Часть III.

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Часть III.

В последние годы (конец XX — начало XXI в.) внимание лингвистов все больше стало привлекать изучение не языковой системы, а речи. При этом иногда речь, речевое общение интерпретируется как разновидность деятельности (точка зрения А.А. Леонтьева и его школы); другие философы и психологи (например, С.Л. Рубинштейн и его школа) разграничивают деятельность и общение как различные формы активности человека. Так или иначе — антропоцентризм становится главной чертой современного языкознания. Антропоцентрический подход к языку означает, что исследователь задается не вопросом, как устроен язык, а вопросом, как человек использует его в своих целях. Естественно, что при этом коммуникативная установка говорящего, его отношения с окружающими, его личные особенности — эти факторы выдвинулись на передний план. Например, стали появляться и развиваться такие разделы языкознания, как гендерная лингвистика, изучающая различия в речи женщин и мужчин, когнитивная лингвистика, изучающая связь языковых особенностей с мыслительно-понятийной областью человеческой деятельности и др. Уже сделана попытка объединить все эти изыскания в особой науке речевёдении (работы М.Н. Кожиной, Т.В. Шмелевой и др.). Все это несколько отодвигает стилистику в тень, тогда как именно результаты стилистических наблюдений часто кладутся в основу этих работ. Их авторы, занимаясь «языком в действии», усиленно акцентируют мысль о том, что дихотомия «язык/речь» устарела. В действительности же она нисколько не устарела и выделенные Соссюром понятия до сих пор дают ключ к осмыслению многих языковых явлений и их соотношения (что мы видели, например, при рассмотрении соотношения понятий стилистическая окраска и стилистическое значение); дело лишь в том, в какую сторону смещается исследовательский интерес, т. е. каков предмет изучения. Если в стилистике ресурсов и функциональной стилистике языка изучается в аспекте задач стилистики языковая система, то в стилистике речи от этого уровня абстракции лингвист переходит на иной уровень, на уровень изучения речевых произведений. Естественно, что те стилистические характеристики, те понятия, которые уже выработаны стилистикой языка, при этом не отменяются и не зачеркиваются, но они служат базой для выявления новых особенностей изучаемого объекта, для его изучения с привлечением иного исследовательского аппарата. «К стилистике языка непосредственно примыкает стилистика речи, изучающая массовую и социально, а также персонально ограниченную коммуникацию, а также социальные стили речи, т. е. способы употребления языка и его стилей в разных видах монологической и диалогической речи и в разных (...) композиционно-речевых системах (официальный доклад, лекция, приветственное слово, заявление и т. п.), и, наконец, индивидуально-характеристические тенденции речевого употребления и творчества», — писал В.В. Виноградов (Виноградов 1963: 201-202). Этот перечень задач стилистики речи, намеченный В.В. Виноградовым, может быть конкретизирован применительно к изменившимся условиям коммуникации в конце XX — начале XXI вв. Имеем в виду, что, кроме уже существовавших видов коммуникации, о которых писал В.В. Виноградов, с появлением компьютерных технологий родился совершенно особый вид коммуникации — общение с помощью компьютера, в процессе которого рождаются весьма своеобразные произведения, своеобразные тексты. Они также начали активно изучаться в конце XX в., и эта область языкознания может быть названа компьютерной лингвистикой. Она с неизбежностью также будет опираться на знания, добытые лингвистической стилистикой, прагматикой, риторикой и лингвистикой текста, а также психо- и социо-лингвистикой.

Переходя от абстракций стилистики языка на уровень речи, ученый может ставить различные исследовательские задачи и в зависимости от этого изучать также различные объекты: или социально обусловленную коммуникацию (в этом случае его будут интересовать типизированные речевые произведения, закрепленные речевыми нормами в виде определенных жанров: лекция, заявление и т. п.), или же индивидуальную коммуникацию (и тогда на первый план выдвинутся индивидуальные особенности речи: например, идиостиль какого-либо журналиста, ученого и т. п.). Иными словами, и на уровне речи могут реализоваться различные подходы, связанные с различными уровнями абстракции и обобщения.

Первоочередной задачей стилистики речи является изучение многообразных стилей и жанров устной и письменной речи. Если стилистика языка, включавшая стилистику ресурсов и функциональную стилистику, оперировала такими кардинальными стилистическими понятиями и терминами, их называющими, как стилистическая окраска, эмоционально-экспрессивная окраска, функционально-стилевая окраска, функциональные стили языка, то стилистика речи, решая свои задачи с опорой на стилистику языка, оперирует следующими понятиями: текст, жанр речи, стили речи, композиция текста, образ автора, виды речи (монолог, диалог), коммуникативно-смысловые типы текстов (речи), стилистическое значение, стилистический прием, коммуникативная стратегия.

Язык «живет» в речи, т. е. реализуется в речевых произведениях. Эти речевые произведения могут быть различны по объему, по коммуникативной направленности, по принадлежности входящих в их состав языков средств к функциональному стилю, они могут быть устными и письменными — независимо от этого, каждое речевое произведение — это текст.

Иногда считают, что текст — это только письменное произведение, однако для такого ограничения оснований нет. Например, двое собеседников выходят из дома на улицу, и один из них, глубоко вдохнув свежий воздух, произносит: «Хорошо!» (Текст равен по объему однословному предложению-высказыванию); по радио передали: Поступило штормовое предупреждение из акватории Керченского залива. (Текст равен простому распространенному предложению-высказыванию); перед выходящей из здания дамой придержали дверь, она благодарит: «Спасибо!» (Текст равен релятиву, т. е. такому высказыванию, которое, не обладая предикативным значением и потому не являясь грамматическим предложением, тем не менее служит для целей коммуникации, будучи реакцией автора текста на действия адресата); один член семьи сообщает другому о том, что он слышал по радио: А завтра погоду передавали дождя не будет (текст по объему равен высказыванию, принадлежащему спонтанной «живой» разговорной речи, где наблюдается особая синтаксическая связь — связь свободного присоединения, отсутствующая в синтаксической системе кодифицированного литературного языка) (См. ниже, раздел РР). «Рейтинг губернаторов» (текст по объему равен газетному заголовку);

(Здесь текст равен диалогу, представляющему собой обмен репликами двух студентов, находящихся между собой в неофициальных отношениях). Выступление оратора на митинге или в Думе, стихотворение поэта, лекция преподавателя в вузе, ответ студента на семинаре или экзамене, договор двух предпринимателей, повесть, роман, реклама, школьное сочинение, телефонный разговор, заявление и т. д. — все это различные тексты. (При этом текстом можно считать и каждое отдельное высказывание в пределах таких макротекстов.) Конечно, это далеко не полный перечень возможных текстов, но уже из приведенных примеров видно, что тексты очень разнообразны и по объему, и по форме речи, и по стилистической окраске, и по структуре. Это разнообразие текстов и необходимость их изучения во всех аспектах привело к тому, что родилось целое направление исследований под названием «лингвистика текста».

Примечание. С распространением идей семиотики появилась и более широкая трактовка термина текст: любой феномен культуры, в том числе и язык, здесь интерпретируется как своеобразная знаковая система, т. е. как своего рода текст. В частности, об этом пишет Н.И. Толстой в работе «Язык и культура»: «... под текстом понимается не последовательность написанных или произнесенных слов, а некая последовательность действий и обращения к предметам, имеющим символический смысл, и связанная с ними речевая деятельность. Считая, например, обряд таким текстом, выраженным семиотическим языком культуры, мы выделяем в нем три формы, три кода или три стороны языка -вербальную (словесную — слова), реальную (предметную — предметы, вещи) и акциональную (действенную — действия)». (Толстой 1991: 12). В отличие от этого семиотического подхода, в стилистике речи текст рассматривается только как вербальное произведение, хотя при этом не отвергается и деятельностный подход к тексту, при котором текст понимается и как речевая деятельность, и как ее результат одновременно.

Если ни объем, ни синтаксическая структура, ни жанр, ни стиль не служат основаниями для выделения текста (все эти признаки могут быть, как мы видели, различными), то что же является необ

ходимым признаком текста? Таким признаком является авторская интенция, т. е. текст создается тогда, когда какое-то речевое произведение реализует определенную авторскую установку, авторское намерение, что находит выражение в цельности и связности этого речевого произведения. Если авторская интенция реализовалась, — возник текст; если осуществился переход от реализации одной авторской интенции к реализации иной авторской интенции, значит, окончился один текст и начался другой. Поэтому если текст велик по объему (например, роман-эпопея), то он, обладая цельностью и связностью, реализует одну общую авторскую интенцию (литературоведы называют ее художественным замыслом), но внутри этого единого текста (макротекста) могут быть микротексты (например, отдельные описания, диалоги героев, повествование о событии и т. д.), каждый из которых также обладает этими качествами цельности и связности. «Связный текст понимается обычно как некоторая (законченная) последовательность предложений, связанных по смыслу друг с другом в рамках общего замысла автора», — пишет Т.М. Николаева. (Николаева 1978: 5—43.) В. Кох дает такое определение текста: это «любая последовательность предложений, организованная во времени или пространстве таким образом, что предполагается целое». (Кох 1978: 49—171.) Как видно из этих определений, цельность и связность признаются обязательными признаками текста. Но указание на «последовательность предложений» при этом излишня, так как текстом может быть, как было показано, и одно предложение, и релятив, и высказывание, не отвечающее нормам литературного синтаксиса и не являющееся предложением (в «живой» разговорной речи).

Поскольку текст является объектом особой науки —лингвистики текста, — то в ее рамках он и находит многоаспектное описание: со стороны синтактики он будет рассматриваться в аспекте связности; со стороны семантики — в аспекте цельности, его содержательных параметров, а со стороны прагматики — в аспекте отношений между автором, адресатом и теми ситуациями, в которых текст используется. Всестороннее изучение текста требует синтеза всех этих подходов.

Что же остается при изучении текста на долю стилистики? Стилистика текста является составной частью лингвистики текста, но именно только частью, так как решает не все задачи, связанные с изучением текста, а лишь некоторые из них, а именно те, которые определены выше как связанные с синтактикой и семантикой.

Как часто бывает в диалектически противоречивом развитии науки, такой синтезирующий подход к тексту, о котором шла речь выше (§1), уже был осуществлен еще до того, как были выделены названные аспекты его описания. Но он был намечен, естественно, в рамках иной, более ранней научной парадигмы, а потому без помощи современного понятийного и терминологического аппарата. Иными словами, и в лингвистике нередко новое — это хорошо забытое старое. Имеем в виду концепцию В.В. Виноградова, развитую и углубленную затем в работах по истории русского литературного языка А.И. Горшковым и значительно обогащенную и конкретизированную В.В. Одинцовым. Собственно, речь идет не столько о концепции В.В. Виноградова, сколько о его идее «словесных рядов». Словесными рядами В.В. Виноградов назвал сложное взаимодействие разноуровневых языковых средств и приемов, их системную организацию, результатом которой и является специфика каждого текста. Эта же идея была положена в основу книги В.В. Одинцова «Стилистика текста». Именно здесь осуществлен синтезирующий подход к тексту в единстве его содержательных, формальных элементов и с учетом целевой установки автора и условий общения.

Как помним, именно стилистика решает вопрос оценки коннотативных свойств языковых средств и вопрос выбора и использования языковых средств, наиболее адекватно отвечающих определенным целям и условиям общения.

Подход к тексту со стороны стилистики речи и предполагает, с одной стороны, выявление системы таких средств и, с другой, — анализ их организации. Как видим, это очень напоминает «словесные ряды», о которых писал В.В. Виноградов. Термин «словесные ряды» оказался не совсем удачным, так как вызывал представление только о лексических средствах (хотя по существу, как было сказано, речь шла о разноуровневых средствах языка и об их организации), поэтому идея В, В. Виноградова не получила до работ В. В. Одинцова (исключая лишь работы А.И. Горшкова) необходимого развития. В отличие от А.И. Горшкова, В. В. Одинцов, не используя этот термин, развил, углубил и конкретизировал эту идею В.В. Виноградова, связанную напрямую с принципами анализа текста. Итак, остановимся на этом подходе, дающем исследователю конкретную методику анализа текста в аспекте стилистики речи.

§3. Методика анализа текста в аспекте стилистики речи

Текст представляет собой сложную структуру, в которой составляющие его элементы, отличающиеся по своим качествам, многообразно соотносятся друг с другом. Самыми общими и самыми основными среди этих элементов являются категории содержания и формы. Содержание, в свою очередь, включает тему и собственно содержание; последнее представляет собой данное конкретное решение темы (материал действительности, использованный для раскрытия темы, т. е. те факты события, которые подверглись обработке в речи). Форма также включает две стороны: композицию и язык. Как первые две категории — тема и содержание, — так и две вторые — композиция и язык — неразрывно связаны друг с другом, тесно взаимодействуют и соотносятся друг с другом. В результате этого взаимодействия и соотнесения возникают новые существенные для стилистики текста понятия, но уже на другом уровне: результат соотнесения и взаимодействия темы и содержания — идея; результат соотнесения и взаимодействия содержания и композиции — сюжет, результат соотнесения и взаимодействия композиции и языка — прием. Общий результат соотнесения и взаимодействия всех этих понятий дает структуру текста. Стилистический анализ текста направлен на выявление этой структуры, т. е. не на перечисление отдельных компонентов, не только и не столько на определение всех этих составляющих, сколько именно на их соотнесенность.

Выделяются три типа составляющих текст элементов: 1) элементы, заданные темой и выражающие основные связи между ними; такими элементами задается логическая основа текста: «Эти элементы текста (основные понятия и их связи) непосредственно соотносят текст с действительностью. Если устранить эти элементы, данного текста не будет.» (Кожин, Крылова, Одинцов 1982: 144). Например, если текст посвящен проблемам экологии, то его невозможно представить себе без таких лексических и синтаксических единиц, как экология, экологический, охрана окружающей среды и т. п. 2) Второго типа элементы являются стилеобразующими: это средства речевой выразительности, языковые единицы с той или иной эмоционально-экспрессивной и функционально-стилевой окраской. Их устранение или замена не влияют на изложение содержания, но изменяют стилистические характеристики текста, т. е. по существу также разрушают данный текст. 3) Наконец, третья группа элементов, существенных для структуры текста, — это конструктивные приемы. Их экспрессивность принципиально отлична от экспрессивности стилеобразующих элементов. Последние обладают стилистической окраской сами по себе (именно они были описаны в стилистике языка). Экспрессивность же конструктивного приема — это экспрессивность данного построения (вспомним развертывание и взаимодействие «словесных рядов»), возникающая в результате определенной организации, определенного взаимодействия всех единиц текста. При этом конструктивные приемы «служат одновременно и для смыслового, и для экспрессивного выражения» (Там же, с. 148); примером использования конструктивного приема в художественном тексте может служить антитеза, использованная для хорошо известной сравнительной характеристики Онегина и Ленского: Они сошлись... Вода и камень, стихи и проза, лед и пламень не столь различны меж собой.

Поскольку три типа выделенных элементов (единиц текста) соединены не механически, а неразрывно связаны в тексте, следует говорить об объединении стилеобразующих элементов и конструктивных приемов; это объединение В.В. Одинцов называет эмоционально-риторическими структурами и противопоставляет их рациональ-но-логическим структурам, представляющим собой объединение логических элементов текста со способами их организации. Таким образом, каждый текст конструируется двумя типами структур: рационально-логическими и эмоционально-риторическими; в одних текстах доминируют одни структуры, в других — другие.

Проиллюстрируем сказанное примером из публичного выступления юриста В.И. Жуковского и анализом этого текста в аспекте стилистики речи, проведенным В.В. Одинцовым: «Подсудимый был полтора года в одиночной камере. Знаете ли вы, г.г. присяжные заседатели, что такое одиночное заключение? Это — три шага в длину, два шага в ширину и... ни клочка неба!» Теоретик и практик ораторского искусства П.С. Пороховщиков так оценивал это выступление: «Я не знаю стихотворения, которое с такой ясностью передавало бы пытку заточения». Как же достигнут оратором сильный эффект, который отметил П.С. Пороховщиков? Во-первых, заметим, что образных средств здесь нет, если не считать одной метафоры «клочок неба», т. е. почти все языковые средства стилистически нейтральны. Однако эта стилистическая нейтральность языковых единиц преобразуется в структурной организации текста. Основу структурной организации составляет семантико-стилистический сдвиг. Он достигается несколькими способами: во-первых, переходом от повествовательной формы, которой начинается текст, к вопросно-ответной, диалогической, когда оратор обращается непосредственно к присяжным; во-вторых, тем, что сам вопрос не обусловлен содержанием предыдущего высказывания о том, что подсудимый был полтора года в одиночной камере. «Включение элементов диалога в речь, ориентированную на монолог, особенно монолог не лирического, а сообщающего типа, представляет собой один из приемов эмоционального напряжения. Этот переход поддерживается изменением личных форм: третье лицо глагола заменяется вторым лицом непосредственного обращения, что ведет к субъективизации речи, создает значительный психологический эффект. Но главное — в специфике внутри вопросно-ответного единства. Непосредственные логические связи как бы все время нарушаются, связь устанавливается на ином, глубинном уровне. В самом деле, на вопрос: «...что такое одиночное заключение?» — вместо логически предполагаемого делового, профессионального определения (отражающего сущность понятия «заключение»: лишение свободы, нахождение под стражей, изолированно и т. последует: «Это — три шага в длину..» Логический разрыв увеличивается позже, в самом ответе, где третье измерение (должно быть: высота) не соотносится с первыми двумя (длина, ширина): «Это —три шага в дину, два шага в ширину и... ни клочка неба». Логико-семантический сдвиг усилен еще и благодаря противоречивому объединению грамматически отличных словосочетаний: двух положительных и одного отрицательного, чрезвычайно экспрессивного. Восстановление нарушенных логико-смысловых отношений на «глубинном уровне» (мотивация) оказывается возможным потому, что так описывается не собственно «одиночное заключение» и даже не одиночная камера, а ощущение, восприятие человека, находящегося в одиночном заключении, причем выделяются детали и по ним восстанавливается общая картина, а через нее — внутреннее состояние человека».

Единицами логического, содержательного характера, соотносящими текст с действительностью, являются здесь лексические средства: подсудимый, господа присяжные заседатели, одиночное заключение, одиночная камера. К стилеобразующим можно отнести метафору «клочок неба» и вопросительную конструкцию (вопрос, на который ответ дает сам говорящий), обладающие экспрессивной стилистической окраской. Рационально-логическая структура здесь лишь одна: первое повествовательное предложение. Весь же текст, включая и первое предложение в его соотношении с последующими — это эмоционально-риторическая структура, в основе которой лежит, как было показано, семантико-стилистический сдвиг, приводящий к построению экспрессивного текста, где внешний план: характеристика деталей обстановки — скрывает план внутренний, глубинный: описание состояния человека, его ощущений.

Таким образом, стилистика речи отвечает на вопрос: «Как сделан, как организован текст?»