💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

От автора 2 страница

И так далее, и тому подобное. Упиваемся собственной речью, без конца поучаем, многословно, многоречиво, подавляя несогласие, протест, инициативу. У ребенка нет права голоса. Наши «беседы» с ним, особенно в конфликтных ситуациях, - это всегда наш монолог и почти никогда – диалог. Наши обвинительные речи в случае конфликта затягиваются до бесконечности. Моря и океаны слов – ни кому не нужное красноречие. На все лады ребёнку повторяем одно и то же, взывая к его совести, разуму, чувству ответственности и тому подобным абстрактным понятиям. Вот и бабушка подключились, вмешалась тетя. Семейный хор, многоголосье, в котором ребёнок не выделяет самостоятельных партий. То главное, на что вы хотели обратить внимание, утонуло в словесном потоке. И с чего, собственно, всё началось? Сами-то вы помните?

Разговаривать с ребёнком, выяснять с ним отношения лучше без посторонней помощи.

Тет-а-тет, как говорят французы. Вы не успеваете завести с ребёнком разговор, как целый хор заинтересованных лиц вмешивается в вашу с ним беседу, на все лады варьируя ваш вопрос, замечание и т.п. Вы хотите быть авторитетом для ребёнка, хотите, чтобы он воспринимал сказанное вами? Тогда зачем нужны переводчики?

Вас должно быть двое, только двое. Ребёнок реагирует не только на слова, он реагирует так же на взгляд, интонацию вашего голоса, жесты, паузы. И если вас слишком много, если, как глухому, все резом кричат ему каждый своё, ничего этого он не улавливает. Контакт между вами потерян.

Заметьте, насколько авторитетнее для ребёнка замечания отцов. Мужчины, как правило, не столь многословны, их требования лаконичны и мыслью по древу они в большинстве случаев не растекаются.

Чтобы речь была выразительной, доходчивой и убедительной, она должна бать краткой.

Не мешайте друг другу. Не будьте многословны. Вспомните: разве опытные пожилые педагоги бывают многословны? Никогда.

Я вела занятия на втором этаже небольшого детского клуба. Уроки окончились, и я спустилась в низ. В гардеробе одевались ребята 9-10 лет. Они вышли из кинозала. Никто не рвался в бой, чтобы первым получить своё пальто, не молотил приятеля по голове портфелем, не кричал петухом, не скатывался по перилам. Тишина была абсолютной. Среди детей незыблемо возвышалась пожилая учительница. Тихим голосом она направляла поток в нужное русло. «Сколько же здесь классов?» - поинтересовалась я. «Три». Три класса! Около ста человек! А ведь среди детей наверняка находились сорвиголовы, от которых горькими слезами плакала вся школа.

«Фиона! Сегодня ты хорошо занималась. Но если, выйдя в коридор, ты ляжешь на пол, будешь колотить ногами, выхватишь ключ из шкафа, высунешь язык и скажешь мне «кака», в следующий раз никогда чая с вареньем ты не получишь». Я говорю это очень серьёзно, глядя девочке в глаза, впечатывая в её сознание каждое слово.

Обычно отдалённые перспективы для детей не существуют, но я стараюсь, чтобы Фиона поняла – так и будет. «И Витя тебя не будет любить. И к тёте Ире мы на дачу не поедем – кому нужна такая плохая девочка?» – подключается мама. А вот это уже лишнее – сколько бед на одну голову! Достаточно того, что не будет чая с вареньем. Фиона живёт далеко, и после урока перед дальней дорогой она всякий раз подкрепляется чем бог послал. Угощение нехитрое, но обязательное. И Фиона знает, что я говорю всерьёз. Рука её тянется к ключу. Я молчу, не сводя с неё глаз. Нет, не взяла. Дверь за Фионой тихо закрывается. Никаких эксцессов.

Авторитет родителей и педагогов… Если он не завоёван с самого начала, очень трудно поставить отношения на другие рельсы. Возможно, вы не умеете сдерживать себя, когда следует сдержаться, уступаете, когда уступать нельзя, вы непоследовательны, настроение у вас часто меняется, вашу реакцию трудно предугадать. Вы живой человек, вас одолевает множество забот, помимо ребёнка с с.Д. в семье есть ещё дети, которые тоже требуют внимания. Всё время контролировать себя невозможно. И вообще вам трудно. Трудно быть педагогом все двадцать четыре часа в сутки. Ибо педагог – это ведь не просто тот, кто учит читать и писать. И всё-таки, как сказал замечательный учитель Шаталов, «любите детей педагогической любовью». Учитесь быть педагогом.

Кто пользуется у детей авторитетом? Чьи команды и просьбы они беспрекословно выполняют? Вспомните дворовые игры, внутришкольную иерархию ребят. Кто у них лидер? Сильный, независимый, отнюдь не сентиментальный парень. По возрасту он старший, он командует, ему охотно подчиняются. Дети гордятся тем, что не удостаивает их своей дружбой.

Для ребёнка с с.Д. не существует системы ценностей, которой придаётся значение в коллективе нормальных детей. Хорошая успеваемость, физическая сила, симпатичная внешность – они не способны вывести всему этому оценку, им незнакомо соперничество, желание выдвинуться на первый план. Очень рано, к сожалению, приходит к ним осознание своей неполноценности, но они не анализируют причин и принимают это как данность.

Как правило, силою обстоятельств, они очень привязаны к родителям, целиком от них зависят. Но авторитетны для такого ребёнка не всякий папа и не всякая мама.

Для того, чтобы быть для ребёнка непререкаемым авторитетом, надо стать ему настоящим другом – в том смысле, который вкладывают в это понятие дети. Не каждый это может. Если вы присядете на две минуты, чтобы снизойти до игры в куклы или постройки теремка, два-три раза прокатите по полу машинку, ребёнок совершенно справедливо воспримет это как мимолетный интерес к его делам, в море его фантазий вы случайный гость, не более того. Да и играть-то он не умеет, ваш ребёнок. Вы никогда его этому не научите, если сами не умеете играть. Он слоняется за вами и канючит, либо рвёт бумагу в углу, либо отрывает обои, а может, бесцельно роется в каком-нибудь ящике, который вы по недосмотру оставили открытым.

Множеству взрослых людей мир маленького ребёнка, его характер, его интересы совершенно чужды – до тех пор, пока не появится собственный забавный малыш. Но и тогда мир этот кажется несерьёзным, кукольным, а сами дети хоть и людьми, но какими-то не совсем настоящими. Занятный, милый, но – маленький. Настоящие отношения, дружба – это всегда впереди, позже, когда подрастёт. «Вот тогда на рыбалку вместе сходим. А сейчас – какая дружба? Мне 32, а ему 4», - сказал мне папа одного маленького мальчика. Этот папа страшно увлекается жизнью муравьёв – что, конечно, вполне оправдано. Он любит ребёнка, но о муравьях мог рассказать гораздо больше, чем о собственном сыне. Этот папа, увы, не был рождён педагогом!

Настоящему педагогу интересно читать детские книги, интересно смотреть детские фильмы, интересно играть в детские игры. И како счастье, когда папа и мама ещё и друзья, когда ребёнок ощущает их как людей, с которыми у него возникают отношения более высокого уровня, чем просто родственная - пусть даже самая горячая – привязанность.

Как хорошо, когда мы всё – интересное и неинтересное – делаем вместе. Восхищаемся вместе, удивляемся вместе, напуганы происходящим на экране вместе. Так, и только так, вы станете другом своему малышу. Вы – свой, такой же, и при этом располагаете тем неоценимым достоинством, что вы – старше, опытнее, всё можете объяснить, на вас можно положиться.

«Никогда!» - говорит Вера и плотно закрывает дверь в комнату, когда я прихожу к ней заниматься. Никто больше не нужен. Как гласит английская пословица, «наилучшую компанию составляют двое». «Это ко мне», - на ходу бросает 5-летний Ваня К., беря меня за руку. Мы проходим с ним в соседнюю комнату мимо маминых и папиных гостей, сидящих за столом.

Взрослый человек приходит не к папе и не к маме, а к нему. Приходит не только в качестве учителя, но и в качестве друга – вы представляете, что это значит для ребёнка с с.Д.?

Сидя под накрытым ватными одеялами столом, я зимовала за полярным кругом, ловила акул и китов. Какой уют, хоть и суровый, царит в нашей с Женей «палатке»: фонарик, спальный мешок, оружие на стенах! В наших планах намечался поход в пески необозримой пустыни. Придя домой, я бросилась вытаскивать полосатые шнурки из всех кроссовок – желтые с чёрным, голубые с оранжевыми… Прекрасные получатся змеи!

Этого Женя я один раз, по предварительной с ним договорённости, ударила. Он имел обыкновение посреди урока ни с того ни с сего набрасываться сзади, запуская ногти мне в шею, либо хватая меня за руки, оставляя ногтями саднящие ссадины.

«Женя! – сказала я ему. – Твои припадки мне надоели. Есть такие люди – называются они истериками, - которым приходится во время приступа дать хорошую пощечину. И в следующий раз я это сделаю».

Мы сидели на нашем обычном рабочем месте под столом, накрытым одеялами, и читали книгу, когда Женя, заскрипев зубами, впился в меня мёртвой хваткой. «Мы договорились», - сказала я и довольно-таки сильно хлопнула его по спине. «Только не уходи!» – быстро ответил мне Женя. И как ни в чём не бывало мы продолжили чтение, не обменявшись ни единым словом по поводу инцидента.

Прошло минут сорок – и приступ повторился. «Скорее, скорее, дайте мне что-нибудь! Дайте газету!» – завопил Женя, дико озираясь. Я сунула ему газету, он вцепился в неё зубами и ногтями, разорвал пополам, сунул клочок под подушку. «Это на ужин», - сказал он. Больше Женя меня не царапал.

Если бы я ударила Женю в сердцах, он не простил бы мне этого никогда. Наши занятия пришлось бы просто прекратить. Никто не смел не только шлёпнуть – пальцем его коснуться. Если бы я ударила Женю в сердцах, он не простил бы мне этого никогда. Наши занятия пришлось бы просто прекратить. Никто не смел не только шлёпнуть – пальцем его коснуться. Никто и никогда не мог навязать Жене свою волю. Когда 7-летний Женя выходил из своего подъезда и, не глядя ни направо, ни налево, шёл по дороге, направляясь «посмотреть памятник Чайковскому» – худенький, тёмноглазый, - старушки с собачками, дети, строившие теремки, разбегались во все стороны. Он не был избалован. Он просто был создан таким. Не хулиган, нет – маленький диктатор. Наполеон.

Женя въезжал на урок на сервировочном столике. Он лежал на нижнем подносе и грёб руками. Либо влезал на шведскую стенку, хватался за канаты и кольца и, вися вниз головой, уверял, что заниматься можно и в таком положении. «У меня никогда не было такого ученика», - сказала я Жениной бабушке. «У вас? Ни у кого в мире не было такого ученика!»

У Жени не было с.Д., он очень сильно заикался. Но разве не ясно, что этот мальчик, талантливый виолончелист (сейчас он учится в Лондонской академии музыки), стоил десяти самых агрессивных детей с синдромом? И всё-таки мы были друзьями, очень большими друзьями.

«Не хочешь заниматься? Иди домой!» - широким жестом я указываю на дверь. Ну нет! Ни за что! Лучше уж сделать над собой усилие, постараться, а то и в правду придется уйти.

Ребёнок уступает требованиям не потому, что боится возмездия, - «мама будет ругать». Такое следствие его неблаговидных поступков – опять-таки отдалённое – пока что не приходит ему в голову. Он сделает всё что угодно, выполнит любую просьбу по другой, гораздо более важной причине – если ему интересно общение с педагогом, если он чувствует в нём друга, без которого не может уже обойтись. Ваша задача – стать для него другом и товарищем, и учителем.

Однако дружеские отношения складываются не сразу. Поначалу ребёнку могут быть глубоко безразличны и требования педагога, и сам педагог, а уж папу с мамой он давно закабалил, несмотря на всю их строгость.

Где та грань, которую нельзя переходить в своих требования? Иногда упрямство ребёнка приобретает такие формы, что приходится уступать. Как уступить, но так, чтобы ребёнок понял, что ваша уступка отнюдь не проявление слабости и вовсе не означает его победы? Что-то упало – подними. Разбросал – собери. В крайнем случае – «смотри, я, так и быть, подниму и соберу вместо тебя, окажу тебе дружескую услугу. Но в следующий раз будь добр сам собирай».

Что же тут нового? И спрашивать вы его не один раз учили, и убирать после себя заставляли, и даже посуду два раза он с бабушкой мыл. Но спросите самих себя – всегда ли?

Если вы намерены выработать у ребёнка полезные навыки и привычки, то делать это должны всякий раз, напоминать неукоснительно, постоянно. Только спросив разрешение, он может взять что-то, ему не принадлежащее. И если ему придётся самому выгребать веником карандаши из-под дивана, то, проделав это несколько раз, он перестанет их туда заталкивать: к чему испытывать такие мучения? Что он, враг самому себе?

Нам приходится иной раз решительно потребовать от ребёнка дисциплины и усердия, случается даже прикрикнуть на него. Иногда он и в самом деле нуждается в некоторой встряске, которая вывела бы его из оцепенения, заставила встрепенуться, собраться. Но пусть ваша вспышка будет только хорошо разыгранным спектаклем. Не позволяйте себе, потеряв терпение, обрушить на малыша раздражение от собственного бессилия. Ребёнок не виноват в том, что он не совсем такой, как другие дети. Не забывайте его поощрять. Ему это нужно как воздух.

Ребёнка надо принимать всерьёз. Давайте уважать его личность и права. Он хоть и маленький, но человек со своими желаниями и нежеланиями, сейчас у него одно настроение, через минуту – другое. Точно так же как и вы, он может без всяких видимых причин плохо себя чувствовать и не быть расположенным к занятиям. Ваше и его самочувствие могут не совпадать. Вам хочется одного, ему – другого.

Вот мать с малышом вышла на прогулку. Ребёнок заинтересовался бабочкой, цветком, вот жук ползёт, а вон подъёмный кран работает, рабочие яму копают. Да, вы остановились и посмотрели с ним, как строится дом, но посмотрели и – хватит. Малыш стоит, уходить не хочет, вы тяните его за руку: «Пойдём!» И, собственно говоря, почему? – только потому, что вам надоело, всё это вы и так сто раз видели – и бабочку, и цветок, и экскаватор.

Не лезь в траву, чего ты уставился на этого жука, сколько можно его разглядывать, не ходи туда, иди сюда, туда иди, куда я иду… Почему? Отчего? – мать и сама очень часто не знает. Вы же гуляете, дышите свежим воздухом, домой вы не торопитесь, – дайте ему возможность делать то, что он хочет.

Незримая цепь протянута между вами и ребёнком. Главное – чтобы слушался приказа. Короче поводок! К ноге!

Всё это делается по привычке, по внушённому себе убеждению, что родители должны командовать, а ребёнок подчиняться. Почаще спрашивайте себя – всегда ли ваши запреты «нельзя», «не туда», «не лезь», «не так» имеют смысл? Может, всё-таки можно? Может быть, сделать так, как он хочет? Постоять, подождать, выработать общее мнение, согласованный маршрут? Не надо запретов просто так, на всякий случай, пусть всё, что можно, будет можно. Тогда ваш ребёнок твёрдо усвоит: если вы сказали «нельзя», значит, и в самом деле нельзя.

«Иди скорей сюда! Смотри, какая интересная игрушка! Дёргаешь за ниточку – курочка клюёт зёрнышки. Ну-ка дёрни! Ну дерни, дёрни, потяни за верёвочку!»

Ребёнок почему-то дёргать не хочет, и ярко раскрашенная курочка не вызывает у него восторга. Матери досадно – такая симпатичная курочка!

Не надо заставлять. Ничего не навязывайте. Вам игрушка нравится, а ему почему-то нет. Лучше сядьте рядом и займитесь курочкой сами, ни слова не говоря. Понаблюдайте за ребёнком. Вот он смотрит искоса – заинтересовался. Протянул руку, дёрнул. Сам.

Не надо тащить ребёнка в круг своих интересов, лучше потихоньку войдите в его мир и, завоевав доверие, став своим в этом мире, расширяйте его границы, раздвигайте их – осторожно, незаметно. Мы не любим навязывания, принуждения – почему ребёнок должен их любить?

Безусловно, в большинстве своём родители знают и понимают проявления его характера, его настроения, склонности и интересы. И всё-таки постоянно оттачивайте и совершенствуйте своё чутьё!

Увы, многими, очень многими родителями воспитание понимается как осуществление безраздельной власти над ребёнком, своего права сильного. Но этого невозможно достичь в принципе (разве только вы превратите своего сына или дочь в безгласных рабов) – отсюда стычки, ссоры, конфликты.

Личность можно воспитать, только если ребёнок свободен, - разумеется, в правильном смысле этого слова. Если он имеет право выразить своё желание или нежелание, если вы не тащите его на верёвке против его воли, а сумели убедить, что поступать надо так, а не иначе. Безусловно, речь идёт не о той свободе, когда, ничем не стесняемый, ребёнок растёт как трава в поле.

Если ваш ребёнок, уже одевшись, чтобы идти домой, засел в углу и, сколько вы ни бьётесь, как ни пытаетесь уговорить его выбраться оттуда, но делать этого не хочет – всё решается очень просто. Берете за руки, за ноги и без лишних слов вытаскиваете его на свет божий. В этом сидении искать смысл не приходится и потакать упрямцу не будем. Всё, что делается из упрямства, назло, подлежит немедленному и энергичному запрету, здесь вы никоим образом не ущемляете его прав и не нарушаете законов дружбы.

Ваня К. пришёл ко мне в 2.5 года. Мама и папа, которым было по 18 лет, когда он родился, выдержали колоссальную борьбу в главврачом родильного дома, настаивавшей на том, чтобы они отказались от ребёнка с с. Д. «Вы что, не понимаете? Это мой сын!» – крикнул отец и, красный как свекла, выскочил из кабинета не просто хлопнув, а треснув дверью. Тогда главврач взялась за бабушку. «Они не смогут вырастить и воспитать такого ребёнка», - сказала главврач. «Ну что ж, тогда я воспитаю», - ответила бабушка.

Очаровательный Ванечка – моя слабость. Бездна обаяния. С первого взгляда сердце моё растаяло рез и навсегда – очень хорошо он это ощутил и усвоил.

Упёршись лбом в стенку, Ваня стоял в тёмном коридоре, одетый в крошечную дублёнку и такую же шапку с козырьком. «Ванечка, пойдём в комнату», - «Не-е». – «Ну сними шапочку». – «Не-е». Присаживаюсь на корточки: «Ванюша, там игрушек сколько! Машинки маленькие, трактор». Круглый голубой глаз на мгновение выглядывает из-под низко надвинутой шапки: «Не-е».

Роли наши распределились так, что инициатором и затейником всегда был Ваня. То он желал наливать воду в тазик – наливаем, выливаем, то пересыпал горох из банки в банку, то затевал прятки. Мы выдвигали ящики из кухонного стола, крутили ручку мясорубки, пускали зеркалом солнечных зайчиков. Я старалась извлечь из заданной Ваней ситуации что-то нужное для занятий. Перейти на другой тон, взять на себя руководство мне очень долго не удавалось: непривычно строгую интонацию. Ваня воспринимал – и до сих пор воспринимает – как оскорбление.

Мать с ребёнком в первый раз приходят на занятия к логопеду, дефектологу, в детский сад, просто в гости к друзьям. И начинается: «Как тебя зовут, деточка?» – «Игорёк», - отвечает за ребёнка бабушка. «Игорёчек! Какое хорошее имя! Игорёчек, а как твою обезьянку мохнатенькую зовут? А маму? А папу? Давай ручку, пойдём со мной. Сколько деток! Сколько игрушек! Мы Игорька не обидим, он у нас умница, будет с детками играть». Бабушка: «Тётя добрая! Не бойся, дай ручку».

Слова как будто бы вполне уместные, но откуда столько энтузиазма? Почему вы в таком экстазе? Ваш восторг на самом деле неподделен? Мальчик как мальчик. Что особенного в том, что он пришёл на занятия?

Восторга вы не испытываете, вы его изображаете. Ваш пыл скоро погаснет, и; вполне возможно, Игорёк окажется не так уж мил. Возможно, будет безобразничать, драться, отбирать у других детей игрушки. Через пять минут очень хорошей, доброй воспитательнице будет уже не до того, чтобы оказывать Игорьку персональное внимание – у неё целая группа детей. Израсходовав первоначальный запал, воспитательница переходит на свой обычный тон – и замечания приходится делать, и отругать иной раз как следует.

Как-то раз моя приятельница, её маленькая дочка и я пришли в детский сад. Дело было на Украине. Девочка стояла рядом с нами, и воспитательница самозабвенно восхищалась ею: «Яки коски! Яки бровки! Яки очи!» Как только мать повернулась, чтобы уйти, голосом жестким, как фанера, воспитательница сказала девочке: «А ну, иды в групу!» На бумаге невозможно передать разительный контраст интонаций. Воспитательница стала самой собой.

Хороший педагог доброжелателен, уравновешен, спокоен, с первой минуты испытывает профессиональный интерес – каков он, этот новый малыш? Но он не допустит девальвации своих слов, его похвала всегда заслуженна, он не рассыпается перед ребёнком мелким бисером, никогда не заискивает перед ним.

А вот Игорёк пришёл в гости к маминым и папиным знакомым. Встреченный взрывом восторга, через пять минут он убеждается в том, что взрослым не до него. Они ведут между собой оживленные разговоры, он им мешает. «Иди, иди, поиграй в мячик! Ты что, не видишь – мы разговариваем». Вот и вся дружба. В следующий раз, придя в гости, глядя исподлобья, он отдернет руку – все слова, слова, слова… Сплошная липа.

Никакой особой драмы, безусловно, в этом нет. Располагаем ребенка к себе, искренне стараемся преодолеть его робость. Но если вы всерьёз настроены на то, чтобы создать с ним прочные отношения, ваш интерес к нему должен быть неподделен, постоянен, неизменен. Это совсем непросто. И фундамент таких отношений закладывается по кирпичику, продуманно, системно. Завоевать доверие ребёнка бывает трудно – потерять его очень легко.

Мы гуляем. Наташа, её бабушка и я. Столб, на столбе объявление. «Что том написано? – спрашивает Наташа. Я вытаскиваю из сумки очки, подхожу поближе. «Продаётся дом с земельным участком, огород 5 соток…» – читаю я. На лице у бабушки полное недоумение: 5-летнему ребёнку читать объявление не столбе? «Знаешь, Наташа, это не для нас с тобой. Ничего интересного. Идём дальше». Наташа вполне удовлетворена. Теп5рь она знает, что-то, что пишут на столбах и заборах, отношения к ней не имеет. И в следующий раз, если на какую-либо просьбу я отвечу ей: «Это неинтересно», - оно мне поверит на слово. Раз я так говорю, значит, знаю. В противном случае не пожалела бы времени, чтобы удостовериться: интересно?: неинтересно?

Чтение заняло десять секунд. Может быть, оттащить от столба, дернуть за руку и ответить «не твоё дело, тебя это не касается» было бы быстрее?

«Всё тебе надо знать!» Разве вы ответите так взрослому человеку? Если хотите сохранить с ним хорошие отношения – никогда. Разве вырвете у него из рук чашку, которую он взял, чтобы напиться? Нет. А ребёнок… Что с ним церемониться!

Прозвучавшая грубость в один прекрасный день к вам вернётся. От кого ребёнок её услышал? От вас. Вы научили.

Никогда не говорите в присутствии ребёнка грубых слов. Особенно если это ребёнок с с.Д. Конечно, нам приходится иной раз чертыхнуться, нагрубить кому-то – мы ведь не железные. Но в ответственных случаях мы умеем себя сдерживать, знаем, когда это позволительно, а когда не очень.

У ребёнка с с.Д. критерия нет. Легко можно представить, как реагируют окружающие, услышав такай, например, разговор:

- Тётя, который час? Времени сколько?

- У меня часов нет.

- Ну и дура.

Попадаем в неловкое положение, которого можно было бы избежать.

Ситуация диаметрально противоположная – полное подчинение взрослых ребёнку. Это тоже встречается – и не так уж редко.

Девочка Юля приходила на урок в сопровождении мамы или бабушки. Юлю обожали. Толька и слышалось: «Юлечка, у меня в сумочке конфетка. Будешь хорошо заниматься, я тебе её дам. Юлечка, я стульчик отодвину в сторону, не бойся, я никуда не ухожу… Юляша, я в магазинчик сбегаю, можно? Куплю тебе материальчик, брючки бабушка сошьёт».

Юляша то, Юляша сё. В ответ слышалось: «Сиди!» И мама съёживалась под суровым взглядом 5-летней дочери.

Я принялась за дело без всяких послаблений. Однажды мне пришлось стукнуть кулаком по столу так, что карандаши на столе разлетелись во все стороны. Бабушка подскочила на стуле.

Если бы не настоятельная необходимость избавить Юлю от заикания, ни девочку, ни её родных увидеть больше мне бы не пришлось.

Однажды бабушка сказала мне: «Юлечка проснулась и спрашивает, какой сегодня день. Я Ей отвечаю – суббота. Она захлопала в ладоши, закричала: ура, ура, я пойду к своей Роменочке Теодоровне! Вы можете себе это представить?!» – «Ей надоели ваши пирожные, ваш тягучий сахарный сироп, она хочет нормальной, здоровой пищи. Черного хлеба. Серьёзного к себе отношения. Они все здесь у меня жить хотят», - сухо ответила я.

Я отнюдь не непримиримый враг нежных слов, с которыми родители обращаются к ребёнку. Безусловно, дети нуждаются в нежности и ласке. Но:

Знай и во всём соблюдай

Строгую меру свою!

И когда говорят: «с детьми надо разговаривать как со взрослыми», то это вовсе не означает, что вы будете обсуждать с ними проблемы Ближнего Востока. Ребёнку нужно, чтобы его не только любили, но и уважали. Говорили с ним серьёзно, предполагая в нём интеллект, а не его отсутствие. И ребёнок будет благодарен за это. Значит, и вести себя придётся соответственно: солидно, без капризов. Такое отношение надо оправдывать!

Юля была очень умной и очень нервной девочкой. Она реагировала на каждый звук – шипенье воздуха в водопроводной трубе, лай собаки за окном. Мама вздрагивала вместе с ней: «Боже мой, что это?!»

На урок Юля приезжала с собственным горшком и, сидя на нём, истерически кричала: «Ничего не получается! Я больная! Я больная!»

«Юля, ты просто не привыкла, - объясняла я ей. – Вот представь: едет человек ночью в поезде. Нижняя полка, чистое бельё, колеса постукивают. А ему не спится – не привык».

Юля успокоилась, слушает меня внимательно. Но тут вступает мама: «Ему страшно, понимаешь, Юлечка, страшно. Вот поэтому он и не спит».

Я застываю на месте. Что тут можно сказать? Мать такого ребёнка должна была бы быть для наго каменной стеной, за которой можно надёжно укрыться от любой беды. Мама и папа ничего не боятся, они всё знают, сумеют прийти на помощь – на то они и взрослые.

В большинстве случаев семья объединяет людей с разными темпераментами, характерами, воспитанием и образованием. В семье могут возникать споры, а иной раз даже вспыхивать ссоры из-за разных тачек зрения на воспитание детей вообще и ребёнка с с. Д. В частности. Однако в ожесточенных дискуссиях, когда спорящие желают во что бы то ни стало навязать противной стороне своё мнение и обратить оппонентов в свою веру, никогда не рождалась истина. Конфликты фанатично преданных вере людей, длящиеся на протяжении столетий, все эти религиозные войны ни к чему не привели. Как существовали ислам, буддизм, христианская религия со всеми их направлениями и ответвлениями, так и существуют.

Не спорьте. Люди, желающие действительно найти решение сложной проблемы, не спорят, они эту проблему обсуждают. Тем более, что почти всегда ваш оппонент в чём-то бывает прав. Семья, в которой растёт ребёнок, должна быть для него надежным островком, обеспечивать ему спокойствие, уверенность, комфорт. Не нарушайте надежность и прочность его и без того ограниченного мира.

Если ребёнок с с.Д. растёт в семье, где умеют быть счастливыми, несмотря ни на что, он чувствует себя в безопасности. Такие дети очень сильно отличаются от тех, которым, помимо всего прочего, приходится жить в атмосфере семейных конфликтов. Малыш с с. Д. Неразрывно связан с тем, что его окружает, очень привязан к родителям. И если в его маленьком мирке что-то не так, он реагирует на это болезненнее, чем нормальные дети. Нормальный ребёнок уже давно, когда надо, умеет жить собственными интересами. Он может сесть за уроки, включить магнитофон, сбежать к приятелю, отвести душу, гоняя мяч на пустыре. Он в состоянии занять активную позицию по отношению к тому, что происходит в доме: потребовать прекращения скандала, взять чью-то сторону, вынести своё суждение – кто из родителей, по его мнению, прав, кто виноват. Себя самого он тоже в состоянии защитить. Как-то родители 7-летнего Тимура обнаружили на столе записку. Корявым почерком первоклассника в ней было написано следующее: «Почему вы обидели ребёнка? Ребёнок – это святыня!»

Ребёнок с с. Д. В этом смысле беспомощен. Он покорный раб печальных обстоятельств.

Обратите внимание, как каменеет его лицо, как оно мертвеет, как застывает на нём выражение безысходного и тягостного недоумения. Для него конфликт в доме – тупиковая, безнадёжная ситуация. Он залезает под стол или забивается в угол, а если привычно уходит в свой мир, абстрагировавшись от всех и вся – это еще хуже. Ведь именно из этого состояния мы всеми силами стремимся его извлечь. Знаете. Почему мы в очередной раз его туда загнали? Потому что в глубине души думаем так же, как люди, чьё мнение о наших детях нас глубоко задевает: " Он всё равно ничего не понимает". Очевидно, так рассуждает и бабушка, позволяющая внуку выбрасывать содержимое из ящиков комода: «Что с него взять? Был бы ребёнок как ребёнок – не разбросал бы».

Дети с с.Д. очень рано начинают осознавать, что они не такие, как все. Но нельзя винить в этом только посторонних людей, не воспитанных в сострадании к ближнему. Ребёнок очень чутко улавливает тревогу и неуверенность родителей в отношении себя, даже завуалированные разговоры о его несостоятельности создают у него ощущение неблагополучия.

Тщательно подбирая слова и выражения, мы с бабушкой Валерией обсуждали пребывание её внука в родильном доме. Мы говорили самыми общими фразами, не называя имён. 4-летний Виталик сидел на полу и не сводил с нас глаз. Это был мальчик-недотрога. Он занимался почти полгода, но ни разу за это время не позволил мне не только обнять себя, тихонько привлечь, но даже просто коснуться. Я кипела от негодования – как всегда, когда дело касается возмутительного, невежественного отношения к детям-инвалидам иных представителей гуманных профессий.