Рапорт Б. Канкаева Военной коллегии

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Военной коллегии Его величества, милостивого

государя нашего Петра Федоровича, от полковника

В нынешнем походе нашем мы обнаружили, что ризного рода население сего Казанского уезда со всей душой и верой рады службе Его величества, милостивого государя нашего Петра Федоровича, и все — млад да стар — с имеющейся у себя снедью выходят ми версту навстречу нам. И проливая слезы при нас, заклинают, говоря: «Да будет на многие годы и на долгую жизнь во здравии и благополучии Его величество, милостивый государь и милосердный отец ниш Петр Федорович!»

И в настоящее время при нас находятся более шестиста воинов, и каждый день приходят таковые, ваявляя, что пришли в поход добровольно. Однако среди них есть не имеющие одежд, коней и вооружения. Поэтому дали бы нам, нижайшим, указное приказание — где брать коней и вооружение?

Оставшееся имущество и скотину тех бояр, владения которых находятся недалеко от нашего пути, мы забираем, чтобы сдавать в казну...

Также посылаем по всем направлениям пикетно-караульные команды, чтобы добыть сведения о крагах. И еще: до этого два раза посылали мы людей из наших казаков с репортами в Военную коллегию. Они до сих пор к нам не вернулись и не объя-иились. Также посылаем по пятьдесят человек для охраны на все перевозы через реки, потому что есть Вести о воровских партиях. Причина нашей задержки заключается в этом.

По силе указа Его величества, милостивого государя нашего Петра Федоровича, приказано разного рода населению давать едущим с сим репортом казакам из деревни в деревню на столько, на сколько требуется подвод, без промедления и без прогона. Во уверении я, полковник Бахтияр Канкаев сын,

руку свою приложил. Я, войсковой писарь Абубакир Тилячев сын, написав,

3. Штурм Казани пугачевцами по описанию А.С. Пушкина в его сочинении «История Пугачева»

А.С. Пушкин закончил работу над «Историей Пугачева» осенью 1833 г. Для сбора необходимых материалов для своего исторического сочинения он в сентябре 1832 г. побывал в Нижнем Новгороде, Казани, Симбирске, Оренбурге, Уральске, встречался со старожилами, знакомился с документами в местных архивах, осматривал места былых сражений. Значительная часть труда А.С. Пушкина отражает казанскую страницу истории Пугачевского бунта.

12 июля на заре мятежники под предводительством Пугачева потянулись от села Царицына по Арскому полю, двигая перед собой возы сена и соломы, между коими вели пушки. Они быстро заняли находившиеся близ предместья кирпичные сараи, рощу и загородный дом Кудрявцева, устроили там свои батареи и сбили слабый отряд, охранявший дорогу. Он отступил, выстроясь в каре и оградясь рогатками.

Прямо против Арского поля находилась главная городская батарея. Пугачев на нее не пошел, а с правого своего крыла отрядил к предместию толпу заводских крестьян под предводительством изменника Минеева. Эта сволочь, большею частию безоружная, подгоняемая казацкими нагайками, проворно перебегала из буерака в буерак, из лощины в лощину, переползывала через высоты, подверженные пушечным выстрелам, и, таким образом, забралася В овраги, находящиеся на краю самого предместия. Опасное сие место защищали гимназисты с одною пушкою. Но, несмотря на их выстрелы, бунтовщики 15 точности исполнили приказание Пугачева: влезли на высоту, прогнали гимназистов голыми кулаками, пушку отбили, заняли летний губернаторский дом, соединенный с предместиями, пушку поставили в ворота, стали стрелять вдоль улиц и кучами ворвались в предместия. С другой стороны, левое крыло Пугачева бросилось к Суконной слободе...

Мятежники сбили караулы и рогатки и устремились по городским улицам. Увидя пламя, жители и городское войско, оставя пушки, бросились к крепости, как к последнему убежищу, Потемкин¹ вошел вместе с ними. Город стал добычею мятежников. Они бросились грабить дома и купеческие лавки; вбегали в церкви и монастыри, обдирали иконостасы; резали всех, которые попадались им в немецком платье. Пугачев, поставя свои батареи в трактире Гостиного двора, за церквами, у триумфальных ворот, стрелял по крепости, особенно по Спасскому монастырю, занимающему ее правый угол и коего ветхие стены едва держались. С другой стороны, Минеев, втащив одну пушку на врата Казанского монастыря, а другую поставя на церковной паперти, стрелял по крепости в самое опасное место. Прилетевшее оттоле ядро разбило одну из его пушек. Разбойники, надев на себя женские платья и поповские стихари, с криком бегали по улицам, грабя и зажигая дома. Осаждавшие крепость им завидова-

¹ Потемкин Павел Сергееевич — генерал-майор, начальник секретных (следственных) комиссий в Казани и Оренбурге боясь остаться без добычи... Вдруг Пугачев приказал им отступить и, зажегши еще несколько домов, возвратился в свой лагерь. Настала буря. Огненное море разлилось по всему городу. Искры и головни летели в крепость и зажгли несколько деревянных кровель. В сию минуту часть одной стены с грохотом обрушилась и подавила несколько человек. Осажденные, стеснившиеся в крепости, подняли вопль, думая, что злодей вломился и что последний их час уже настал...

К вечеру буря утихла, и ветер оборотился в противную сторону. Настала ночь, ужасная для жителей! Казань, обращенная в груды горящих углей, дымилась и рдела во мраке. Никто не спал. С рассветом жители спешили взойти на крепостные стены и устремили свои взоры в ту сторону, откуда ожидали нового приступа. Но вместо пугачевских полчищ с изумлением увидели гусаров Михельсона, скачущих в город с офицером, посланным от него к губернатору.

Никто не знал, что уже накануне Михельсон в семи верстах от города имел жаркое дело с Пугачевым и что мятежники отступили в беспорядке...

[13 июля] Михельсон отрядил Харина противу их левого крыла, Дуве против правого, а сам пошел прямо на главную неприятельскую батарею. Пугачев, ободренный победою и усилясь захваченными пушками, встретил нападение сильным огнем. Перед батареей простиралось болото, через которое Михельсон должен был перейти, между тем как Харин и Дуве старались обойти неприятеля... Наконец, после пяти часов упорного сражения. Пугачев был разбит и бежал, потеряв восемьсот человек убитыми и сто восемьдесят взятыми в плен. Потеря Михельсона была незначительна. Темнота ночи и усталость отряда не позволили Михельсону преследовать Пугачева... 15 июля утром, приказав прочесть перед своими толпами манифест, в котором объявлял о своем намерении идти на Москву, устремился в третий раз на Михельсона. Войско его состояло из двадцати пяти тысяч всякого сброду. Многочисленные толпы двинулись тою лее дорогой, по которой уже два раза бежали. Облака пыли, дикие вопли, шум и грохот возвестили их приближение. Михельсон выступил противу их с осьмьюстами карабинер, гусар и чугуевских казаков. Он занял место прежнего сражения близ Царицына и разделил войско свое на три отряда, в близком расстоянии один от другого. Бунтовщики на него бросились. Яицкие казаки стояли в тылу и по приказанию Пугачева должны были колоть своих беглецов. Но Михельсон и Харин с двух сторон на них ударили, опрокинули и погнали. Все было кончено в одно мгновение. Напрасно Пугачев старался удержать рассыпавшиеся толпы, сперва доскакав до первого своего лагеря, а потом и до второго. Харин живо его преследовал, не давая ему времени нигде остановиться. В сих лагерях находилось до десяти тысяч казанских жителей всякого пола и звания. Они были освобождены. Казанская была запружена мертвыми телами; пять тысяч пленных и девять пушек остались в руках у победителя. Убито в сражении до двух тысяч, большею частию татар и башкирцев. Михельсон потерял до ста человек убитыми и ранеными. Он вошел в город при криках восхищенных жителей, свидетелей его победы. Губернатор, измученный болезнию, от которой он и умер через две педели, встретил победителя за воротами крепости в сопровождении дворянства и духовенства...

Состояние Казани было ужасно: из двух тысяч Осьмисот шестидесяти семи домов, в ней находившихся, две тысячи пятьдесят семь сгорело. Двадцать пять церквей и три монастыря также сгорели. Гостиный двор и остальные дома, церкви и монастыри были разграблены. Найдено до трехсот убитых и раненых обывателей; около пятисот пропало без вести. В числе убитых находился директор гимназии Каниц, несколько учителей и учеников и полковник Родионов...

Так бедный колодник, за год тому бежавший из Казани, отпраздновал свое возвращение!

4. Из исторического повествования В.Я. Шишкова «Емельян Пугачев»

русский писатель, автор романов и повестей. Наиболее значительное произведение — историческое повествование «Емельян Пугачев», над которым В.Я. Шишков работал семь лет. Книга основана на исторических документах.

...Еще в начале ноября Екатерина повелела архиепископу казанскому Вениамину составить увещание к верующим по поводу «богомерзкой смуты». Вениамин поручил это сделать архимандриту Спасского монастыря, Платону Любарскому. Увещание было своевременно оглашено по всей казанской епархии. После же отъезда Кара¹ в Москву, когда по Казани стали ходить неблаговидные по отношению правительства пересуды, Вениамин приказал снова огласить пастве свое послание.

«Твердитесь разумом, — писал он, — бодрствуйте в вере, стойте неколебимо в присяге, яко и смертию запечатлети вам любовь и покорение к высочайшей власти».

Он между прочим в своем нос ланье говорил, что Петр Третий, чьим именем назвал себя Пуга-

¹ Кар — офицер правительственных войск.чев, действительно умер и погребен в Александро-Певском монастыре, что тело его стояло в тех самых покоях, где жил Вениамин, и что на его глазах приходили вельможи и простолюдины, дабы поклониться праху почившего. Вениамин свидетельствует, что тело Петра Третьего перенесено при стечении народа из его архиерейских покоев в церковь, там отпето и самим Вениамином «запечатлено земною перстью», то есть предано земле.

Но простой народ уже не верил ни царицыным манифестам, ни непреложному свидетельству своего архипастыря, народ брал под подозрение все слова, все действия правительства и церкви. Униженные люди, раз почувствовав в себе некую, хотя бы призрачную, душевную дерзость и свободу, слепо вери-'ш только манифестам живого царя-батюшки, невесть как залетавшим в их родную Казань...

Шишков В.Я. Емельян Пугачев. Историческое повествование. Кн. вторая //Собрание сочинений в восьми томах. Т. VII. — М., 1983. — С. 147-148.

В приемной Бибикова¹ толпились офицеры. Среди них бравый лейб-гвардии конного полка подпоручик Гавриил Романович Державин. Когда дошла до него очередь, он явился в кабинет, щелкнул шпорами и вытянулся перед Бибиковым в струнку.

— Очень рад, очень рад! — сказал Бибиков, затягиваясь трубкой. — Слышно, изволите быть стихотворцем? Что ж, и то дело!

— Сие междуделье, ваше высокопревосходительство. Прежде всего есть я покорный раб ее величества и защитник отечества нашего. Кроме сего, имею и Казанской губернии личные интересы, как-то: небольшое именьице, а наипаче того драгоценность — старушку мать... Сим руководясь, желал бы там, на

¹ Александр Ильич Бибиков (1729-1774) — русский государственный и военный деятель, руководил военными Вйствиями против армии Е.И. Пугачева.

месте, под вашим руководством проявить священные чувства, свойственные всем истинным сынам родины. Словом, великое у меня желание быть полезным вашему высокопревосходительству в походе против похитителя императорского имени — казака Пугачева.

Бибиков слегка поморщился на излишнее красноречие офицера и сказал:

— Желание ваше почтенно, однако должен огорчить вас, что опоздали: все места нужного мне обер-офицерства заполнены.

Державин возвращался домой обескураженный. Лопнула его надежда повидаться со старухой матерью, да и деньжонок в командировке прикопить. Небогатому офицеру в гвардейском полку служить было трудно, там весело было лишь богачам да искусным картежникам. И если б не состоятельная дама, с которой молодой Державин был в близких отношениях, ему пришлось бы в жизни весьма туго.

Жил офицер Державин в маленьких «покойчи-ках» на Литейной, в доме Удалова. Войдя во двор, он еще раз осмотрел свою ветхую карету, которую недавно купил в долг. «Хоть бы какую клячонку завести либо полкового, отслужившего своя век коня, а то просто срам, выехать в люди не на чем». Он вошел в покойчик, послал денщика за возницей, бегло пересмотрел рукописи, задержался глазами на сером листке с началом оды, полюбовался блестящими английскими сапогами с серебряными шпорами и, как подана была лошадь, поехал на Васильевский остров, где жила «дама сердца».

— Иван Наумыч, беда стряслась! — какими-то придушенными, не своими голосами прокричали все трое. — Прибежали смутьяны какие-то на конях,

нозле церкви царский манифест вычитывают... Чу, набат!

И всех словно ветром вымело из лавки. Навстречу заполошному звону бежал народ. Опираясь на клюшку, култыхал и Белобородов: он сильно прихрамывал на правую ногу, сведенную еще смолоду в коленном суставе.

Подле церкви стояли пятеро конных башкирцев, шестой — Данила Бурцев, земляк Белобородо-на. Он только что кончил читать по бумаге манифест царя Петра Федорыча и, обратясь к толпе, гулко заговорил:

— Мимо вас, жители, идет государев полковник Канзафар Усаев с пятьюстами башкирцев да русских. Л идет он по приказу государеву Кунгур брать. А и находится он во сю пору от вашего села близехонько. А мы высланы Канзафаром, чтобы занять для его воинства квартиры, а также опечатать питейные дома и торговые лавки. И кто его, Канзафара, встретит, дома того разорять не будем, а станем льготить и жаловать всякой вольностью. А кто противится п.пьбо в бега, тех ловить и вешать, домы же отписывать на государя.

— А где он, государь-батюшка наш? —раздались голоса.

— А отец наш государь находится в Оренбурге, <)|)енбург он взял и Уфу взял. Собирается на Казань Идти, а там и на Москву...

Встреча выборных с Канзафаром Усаевым произошла в версте от Богородского. Видный, дородный Канзафар неторопливо слез с коня, оправил кривую у бедра саблю, одернул цветную, на лисьем меху, шубу. Скуластое лицо его лоснилось от жиру.

Выборные, сохраняя достоинство, на колени не пилились, они лишь сняли шапки и отдали пугачевскому полковнику поклон.

— Добро вам, что встретили меня, — сказал пол-помник.— Я в великой чести у государя.

нозле церкви царский манифест вычитывают... Чу, набат!

— А где он, государь-батюшка наш? —раздались голоса.

— Добро вам, что встретили меня, — сказал пол-помник.— Я в великой чести у государя.

Канзафар Усаев со своими приближенными остановился у Белобородова. Канзафар на вид был строг и голос имел властный. Белобородов по первости страшился его. Собрались в дом сельский сотник, староста и лучшие люди из крестьян. Канзафар велел своему писчику читать вслух государев манифест. Выслушав оный, жители сказали:

— В таком разе, — приказал полковник, — соберите немедля со своего села сколько можно молодых мужиков с лошадьми, я поверстаю их в казаки, и чтобы были они готовы к выступлению.

Было набрано двадцать пять человек. Канзафар к ним придал двенадцать из своих людей и определил, по их желанию, сотником над ними Ивана Белобородова. [...]

Канзафар со своей толпой прогостил в Богородском двое суток. Белобородов получил приказ: выступать в поход вместе с Канзафаром...

Утренняя заря едва окрасила безоблачное небо. С Волги на Казань подымался ветерок.

Пугачев, окруженный полусотней яицких казаков, подъехал к городу, слез с коня, опустился на колени, стел молиться на соборы и шептать: «Матушка Казань! Бежал из тебя острожником, вхожу в тебя царем». Подражая ему, казаки сдернули шапки и тоже принялись молиться на соборы.

— Господа командиры и полковники! Творите неусыпный досмотр, дабы всякий человек, из нашей императорской армии не страшась в штурм шел. У кого есть оружие— грудью вперед иди! У кого, окромя дубинок, нет ничего, те пускай само-громко в голос орут, криком да гвалтом помогают штурму.

Емельян Иваныч принялся осматривать в трубу расположение городских укреплений. Вот на горе кремль. От Спасских ворот его тянется книзу, через весь город, кривая неширокая улица. Идет она к Черному озеру. В конце ее, за погостом Воскресенской церкви, на откосе горы разбросаны там и сям деревянные лари, лавки. Это — Житный торг. Дальше по откосу, у самого озера, закоптелые курени. Идесь, бывало, с утра до ночи шла оживленная стряпня: блины, студень, лапша, пельмени. А вот вблизи дома купца Осокина — «Серебряный кабак». Пугачев хорошо помнил место: не раз он пилил здесь для кабака дрова в паре с арестантом Дружининым, с которым и бежал из казанского острога.

Атаманы помогли Пугачеву подняться на высокое дерево. Вид открылся много шире. Под зарею розовела Волга. По Арскому полю и дальше, к Волге, зеленели рощи с постройками и кой-где фрукто-пые сады. Золотились кресты шестнадцати городских церквей и монастырей. Тянулись замкнутым четырехугольником каменные гостиные ряды. Из серого месива деревянных домов и лачуг высились там и сям каменные купеческие, не то помещичьи, постройки.

Все защитники города уже были на своих местах. Вот она — гимназическая батарея, о которой говорил вчера Минеев. Недалеко от батареи стоял корпус Потемкина, в нем, на взгляд, сот до пяти солдат да сотни две конных чувашей. Пугачев подметил, — ему об этом докладывал и Белобородов, — что город хоть и прикрыт батареями и обнесен на пятнадцать верст рогатками, однако же укрепления сделаны без уменья, наспех, открывалась полная возможность действовать здесь с тыла и с фланга.

Едва всплыло солнце в небе, к городу стали подходить пугачевские отряды. Армия была в полном порядке и построена в пятисотенные полки. Кмельян Иваныч собрал в круг всех атаманов, полковников и держал к ним речь, как сподручнее сделать на город нападение. Офицер Горбатов стоял рядом с Пугачевым, в его руках развернутое гол-штинское знамя. После краткого совещания армия была разделена на четыре части. Над лучшей из них, где были казаки, командование принял сам Пугачев, над второй — Белобородов, над третьей — Ми-неев, над четвертой — Творогов. Атаман Овчинников, недомогая в это утро, остался в лагере с резервами.

Среди армии разнесся слух, что, как только Казань будет взята, государь пойдет на Москву. Все подтянулись, поокрепли духом, и даже у вооруженных дрекольем обозначился молодцеватый вид.

Из кремля ударила вестовая пушка. От рокового этого грохота у многих сжались сердца, и кровь прихлынула к вискам. Вслед за пушкой со всех городских колоколен загудел сполошной звон. Защитники приготовились к бою, с трепетом взирая на огромные показавшиеся вдали силы Пугачева. Дрогнул духом и «гимназический корпус», к коему присоединены были художники и еще ремесленники из немцев, проживающих в Казани. Учителя стояли по крыльям, а в середине, в две шеренги, ученики, — передняя шеренга с карабинами, задняя — с пиками. Всего было пятьдесят карабинов.

Потемкин из своего пятисотенного отряда выделил авангард в восемьдесят человек при двух пушках и расположил его впереди рогаток...

Толпы пугачевцев с разных сторон хлынули в город, опрокидывая, преследуя, забирая в плен остатки защитников. Дома купцов по Булаку — Кро-хина, Жаркова и прочих, а также купеческие амбары и баржи с грузом царь запретил грабить; возле подъемного жарковского моста стояло множество караульных крестьян. Среди них расхаживали одетые в мухояровые кафтаны вооруженные купеческие приказчики.

— Прочь, прочь! Нет проезду! Государем не приказано! — покрикивала стража на появившихся башкирских и калмыцких наездников. Они останавливались, крутили нагайками и поворачивали обратно.

И как только хлынули пугачевцы в город, сно-1Q пошла пальба из пушек, ружей, поднялись крики: «Режь! Коли!» По Грузинской улице бежал к Кремлю отряд генерала Потемкина, отстреливаясь кое-как от наседавшего врага. Картечь барабанила в купола и стены Грузинской церкви. Спасавшиеся Рам люди пришли в неизъяснимый страх...

Солнце стояло в зените, но его сияние затмева-пи густые черно-сизые тучи дыма. Почти сплошь деревянный город одновременно подожжен был в дшмгадцати местах. Раздуваемый крепким ветром,

• иопь гулял по всему широкому простору, перебра-I II каясь с жилища на жилище. Едкий дым, насы-щенный пеплом и горящими головнями, валил че-роз бушевавшую толпу к горе, прямо на крепость. Да и языки пламени, там и сям возникавшие, по-

• топенно подбирались к кремлю грозным шквалом. Поискам и набежавшим в кремль жителям час от часу становилось тяжелей. Было жарко, дымно, душно. От перекинутых головешек стали загораться в чн'мле деревянные постройки. С Черного озера и Казанки ведрами таскали воду. Все деревянное в i репости народ принялся ломать, с кирпичных кепи ii сбрасывать тесовые крыши.

Подвалы Спасского собора, монастырских зда-|| и и и присутственных мест битком набиты спасавшимся людом. В соборе непрестанно шло молебствие. < (трелы, пули, ядра летели через стены в самую крепость. Были убитые, было немало раненых среди I олдат и жителей.

• Раны, продолжали пальбу по пугачевцам, солдаты i мреляли из ружей. Шла упорная борьба, и все тя-

5. Указ Екатерины II об образовании Казанского наместничества от 28 сентября 1781 г.

Сразу же после подавления восстания Е.И.Пугачева императрица Екатерина решила серьезно изменить систему местного управления в России, которое в годы крестьянских волнений оно оказалось неповоротливым, плохо контролируемым и медлительным. Территория империи была разделена на большее число губерний (наместничеств). В эти губернии назначались губернаторы и были созданы новые органы власти с гораздо более четкими, чем раньше, функциями и полномочиями. Возникла и новая территория — Казанская губерния.

Всемилостивейше повелеваем нашему генералу порутчику, правящему должность генерала губернатора казанского и пензенского князю Мещерскому в конце нынешнего года исполнить по учреждениям нашим от 7-го ноября 1775-го года изданным для управления губернии равномерно и в Казанском наместничестве, составя оное из тринадцати уездов и именно: Казанского, Лаишевского, Спасского, Чистопольского, Мамадышского, Арского, Царево-Кок-шайского, Чебоксарского, Козьмодемьянского, Ядрин-ского, Цивильского, Тетюшского и Свияжского. В следствие чего пригороды и другие селения по коим названы уезды переименовать городами, а в прочем назначение границ сего наместничества предоставляем на соглашение наших генералов губернаторо или правящих ту должность, о котором, так как о селениях и в них числу душь, кои подобности от одних отделить, и к другим причислить нужно бутеь, долженствуют они донести нашему сенату.