Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Чувственная ткань сознания
Развитое сознание индивидов характеризуется своей психологическоймногомерностью. В явлениях сознания мы обнаруживаем прежде всего их чувственную ткань.Эта ткань и образует чувственный состав конкретных образов реальности, актуально воспринимаемой или всплывающей в памяти, относимой к будущему илидаже только воображаемой. Образы эти различаются по своей модальности, чувственному тону, степени ясности, большей или меньшей устойчивости и т.д.Обо всем этот написаны многие тысячи страниц. Однако эмпирическая психологияпостоянно обходила важнейших с точки зрения проблемы сознания вопрос: о тойособой функции, которую выполняют в сознании его чувственные элементы.Точнее, этот вопрос растворялся в косвенных проблемах, таких, как проблемаосмысленности восприятия или проблема роли речи (языка) в обобщениичувственных данных. Особая функция чувственных образов сознания состоит в том, что онипридают реальность сознательной картине мира, открывающейся субъекту, Что, иначе говоря, именно благодаря чувственному содержанию сознания мирвыступает для субъекта как существующий не в сознании, а вне его сознания -как объективное " поле" и объект его деятельности. Это утверждение может показаться парадоксальным, потому чтоисследования чувственных явлений издавна исходили из позиций, приводивших, наоборот, к идее об их " чистой субъективности", " иероглифичности".Соответственно, чувственное содержание образов представлялось не какосуществляющее непосредственную связь сознания с внешним миром91, а, скорее, как отгораживающее от него. В послегельмгольцевский период экспериментальное изучение процессовперцепции ознаменовалось огромными успехами, так что психология восприятиянаводнена сейчас великим множеством разнообразных фактов и частных гипотез.Но вот что удивительно: несмотря на эти успехи, теоретическая позицияГельмгольца осталась непоколебленной. Правда, в большинстве психологических работ она присутствует невидимо, за кулисами. Лишь немногие обсуждают ее серьезно и открыто, как, например, Р.Грегори - автор самых, пожалуй, увлекательных современных книг озрительном восприятии92. Сила позиции Гельмгольца в том, что, изучая физиологию зрения, он понялневозможность вывести образы предметов непосредственно из ощущений, отождествить их с теми " узорами", которые световые лучи рисуют на сетчаткеглаза. В рамках понятийного строя естествознания того времени решениепроблемы, предложенное Гельмгольцем (а именно, что к работе органов чувствнеобходимо присоединяется работа мозга, строящего по сенсорным намекамгипотезы о предметной действительности), было единственно возможным. Дело в том, что предметные образы сознания мыслились как некоторыепсихические вещи, зависящие от других вещей, составляющих из внешнююпричину. Иначе говоря, анализ шел в плоскости двоякой абстракции, котораявыражалась, с одной стороны, в изъятии сенсорных процессов их системыдеятельности субъекта, а с другой - в изъятии чувственных образов из системычеловеческого сознания. Сама идея системности объекта научного познанияоставалась неразработанной. В отличие от подхода, рассматривающего явления в их изолированности, системный анализ сознания требует исследовать " образующие" сознания в ихвнутренних отношениях, порождаемых развитием форм связи субъекта сдействительностью, и, значит, прежде всего со стороны той функции, которуюкаждое из них выполняет в процессах презентирования (представленности)субъекту картины мира. Чувственные содержания, взятые в системе сознания, не открывают прямосвоей функции, субъективно она выражается лишь косвенно - в безотчетномпереживании " чувства реальности". Однако она тотчас обнаруживает себя, кактолько возникает нарушение или извращение рецепции внешних воздействий. Таккак свидетельствующие об этом факты имеют для психологии сознанияпринципиальное значение, то я приведу некоторые из них. Очень яркое проявление функции чувственных образов в сознании реальногомира мы наблюдали в исследовании восстановления предметных действий ураненых минеров, полностью ослепших и одновременно потерявших кисти обеихрук. Так как у них была произведена восстановительная хирургическаяоперация, связанная с массивным смещением мягких тканей предплечий, то ониутрачивали также и возможность осязательного восприятия предметов руками(явление асимболии). Оказалось, что при невозможности зрительного контроляэта функция у них не восстанавливалась, соответственно у них невосстанавливались и предметные ручные движения. В результате через несколькомесяцев после ранения у больных появлялись необычные жалобы: несмотря наничем не затрудненное речевое общение с окружающими и при полной сохранностиумственных процессов, внешний предметный мир постепенно становился для них" исчезающим". Хотя словесные понятия (значения слов) сохраняли у них своилогические связи, они, однако, постепенно утрачивали свою предметнуюотнесенность. Возникала поистине трагическая картина разрушения у больныхчувства реальности. " Я обо всем как читал, а не видел... Вещи от меня вседальше" - так описывает свое состояние один из ослепших ампутантов. Онжалуется, что когда с ним здороваются, " то как будто и человека нет" 93. Сходные явления потери чувства реальности наблюдаются и у нормальныхиспытуемых в условиях искусственной инверсии зрительных впечатлений. Еще вконце прошлого столетия Стреттон в своих классических опытах с ношениемспециальных очков, переворачивающих изображение на сетчатке, отмечал, чтопри этом возникает переживание нереальности воспринимаемого мира94. Требовалось понять суть тех качественных перестроек зрительного образа, которые открываются субъекту в виде переживания нереальности зрительнойкартины. В дальнейшем были обнаружены такие особенности инвертированногозрения, как трудность идентификации знакомых предметов95 и особенночеловеческих лиц96, его аконстантность97 и т.п. Отсутствие прямой отнесенности инвертированного зрительного образа кобъективному предметному миру свидетельствует о том, что на уровнерефлектирующего сознания субъект способен дифференцировать восприятиереального мира и свое внутреннее феноменальное поле. Первое представленосознательными " значимыми" образами, второе - собственно чувственной тканью.Иначе говоря, чувственная ткань образа может быть представлена в сознаниидвояко: либо как то, в чем существует для субъекта предметное содержание (иэто составляет обычное, " нормальное" явление), либо сама по себе. В отличиеот нормальных случаев, когда чувственная ткань и предметное содержание слитымежду собой, их несовпадение обнаруживается либо в результате специальнонаправленной интроспекции98, либо в особых экспериментальных условиях -особенно отчетливо в опытах с длительной адаптацией к инвертированномузрению99. Сразу после надевания инвертирующих призм субъекту презентируетсялишь чувственная ткань зрительного образа, лишенная предметного содержания.Дело в том, что при восприятии мира через меняющие проекцию оптическиеустройства видимые образы трансформируются в сторону их наибольшегоправдоподобия; другими словами, при адаптации к оптическим искажениямпроисходит не просто иное " декодирование" проекционного образа, а сложныйпроцесс построения воспринимаемого предметного содержания, имеющегоопределенную предметную логику, отличную от " проекционной логики" сетчаточного образа. Поэтому невозможность восприятия предметного содержанияв начале хронического эксперимента с инверсией связана с тем, что в сознаниисубъекта образ представлен лишь его чувственной тканью. В дальнейшем жеперцептивная адаптация совершается как своеобразный процесс восстановленияпредметного содержания зрительного образа в его инвертированной чувственнойткани100. Возможность дифференцирования феноменального поля и предметных" значимых" образов, по-видимому, составляет особенность только человеческогосознания, благодаря которой человек освобождается от рабства чувственныхвпечатлений, когда они извращаются случайными условиями восприятия.Любопытны в этой связи эксперименты с обезьянами, которым надевали очки, инвертирующие сетчаточный образ; оказалось, что, в отличие от человека, уобезьяны это полностью разрушает их поведение и они впадают на длительныйсрок в состояние инактивности101. Я мог привести здесь лишь немногие данные, касающиеся того особенноговклада, который чувственность вносит в индивидуальное сознание; были, например, вовсе упущены некоторые важные факты, полученные в условияхдлительной сенсорной депривации102. Но и сказанного достаточно, чтобыпоставить вопрос, центральный для дальнейшего анализа рассматриваемойпроблемы. Глубокая природа психических чувственных образов состоит в ихпредметности, в том, что они порождаются в процессах деятельности, практически связывающей субъекта с внешним предметным миром. Как бы ниусложнялись эти связи и реализующие их формы деятельности, чувственныеобразы сохраняют свою изначальную предметную отнесенность. Конечно, когда мы сопоставляем с огромным богатством познавательныхрезультатов мыслительной человеческой деятельности те вклады, которыенепосредственно вносит в него наша чувственность, то прежде всего бросаетсяв глаза их крайняя ограниченность, почти ничтожность; к тому жеобнаруживается, что чувственные впечатления постоянно вступают впротиворечие с более полным знанием. Отсюда и возникает идея, чточувственные впечатления служат лишь толчком, приводящим в действие нашипознавательные способности, и что образы предметов порождаются внутреннимимыслительными - бессознательными или сознательными - операциями, что, иначеговоря, мы не воспринимали бы предметного мира, если бы не мыслили его. Нокак могли бы мы мыслить этот мир, если бы он первоначально не открывался намименно в своей чувственно данной предметности?
Данная страница нарушает авторские права?