Прошение крестьян деревень Буинского уезда министру внутренних дел А.Е. Тимашеву с жалобой на притеснения со стороны местного православного духовенства. 23 декабря 1868 г.

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Документ отражает стремление властей расширить влияние православия в крае, удержать в этой вере принявших ее татар. По действовавшим в России нормам, православным воспрещалось принимать какую-либо иную веру.

Его высокопревосходительству господину министру внутренних дел генерал-лейтенанту Тимашеву нижеподписавшихся Симбирской губернии Буинского уезда крестьян татар всепокорнейшее прошение.

Лет 150 тому назад прадеды наши приняли христианство, но умерли, не приведя в эту веру своих детей. Деды и отцы наши оставались в магометанстве, а за ними и мы. Между тем, русское духовенство по метрическим книгам вело поколение наших прадедов — номинально христианское. Оно не исправляло у нас никаких христианских обрядов, нас не крестили, не венчали, не исповедовали, не причащали и не хоронили русские священники, но, являясь только в наши деревни, справлялись о родившихся и умерших и записывали нас в книгах русскими именами по своему усмотрению; так что из нас не знает никто русского имени. Если духовенство встречало отказ в сведениях подобного рода, то жаловалось начальству, за то, что будто бы мы отступники от христианской веры. Следствием этих жалоб было то, что многих из наших одножителей выслали в Сибирь, а остальные продолжали жить по снисхож-

дению русского духовенства. Некоторые пытались предстать пред лицо монарха на это невыносимое положение, шестьма прошениями, на которые еще не получили разрешение, но между тем были схватываемы полициею и как зачинщики и бунтовщики ссылались в Сибирь; так что достаточно было одного доноса священников или оговора какого-нибудь злонамеренного человека, могущего обвинить кого-либо из нас будто бы в подстрекательстве к отступничеству от христианской веры1. Обращаться к муллам с просьбами исполнении над нами магометанских обрядов мы тоже не смели, опасаясь мести русского духовенства, да и сами муллы не хотели видаться с нами. Тем не менее мы, воспитанные по закону магометанской религии, продолжали жить в вере отцов, исполняя магометанские посты и праздновали «курбан»2.

Подобного рода обстоятельство до той степени нас стесняет, что мы в существе своего быта не можем вступать в браки, не токмо обращением по сему предмету к местным муллам, но и к русскому духовенству, так как сие последнее духовенство, зная, что мы не имеем малейшего основания христианской веры, согласия на это полагать не может и не должно. И мы, находясь в таковом стеснительном положении постоянно, остаемся при исполнении браков на влиянии русского духовенства, невыносимо пре-

следуемые административною властью начальства, которое распорядилось следующим образом, что члены Берганского волостного правления решились на следующие противозаконные поступки довершением нам обид. По предположенному на нас духовенством в пользу церквей налогу в неизвестном количестве и при сем случае самовольно забрано у нас имущество, и куда оное обращено, нам неизвестно. Из просителей у Ибята Мязитова забрано самовар в 10 руб. сер[ебром], перину в 10 руб. серебром], у Халита Мавлютова тоже перину в 10 руб. сер[ебром] и лошадь в 30 руб. сер[ебром]; Ахметя Юсупова лошадь стоимостью 40 руб. сер[ебром]; Негаметуллы Юсупова корову в 20 руб. сер[ебром]; и когда из нас Ибят Мязитов и Негаметулла Юсупов, находясь в крайности, просили приостановить сей забор и дать нам на сие некоторую льготу, нас в волостном правлении засчитано ослушниками и составлено на нас приговоры. Имея в виду, что вышеупомянутые наши жалобы должны находиться в рассмотрении Вашего высокопревосходительства, на которые мы, не получа по сие время разрешения, вынуждены вновь утруждать особу Вашу, обратить в лице монарха внимание на наше невыносимое терпение, и дабы положить конец сему делу на дальнейшее время преследование нас в очередной системе, так что из среды нас жалобщиков по оговору лишь одного ничтожного лица, имеющего малозначительный вес, солдата, Азей Амиров и Мязит Мавлютов, будто бы неисполнители наказной православной веры, подвержены тюремному заключению; к освобождению коих до особого разрешения не обращается со стороны начальства влияния закона, и они, запутанные в вере, страдают совершенно безвинно. Потому покорнейше просим: ограждая нас от самовольных заборов нашего последнего имущества по налогу на нас в административно-частном свойстве, учинить высоконачальничье распоряжение, так как

мы по сему предмету вместе с сим обратились с жалобою к господину симбирскому губернатору. В отношении же прискорбного нашего существования в вере, согласно нашего ходатайства по данным прошениям благоусмотрению Вашему высокопревосходительству, не оставить правосудного распоряжения...

Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 821. Оп. 8. Д. 746. Л. 148-150 об. Опубликовано: журнал «Гасырлар авазы — Эхо веков», 2001, №3-4. С. 53-54.

2. Историк Н.Н. Фирсов о движении татарских крестьян 1878 г.

Фирсов Николай Николаевич (1864-1933) — историк, доктор русской истории, профессор

Казанского университета. В 1923-1929 гг. возглавлял Научное общество татароведения. Оставил труды по экономической истории России, истории крестьянских движений ХУП-Х1Х вв., биографические очерки о российских исторических деятелях, в том числе о Г.Р. Державине.

...В 1878 г,, когда еще не улеглись в мусульманском населении Казанской губернии чувства, вызванные русско-турецкой войной, — бестактные действия казанского губернатора Скарятина вызвали протест и волнение татар в нескольких волостях Спасского и Казанского уездов.

Во «всеподданнейшем годовом отчете» Скарятин говорит.очень глухо, что возмущение вспыхнуло из-за предъявленных татарам страховых ведомостей, составленных волостными правлениями, на основании инструкции Казанского губернского земского собрания, как производить страхование строений от огня. Многие татарские сельские общества не приняли страховых ведомостей и отказались от подписания приговоров, так как среди татарского населения прошел слух, «что

приговоры», пишет губернатор, «эти касались не страхования строений, а относились собственно к обращению их в православную веру». Дальше он поясняет, почему возник этот слух: «слух», сообщал он царю, «об обращении» татар в православную веру распространился вследствие неизвестно кем распущенных нелепых толков о том, что в каждой татарской деревне будут достроены каланчи и повешены колокола, где их и станут приводить в православие, что мальчиков шестилетнего возраста отберут в русские училища и там окрестят и тому подобных слухов самого бессмысленного свойства». Так говорил губернатор. Но как современник, я могу сообщить, что тогда передавали за вполне достоверное распоряжение самого губернатора Скарятина поставить в каждой татарской деревне столб и повесить на нем колокол для набата во время пожара и для звона во время сильных метелей, а это распоряжение, которое стали было приводить-в исполнение, и вызвало «волнения и беспорядки».

В чем же они заключались? По рассказу губернатора, в Спасском уезде в одной деревне (Старые Урга-ры, Марасинской волости) татары «угрожали становому приставу и волостному старшине, а в двух обществах были отобраны у сельских старост должностные печати, с нанесением одному из них побоев, за принятие им инструкции о взаимном земском страховании». В Казанском уезде, в трех волостях — Болыпе-Менгерской, Болыпе-Атнинской и Мамсинской — «волнения и беспорядки», по словам губернатора, выразились «еще с большей силой». Здесь во всех названных волостях, «самовольно были сменены волостные старшины и сельские старосты и избраны вместо них новые; в первой из названных волостей нанесены угрозы исправнику, избит приходский мулла, помогавший ему в увещании крестьян к послушанию и полицейский стражник, муллу защищавший; во второй — изорваны все бумаги, находившиеся в волостном правлении и прибиты сельские старосты; в пос-

ледней же — изгнаны проживавшие в ней 12 русских промышленников, под угрозой смерти в случае возвращения, прибиты три полицейских стражника, а волостной писарь не только избит, но и подвергнут истязаниям»...

Как же прекращались эти «волнения и беспорядки»? Губернатор сообщил царю, что «в виду скорейшего прекращения... буйства и ослушания» он сам явился на места происшествий с батальоном солдат в 500 чел. и «вынужден был прибегнуть к более крутым и резким мерам», по его собственным словам; но в чем заключались эти «более крутое и резкие меры»—он не говорит ни полслова. Ибо воинская команда, по его же сообщению, «не была употреблена в дело» и «произвела» только «сильное впечатление и оказала большое нравственное влияние». Так красноречиво говорит губернатор; но сохранился документ, напечатанный в № 1-2 «Вестника Научного общества татароведения»1, рисующий нам совершенно другую картину. В этом документе-жалобе сообщается: татары были возбуждены, во-первых, тем обстоятельством, что инструкция о страховании строений от огня, будучи циркулярно разослана в каждое сельское общество, долго не оповещалась, чем воспользовались разные, враждебные магометанам, лица, чтобы толковать «инструкцию» в «превратном смысле», во-вторых, самая формулировка цредписаний была не ясна, огульна и заставляла думать, что все §§ инструкции одинаково обязательны как для православного, так и для магометанского населения, при чем некоторые из этих §§ прямо противоречили магометанскому закону; последнее «бросалось в глаза»; вследствие этого, татарское население нескольких волостей послало к казанскому губернатору депутацию для выяснения и

устранения указанного противоречия. Скарятин, будто бы, разъяснил, что смутившие татар §§ не относятся к мусульманам, и дал им в этом смысле письменное удостоверение. Но депутация не успела еще доехать до своих мест, чтобы успокоить своих единозем-цев, как губернатор Скарятин с полицейскими чинами и войском явился в селение Большие Менгеры и произвел здесь жестокую расправу над толпой крестьян от 11 до 80-летнего возраста численностью до 1000 человек, вызванных из Атнинской и Мамсин-ской волостей. Он велел встать этой толпе на колени и, окружив ее войском, «стал прохаживаться» среди -нее, «кого рвал за бороду, кому наносил удары в грудь» и пр. Потом перепорол до 800 человек. Пощады не было никому: «от ударов пали жертвами старцы и дети», говорит прошение-жалоба. Избивая, губернатор твердил: «вот вам Мухаммед, вот вам Коран, вот вам за непринятие §§!» Для кормления приведенных солдат было отобрано у татар много скота, отчего «многие окончательно разорились». На все это приносилась министру жалоба, и испрашивалось назначить особую комиссию для расследования незаконных и самоуправных действий губернатора Скарятина. Циркулирующие до настоящего времени воспоминания о рассказанном событии в общем подтверждают изложенный документ, но в подробностях современники-рассказчики дают и нечто иное, отличное от свидетельств документа. Так они говорят, что «волнения и беспорядки», выразились между прочим, в том, что татары сделали безуспешную попытку вооруженного сопротивления, выйдя против команды с кольями, вилами, косами, но что, как только «бунтовщики» услышали военную музыку, — они сейчас же спрятали свое вооружение в снег. Началась жестокая экзекуция. Губернатор Скарятин, по рассказу старожилов-татар, приказал испуганным татарам встать прямо в снег на колени, морил их в таком положении несколько ча-

сов, ругался над Магометом и собственными каблуками бил по головам, в заключение велел всех нещадно перепороть. Это произвело, действительно, такое впечатление, что до сих пор среди татар держится предание об избиении Скарятиным насмерть двухтысячной татарской депутации, пришедшей к нему для переговоров, им будто бы отпущенной с миром домой, а потом дорогой, по его приказанию, поголовно истребленной...

Фирсов Н.Н. Прошлое Татарии (Краткий науч.поп. истор.ичес. очерк). — Казанъ, 1926. — С. 39-40, 41-42.

3. Из дела по прошению старовера мусульманина Казанской губернии, Свияжского уезда, деревни Молвиной, Б.Х. Ваисова о разрешении ему устройства староверского мусульманского медресе. 12 августа 1881 г.

Вайсов (наст, фамилия Хамзин) Багаутдин Хамзович (1810-1893) — основатель и руководитель ваисовского движения. Учился в медресе в Казани, занимался торговлей в Туркестане и Бухаре. Объявил себя последователем сподвижника Мухам-мада — св. Вайса. В 1862 г., ссылаясь на якобы полученное разрешение императора Александра II, открыл молитвенный дом, где учил «истинной вере». В 1884 г. был арестован за неуплату податей. Определением Казанского окружного суда был признан одержимым сумасшествием в опасной форме и помещен в Казанскую окружную психиатрическую лечебницу, где и скончался через восемь лет.

Слушали: Прошение старовера мусульманина Казанской губернии Свияжского уезда Косяковской волости, деревни Молвиной Багаутдина Ваисова, поданное в губернское правление 4 сего августа, следующего содержания (прописать все прошение)...

сульманина Казанской губернии, Свияжского уезда, Косяковской волости, деревни Молвиной Багаутдина Хамзина Ваисова заключается описка в Высочайшем титуле, вместо слова «всероссийский» написано «всей-россии», что противно 1 пун. 24 ст. 2 часть X том; и, кроме сего, в Высочайшем титуле, вопреки приложенной к 205 ст. этого же тома и части формы прошения, пропущены слова «Государь Всемилостивейший»; независимо от сего в прошении Ваисова вопреки 224 ст. пун. 3 помещены поносительные и укорительные выражения, для магометан, именно: 1) есть указ в России [о] самозванц[ах], изменник[ах] татар[ах]; 2) татары молодые летами и здоровые как мужского и женского пола являются пьяницами, фанатиками, поступают в публичные дома, а женщины — старухи нищенки делаются пред богатыми татарами своднею; 3) после таких фанатиков, чародеев, извергов и распутных женщин и девиц; 4) не читают молитву за православного царя, молятся и читают молитву за царя турецкого; а подпись просителя на прошении, учиненная на татарском языке, в противность 206 ст. 2 часть X т., не переведена на русский язык, их прошение это, на основании 224 пун. 1 и 3, 206 и 225 ст. 2 часть X т., возвратить Багаутдину Хамзину Ваисову с надписью по месту жительства его в гор. Казани, в Ново-Татарской слободе, в своем доме через Казанское го-родовое полицейское управление, а дело кончить.

НА РТ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 1923. Л. 1-2 об. Опубликовано: жур. «Гасырлар авазы — Эхо веков», 1996, №3-4. — С. 147.

4. О татарском просветительстве второй половины XIX в.

Наиболее важным результатом всего предшествующего развития татарской общественно-философской мысли является становление во второй половине XIX в. татарской светской философской мысли

просветительской направленности. Это период эпохи Нового времени для татарского общества и культуры, когда появляется значительный слой татарских мыслителей, светски образованных личностей, предпринимателей, осознающих себя представителями татарской нации и стремящихся поднять культурный уровень татарского народа на европейский уровень. На смену купцам — представителям старинных династий (Апаковых, Азметьевых, Бурнаевых, Юну-совых), жившим на протяжении столетий в ладах с властями и довольствовавшимся размеренной, спокойной жизнью своих мусульманских приходов, пришли коммерсанты нового типа (Галеевы, Галикеевы, Казаковы). Последние были в основном выходцами из деревень, с помощью коммерческой жилки, энергии, прагматизма добившимися больших состояний. Они почти все прекрасно знали русский язык, имели связи с русской купеческой средой. Предприниматели нового типа, сохраняя известную верность мусульманским традициям, стремились привести их в соответствие с современной действительностью. Они выступили главными меценатами1 в финансировании всего нового, передового в татарской среде.

Правда, и в этот период ислам продолжает господствовать в духовной жизни татарского общества, но он уже не мог приостановить процесс секуляризации2 культуры, проникновения светского знания.

...Особенность взглядов Фаизханова и Насыри состоит в том, что в их мировоззрении светское начало преобладает над религиозным, является доминирующим, определяющим суть их мировоззрения....У Марджани религиозный и светский пласты мировоззрения взаимодополняют друг друга.

...Развитие светских тенденций, секуляризация татарской культуры сопровождались интересом к

русской культуре и науке, стремлением овладеть современными естественнонаучными знаниями. Однако против сближения с русской культурой выступала основная масса татарских духовных служителей, остававшихся на старых, консервативных позициях, согласно которым все немусульманское — неверное, а значит, еретическое1. Они всячески преследовали интерес к светскому знанию, философии и естественным наукам...

В результате татарское общество разделилось на два лагеря по вопросу о необходимости овладения знанием Нового времени. Одни (X. Фаизханов, Ш. Марджани и К. Насыри) ратовали за проникновение светского знания в татарскую культуру, мирное сосуществование философии и религии. Они доказывали необходимость овладения русским языком — языком контактов с русской интеллигенцией, проникновения светского знания. Другие — их было большинство (Ш. Мухаммадиев, Исмаил б. Муса) — признавали необходимость получения мусульманского образования, ориентированного на средневековые традиции, проповедовали покорность, подчинение духовным и светским властям. Борьба между этими направлениями приобретала различные формы...

...Татарские просветители 60-80-х годов (X.Фаизханов, Ш. Марджани и К. Насыри) создают произведения гуманистического звучания, центральная проблема которых — человек со всеми его интересами, нуждами, чаяниями и мечтами о светлом будущем...

Татарские просветители подвергли критике «изжившие» методы преподавания, застой в национальной культуре, отстаивая новый образ жизни, прогресс и свободу человеческого разума.

...Для татарского просветительства была характерна также борьба против любых форм косности и фанатизма1 в общественной жизни и вступление на путь прогресса, т.к. для большей части татарского общества были присущи средневековые, патриархальные отношения в быту, которые, согласно просветительским взглядам, необходимо было изменить с помощью распространения научных знаний и приобщения к современным достижениям западноевропейской и русской культуры.

Просветительская философия самым тесным образом связана с политикой, моралью, юриспруденцией, практикой общественной жизни. И именно эти части философии также определяют суть философской части Просвещения. В определенной степени эти черты свойственны и татарскому просветительству.

Юзеев А.Н. Татарская философская мысль конца XVIII—XIX вв.— Казань, 2001. — С. 144—147.

5. Учебный план казанского медресе, руководимого Ш. Марджани. 1860 г.

1. Грамматика (по учебникам) Кафия — 2 лекции, Шархе мулла — 2 лекции (в неделю).

3. Логика мантык (по учебникам) Шамсия — 2 лекции, по Тагзибу — 2, по Сулляму —2.

4. Древняя философия — по Хикмат-уль-айн — 1 лекция.

5. Философия религии (по учебникам) Тагзиб-уль-калям — 2, Шархе-акаид — 2, мулла Джалямн — 1.

6. Методика законоведения по Таузыху — 1 лекция.

7. Законоведение. Мухтасар-уль-викая — 1, Шарх-уль-викая — 1, Хидая — 1, фараиз — 1.

8. Мораль. Айн-уль-ильм—1, Тарикат-уль-Мухаммадия — 1.

9. Хадис (изречения и сообщения о поступках Мухаммеда) Мишкатль масабих — 1.