Развитие понятия общества в истории философии и общественной мысли

Авторский текст// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 440 – 462.

1. Каковы исторические и интеллектуальные предпосылки выделения общества в качестве автономного предмета научного и философского анализа?

Как предмет специального научного и философского анализа общество начинает рассматриваться и анализироваться вследствие крушения метафизики.

В метафизических философских концепциях законы общества выводились из законов функционирования некоего космического целого, составным элементом которого и являлось само общество (космоцентрическая парадигма социального знания), или из безусловного могущества и бесконечной благости божественного начала (теоцентрическая парадигма). Но в ХVII—ХVIII вв. в связи с секуляризацией социального знания и в процессе формирован естественно-правовой парадигмы общество начинает рассматриваться как продукт деятельности самих людей.

В этих концепциях общество отождествлялось с государством, что делало необъяснимыми догосударственные сообщества людей. Основной и, пожалуй, единственно разработанной научной дисциплиной об обществе социальных отношениях являлось в то время правоведение, чей предмет - законотворческая деятельность государства — отождествлялся с обществом и его функционированием.

Лишь конец ХVIII - первая половина ХIХ в. - период в истории Европы, который характеризуется великими социальными революциями и глобальной научной революцией обозначил принципиально новую веху и в развитии обществознания. Общество выделяется как предмет специального изучения, появляются новые социальные дисциплины: политэкономия, социология, политология. В их рамках начинается изучение различных сфер социальной жизни, которые тесно связаны, но не сводимы друг к другу. Общество начинает рассматриваться как исторически сложившаяся система, возникшая не в результате рационально волевого решения его членов (общественный договор), а вследствие определённых исторических обстоятельств. Такова суть культуро-исторической парадигмы социального знания.

2. Каковы противоречия анализа общественных отношений в рамках культуро-исторической парадигмы социального знания?

Основным противоречием культуро-исторической парадигмы социального знания является противоречие между концепцией стабильности социальной системы и идеей ее исторического характера. Если в концепции того или иного автора делается акцент на стабильность общества как системы, то историчность этой системы сводится к росту и развитию составляющих её элементов (увеличение роста производства, возникновение новых социальных групп, развитие правовых государственных институтов и т.д.). При этом данная система остаётся неизменной и функционирует по одним и тем же законам. Если же акцент делается на идее историчности данной общество-системы, то её наличное состояние, структура данной системы и законы её функционирования (например, рыночная экономика, гражданское общество с его классовым делением и правовое государство) рассматриваются как нечто исторически преходящее.

3. Как социальные мыслители второй половины ХХ – начала XXI вв. пытаются разрешить данные противоречия?

В конце ХХ — начале ХХI в. перед человечеством в полной мере обозначилась угроза его исчезновения с лица Земли. Более того, эта угроза может осуществиться даже не путём ядерной войны, а просто в результате неконтролируемой обществом техно-промышленной экспансии. В таких условиях концепция общества как стабильно функционирующей системы, изменяющейся в линейном направлении от низшего к высшему, подвергается критике со стороны всё большего круга социальных мыслителей. Критики теории общества как системы усматривают принципиальный недостаток этой теории в том, что она базируется на онтологических и логических основаниях традиционных, т.е. метафизических философских концепций.

Керимов, Касториадис сходятся не только в критике метафизических оснований культуро-исторической парадигмы социального знания, но и в том, что современная социальная теория должна рассматривать общество не в виде стабильно функционирующей системы, которая не поддаётся радикальной перестройке и изменению, но как открытую, неравновесную систему, находящуюся вблизи точки бифуркации.

Таким образом, в социальной мысли конца ХХ — начала ХХI в. пробивает себе путь идея о том, что общество не является некой стабильной системой, развитие которой связано с изменением чисто количественных показателей, и существующая система мировых экономических, оциальных и политических отношений в любой момент может радикально измениться далеко не в благоприятную для всего человечества сторону.

В.С. Барулин// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 441 – 444.

1. Чем отличаются в понимании общества представители естественно-правовой парадигмы социального знания от представителей культуро-исторической парадигмы?

В естественно-правовой парадигме общество рассматривается как продукт деятельности самих людей. С т.з. социальных теоретиков того времени, человеческие индивиды, пытавшиеся избавиться от опасностей, сознательно договариваются о создании социально-государственных институтов, которые призваны быть третейским независимым судьёй в их делах и спорах, а также о законах, которые регулировали бы их отношения друг с другом.

В культуро-исторической общество выделяется как предмет специального изучения, появляются новые дисциплины – политэкономия, социология, политология. Общество рассматривается как сложившиеся система, возникшая не в результате рационального волевого решения и его членов, а вследствие определённых исторических обстоятельств. Оно состоит из подсистем, которые взаимосвязаны.

2. В чём сходство и различия концепций общества и его функционирования в работах представителей культуро-исторической парадигмы социального знания?

Дюркгейм: Основу общества составляют социальные факты, которые обладают собственными характеристиками: объективным, независимым от индивида существованием и способностью с принудительной силой воздействовать на него. Социальными фактами можно назвать идеалы, верования, которые выражают концентрированное поведение общества, его стабильность.

Вебер: Основа общества – социальное действие – действие человеческого поведения, которые имеет определённый смысл. Вебер выделил 4 вида социального действия:

1. Целерациональное, т.е. через ожидание определённого поведения предметов внешнего мира и других людей при использовании этого ожидания как условия или как средства для рационально направленных и регулируемых целей;

2. Ценностно-рациональное: через сознательную веру в этическую, эстетическую, религиозную или в другую ценность определённого поведения, взятое как таковое и независимо от успеха;

3. Аффективное;

4. Традиционное, т.е. через «привычку».

Парсонс: Социальное действие как фундаментальное начала, из которого складываются как системы человеческих действий, так и все общество в целом. Человеческое действие – определённая система, включающая в себя:

1. Символические механизмы-регуляции, такие как язык, ценности и т.д.;

2. Нормативная зависимость индивидуального действия от общепринятых действий и норм;

3. Волюнтаричность: независимость от условий среды и зависимость от определённой ситуации.

Г. Лукач// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 445 – 447.

1. Почему, с точки зрения буржуазных социологов, общество рассматривается как система, функционирующая по неизменным законам?

Маркс, говорит о том, что буржуазные социологи пользуются уже готовым результатом процесса развития, который записан задним числом и характеризуют общество таким, каким оно есть в реальности. Общество – подлинная действительность для человека либо общественного существа. Кроме этого, формы уже успевают приобрести прочность естественных форм (законов) общественной жизни, которые возникли ещё в феодализме. Поэтому они цеплялись за эти законы как характер непреложности и давали себе отчёт не в историческом характере этих форм, а в их содержании.

2. Почему только для пролетариата доступно адекватное понимание социально-исторических процессов?

По Марксу, познание общества как действительности, возможно лишь на почве капитализма, буржуазного общества, но буржуазия, приступая к власти, практически начала составлять такую же природу, которой она противостояла при феодализме и практически буржуа становятся такими, как и феодалы. Что касается пролетариата, то они видят решение проблемы не во взятии власти в свои руки, а установление равенства между буржуазией и пролетариатом, а также установление диктатуры пролетариата в форме профсоюзов, которые имеют законы, которые предусматривают улучшение положения рабочих, а буржуазия должна их учитывать и выполнять. Т.е. у пролетариата сохранились как теоретическое, так и практическое сознание потери себя, которое понимает, что жизнь нужно не менять, а улучшить, как для себя, так и для других.

В. Фурс// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 456 – 459.

1. Чем, с точки зрения Ю. Хабермаса, отличается коммуникативная деятельность людей от инструментальной?

Инструментальная деятельность рассматривается в аспекте следования техническим правилам и оценивается степень эффективности его воздействия на взаимосвязь событий. Стратегическое – действие, ориентированное на успех, если мы рассматриваем его в аспекте следования правилам рационального выбора и оцениваем степень его влияния на решения рационально действующих партнёров по коммуникации.

В коммуникативной деятельности ориентация на собственный успех не является первостепенной для участников, которые преследует свои индивидуальные цели при том условии, что они могут согласовывать планы своих действий на основе общих определений ситуации.

2. Как взаимосвязаны коммуникативная деятельность и жизненный мир человека?

Жизненный мир является как бы той трансцендентальной областью, в которой встречаются говорящий и слушатель, где они могут обоюдно выдвигать притязания на то, что их выражения и мир сообразуются друг с другом, и где они могут критиковать и подтверждать эти притязания на значимость, преодолевать свои расхождения и достигать согласия. Жизненный мир – смысловой горизонт процессов коммуникации, являясь как бы врожденным коммуникативным опытом.

3. В чем заключаются противоречия развития коммуникативной деятельности в процессе модернизации?

В основе общественной модернизации лежит рационализация жизненного мира. Последняя обнаруживает себя в его структурной дифференциации. Возникают объединения открытой общественности, в которых нормы и ценности свободно вырабатываются, а не навязываются. Тем самым рационализированный жизненный мир делает возможными такие интеракции, которые руководствуются не нормативно предписанным согласием, а аргументативно достигаемым консенсусом. В понятийной перспективе жизненного мира общественная модернизация означает раскрепощение заложенного в коммуникативном действовании потенциала рациональности.

Однако процесс рационализации жизненного мира сопряжён с внутренней дифференциацией общественной системы, вызывающей рост неуправляемой сложности. «Каждая новая область дифференциации системы открывают простор дальнейшему нарастанию сложности, т.е. для дальнейшей функциональной специализации и соответствующей более абстрактной интеграции произошедших дифференциации». Обособившаяся системная интеграция общества представляет собой координацию действий через «обезмолвленные» медиумы коммуникации – Власть и Деньги. Система так связывает все цепья жизненного мира, что любая свобода выбора трактуется как нарушение этой же системы.

4. Каково значение философии в современном обществе?

Политика философии состоит в неприятии ложного согласия, борьбе с открытым или замаскированным принуждением, искажающим коммуникацию, «коммуникативном разжижении» всех институций, не имеющих признанного общественностью аргументативного поведения. Философия помогает общественности стабилизировать и воспроизводить себя. Таким образом, философия показывает плюсы и минусы в развитии современного общества и в разрешении проблем его развития.

И. Валлерстайн// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 460 – 462.

1. Что понимается под понятием «общество» современными политиками и обществоведами?

Говорят, что мы живем в обществе и являемся его частью. Предполагается, что существует много обществ, но (как следует из самого термина) каждый из нас является постоянным членом лишь одного из них, а к другим, как правило, примыкает временно. Но где пролегают границы между обществами? Социологи любыми путями усердно и намеренно обходили этот вопрос.

Этого, однако, нельзя ска­зать о политиках, поскольку корни ныне применяемого нами понятия «общество» обнаруживаются в недалеком прошлом. Оно вошло в обиход в те пятьдесят лет после Французской революции, когда в Европе ши­роко распространилось утверждение (или, по крайней мере, предположение), что общественная жизнь в современном мире разделяется на три различные сферы — государство, рынок и гражданское общество.

2. Какие концепции структуры общества и социальных отношений до­минируют в современном обществознании?

Понятие общества вошло в обиход в те пятьдесят лет после Французской революции, когда в Европе ши­роко распространилось утверждение (или, по крайней мере, предположение), что общественная жизнь в современном мире разделяется на три различные сферы — государство, рынок и гражданское общество. Границы государства были закреплены юридически. При этом подразу­мевалось (хотя никогда не утверждалось открыто), что границы двух других сфер совпадали с государственными — по той единственной причине, что на этом настаивало само государство. Считалось, что Франция, или Великобритания, или Португалия представляют собой национальные государства, имеют национальный рынок, или экономи­ку, и суть национальное общество. То были априорные утверждения, и они редко доказывались.

Хотя эти три конструкции существовали в одних и тех же границах, тем не менее, подчеркивалось, что они отличаются одна от другой – как в том смысле, что каждая из них является автономным образованием и руководствуется собственным набором правил, так и в том, что действия каждой могли войти в противоречие с интересами других. Так, например, государство могло не представлять «общество». Именно это имели в виду французы, когда проводили различие между lepayslugalи lepaysruel. Действительно, первоначально общественные науки строились на этом различии. Каждой из этих гипотетических конструкций соответствовала своя «дисциплина». Экономисты изучали рынок, политологи — госу­дарство, социологи - гражданское общество...

3. Почему И. Валлерстайн критически относится к данным концепци­ям?

Сам Валлерстайн не верит, что эти три сферы деятельности автономны и следуют разным принципам. Совсем наоборот! Он считает, что они столь тесно переплетены друг с другом, что любое действие в пределах любой из них всегда осуществляется на основе выбора, в котором определяю­щим моментом является общий эффект, и что попытка изолированно рассматривать цепочку последовательных действий скорее затемняет, чем проясняет картину реального мира. В этом смысле я не думаю, что современный период истории существенно отличается от предшеству­ющих. Иными словами, он не думает, что «дифференциация» является отличительной особенностью [эпохи] модернити. Валлерстайн также не склонен считать, что мы живем среди множества отличающихся друг от друга «обществ», что в каждом государстве существует одно-единственное «общество» и что каждый из нас, по сути, является членом только одного такого «общества».

4. Какой смысл имеет понятие «историческая система»?

Валлерстайну кажется, что подходящей для анализа социальной действительности единицей является то, что я называю «исторической системой». Смысл, который он вкладывает в это понятие, выражен в самих этих словах. Историческая система — это система в той мере, в какой она строится на существующем разделении труда, позволяющем ей поддерживать и воспроизводить самое себя. Границы системы определяются эмпирическим путем, в зависимости от границ существующего на данный момент разделения труда. Конечно, каждая социальная система обязательно имеет в своем распоряжении различ­ные институты, которые направляют или сдерживают общественные действия таким образом, чтобы по мере возможности обеспечивалась реализация основных принципов системы, а организованное поведение людей и групп, опять-таки по мере возможности, соответствовало ее тре­бованиям. Мы можем, если пожелаем, назвать эти институты экономи­ческими, политическими и социокультурными, однако эти обозначения неточны, поскольку все институты действуют методами, являющимися одновременно политическими, экономическими и социокультурными, ибо в противном случае они оказались бы неэффективными.

Но в то же время каждая система неизбежно имеет исторический характер. Это значит, что она возникла в некоторый момент времени в результате поддающихся анализу процессов; что она развивалась с тече­нием времени и что она завершилась (или подошла к своему концу) в силу наступления (как и во всех системах) момента исчерпания или близости исчерпания способов сдерживания ее внутренних противоречий.

Коль скоро истории известны множество исторических систем, можно поставить вопрос об их взаимоотношениях. Связаны ли они между собой онтологически, и если да, то каким образом? Эта проблема относится к сфере, которую КшиштофПомиан называет хронософией. Мировоззрение эпохи Просвещения дало на этот вопрос свой ответ. Взаимоотношения того, что я называю историческими системами, рассматривались как последовательные и кумулятивные: с течением времени сменяющие друг друга системы становились сложнее и рациональнее, достигая высшей точки в [эпохе] модернити. Единственный ли это способ описания их отношений? Я так не думаю. На самом деле я полагаю, что этот способ определенно ошибочен. На этом уровне вновь возникает основной вопрос — о социальных изменениях. Мы должны спросить самих себя, что именно — изменение или повторение — является нормой не только внутренней жизни каждой исторической системы, но и всей истории человеческой жизни на нашей планете. И здесь я также намерен утверждать, что ни одно из этих утверждений - ни что изменения бесконечны, ни что все остается неизменным - не является удовлетворительным.