преступностью. Основная часть конкретных рекомендаций института оборонных анализов посвящена использованию ЭВМ, современных методов управления, системного анализа и более совершенных средств связи для борьбы с растущей преступностью. Институт также оказал содействие при организации недавно созданного Национального института по осуществлению законности и уголовного права, научного подразделения в системе министерства юстиции провел большую работу по изучению целесообразности применения и потенциальных возможностей полицейского оружия, применение которого не приводит к смертельному исходу (способствуя тем самым принятию на вооружение «химической дубинки» в качестве стандартного полицейского атрибута), а также работает на протяжении ряда лет над усовершенствованием «детектора лжи».

Взаимоотношения Института оборонного анализа с конгрессом сложились далеко не идеально. Одним из камней преткновения является секретность, окружающая деятельность института.

В 1966 г. Комиссия палаты представителей по делам вооруженных сил заинтересовалась деятельностью института и обнаружила наряду с другими нарушениями, что им не соблюдались инструкции Пентагона относительно закупки оборудования, приобретались электронно-вычислительные машины без санкции вышестоящих руководителей, что он пользовался невероятной свободой в отношении расходования денежных средств, откладывал весьма значительную долю гонораров от контрактов, освобожденных от налога, что было равнозначно прибыли, а также предоставлял прямо-таки райские блага своим сотрудникам. Будущие сотрудники тоже прекрасно обеспечивались. Так, одному научному работнику было предоставлено институтом 25200 долл. на поездку в Голландию с целью повышения квалификации, при этом подразумевалось что затем он будет работать в Институте оборонных анализов. Однако по возвращении он предпочел работать в другом месте. Несмотря на то что в результате расследования были проведены кое-какие реформы, это не помешало данной «бесприбыльной» организации осуществлять накопление своих гонораров и прибылей. Как и многие другие федеральные научные центры, работающие по контракту, институт имеет резервный фонд, создаваемый за счет налогоплательщиков, средства из которого идут на финансирование исследований, не санкционированных конгрессом. При всем этом в ИОА не проводилось ревизии с 1966 г., хотя в поводах для этого недостатка нет. В отчете за 1969 г., например, значится сумма 835 тыс. долл., ассигнованная на важные, по мнению института, исследования. Данные средства выделены из резервного фонда в 2, 9 млн. долл., образовавшегося за счет «избыточных поступлений». Это изрядная сумма по стандартам любой корпорации, лежащая без движения, и даже чересчур большая для бесприбыльной оборонной организации в такие времена, когда министр обороны заявляет, что расходы на оборону урезаны до предела.

Хотя представители технической и университетской элиты, работающие в институте, утверждают, что их деятельность направлена на благо общества, тем не менее они подчиняются правилам, запрещающим публичное изложение их мнений, включая выступление в конгрессе. Можно привести еще пример. В 1969 г. опубликован доклад, в котором некоторые ведущие специалисты ИОА утверждали, что система ПРО «Сейфгард» имеет серьезные конструктивные недостатки и даже является опасной. Несмотря на то что институт занимался вопросами ПРО не менее детально, чем любое другое учреждение, он ни разу не предал гласности свои выводы и не сообщал ничего об этой своей работе, кроме того, что он дорабатывает некоторые технические аспекты, связанные с проектом.

К. Дж. Голл в качестве представителя института следующим образом резюмирует политику института в отношении такого рода информации: «К нам поступает очень много запросов от представителей прессы относительно наших выводов по поводу ПРО, и я могу вам сообщить лишь то, что сообщил уже им. Все наши отделы занимались этим вопросом, и существует множество различных мнений и выводов. И это фактически все, что мы можем сказать».

Институт являет собой наглядный пример того, как; безликие люди, не питающие уважения к конгрессу и не считающие нужным знакомить общественность со своими взглядами, проникают в государственный аппарат, который вершит политику.

ИОА был создан в 1956 г. в соответствии с рекомендацией министра обороны Чарлза Э. Уилсона с целью привлечь и закрепить гражданские кадры, которые оказывали бы помощь группе оценки систем оружия, существующей при Комитете начальников штабов. Группа нуждалась в помощи, чтобы иметь возможность выступить в качестве арбитра в ходе ожесточенных сражений из-за ракет и оружия, бушевавших в период увеличения оборонной мощи в 50-х годах. Речь идет о дискуссиях относительно того, предпочесть ли ракету «Юпитер», предлагаемую сухопутными войсками, или ракету «Тор», предлагаемую военно-воздушными силами, ракету ВВС «Минитмен» или ракету ВМС «Поларис». Требовался авторитетный и объективный арбитр, способный разобраться в конкурирующих заявках различных видов вооруженных сил и их подрядчиков. Уилсон обратился к Массачусетскому технологическому институту (МТИ) с просьбой сформировать такую группу. Руководство института дало согласие, но при условии, если будет оказана помощь со стороны других высших учебных заведений. Калифорнийский технологический институт, Технологический институт Кейса, Стенфорд, Тьюлейн и МТИ выступили в качестве учредителей. Позднее к ним присоединились Калифорнийский, Чикагский, Колумбийский, Иллинойский, Мичиганский, Пенсильванский и Принстонский университеты. Дотация в 500 тыс. долл., поступившая от фонда Форда, дала возможность ИОА приступить к работе.

С годами сфера деятельности института расширялась. Он стал выполнять консультативные функции для министра обороны в вопросах, касающихся двух важнейших составных частей технической программы Пентагона: Управления перспективных научно-исследовательских проектов и Бюро начальника управления оборонных научных исследований и техники.

Осенью 1967 г. принстонское отделение организации «Студенты за демократическое общество» потребовало, чтобы университет прекратил свои связи с ИОА. Когда это требование было отвергнуто, то перед Центром исследований в области коммуникаций ИОА, находящимся на университетской территории, была организована демонстрация. Студенты Мичиганского университета последовали примеру своих принстонских коллег, а весной 1988 г. прекращение связей университета с ИОА стало одним из основных требований во время восьмидневного студенческого бунта, потрясшего Колумбийский университет. Как эти, так и другие, менее серьезные конфликты привели к тому, что двенадцать университетов, принимавших участие в деятельности ИОА, отказались от участия в деятельности этой организации. Ведущие сотрудники указанных университетов продолжают оказывать помощь в осуществлении научных программ ИОА и состоят в попечительском совете, однако только в индивидуальном порядке, и они не являются официальными представителями своих университетов. Остается фактом, что самая секретная из крупных «фабрик мысли» обладает и самыми внушительными связями в научных кругах.

Следует упомянуть еще об одной военной «фабрике мысли», которая также столкнулась с определенными осложнениями и была вынуждена убраться с территории Вашингтонского университета и подобрать более спокойное место для своего размещения. Речь идет о Бюро по изучению людских ресурсов. Оно было создано в 1951 г. армией США в Университете Джорджа Вашингтона для проведения исследований в области «психотехнологии», или, конкретнее, изучения методов подготовки кадров, мотивации солдат и их морального состояния, а также психологической войны. После того как бюро в 1969 г. порвало отношения с университетом, оно превратилось в частную некоммерческую корпорацию, центральный аппарат которой разместился в городе Александрия, штат Вирджиния. Это одна из крупнейших в стране организаций, занимающихся поведенческими исследованиями. В ее штате около 230 человек, преимущественно психологов, которые работают как в центральном аппарате, так и в пяти филиалах, созданных при военных учреждениях, находящихся в различных частях страны.

Десятки выполненных и разрабатываемых в бюро проектов имеют кодовые «рабочие» наименования типа «Скала пустыни V», «Сопрано», «Рейд», «Защита», «Побуждение». Кодовые словечки маскируют самую различную тематику — от самой простой до самой сложной. «Скала пустыни «V», например, — это цикл исследований, посвященных изучению факторов, влияющих на боеспособность солдат в условиях атомной бомбардировки. Исследование показало, что, чем лучше подготовлены солдаты к моменту атомного взрыва, тем большую уверенность в себе они сохраняют и тем охотнее вызываются добровольно участвовать в ядерном сражении; «Сопрано» же представляет собой обзор музыки, используемой во враждебной пропаганде. Однако выводы этой работы, возможно не лишенные интереса, не известны, поскольку она засекречена. «Рейд» — это кодовое наименование ряда исследований, проведенных с целью повышения эффективности малых групп, действующих в условиях стресса. В этом случае получили подтверждение основные армейские догмы, а именно что успешно действующая группа обладает большей сплоченностью, чем та, которая неоднократно испытывала неудачи. При проведении исследования под названием «Защита» изучалось воздействие противогазов на боеспособность солдат. При этом выяснилось, что, помимо прочего, ношение противогаза уменьшает способность солдата к поддержанию служебных контактов на 41%. В ходе программ «Побуждение» анализировались нарушения дисциплины в вооруженных силах и было показано, что самовольные отлучки в большей степени обусловлены предыдущим жизненным опытом солдата и его взглядами, нежели теми ситуациями, в которых он оказывается во время пребывания в армии.

В общем, все проводимые бюро исследования охватывают обширную сферу психологических проблем, связанных с участием в военных действиях. Разрабатываются программы обучения солдат с целью преодоления боязни высоты, снижения нервной реакции при стрельбе из личного оружия, общего психологического приспособления к условиям боевой обстановки. Недавно в длинном перечне разрабатываемых проблем появилась программа по изучению способов формирования у американского солдата «культурного самосознания». Данный проект, получивший наименование «Преодоление», вызвал дискуссию в сенате в августе 1966 г., когда рассматривался вопрос о роли, которую должно играть в научных исследованиях министерство обороны. Инициатором обсуждения был сенатор Фулбрайт, выразивший сомнение в уместности и необходимости затрат на то, чтобы обучать американцев американскому образу жизни. Несмотря на то что содержание бюро обходится несколько дешевле, чем большинства других «фабрик мысли», его ежегодный бюджет постоянно сохраняется в последние годы на уровне 3, 5 млн. долл.

Бюро влияет на вооруженные силы самым непосредственным образом, и обнаружить Это нетрудно. Можно указать на такую «продукцию», как недавно принятый метод обучения новобранцев стрельбе (одним из новшеств, введенных бюро, явилась замена круглой мишени реалистической фигурой человека, падающей при попадании), новые правила и процедуры несения караульной службы, инструкции по обучению ночному бою, создание училищ повышенного типа для сержантского состава, подготовка учебных планов для курсов офицеров запаса, разработка комплексных программ обучения технического персонала вооруженных сил, а также методов решения проблем, возникающих во время противоповстанческих действий. В стенах бюро был создан также целый ряд наглядных пособий для вооруженных сил, разработаны классификационные тесты, учебники, учебные программы, электронные приборы для имитации военных действий, а также брошюры, посвященные отдельным элементам боя.

Если рассматривать деятельность бюро в более широком плане, то следует сказать, что его влияние носит глубокий и фундаментальный характер. Оно служит важнейшим катализатором в процессе перехода от традиционных (эпохи второй мировой войны) методов обучения и постановки боевых задач к новым методам, диктуемым «системной ориентацией», т.е. речь идет о такой подготовке, которая приспособлена к системе, где человек является одной из составных частей, будь то «система стрелкового оружия», вертолет или ракетная батарея. Подход, применяемый бюро, а следовательно, и вооруженными силами, заключается в том, что человека считают интегральным компонентом данной системы оружия, выполняющим определенные функции.

Бюро разрабатывает для вооруженных сил программы, направленные на более качественное использование кадрового состава. Например, когда проведенные бюро исследования показали, что одинокие военнослужащие тем лучше привыкают к армейским порядкам, чем дальше они находятся от дома, то были внесены соответствующие изменения в порядок прохождения службы. Литература, выпускаемая бюро, кишит такими терминами, как «психотехнология», «эргономика», «контроль качества персонала», «групповая эффективность» и система «человек — оружие». Подобная безличная ужасающая терминология — не просто жаргон. Эти термины правильно характеризуют ту отрасль прикладной психологии, которой занимается бюро, и осуществляемую им основную задачу: превратить людей в послушный и безотказный механизм.

Несомненно, важнейшей военной «фабрикой мысли» является корпорация «Рисерч анализис» (корпорация научно-исследовательского анализа). Она находится в городе Маклейне, штат Вирджиния, и, пожалуй, больше, чем какая-либо другая организация, напоминает «РЭНД», поэтому ее нередко называют «армейской корпорацией „РЭНД"». Она несколько меньше «РЭНД», но ее деятельность почти аналогична организации, находящейся в Санта-Монике, в том отношении, что ее тематика в основном посвящена политическим исследованиям, новым системам оружия, прикладной технологии, стратегии и тактике, а также новым математическим и управленческим методам. Объем работ «Рисерч анализис» в военной области меньше, чем у «РЭНД», однако и эта корпорация, подобно «РЭНД», стремится получить больше заказов такого рода.

Область, на которую корпорация «Рисерч анализис», опять-таки как и «РЭНД», оказала большое воздействие, — это военные игры и военное моделирование. В служебном бюллетене КРА утверждается, что она обладает непревзойденным потенциалом в том, что касается военных игр и военного моделирования. Наибольшей известностью пользуются два детища корпорации: военная игра «Кармонетта» и «Автоматизированная модель структуры вооруженных сил». «Кармонетта» была разработана в конце 50-х годов и с тех пор непрерывно совершенствуется. Это электронная игра, в которой совершенно автоматически проходят проверку новое оружие и военные новшества. Иными словами, сражения здесь происходят сами по себе. Те, кто играет в «Кармонетту», вводят в ЭВМ данные о вооружении и снаряжении, которые будут находиться в распоряжении двух сражающихся друг с другом воинских соединений, а именно, время, требующееся на перезарядку стрелкового оружия, скорость танков и вероятность поражения тяжелыми орудиями. Получив соответствующие инструкции, ЭВМ в течение 90 мин. проводит сражение между противниками, а затем сообщает потери каждой стороны и размеры занятой или оставленной территории. Эта игра интенсивно использовалась в целях определения пригодности нового снаряжения и пунктов его дислокации в ходе войны во Вьетнаме. Одним из специфических видов новой техники, испытывавшихся при помощи «Кармонетты», были электронные приборы ночного видения. «Автоматизированная модель структуры вооруженных сил» должна помогать командованию быстро определять оптимальное число и состав воинских соединений для противодействия войскам противника определенной численности при указанных условиях. Проще говоря, в ЭВМ вводится проблема, сообщаются сведения о наличном количестве соединений и снаряжения, а ЭВМ выдает рекомендации относительно их отправки.

Корпорация «Рисерч анализис» размещается в пятиугольном здании на территории научно-исследовательского комплекса в окрестностях Вашингтона. Хотя корпорация возникла только в 1961 г., ее история восходит к 1948 г., когда военное ведомство организовало Бюро по исследованию операций (БИО) в составе Университета Джонса Гопкинкса для оценки влияния атомной бомбы на действия вооруженных сил. Межд|у 1948 и 1961 г. БИО выполнило более 600 проектов и оказало значительное воздействие на различные военные сферы. Приведем несколько примеров: Бюро разработало план использования негров в вооруженных силах, изучило вопрос о тактическом применении атомного оружия, подготовило первую в армии программу ведения психологической войны, а также создало в составе вооруженных сил ряд подразделений по исследованию операций. Бюро по исследованию операций Университета Джонса Гопкинса превратилось в независимую корпорацию «Рисерч анализис» в 1961 г. главным образом в результате трений, возникших между БИО и армией. Эллис Джонсон, возглавлявший БИО, считал, что военное ведомство не предоставляет его организации достаточно свободы в выборе тематики и проведении исследований. Он также утверждал, что армия предъявляла слишком большие требования в отношении секретности. Эти трения привели к разрыву военного ведомства с университетом и к немедленному созданию нового учреждения с новой структурой и новым руководством.

В последующие годы деятельность КРА была в значительной степени посвящена Юго-Восточной Азии. Корпорация работала над широким кругом проблем: от альтернативных методов эвакуации раненых из Вьетнама до па-хождения оптимальных мест применения гербицидов. В 1962 г. она открыла отделения в Бангкоке и в Сайгоне для проведения «исследований» в этих районах. В недавно опубликованной рекламной брошюре КРА выдвигает собственное определение научной деятельности, сообщая, что ее отделение в Таиланде находится в распоряжении правительства США и правительства Таиланда с задачей ликвидации повстанческого движения в этой стране.

В 1969 г. военное ведомство приняло решение о сокращении количества официальных исследовательских центров с четырех до двух, при этом сохранилась «Рисерч анализис». В списке наряду с ЦИСН не оказалось еще одного маленького учреждения — Армейского математического научно-исследовательского центра (АМЦ), входившего в Висконсинский университет. 24 августа 1970 г. в центре произошел взрыв бомбы. Был убит один научный сотрудник и трое ранено, разрушен флигель, в котором помещался центр, и уничтожено большое количество научных материалов. В письме, адресованном органам информации группой террористов, говорилось: «...Мы осуществили нападение на Армейский математический научно-исследовательский центр, одну из главных военных «фабрик мысли» в США... АМЦ проводил важнейшие фундаментальные исследования, необходимые для разработки обычного и ядерного оружия, химического оружия, стрелкового оружия и многого другого... АМЦ был важной шестеренкой в механизме империализма США». В действительности данный центр представляет собой одно из наименее важных научных учреждений в пентагоновском списке. Его основные функции заключались в проведении математических исследований, организации научных контактов между военными математиками и их гражданскими коллегами, а также в организации курсов усовершенствования по прикладной математике. Несмотря на то что АМЦ вычеркнут из списка, военное ведомство продолжает оказывать ему финансовую поддержку.

Из всех видов вооруженных сил наибольшее количество научных центров, работающих на основе контрактов (пять), имеют ВВС. Одним из пяти, но отнюдь не самым крупным является «РЭНД», остальные — это Линколъновская лаборатория, находящаяся при Массачусетском технологическом институте, корпорация «Аэроспейс» и корпорация «МИТРЕ». Линкольновская лаборатория занимается разработкой новых средств противоядерной обороны. К ее важнейшим разработкам относится создание линии РЛС раннего обнаружения, а также проектирование подземной электронной системы в Монтане, регистрирующей все производимые в мире атомные взрывы.

Крупнейшей из всех военных «фабрик мысли» является корпорация «Аэроспейс», находящаяся в Эль-Сегундо, штат Калифорния. Ежегодно она получает от ВВС 75 млн. долл., а численность ее персонала превышает 3000 чел. Корпорация занимается только техническими вопросами, и роль ее главным образом состоит в том, чтобы содействовать успеху проводимых ВВС ракетно-космических программ. С момента своего возникновения в 1960 г. корпорация решала различные проблемы для ВВС, в том числе инженерно-технического порядка, занимаясь почти исключительно большими системами оружия и космическими системами. В числе выполненных корпорацией крупных работ можно упомянуть разработку ускорителя ракеты «Титан III», усовершенствование ракеты «Минитмен», разработку ряда программ повышения надежности космических кораблей и ракетных ускорителей, разработку ряда военных спутников связи, а также программы создания усовершенствованной системы вхождения космических аппаратов в плотные слои атмосферы — имеется в виду непрекращающаяся работа над созданием ракет, могущих успешно преодолеть оборону противника.

В 1965 г. деятельность корпорации «Аэроспейс» стала предметом обсуждения на заседаниях подкомиссии по проведению специальных расследований комиссии палаты представителей по делам вооруженных сил. На этих заседаниях было выявлено значительное количество фактов, которые показывали, как «некоммерческая» корпорация может злоупотреблять своим статусом и насколько незначительным может оказаться контроль со стороны государства, если оно этого пожелает. В ходе заседаний был представлен длинный перечень злоупотреблений. Во-первых, корпорацию «Аэроспейс» обвиняли в том, что она затратила крупные суммы на рекламу, а это, как указывалось, «отнюдь не подобает» организации, созданной для выполнения правительственных заданий самим правительством и в уставе которой предусмотрено, что она не будет заниматься «пропагандой или пытаться каким-либо иным образом воздействовать на членов законодательных органов». За четыре года корпорация израсходовала более миллиона долларов на содержание персонала, занятого рекламой, ежемесячно выплачивала 2000 долл. одной нью-йоркской фирме, специализировавшейся в этой области, за ее услуги, а также ежегодно расходовала свыше 200 тыс. долл. на вербовочные объявления, что, как указывала подкомиссия, делалось с целью переманить ра-. ботников из других государственных учреждений на более высокооплачиваемые должности в корпорации «Аэроспейс». Корпорация также приобретала недвижимость за счет налогоплательщиков, например ею были куплены земли во Флориде за 261, 3 тыс. долл. без санкции ВВС. Отмечались также факты, свидетельствовавшие о плохом соблюдении секретности, отказ представить ВВС отчет за использование безлюдного фонда, а также нежелание соблюдать некоторые условия контракта, например 15, 5 млн. долл., выплаченные Пентагоном за проведение исследований, не были израсходованы, а, напротив, отложены, возможно на черный день. Но есть одна область, в которой корпорация превзошла саму себя, — это политика в отношении кадров. Срок отпуска по болезни не ограничивался, выдавались ссуды для получения образования, причем это не влекло за собой обязательства продолжать работу в корпорации, выплачивались немыслимые подъемные при переездах (как, например, выплата 3133 долл. за перевозку лодки одного административного работника из Массачусетса в Калифорнию), а также производилась выплата за счет государства взносов за членство в загородных клубах, организовывались «роскошные банкеты», и, наконец, цитируя доклад подкомиссии, устанавливались «...необычайно высокие начальные ставки заработной платы, производилось необычайно резкое повышение заработной платы после непродолжительного пребывания в должности, существовала чрезвычайно высокая шкала зарплаты для управленческого персонала...». Годовое жалованье президента корпорации «Аэроспейс» было в 1964 г. равно 91 730 долл., однако в эту сумму не входили дополнительные привилегии: страхование жизни за счет компании и оплата членских взносов в клуб. Основной вывод следственной комиссии гласил: «Корпорация «Аэроспейс»... постоянно нарушала правительственные распоряжения при заключении контактов с ВВС, в результате чего были перерасходованы без всякой необходимости миллионы долларов государственных средств». Хотя некоторые из отмеченных нарушений были устранены после проведения проверки, как, например, ежемесячные выплаты нью-йоркской рекламной фирме, в отношении других все оставалось по-прежнему. Ставки заработной платы, например, продолжали повышаться, пока наконец не вмешался конгресс и в 1969 г. не установил верхний продел. Вообще же расследование особых последствий для корпорации «Аэроспейс» не имело.

Корпорация «МИТРЕ» — это крупная научно-исследовательская и инженерная фирма, находящаяся в Бедфорде, штат Массачусетс. Она во многом напоминает корпорацию «Систем дивелопмент». Фирма возникла в 1958 г. при Массачусетском технологическом институте. Он помог создать ее, с тем чтобы она взяла на себя те оборонные проекты МТИ, которые являлись слишком крупными для него и которыми ему, как учебному заведению, не следовало заниматься. В настоящее время «МИТРЕ» — частная корпорация, не имеющая официально никакого касательства к МТИ.

От половины до трех четвертей ежегодного дохода корпорации поступает от ВВС, для которых она изобретает, разрабатывает и помогает производить новейшее оружие, средства связи и электронные системы. Корпорация имеет свыше 2000 сотрудников, работающих или в огромной штаб-квартире около Бостона, или в большем комплексе в предместьях Вашингтона, или в ее 24 филиалах, которые находятся в самых различных пунктах, от Хантсвилла, штат Алабама, до Фуджу, Япония. Военная тематика ее деятельности включает разработку систем ПВО, средств связи и радиолокацию. Корпорация выполнила свыше ста заданий военного ведомства, а в настоящее время она в числе прочих работ составляет проекты новых тактических спутников связи, которые должны быть запущены в середине 70-х годов, сети автоматического планирования боевых действий, а также разработку системы воздушного оповещения и управления, которая представляет собой находящийся в самолете командный пост, всесторонне оснащенный электроникой. Доход «МИТРЕ» за 1969 г. был рекордным в ее истории — 40, 3 млн. долл.

Около 20% ее деятельности носит невоенный характер, и, по словам Чарлза Дьюка, руководителя планового отдела, корпорация надеется в будущем выполнять больше гражданских заданий, продолжая одновременно обслуживать и министерство обороны. Самая сильная сторона корпорации, по мнению Дьюка, в том, что она выполняет роль проектировщика и технического консультанта для ведомств, занимающихся проблемами общественного транспорта, просвещения, здравоохранения, борьбы с загрязнением и соблюдения законности. У корпорации появляются постоянные клиенты из гражданской сферы, как, например, власти штата Миссачусетс, для которого она выполняет разнообразные задания, включая проектирование единой сети связи для юридических органов штата, модернизацию отдела здравоохранения, а также изучение судебной процедуры с целью разгрузки заваленных делами судов. Корпорация «МИТРЕ» хотела бы занять положение официальной «фабрики мысли» штата Массачусетс.

Одной из самых интересных областей, в которых корпорация сейчас проводит работу, является проектирование и оценка средств общественного транспорта, которые могут использоваться в будущем. Она занимается этим для ряда отделов министерства транспорта. Диапазон здесь очень широк: от инженерных разработок на уровне «болтов и гаек» для экспериментальных высокоскоростных «Метролайнера» и турбопоезда, а также изучения (на бумаге) принципиальных характеристик общественного транспорта отдаленного будущего, например:

монорельсовый аппарат на воздушной подушке, движущийся с помощью электромотора. Потенциально он способен развивать скорость от 150 до 300 миль в час, производство его обойдется дешевле, он будет проще в эксплуатации и будет обладать большей плавностью хода, чем обычный поезд;

«пассажирский конвейер», или непрерывно движущийся ленточный транспортер, который обеспечит пассажирам непрерывное перемещение в сидячем положении. Эти конвейеры, рассчитанные на перевозку на небольшие расстояния, со скоростью 15—25 миль в час, будут дополнять другие виды городского транспорта;

системы движущихся в тоннелях аппаратов, приводимых в действие электричеством, которые смогут развивать скорость 150—300 миль в час. Изучается несколько проектов такого подземного транспорта. В соответствии с одним из них аппарат направляется и приводится в действие с помощью электромагнитов; в другом проекте предлагается использовать для опоры и придания правильного направления стенку тоннеля; согласно третьему, аппарат должен перемещаться в вакууме, чтобы устранить сопротивление воздуха. В качестве междугородного вида транспорта подобные средства могли бы заменить поезда, автомобили и самолеты. Применение тоннелей сталкивается с рядом препятствий, самое значительное из которых — это высокая стоимость их прокладки (несмотря на то что ученые в МТИ, «МИТРЕ» и в других местах изыскивают новые методы прокладки туннелей, включая применение лазера, химических средств, реактивных горелок, а также жидкостей, выбрасываемых с большой скоростью);

системы «вызывайте автобус», обеспечивающие выезд микроавтобусов по телефонному вызову, как сейчас заказывается такси. Из всех перспективных систем эта, пожалуй, ближе всего к экспериментальной стадии. Корпорация «МИТРЕ» сотрудничает с несколькими городами, заинтересованными в проверке этой идеи на практике.

«МИТРЕ» (наряду с корпорацией «ТРВ», находящейся в Редондо-Бич, штат Калифорния, и некоторыми другими фирмами, которые занимаются системами) только недавно стала оказывать поддержку подобному свободному и творческому научному пояску, и поэтому еще слишком рано выносить какое-либо суждение. Можно только сказать, что возникает новая концепция планирования общественного транспорта. Будет интересно наблюдать дальнейшее влияние «МИТРЕ» в этой области по мера того, как некоторые из этих систем найдут применение. Дать им оценку гораздо легче, нежели ракетным системам этой же корпорации, которые, надо надеяться, никогда не пройдут практической проверки.

Гораздо меньшей по размерам, но не по значимости, чем «Аэроспейс» или «МИТРЕ», является корпорация «Аналитик сервисез», или «АНСЕР», — небольшая специализированная некоммерческая организация. Она находится в одном из пригородов Вашингтона в арендуемом здании, напоминающем по внешнему виду химчистку. Задача ее — по возможности быстро обеспечивать ВВС объективными научными данными. Своей высокой репутацией она обязана умению в относительно сжатые сроки указывать пути создания перспективных систем оружия. «АНСЕР», которую журнал «Эрфорс-спейс дайджест» метко окрестил «быстродействующий фабрикой мысли»-, военно-воздушных сил, обслуживает исключительно ВВС, ассигнующие на ее деятельность 1, 5 млн. долл. в год.

Проводимая ею работа, как правило, засекречена, а большинство изучаемых тем не может быть даже упомянуто по соображениям безопасности. Продукцию ее по большей части составляют устные сообщения, консультации и технические отчеты, редко, впрочем, публикуемые. Главная ее черта — анонимность. Фактически на протяжении длительного периода анонимность была взята за правило. Доклады, подготовленные сотрудниками «АНСЕР», публиковались как документы штаба ВВС, и название ее в этих документах не фигурировало. Помимо ежегодных запросов на ассигнования для «АНСЕР» и наличия здания, где работали ее сотрудники, мало что свидетельствовало о существовании корпорации. В период, когда Макнамара являлся министом обороны, «АНСЕР» получила возможность выйти в какой-то мере из укрытия, и ее название стало появляться на некоторых документах.

В числе заданий, которые «АНСЕР» выполняла для ВВС, были такие специфические, как определение оптимальных сроков снятия с вооружения бомбардировщика «Б-47», лучшие способы укрепления стратегических позиций ВВС, оптимальный состав будущих стратегических сил, а также потенциальные возможности использования космоса в военных целях. К вкладам, сделанным корпорацией в военную технологию, относится, например, проведение первой стадии исследований, которые позволили создать ионосферную радиолокационную станцию сверхдальнего действия, применяемую теперь для противоракетной обороны, усовершенствования в области технологии межконтинентальных ракет, а также разработки новых авиационных материалов, как, например, биметаллические волокна с содержанием бора — перспективного материала для создания принципиально новых конструкций самолетов, гораздо более легких и прочных. Корпорация осуществляла также разработку проектов авиационных и ракетных систем, пилотируемого стратегического бомбардировщика, транспортного самолета с изменяемой геометрией крыла, сверхзвукового прямоточного воздушно-реактивного двигателя со сверхзвуковым сгоранием, а также перспективного самолета с вертикальным взлетом и самолета с коротким пробегом при взлете и посадке.

Во время рассмотрения оборонного бюджета на 1970 г. на заседании финансовой комиссии палаты представителей отмечались как безвестность, так и значительная роль корпорации «АНСЕР». Когда члены конгресса попытались выяснить, что она собой представляет, чем занимается и для чего, оказалось, что эта важнейшая комиссия понятия не имеет о том, что такое «АНСЕР» и только теперь, хотя корпорация на протяжении ряда лет финансируется правительством, наконец им стало известно, в чем здесь дело. Некоторые даже не понимали, что означает ее название.

Иногда конгрессу с трудом удается обнаружить нали-чие новых дорогостоящих программ разработки вооружения, очевидна и та роль, которую играет относительно небольшая «фабрика мысли», находящаяся в системе ВВС, в подготовке и обосновании новой военной техники.

В заключение следует отметить, что военно-морской флот имеет четыре исследовательских центра. Три из них представляют собой сугубо технические организации, скорее являющиеся лабораториями, чем «фабриками мысли». При этом две из них называются одинаково: «Лаборатория прикладной физики». Одна из них функционирует при Университете Джонса Гопкинса, а другая — при Вашингтонском университете. Третьей организацией является лаборатория артиллерийских исследований в Университете штата Пенсильвания и, наконец, четвертая — Центр военно-морского анализа, сфера деятельности которого гораздо шире, а выполняемая роль аналогична корпорациям «Рисерч анализис» и «РЭНД» для других видов вооруженных сил.

Несмотря на то что научные центры, выполняющие военные контракты, представляют собой вызывающий страх придаток могучей военной машины и на их деятельность ассигнуются миллиарды долларов, конгресс редко проявлял интерес к их деятельности и находил причины для критики. Собственно говоря, за последнее десятилетие наиболее частым поводом для дискуссий был относительно маловажный вопрос о ставках, выплачиваемых министерством обороны гражданским специалистам. В 1969 г. президент корпорации «Аэроспейс» получал свыше 90 тыс. долл. в год, два его заместителя получали соответственно 66 тыс. и 65 тыс. долл., и надо было спуститься до шестой ступени служебной иерархии, чтобы выявить административного работника, получающего столько же, сколько получает министр обороны Лэйрд, — 60 тыс. долл. в год. Подобные ставки уже в течение некоторого времени вызывали недовольство членов конгресса. Сенатор Карл Э. Мундт, например, высказываясь по поводу того, что отставной генерал Максуэлл Тейлор, возглавлявший до недавнего времени Институт оборонных анализов, получает 50 тыс. долл. в год в дополнение к своей военной пенсии, заявил, что пентагоновские «фабрики мысли» — это дорогостоящая «...утечка умов из гражданских ведомств в «частные предприятия», которую оплачивают налогоплательщики». Наконец, в 1967 г. было предложено дополнение, которое было принято и внесено в закон о военном бюджете на 1970 г. Дополнение гласило, что ставки в «фабриках мысли» не должны превышать 45 тыс. долл. в год, за исключением тех случаев, когда это разрешено президентом США, а также делалось изъятие для корпораций «МИТРЕ» и ИОА, где президентам разрешалось выплачивать 60 тыс. долл. в год. Благодаря этому некоторые ставки были уменьшены, однако в большинстве случаев «реформа» свелась только к тому, что правительство выплачивало лишь первые 45 тыс. долл., а разница или ее значительная часть компенсировались за счет «корпоративных фондов», источники которых, как нетрудно обнаружить, представляют собой выплата за административную деятельность и другие доходы, складывающиеся за счет средств налогоплательщиков. Из 20 администраторов, получавших более 45 тыс. долл. в 1969 г., у 12 зарплата и в 1970 г. превышала этот уровень. Больше всех пострадал президент корпорации «Аэроспейс», жалованье которого было урезано Белым домом до каких-то «жалких» 70 тыс. долл. в год.

Помимо вопроса о заработной плате, взаимоотношения между Пентагоном и его «фабриками мысли» подверглись критике со стороны членов конгресса еще в двух важных направлениях. В одном случае речь шла о влиянии этих учреждений на процесс выработки политики, а в другом — об их привилегированном положении в качестве частных учреждений.

Несомненно, что результаты деятельности этих «фабрик мысли» оказали огромное влияние на процесс принятия решений в федеральном правительстве. Вследствие этого анонимные специалисты и ученые, не несущие непосредственной ответственности перед избирателями за свои решения, оказывали содействие государственному аппарату и даже в какой-то мере пользовались властью, принадлежащей самому правительству. Несмотря на то что этот вопрос периодически поднимался в абстрактной форме, он ни разу не изучался членами законодательных органов страны, которые занимались рассмотрением кажущегося бесконечным перечня нового оружия, самолетов, систем, закупочных мероприятий, составленного плановиками Пентагона. В процессе рассмотрения перечня конгресс делает вид, будто ему не известно, кто является его инициатором. Отдельные позиции редко подвергаются обсуждению, не говоря уже об анализе, до тех пор пока они не приобретают форму окончательно разработанных предложений или частично завершенных мероприятий. В качестве примера можно привести недавние бурные дебаты по поводу транспортного самолета «С 5А», истребителя «Ф-111», противоракет, вертолета «Шейенн» и других дорогостоящих видов вооружений. Не подлежит сомнению, что, ознакомившись более детально с деятельностью военных «фабрик мысли», конгресс был бы в состоянии проверить или дать незамедлительный ответ на ловко изложенные и упорно защищаемые Пентагоном предложения о новых дорогостоящих программах и мероприятиях.

На деле благодаря своим «фабрикам мысли» Пентагон пе только обогатил свой арсенал новыми идеями и повой техникой, но сумел распространить свою власть и на конгресс. Приведем в качестве иллюстрации два примера — один подлинный и один гипотетический. Пентагон и его вспомогательные научные учреждения вели интенсивную работу над противоракетой еще до того, как вопрос о развертывании ПРО был поднят перед конгрессом. С 1956 по 1968 г. на исследования в этой области было затрачено приблизительно 4, 5 млрд. долл. После того как организации, подобные «РЭНД», ИОА, КРА, Гудзоновскому институту и др., стали привлекаться для предоставления консультаций в конгрессе, они использовались Пентагоном и приверженцами ПРО в конгрессе — как открыто, таи и тайно — в качестве поставщиков обширной информации, обосновывающей необходимость ПРО по техническим и политическим соображениям. Информация такого рода предоставлялась в экспертных заключениях, в памятных записках и на пресс-конференциях. С другой стороны, те, кто выступал против ПРО или еще не был убежден в ее необходимости, должны были, приводя контраргументы, опираться на «сборную» группу из специалистов и ученых. Как уже говорилось, именно в этот период Джером Б. Уизнер, бывший советник по науке при президенте Кеннеди, заявил, что конгрессу необходим «анти-РЭНД» — научное учреждение, обслуживающее конгресс, которое представляло бы заключения, не финансировавшиеся военным ведомством.

Второй, на этот раз гипотетический, пример касается Таиланда, одного из главных объектов исследований, которые проводятся «фабриками мысли», оплачиваемыми Пентагоном. В перечне работ по Таиланду, выпущенном министерством обороны в 1968 г., перечисляется 508 от-дельных исследований, посвященных этой стране, основная часть которых подготовлена «фабриками мысли». КРА, Стэнфордский исследовательский институт, «МИТРЕ», КСД, Американский исследовательный институт, Корнеллские лаборатории по аэронавтике (это всего лишь некоторые из таких учреждений) не только проводили исследования, относящиеся к данной стране, но и в то или иное время имели свои отделения в Бангкоке. Если будет внесено предложение или принято решение относительно американской интервенции в Таиланде, то можно быть уверенным, что тут же в оправдание этой акции будет представлена масса законченных исследований, политических рекомендаций, графиков и статистических данных. Точно так же как и в примере с ПРО, те, кто выражает сомнения или неодобрение по поводу этой акции, должны будут начинать с нуля при сборе фактического материала для встречной аргументации.

Последний из доводов, выдвигаемых критиками, касается тех весьма привилегированных условий, в которых находятся эти корпорации. По мнению критиков, правительство только финансирует их, но почти не контролирует, на них не оказывают сдерживающего воздействия ограничения свободного рынка, связанные с существованием конкуренции, кроме случаев, когда корпорации решают увеличить свой фиксированный доход, конкурируя с другими фирмами при получении контрактов на проведение научных работ, и не обременены правилами, действующими в государственном аппарате.

Хотя за последние годы ставки государственных служащих повысились и одновременно были предприняты некоторые попытки контролировать ставки и финансовые привилегии научных центров, «фабрики мысли» обычно более щедро вознаграждают своих сотрудников. Ни для кого не секрет, что одной из причин создания этих учреждений было главным образом стремление обойти систему тарифных ставок и дополнительных выплат, введенную для государственных служащих. То обстоятельство, что специалист «РЭНД» летит первым классом и может пользоваться каждые шесть лет годичным оплаченным правительством отпуском, а специалист, находящийся на государственной службе, не имеет ни того, ни другого, дало повод для утверждения, что сотрудникам «фабрик мысли» предоставляются «чрезмерные привилегии». Часто также утверждают, что федеральные научные центры имеют явно несправедливое преимущество при получении, правительственных заказов на проведение научных работ, контракты на которые в противном случае заключались бы на основе конкурса фирменных заявок и, возможно, обошлись бы дешевле. Более того, хотя правительство оплачивает накладные расходы, федеральным научным центрам разрешается вести конкурентную борьбу за получение неправительственных заказов. Характерными являются высказывания члена палаты представителей Чарлза С. Габсера (республиканец от штата Калифорния) относительно соглашения, заключенного корпорацией «РЭНД» с биржами: «Фактически это субсидия, получаемая Нью-йоркской биржей от федерального правительства через ВВС и «РЭНД», т. е. бесчестная форма конкуренции по отношению ко многим фирмам, предоставляющим услуги этого рода».

За исключением тех случаев, когда речь шла о заработной плате, критика со стороны конгресса, равно как и другие попытки контролировать субсидируемые военные «фабрики мысли», не носила регулярного характера и оказалась безрезультатной. Детальные расследования, как, например, изучение деятельности корпорации «Аэро-спейс», организуются редко, а если это и имеет место, почти никогда не проводится последующая проверка в целях установления того, были ли устранены отмеченные нарушения. Наиболее упорным критиком является сенатор Фулбрайт, осуждающий субсидируемые государством «фабрики мысли» главным образом за ту роль, которую они играют в формировании внешней политики, и за связанную с этим деятельность в области общественных наук. Количество критически настроенных людей увеличивается одновременно с усилением общей критики в адрес военных, хотя сторонники «фабрик мысли» все еще обладают численным превосходством над их противниками. Тем не менее большинство членов конгресса либо не заинтересованы в данной проблеме, либо не разбираются в ней. Читая протоколы заседаний конгресса, на которых рассматривались вопросы, связанные с деятельностью военных «фабрик мысли», встречаешь множество примеров непонимания того, чем они занимаются и чем являются. Фактически даже Фулбрайт, специально занимавшийся изучением данного вопроса, иногда становится в тупик, когда дело доходит до деталей. В 1968 г. на заседании комиссии сената по иностранным делам он сказал, заглядывая в список пентагоновских федеральных научных центров: «У меня в руках их перечень, но я не понимаю, что означают некоторые названия. О некоторых я слышал, ЦАЭС — ИИТИИ? Понятия не имею, что это такое. Это такая фирма в нашей стране?» ЦАЭС — ИИТИИ, на котором споткнулся Фулбрайт, — это небольшой федеральный научный центр, имевший контракт с ВВС и вычеркнутый из списка в 1970 г. (Однако он по-прежнему финансируется ВВС.) Название его расшифровывается следующим образом: Центр анализа электромагнитной сопоставимости (ЦАЭС), руководимый Иллинойским институтом Технологического исследовательского института (ИИТИИ).

Критика со стороны конгресса наталкивалась на ожесточенное сопротивление со стороны Пентагона. Еще в начале 1969 г. начальник управления оборонных исследований Джон С. Фостер заявил комиссии палаты представителей по делам вооруженных сил: «Эти организации великолепно выполняли наши задания и продолжают их великолепно выполнять. Следует сказать, что их услуги, пожалуй, сегодня более необходимы, чем когда-либо, хотя бы потому, что по мере усложнения оборонных проблем нам требуется все больше опытных и объективных аналитиков, проектировщиков и администраторов». Как правило, Пентагон утверждает, что его «фабрики мысли» создают высококачественные исследования, что там не бывает столкновения интересов, что они превосходно знакомы с потребностями своих патронов в отношении науки, могут быстро удовлетворять нужды военных, а также обладают весьма эффективными возможностями для проведения междисциплинарных исследований. Существует, однако, одно обстоятельство, которое даже у Пентагона вызывает беспокойство: минимальная с его стороны возможность контролировать дальнейшее развитие этих необыкновенных учреждений. Начальник управления оборонных НИР Фостер сообщил во время прений в палате представителей в 1969 г. о своем беспокойстве по поводу того, что некоторые «фабрики мысли», как это уже имеет место, поддаются искушению и вместо оборонной работы приступают к изучению внутренних проблем США, приобретая при этом независимый статус. Идя навстречу их стремлению расширить сферу своей деятельности, Пентагон с начала 1969 г. установил порядок, в соответствии с которым до 20% проводимых ими исследований могла занимать невоенная тематика. Однако, поскольку «РЭНД» уже дошел до цифры 35% и каких-либо замечаний в этой связи не было высказано, ясно, что военное ведомство пе требует от своих «фабрик мысли» строгого соблюдения этой квоты. К тому же мало вероятно, чтобы Пентагон был в силах заставить их соблюдать это ограничение. Бесспорным фактом является то, что «фабрики мысли», созданные, выпестованные и непрерывно финансируемые Пентагоном, юридически, если захотят, имеют полное право поступать как им заблагорассудится. Как выразился Фостер в 1969 г.: «Выбор, таким образом, не полностью зависит от нас».

То обстоятельство, что другие «фабрики мысли» могли бы последовать примеру корпорации «Систем дивелопмент» и превратиться в независимые организации, частично объясняет, почему в настоящее время военное ведомство проводит исключительно в рамках своей системы эксперимент с группами, аналогичными по функциям с «фабриками мысли». По мнению определенных кругов Пентагона, будущие «группы по изучению политики и по оказанию технической помощи» (т. е. «фабрики мысли») должны находиться под более строгим внутренним контролем.

В последние десять лет дважды в официальном порядке проводилось подробное обследование деятельности научных центров, работающих по контрактам. Одно осуществлялось при подготовке фундаментального обзора в 1962 г. по линии Бюджетного бюро, изучавшего положение дел в области правительственных НИР, а второе проводилось Главным финансовым управлением в 1969 г. В обоих случаях была высказана критика по поводу взаимоотношений между государственными органами и федеральными научными центрами, обращалось внимание в первую очередь на необходимость обеспечения отчетности этих учреждений о своей деятельности перед госаппаратом и установления над ними организационного контроля. Кроме того, в обоих случаях выдвигалась альтернативная идея о создании государственных «институтов» или внутренних «фабрик мысли». Концепция создания институтов, выдвигавшаяся в обоих докладах, предусматривала сохранение наиболее положительных аспектов контрактных научных центров: определенную свободу в выборе проектов, освобождение от некоторых бюрократических обязанностей, а также известную организационную гибкость при общем контроле со стороны правительства. Несмотря на то что оба документа настоятельно рекомендовали детально рассмотреть предложение о создании «институтов», до настоящего времени это не сделано. Все же за последние годы возникло несколько учреждений, напоминающих те, о которых шла речь в указанных докладах, а некоторые находятся в проекте. ВВС, например, серьезно изучают вопрос о создании внутри своей структуры «фабрики мысли», управляемой гражданскими ли- цами, на авиабазе Райт-Паттерсон (штат Огайо) для содействия осуществлению крупных, дорогостоящих программ по созданию новой авиационной техники. Однако наибольшую активность в этой области проявляют сухопутные войска, организовавшие целую группу институтов, наиболее интересным из которых является Институт наземных боевых действий.