Песнь перечислений» слушающих, строфа 19

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

— Торговец Твлакв, — проговорила Шаллан. — Полагаю, на тебе сейчас не та пара обуви, которая была в первый день нашего путешествия.

Твлакв остановился на пути к вечернему костру, но спокойно принял вызов. Он повернулся к девушке с улыбкой, встряхнув головой.

— Боюсь, вы введены в заблуждение, ваша светлость! В самом начале этой поездки я потерял в шторме один из сундуков с одеждой. У меня есть обувь, но только одна пара для меня самого.

Явная ложь. Однако после шести дней совместного путешествия Шаллан обнаружила, что Твлакв не слишком заботится о том, чтобы не быть уличенным во лжи.

Она примостилась на переднем сидении своей повозки в тусклом свете, с перебинтованными ногами и смотрела вниз на Твлаква. Большую часть дня девушка выдавливала сок из стеблей черного василька, а затем втирала его в ноги, чтобы не допустить спренов гниения. Шаллан была чрезвычайно довольна тем, что заметила эти растения — значит, несмотря на нехватку практики, некоторые ее знания могут пригодиться в дикой природе.

Уличить его во лжи? Чего она этим добьется? Судя по всему, Твлаква не смущают такие вещи. В темноте он смотрел на нее глазами, похожими на спрятавшиеся в тенях бусины.

— Ладно, — сказала ему Шаллан, — не повезло. Возможно, на нашем пути мы встретим другую группу купцов, у которых я смогу выторговать подходящую обувь.

— Непременно поищу такую возможность, ваша светлость.

Отвесив ей поклон и одарив фальшивой улыбкой, Твлакв продолжил свой путь к неровно горевшим вечерним кострам. Дрова заканчивались, и паршмены отправились в вечернюю темноту поискать еще топлива.

— Ложь, — тихо произнес Узор. Его очертания были почти невидимы на сидении рядом.

— Он знает, что если я не смогу ходить, то буду больше от него зависеть.

Твлакв сел рядом с затухающим костром. Поблизости топтались выпряженные из повозок чуллы, хрустя крошечными камнепочками под исполинскими конечностями. Животные никогда не отходили далеко.

Твлакв начал тихо шептаться с Тагом, наемником. На лице торговца держалась улыбка, но Шаллан не доверяла его темным глазам, сверкающим в свете огня.

— Иди посмотри, о чем они говорят, — сказала Шаллан Узору.

— Послушай его слова, вернись и повтори их мне. Не подходи слишком близко к свету.

Узор скользнул вниз по боковой стороне повозки. Шаллан откинулась назад на жестком сидении и достала из потайного кармана маленькое зеркало, найденное в сундуке Джасны, и одну сапфировую сферу для света. Всего лишь марка, не слишком яркая, светящаяся еле-еле. Когда следующий сверхшторм? Завтра?

Приближалось начало нового года — подходило время Плача, хотя до него оставалось еще несколько недель. Был ли это Светлый год? Ладно, она сможет переждать сверхшторм здесь. Ей уже пришлось один раз пережить подобное испытание, просидев запертой в повозке.

Посмотрев в зеркало, Шаллан заметила, что выглядит ужасно. Покрасневшие глаза, под ними мешки, волосы в беспорядке, изношенное и грязное платье. Девушка выглядела как нищенка, которая нашла бывшую когда-то красивой одежду в мусорной куче.

Это не слишком ее беспокоило. Какая разница, насколько хорошо она выглядит перед рабами? Никакой. Тем не менее хотя Джасне было безразлично, что думают о ней люди, она всегда поддерживала безупречный внешний вид. Не то чтобы принцесса держалась соблазнительно — ни в коем случае. На самом деле она бы отозвалась о подобном поведении в недвусмысленных выражениях. Использовать привлекательное личико, чтобы заставить мужчин делать то, что тебе хочется, равносильно тому, как мужчина использует мускулы, чтобы подчинить женщину своей воле, сказала бы Джасна. И то, и другое низко, а с возрастом перестанет удаваться.

Нет, Джасна не одобряла обольщение как оружие. Однако на тех, кто следил за своим внешним видом, реагировали иначе.

«Но что я могу сделать? — задумалась Шаллан. — У меня нет ни косметики, ни даже обуви».

—...она может оказаться кем-то важным, — внезапно произнес голос Твлаква поблизости.

Шаллан подскочила и посмотрела вниз. Узор расположился на сидении рядом. Голос доносился от него.

— Она создает проблемы, — продолжил голос Тага. Вибрации Узора создавали превосходную имитацию. — Я все еще думаю, что мы должны оставить ее и уехать.

— Как хорошо для нас, — ответил голос Твлаква, — что решение принимать не тебе. Позаботься об ужине. А я позабочусь о нашей маленькой светлоглазой попутчице. Кто-то скучает по ней, кто-то богатый. Если у нас получится продать ее им обратно, Таг, то мы сможем наконец выбраться из проблем.

Узор сымитировал недолгое потрескивание костра и замолчал.

Точное воспроизведение разговора было изумительным.

«Это может оказаться очень полезным», — подумала Шаллан.

К сожалению, необходимо что-то предпринять относительно Твлаква. Она не могла позволить ему считать ее девушкой, которую можно продать обратно тем, кто по ней скучает. Эта идея неприятно близка к тому, чтобы рассматривать Шаллан как рабыню. Если она не помешает торговцу продолжать мыслить подобным образом, то проведет всю поездку, беспокоясь о нем и его головорезах.

Итак, что бы сделала Джасна в такой ситуации?

Стиснув зубы, Шаллан скользнула с повозки на землю, осторожно ступая ранеными ногами. Она могла ходить, но с трудом. Подождав, пока отступят спрены боли, скрывая свои муки, девушка приблизилась к слабому огню и села.

Охранник посмотрел на Твлаква, тот кивнул. Таг отошел проверить паршменов. Блут ушел разведать территорию, как он часто делал по вечерам, выискивая признаки других проезжающих по дороге.

— Пора обсудить твою плату, — сказала Шаллан.

— Несомненно, служение столь знатной леди само по себе вознаграждение.

— Несомненно, — ответила она, встретившись с ним глазами. Не отступать. Это нужно сделать. — Но торговец должен зарабатывать на жизнь. Я не слепая, Твлакв. Твои люди не согласны с решением помочь мне. Они считают его напрасной тратой времени.

Твлакв неуверенно посмотрел на Тага. Оставалось надеяться, что торговец задался вопросом, до чего еще она догадалась.

— По прибытии на Разрушенные равнины, — сказала Шаллан, — я получу огромное состояние. Пока что у меня его нет.

— Ни в коей мере. Это возможность, торговец Твлакв. Мое будущее состояние я получу в результате помолвки. Если прибуду благополучно, те, кто меня спас — избавил от пиратов, пожертвовав многим, чтобы доставить меня к новой семье, — несомненно, будут вознаграждены.

— Я всего лишь смиренный слуга, — проговорил Твлакв с широкой фальшивой улыбкой. — Награды — последнее, о чем я думаю.

Шаллан стиснула зубы в разочаровании, внутри нее начал разгораться гнев. Именно так поступал Кабзал! Обращался с ней как с игрушкой, средством для достижения цели, а не реальным человеком.

В свете костра она наклонилась ближе к Твлакву.

— Ты понятия не имеешь, в каком шторме блуждаешь, — прошипела Шаллан, продолжая смотреть ему в глаза. — Ты не представляешь, какие ставки связаны с моим прибытием. Засунь свои мелкие планы куда подальше. Делай как говорят, и я прослежу за тем, чтобы твои долги списали. Ты снова станешь свободным человеком.

Шаллан встала, обрывая его. Каким-то образом она чувствовала себя сильнее, чем раньше. Более решительной. Глубоко внутри трепетала неуверенность, но девушка не обращала на нее внимания.

Твлакв не знал, что она робеет. Он не знал, что она выросла в глухой провинции. Для него Шаллан была придворной дамой, искушенной в спорах и привыкшей к тому, что ей повинуются.

Стоя перед ним и словно сияя в отсветах костра, возвышаясь над торговцем и его грязными махинациями, Шаллан поняла смысл. Желанный результат — не просто то, чего от вас ожидают люди.

Твлакв отстранился от нее, как от полыхнувшего костра. Отпрянув с выпученными глазами, он вскинул руку, и Шаллан поняла, что слегка светится. На ее платье больше не было прорех и следов грязных пятен, как раньше. Оно казалось великолепным.

Девушка инстинктивно позволила свечению, исходившему от кожи, исчезнуть, понадеявшись, что Твлакв примет его за эффект от огня. Шаллан развернулась, оставив торговца дрожать у костра, и направилась обратно к повозке. Темнота полностью сгустилась, первая луна еще не взошла. Пока Шаллан шла, ее ноги болели далеко не так сильно, как прежде. Неужели сок черного василька принес столько пользы?

Шаллан дошла до повозки и начала подниматься на сидение, но Блут выбрал этот момент, чтобы ворваться в лагерь.

Блут рванулся вперед, мимо Шаллан, подбежал к костру и схватил котелок с дымящейся похлебкой. Он перевернул его над костром, зола и пар с шипением брызнули во все стороны, а спрены огня рассеялись и постепенно исчезли.

Твлакв вскочил, глядя на то, как грязная похлебка, слабо освещенная тускнеющими углями, потекла мимо его ног. Стиснув зубы от боли, Шаллан слезла с повозки и подошла к ним. С другой стороны подбежал Таг.

—...кажется, их несколько десятков, — говорил Блут, понизив голос. — Хорошо вооружены, но у них нет ни лошадей, ни чулл, так что они не богаты.

— Что случилось? — требовательно спросила Шаллан.

— Бандиты, — ответил Блут. — Или наемники. Или назовите их как угодно.

— Никто не патрулирует эту территорию, ваша светлость, — объяснил Твлакв.

Он взглянул на нее и быстро отвел взгляд, все еще дрожа.

— Видите ли, здесь самая настоящая дикая местность. Присутствие алети на Разрушенных равнинах означает, что многие приходят и уходят. Торговые караваны, как наш, ищущие работу ремесленники, низкородные светлоглазые наемники в поисках работы. Эти два условия — отсутствие законов и множество путешественников — привлекают определенный сорт бандитов.

— Опасный сорт, — согласился Таг. — Такие типы берут, что хотят. Оставляют только трупы.

— Они видели наш костер? — спросил Твлакв, теребя в руках шапку.

— Не знаю, — ответил Блут, оглянувшись через плечо. В темноте Шаллан едва могла разглядеть выражение его лица. — Я не хотел подходить ближе. Подкрался, чтобы пересчитать их, затем быстро побежал обратно.

— Почему ты уверен, что это бандиты? — спросила Шаллан. — Они могут быть всего лишь солдатами на пути к Разрушенным равнинам, как сказал Твлакв.

— У них нет знамен, нет опознавательных знаков, — объяснил Блут. — Зато хорошая экипировка, и держатся тесным строем. Они дезертиры. Ставлю на это чуллу.

— Ба! — воскликнул Твлакв. — Ты бы поставил мою чуллу на того, кто выкинул «башню»^{^[14]}, Блут. Но, ваша светлость, при всем его ужасном чувстве азарта я считаю, что дурак прав. Мы должны запрячь чулл и немедленно уходить. Ночная темнота — наш союзник, и мы должны воспользоваться преимуществом.

Шаллан кивнула. Разбирая лагерь и запрягая чулл, мужчины двигались быстро, даже тучный Твлакв. Рабы ворчали о том, что не получили еды на ночь. Шаллан остановилась около их клетки, почувствовав стыд. Ее семья владела рабами — и не только паршменами и ардентами. Обычными рабами. В большинстве случаев они были ничем не хуже темноглазых без права путешествия.

Эти бедные души, однако, казались хилыми и полумертвыми от голода.

«Ты в одном шаге от того, чтобы самой оказаться в такой же клетке, Шаллан, — подумала она, вздрогнув, когда мимо прошел Твлакв, шипящий проклятия на пленников. — Нет. Он не осмелится поместить тебя туда. Он просто тебя убьет».

Блуту опять пришлось напоминать, чтобы он подал ей руку и помог забраться на сидение. Таг проводил паршменов в повозку, ругая их за медлительность, и поднялся на место погонщика.

Взошла первая луна, стало светлее, чем хотелось Шаллан. Ей казалось, что каждый хруст под лапами чулл оглушает, как гром сверхшторма. Они задевали кустарник, который она назвала корошипник, со стеблями, похожими на трубочки из песчаника. Растения дрожали и издавали треск.

Продвижение не было быстрым — чуллы никогда не спешили. Во время езды Шаллан заметила огни на склоне холма, в пугающей близости от них. Лагерные костры в десяти минутах ходьбы. Порыв ветра принес звуки отдаленных голосов, звон металла о металл, возможно, люди упражнялись.

Твлакв повернул повозки на восток. В темноте Шаллан нахмурилась.

— Помните, мы видели овраг? — также шепотом ответил Блут. — Он окажется между нами и ними в случае, если они услышат и придут посмотреть.

— Дезертиры — не обыкновенные бандиты, — ответил Блут. — Эти люди предали все на свете. Клятвы. Семьи. Дезертиры сломлены. Они способны на что угодно, потому что уже потеряли все, о чем стоит волноваться.

— Ух ты! — воскликнула Шаллан, оглянувшись через плечо.

— Я... Да, проводишь целую жизнь с решением поступать так, как нравится. Хочешь, чтобы у тебя осталось немного чести, но знаешь, что уже ее лишился.

Он замолчал, а Шаллан слишком нервничала, чтобы попросить его говорить дальше. Она продолжала наблюдать за огнями на склоне холма, в то время как повозки — благословение! — катились дальше в ночь, в конце концов скрывшись в темноте.