Китай в обороне и наступлении

Перед активными конными массами воинов-кочевников 5-6 тысячекилометровая граница земледельческого Китая пассивно-оборонительная. Учитывая, что Пекин находится всего в 400 километрах от Великой китайской стены, Китай создал особую глубокоэшелонированную систему пограничной обороны:

- роль первой линии этой системы играла Великая китайская стена (длина 4-5 тыс. км, высота 6, 6 м, ширина 6 м, более 8 тыс. башен). Стена не только отгораживала страну от кочевников, но и прикрывала Великий шелковый путь;

- военные округа с отборными войсками подпирали Стену изнутри;

- проводилась целенаправленная хозяйственная колонизация пристенных районов для превращения пограничной зоны во " враждебное человеческое море, в котором утонет вторгшийся враг", прорвавший Стену. Частью такой колонизации было создание пояса военных поселений посредством оргнабора крестьянства из перенаселенного Центрально-Южного Китая. Система эта оказалась неэффективной: занятие поселенцев сельским хозяйством подрывало их боеспособность, отвлечение их на военные сборы и учения пагубно отражалось на их хозяйстве вплоть до невозможности самообеспечения поселенцев продовольствием. Кроме того, офицеры военных поселений и власти провинций, поставлявших им пополнение, вступали в сговор с целью наживы на обоюдовыгодной основе - потенциальные поселенцы заносились в списки личного состава, но оставались в родных местах скрытыми от налогообложения, офицеры же получали за это денежные взятки.

Иметь систему обороны хорошо, но дорого. Поэтому китайская военная мысль всегда полагала, что " непобедимость - в обороне, победа - в наступлении, обороняющийся прячется в глубине преисподней, нападающий действует с высоты небес". Однако и здесь свое слово говорил экономический фактор. Для создания ударной 100-тысячной армии необходимо: из 800 тысяч дворов какой-либо провинции 100 тысяч поставляют по одному рекруту и продолжают заниматься своим хозяйством, а остальные 700 тысяч дворов должны содержать сформированную сыновьями их соседей армию на всем протяжении военных действий (содержание 100-тысячной армии, находящейся на расстоянии 1 тыс. км от баз снабжения, обходилось в 1 тыс. золотых в день). Такие материальные затраты способны дезорганизовать хозяйственную жизнь целой провинции - поэтому, по Сунь Цзы, война - последнее средство убеждения врага: она должна быть подготовленной, короткой, дешевой и победоносной.

Залог хорошей подготовки и победы - шпионаж. Китайцы использовали шпионов трех категорий (шпионы жизни - информаторы, шпионы смерти - дезинформаторы, обратные шпионы - дезинформированные шпионы врага).

Осада крепостей считалась путем к самоистощению (время губит плоды победы, т. к. внутри страны начинаются голодные бунты, а вне страны появляются новые враги). Поэтому мудрый военачальник должен быть подобен хищнику, который, желая поразить птичку, внимательно следит за ней, рассчитывает расстояние и только потом ударяет. Надо сражаться только с более слабым врагом, а если он сильнее тебя, его следует разъединить. В безвыходное положение следует ставить не чужих, а своих солдат. Симулируя слабость, следует высматривать щель у беспечного врага. В борьбе с врагом более развитый в научно-техническом плане Китай использовал 44 вида огневого нападения.

Военная профессия в элите средневекового Китая не пользовалась уважением: " Из хорошего металла не делают гвоздей, хороший человек не пойдет в солдаты". Рядовые военнослужащие, как правило, действительно рекрутировались из деклассированных элементов. Полководцы, неоднократно спасавшие страну от порабощения варварами силой своей воли и военно-стратегическими талантами, считались необразованными в конфуцианском смысле этого слова и, следовательно, неуважаемыми " узкими специалистами".

В апогее династического цикла военно-бюрократическая верхушка Китая была, как правило, оттеснена на периферию политической жизни. С вступлением династии в фазу упадка теряющая контроль над обществом и государством гражданская бюрократия использует военных для стабилизации ситуации, назначая их генерал-губернаторами крупных регионов страны (цзедуши). Таким образом армия входила в политику. Цзедуши неоднократно меняли ход китайской истории и становились " положительными отрицательными примерами" для китайского народа (символ сепаратизма наместник Аньлушань, символ предательства У Саньгуй). В то же время в народном сознании средневековья замечается идеализация военачальников, часто становившихся жертвами политической беспринципности гражданской бюрократии и " сильных домов" (Юэ Фэй, Хай Жуй).