💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Сентября, понедельник. Как я и ожидала, работа в лаборатории под руководством профессора Вейнса оказалась делом нелегким, но интересным

Как я и ожидала, работа в лаборатории под руководством профессора Вейнса оказалась делом нелегким, но интересным. И даже не смотря на то, что Терри Макферсон был выгнан с занятия, поскольку оказалось, что он не вызубрил состав зелья, а Юдита Пучинскайте, всегда казавшаяся мне очень ветреной девушкой, не позаботилась о том, чтобы в кармане её мантии лежал безоар, за что также была отстранена, все остались под приятным впечатлением.
После занятия, пока Вейнс сидел за своим столом, делая пометки в каких-то бумагах, я подошла к нему и попыталась извиниться за то, что произошло на вечеринке.
- Мне стоило подойти и поздороваться с вами, сэр, - сказала я, вдруг осознавая, как глупо это звучит, - это было непочтительно.
- Мисс Грейнджер, - холодно отозвался Вейнс, не отрывая взгляда от пергамента, - вы действительно полагаете, что меня это каким-либо образом взволновало?
Он резко поднял взгляд и его зеленые глаза были похожи на вспышку Авады Кедавры.
- Последнее, в чем я нуждался в тот вечер, это приветствия пьяной студентки. Достаточно было той сцены, которую я увидел, когда вы бесстыдно отирались о какого-то молодого человека, чтобы заставить меня поскорее покинуть зал.
Я почувствовала жгучий стыд. Он был, безусловно прав. Сначала, в тот вторник, я была даже как будто бы горда, обсуждая с однокурсниками прошедшую вечеринку и степень опьянения каждого. Я не была тогда белой вороной, и, хотя почти не говорила, с удовольствием слушала, как Клаудия, а потом Джина говорили о том, как я «отожгла». Я была «со всеми», эта общность грела душу.
Но теперь всё это исчезло, сменившись неприятным желанием стереть преподавателю память, потому как это было значительно легче, чем провалиться сквозь землю.
Не позволяя себе расплакаться, я сказала «прошу прощения, сэр» и быстро покинула лабораторию.
К счастью, Клаудия уже ушла на обед, и я смогла успокоиться, прогулявшись до здания Мерлинс колледжа, и обратно до Обеденного зала. За обедом Клаудия рассказала мне неприятнейшую историю.
Оказывается, после Ядов, она, Джина, Терри и Юдита решили найти профессора Боринг, чтобы взять у неё темы для докладов. Поскольку они не слишком часто посещали Библиографию, они решили повысить свои шансы на сдачу экзамена, прочитав доклад.
Они заглянули в преподавательскую, где им сказали, что они могут пройти к аудитории, где у нас проходят занятия по Библиографии, а профессор Боринг подойдет туда через несколько минут. Ребята так и поступили. Усевшись на стульях, стоящих у двери в аудиторию, они начали разговаривать, и в основном беседа касалась Библиографии и её бессмысленности. Постепенно разговор о предмете перешел на разговор о личности преподавателя – и здесь было, что обсудить. Худенькая маленькая женщина неопределенного возраста, совершенно не следящая за собой, с редкими серыми волосиками и неровными зубами была великолепным объектом для насмешек. От обычных шуток, они вскоре перешли к совершенно жестоким оскорблениям.
- Джина сказала, что ей интересно, какой у Боринг муж, - сообщил Терри, - а я тогда сказал, что сомневаюсь, что он у неё вообще есть, потому что вряд ли кто-то может посмотреть на неё как на женщину.
Джинни и Клаудия скривили страдальческие рожицы.
- А я потом добавила, что она… о борода Мерлина, я сказала такие ужасные вещи, мне даже повторить стыдно.
Терри согласно закивал головой.
- И мы еще так громко говорили, и хохотали, как сумасшедшие, - добавила Джина.
Несколько минут ребята глумились над профессором, пока вдруг дверь аудитории не открылась и оттуда в коридор не вышла сама Боринг. Своим тихим писклявым голоском она спросила:
- Молодые люди, вы что-то хотели?
Но ребята застыли с открытыми ртами. Они никак не ожидали, что профессор все это время была там внутри, и одновременно поняли, что она могла слышать каждое их слово.
- Это было ужасно, - поведала мне Клаудия, - я думала, сгорю со стыда.
- Ага, а она смотрит на нас своими мышиными глазками, так невозмутимо, - досадливо добавил Терри, - сожри меня мантикора…
- Как вы теперь экзамен сдавать будете? – риторически спросил Юлий Глаубер, слушавший историю.
- Да хрен с ним, с экзаменом! – воскликнул Терри горячо.
- Главное, что это просто… просто… - Джина не могла подобрать слов, но Клаудия ей помогла:
- Стыдно.
Джинни и Терри согласно кивнули.
- Мне её теперь жалко, - заметила Мари, также сидевшая рядом.
- Ну а темы докладов-то вы получили? – спросила я.
Клаудия согласно кивнула, а потом на её лице появилось растерянное выражение.
- Только я её уже забыла… я так растерялась, что слушала Боринг в пол уха. Я только о том и думала, услышала она все-таки, что мы говорили, или нет.
- Дерьмо, я тоже, - отозвался Терри.
- Может, Юдита помнит? – предположила Джина, - Она уже пообедала, надо будет к ней в общежитии зайти.
История была действительно неприятной. И даже не столько из-за возможных академических трудностей – мне почему-то казалось, что при всей своей кажущейся сухости, профессор Боринг не была злопамятной. Да и без того экзамен у неё был очень сложным. Но морально-этическая сторона вопроса была действительно важной. И беспокоило меня не только возможно задетые чувства преподавателя, сколько вот какой вопрос: если бы не было подозрений, что профессор Боринг услышала, что говорили ребята, как бы восприняли этот случай и они сами, и окружающие? Разве кто-то стал бы переживать из-за того, что кучка студентов позлословили за спиной у преподавателя? Это вполне обычное дело. Выходит, что обсуждать человека, говорить о нем жестокие вещи – нормально, главное, чтобы вас за этим не поймали. Звучит по-слизерински, а всё, что попадало под эту категорию, всегда считалось чем-то скверным. Но с другой стороны, если тебе не нравится человек, говорить о нем хорошее или постоянно защищать – лицемерие. Так как же поступать – правильно?...
Вот поэтому я предпочитаю молчать.
После обеда Клаудия настояла на том, чтобы мы пошли погулять. По её словам, мне было необходимо развеяться и подышать свежим воздухом. Я не стала возражать. Мы улеглись на траве на лужайке перед Фламельс колледжем и Обеденным залом, предварительно произнеся согревающее заклинание, направив палочки на холодную землю. Там было довольно много студентов – такие солнечные деньки, как тот, в конце сентября были большой редкостью.
Клаудия увлеклась рассказом о том, как обустроит свой дом в Румынии. Её папа подарил ей на восемнадцатый день рождения небольшой особняк в Валахии, но из-за учебы в университете она почти не могла им заниматься. После защиты диплома же Клаудия собиралась отправиться туда и превратить старый дом в «шикарное жилище». Она давно упрашивала Джейсона, чтобы тот согласился жить с нею там, но Джейсону претила мысль о том, чтобы жить в доме своей девушки. Он считал, что должно быть наоборот, но его собственная квартирка в Ливерпуле была не самым привлекательным местом для обитания. Этот вопрос – о том, где им жить после окончания университета – периодически, если не сказать «систематически», становился причиной их ссор. Но сейчас Клаудия забыла об этом и с огоньками в глазах описывала мне, какой плиткой отделает санузел.
Я слушала её в пол уха, задумчивая щипая чуть потускневшую травку. Как вдруг боковым зрением я заметила какое-то движение. Клаудия замолчала. Я чуть повернула голову и увидела две пары черных блестящих ботинок. Я быстро поднялась на ноги и встретилась взглядом с тревожным взглядом глаз профессора Вейнса.
- Сэр? – вопросительно произнесла я.
- Мисс Грейнджер, - серьезно произнес он и затем широко улыбнулся.
Я удивилась. Даже, в некоторой степени, испугалась.
- Я хотел извиниться за собственное поведение сегодня днем, - произнес он дружелюбно, - я был непростительно груб.
Сказав это, он галантно поклонился.
- Ничего страшного, сэр, - произнесла я растерянно, - на самом деле, вы были абсолютно правы.
- Прекрасно… - Вейнс несколько секунд смотрел на меня тяжелым взглядом, затем снова лучезарно улыбнулся, и быстро развернувшись, ушел.
Какое-то время я потрясенно смотрела ему вслед. Затем я опустилась на землю. Клаудия тут же набросилась на меня с крепкими объятиями. Повалив на землю, она нависла надо мной, щекоча длинными волнистыми прядями лицо. Её глаза сияли.
- Клаудия, Мерлина ради, слезь с меня, - сказала я сердито, - ты вообще в своем уме?
- Он в тебя влюбился! – воскликнула Клаудия, отодвигаясь, и позволяя мне сесть. – Ты представляешь! Какая же ты счастливая!
Я одарила её вопросительно-удивленным взглядом.
- Ты что, не видела, что произошло? – спросила я.
- Видела, конечно!
- В таком случае, должна была заметить, как странно профессор Вейнс себя вел.
Клаудия вздохнула и посмотрела на меня как на несознательное дитя.
- Ну конечно, он вел себя странно! – ответила она. – Все влюбленные себя так ведут.
Я лишь покачала головой, не желая спорить с упрямой подругой. И хотя та еще несколько минут распиналась о том, как же все будут мне завидовать, я не обращала на это внимания. Я-то знала, что тут дело совсем не в любви. А вот в чем?