Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






  • Сервис онлайн-записи на собственном Telegram-боте
    Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое расписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
    Для новых пользователей первый месяц бесплатно.
    Чат-бот для мастеров и специалистов, который упрощает ведение записей:
    Сам записывает клиентов и напоминает им о визите;
    Персонализирует скидки, чаевые, кэшбэк и предоплаты;
    Увеличивает доходимость и помогает больше зарабатывать;
    Начать пользоваться сервисом
  • Предуведомление






     

     

    Признаюсь честно и сразу: я несколько погрешил против истины, дав этой

    главе столь завлекательный заголовок. Пристрастно говоря, в событиях,

    названных впоследствии Смутой, или Смутным временем, нет особых тайн -- по

    крайней мере, крупных. Мелких найдется преизрядное количество, но

    по-настоящему больших, грандиозных, особо завлекательных, увы, не отыскать.

    Как-никак Смута отстоит от нашего времени всего на триста лет, слишком

    многие из ее очевидцев и участников оставили подробные воспоминания, слишком

    развитой к тому времени была система государственного делопроизводства --

    так что и официальных бумаг накопилось достаточно, и большая их часть (не в

    пример другим архивам) осталась в целости. И все же... Говорят, что новое --

    это попросту хорошо забытое старое. В нашем случае вполне позволительно

    будет самостоятельно изобрести несколько схожий афоризм: " Тайна -- это

    хорошо забытая истина". Если смотреть с этой точки зрения, в заголовке нет

    ни натяжек, ни преувеличений. Смутному времени особенно не повезло -- я не

    единожды имел случай убедиться, что представления о нем у наших

    современников порой прямо-таки фантастические. Проистекающие из крайне

    ничтожного количества точной информации, пущенной в широкий оборот. Не

    только в школьных, но и в вузовских учебниках прежнего времени Смуте было

    отведено до обидного мало места. Гораздо меньше, чем того заслуживают

    события, в течение девяти лет сотрясавшие одну из самых больших стран мира.

    Если добавить к этому стократно и справедливо осмеянное невежество совковой

    интеллигенции, в качестве пищи духовной пробавлявшейся лишь модной

    периодикой и не привыкшей по сию пору обращаться к источникам, научным

    трудам, мемуарам современников -- картина усугубляется еще более.

    А посему нечего удивляться, что в головах иных индивидуумов

    наличествует форменная каша. Утверждение это отнюдь не голословно -- когда

    эта книга существовала лишь в виде дерзко-туманных задумок, я долго

    развлекался, задавая своим окончившим по паре-тройке институтов знакомым

    незатейливые вопросы вроде: " Если из Москвы пришлось изгонять польских

    интервентов, как в таком случае называется сражение, в результате которого

    Москва была взята? И когда имела место эта битва? "

    Результатом всегда было недоуменное молчание. Те, кто не чурался логики

    и углубленной работы ума, по размышлении признавали, что и в самом деле

    наблюдается некая нелепица: с одной стороны, Москва вроде бы была взята, с

    другой -- никто не в силах припомнить подробностей означенного взятия...

    Однако при этом все без исключения, чтобы не ударить в грязь лицом,

    повторяли несколько устоявшихся штампов. Вспоминали, что пришедшие на Русь

    " интервенты" были поляками, что Лжедмитрий Первый, он же беглый чернец

    Гришка Отрепьев, всерьез намеревался продать Русь " чертовым ляхам" и

    иезуитам, чьим тайным орудием и являлся: что Новгород и прилегающие земли

    были опятьтаки захвачены " интервентами", но уже шведскими; что на зов Минина

    и Пожарского русские люди поспешили под их знамена, прямо-таки теряя каблуки

    от быстроты бега... Малый джентльменский набор, одним словом. Разумеется,

    добавляют еще, что Отрепьев был убит " возмущенным народом", что " русское

    войско" в конце концов изгнало " польских интервентов", успевших, правда, под

    конец замучить незабвенного героя Ивана Сусанина.

    Если бы все и в самом деле обстояло столь незатейливо, события с самого

    начала назвали бы " польско-русской войной". Одной из многих. Однако наши

    далекие предки отчего-то именовали этот период Смутным временем...

    Я не собираюсь раскрывать какие-либо роковые тайны (их попросту нет).

    Всего лишь намерен кратко изложить историю Смутного времени, опираясь

    исключительно на первоисточники, главным образом русские, а волю своей

    фантазии буду давать лишь в тех случаях, когда речь пойдет о тех самых

    второстепенных загадках, над коими ломают голову до сих пор. И тем не менее

    наберусь дерзости заявить: именно это краткое изложение основных событий

    Смуты для многих как раз и станет натуральнейшей сенсацией. Потому что

    раньше о многом либо умалчивалось, либо писалось столь небрежной

    скороговоркой, что это " полузнание" очень быстро вылетало из памяти.

    И, разумеется, по своему обычаю не смогу удержаться, чтобы не развеять

    парочку устоявшихся мифов. Возможно, при этом чьи-то любимые мозоли окажутся

    самым варварским образом оттоптанными, но моей вины тут нет, все, повторяю,

    основано на первоисточниках. Наши предки (и не только наши, понятно) в

    действительности сплошь и рядом были отнюдь не такими, какими представляются

    потомкам, -- в особенности, если потомки не обременены хорошим знанием

    истории, подменяя это знание полумистическими и чванными заклинаниями о

    " святой Руси", решительно все беды которой происходили от козней

    иноземцев...

     

    " И БЫСТЬ ГЛАД ВЕЛИК..."

     

     

    Кровавой борьбой претендентов на трон Европу никак было не удивить --

    хлебнула досыта за столетия. Однако, если речь зайдет не просто о

    претендентах, а о самозванцах, картина совершенно иная. Самозванцев в Европе

    почти что и не водилось, за редчайшими исключениями, вроде Лжесебастиана

    Португальского, знаменитого " Иоанна Посмертного" или " дофинов Людовиков"

    более позднего времени.

    Однако две страны стоят особняком -- Англия И Россия. По числу

    самозванцев Англия лишь немногим уступает России (в том случае, конечно,

    если мы будем считать лишь серьезных русских самозванцев, производивших

    крупные возмущения). Мало того, меж Англией и Россией прослеживается некая,

    прямо-таки полумистическая связь и в некоторых других печальных рекордах. И

    там, и здесь примерно равно число коронованных особ, убитых соперниками либо

    погибших от руки дворян. Понятно, число немалое. Генрих VIII и Иван Грозный

    в некоторых отношениях выглядят прямо-таки братьями-близнецами -- первый был

    женат шесть раз, второй -- восемь, оба казнили некоторых своих жен, оба

    превзошли и предшественников, и преемников в массовом терроре, оба

    расправлялись с высшими сановниками своих церквей (разница лишь в том, что

    Генриху удалось отобрать у церкви ее земельные владения, а Иван,

    добивавшийся того же, отступился). Екатерина II, с чьего прямого

    соизволения, был убит ее супруг, ничем особенным не отличается от Марии

    Стюарт, так же поступившей с надоевшим мужем.

    Можно добавить еще, что Англии принадлежит безусловный рекорд в другом

    виде междоусобиц -- когда коронованные муж и жена становились врагами и

    воевали друг против друга в самом прямом смысле (Стефан и Матильда, Генрих

    II и Алиенора, " французская волчица" Маргарита и Эдуард II). Впрочем, мы

    отвлеклись от темы...

    Так вот, Лжедмитрий I -- чуть ли не единственный во всей Европе

    самозванец, которому удалось не просто произвести возмущение, а сесть на

    престол и удержаться там около года. Согласитесь, феномен примечательный. И,

    как всякий феномен, заслуживает подробного рассмотрения. Почти все

    предшественники и последователи Лжедмитрия, на Руси бывало дело или в

    Западной Европе, кончали одинаково. Самым удачливым удавалось в лучшем

    случае выиграть парочку мелких сражений -- потом на их недолгой карьере

    ставили точку правительственные войска. Самые невезучие (вроде " сына и

    дочери Павла I", объявившихся в Енисейской губернии, нынешнем Красноярском

    крае, английского герцога Монмута или печальной памяти княжны Таракановой)

    не успевали и этого.

    Почему-то подобные предприятия с завидной регулярностью увенчивались

    успехом в Молдавии. В 1561 г. некий рыбацкий сын, выдававший себя за

    племянника одного из греческих правителей, собрал украинско-польскую

    вольницу, изгнал тогдашнего господаря Александра и сел на престол. Однако

    продержался там лишь два года -- когда он попытался ввести в стране

    европейские обычаи и жениться на дочери протестанта, молдаване взбунтовались

    и убили неосторожного реформатора.

    В 1574 г. другой самозванец, некий Ивония, назвался сыном молдавского

    господаря Стефана VII и с помощью казаков занял престол. Его опять-таки

    убили довольно быстро. В 1577 г. новый самозванец (некий то ли Подкова, то

    ли Серняга) на сей раз объявил себя братом Ивонии. Дальше все пошло по

    накатанной колее -- казаки помогли претенденту захватить молдавский престол,

    но вскорости недовольные подданные прикончили и Серпягу. Надо полагать, эта

    свистопляска надоела в первую очередь не молдаванам, а самим казакам --

    когда в 1592 г. у них по старой памяти попытался найти поддержку очередной

    соискатель молдавского престола, казаки, не мудрствуя лукаво, выдали его

    полякам. Видимо, этот печальный опыт учел некий сербский искатель

    приключений Михаил -- пару лет спустя, возжаждав молдавского престола, он не

    стал объявлять себя родичем какой бы то ни было известной личности, а

    попросту собрал рать и без всяких объяснений и побасенок захватил Молдавию.

    Потом, как было принято в Молдавии, его убили. Тут уже лопнуло терпение у

    короля Сигизмунда, и он особым указом обязал казаков " впредь не принимать

    молдавских самозванцев".

    Наконец, можно вспомнить Стефана Малого, объявившего себя чудесно

    спасшимся Петром III и занявшим черногорский престол. Но это совсем другая

    история...

    Лжедмитрию I все поначалу удавалось просто блестяще. Вступив в пределы

    России с горсточкой вооруженных людей, которую мог втоптать в землю, не

    заметив даже толком, один-единственный царский полк, " названный Дмитрий",

    однако, прямо-таки триумфально прошествовал к Москве, где и был встречен

    ликующим народом вкупе с боярами и князьями церкви. Должно же быть какое-то

    объяснение, не исчерпывающееся " слепой верой в чудесным образом спасшегося

    от убийц царевича"?

    Объяснений, строго говоря, два. И оба они, по совести, должны заставить

    задуматься и современных политологов...

    Во-первых, разумеется, политика Бориса Годунова -- вернее, общее и

    повсеместное разочарование в государе. Недовольными были все. Налоговые

    льготы, торговые привилегии, амнистии и милости, которыми Борис пытался

    умаслить все слои общества в начале царствования, со временем, как это

    обычно и бывает на Руси, как-то незаметно сошли на нет. Крестьянам

    окончательно запретили переходить к другим помещикам -- до превращения

    землепашца в вещь оставалось еще около ста двадцати лет, но и сама по себе

    отмена Юрьева дня казалась тогдашним людям неслыханным попранием

    прадедовских обычаев (примерно так и мы восприняли бы указ о запрещении

    менять место работы).

    Тем, кто стоял на общественной лестнице гораздо выше, то есть дворянам

    и боярам, пришлось тоже нелегко. Крестьянину просто-напросто запретили

    переходить от одного господина к другому, зато господа рисковали и свободой,

    и жизнью. В первые годы XVII века, когда по стране стали бродить первые

    туманные слухи о " чудесно спасшемся царевиче Димитрии", Борис Годунов, судя

    по всему, не просто испугался, а испугался крепко...

    И началась вакханалия. Самым счастливым из бояр или дворян мог считать

    себя тот, которому всего-навсего запрещали жениться (было у Бориса такое

    обыкновение). Другим приходилось покруче. Постригали насильно в монахи (как

    Федора-Филарета, отца будущего царя Михаила Романова), ссылали к черту на

    кулички, бросали в тюрьму, отбирали имущество, обдирая так, что это и не

    снилось нынешней налоговой инспекции. Государство не просто благосклонно

    внимало доносам -- активнейшим образом их поощряло. Часть имущества

    оговоренного брали в казну -- а часть шла доносчикам. " Маяком

    доносительства", на которого должны были равняться остальные, стал некий

    Воинко, холоп князя Шестунова. За донос на хозяина Борис прямо-таки

    демонстративно дал холопу волю, наградил поместьем -- и велел объявить о том

    всенародно.

    И понеслось... Как выражался один из историков, подобные меры

    " разлакомили" холопов, и доносы посыпались градом. По первому подозрению

    (чаще всего обвиняли в колдовстве, это стало таким же распространенным, как

    во времена большевиков -- обвинение в " контрреволюции") хватали самого

    обвиненного, его близких, родственников, друзей и соседей. Всех, как

    водилось, пытали самым тщательным образом. Тех, кто признавался, сажали и

    ссылали. Тех, кто упорствовал, частенько лишали языка или вешали, поскольку

    свыше было ведено считать, что запирательство как раз и есть признак

    виновности.

    Безусловно, Борис верил в " ведовство" и " дурной глаз" гораздо меньше,

    чем уверял. Однако всем, попавшим в " пытошные" по голословному навету, от

    этого было не легче.

    Никоновская летопись сообщает об этом времени так: " И сталось у Бориса

    в царствие великая смута; доносили и попы, и дьяконы, и чернецы, и

    проскурницы; жены на мужьев, дети на отцов, отцы на детей доносили".

    Предков Пушкина сослали в Сибирь по доносу собственных холопов, отобрав

    имущество. Одного из Романовых в тюрьме задушил пристав. Боярину Богдану

    Бельскому по приказу царя по волоску выщипали бороду, которой боярин

    гордился (впоследствии Богдан Бельский станет одним из приближенных

    Лжедмитрия, торжественно поклянется перед москвичами, что царевич --

    настоящий...) Будущий герой-освободитель, князь Д.М. Пожарский, сделал донос

    на своего недруга, князя Бориса Лыкова, а его мать княгиня Марья донесла на

    мать Лыкова (таков уж был тогдашний обычай -- мужчины могли делать доносы

    только на мужчин, а женщины -- на женщин, бояре должны были доносить царю,

    боярыни, соответственно, царице). Естественно, всех Лыковых законопатили " за

    приставы" * всерьез и надолго...

    * " Отдан за приставы" -- тогдашняя формулировка ареста.

    Господа, со своей стороны, отыгрывались на низших. Поскольку тогдашние

    законы о холопстве были столь же запутанными и поддававшимися двойному

    толкованию, как нынешнее налоговое законодательство, злоупотребления

    начались фантастические. Человек, нанявшийся на временную службу или

    мастеровую работу, объявлялся холопом и навсегда терял свободу -- поскольку

    все зависело от судьи, а судья был живым человеком, хотел есть-пить вволю да

    вдобавок обеспечить детушек... Иногда людей без особых придумок ловили на

    дорогах и закабаляли. Доходило до того, что сильный и богатый боярин делал

    холопами... служивших у него дворян, владельцев поместий (поместья, конечно,

    забирал себе). Правда, необходимо отметить, что находились

    простолюдины-прохвосты, которые извлекали личную выгоду и из такого

    положения дел (ибо житейская смекалка русского человека безгранична) --

    " закладывали" себя в холопы, пожив немного, обкрадывали владельца, убегали и

    повторяли этот финт, пока не попадались или, сколотив деньжонок, не отходили

    от дел (благо до удостоверяющих личность документов додумался лишь Петр I

    столетие спустя). Нужно помнить, что знатный господин, независимо от того,

    угнетал он своих " холопей" или кормил кашей с маслом, мог всегда ждать

    доноса от любого из своих людей. По язвительному замечанию историка

    Костомарова, " между господами и холопами была круговая порука: то господин

    делает насильство холопу, то холоп разоряет господина". Идиллия, некоторым

    образом. У всякого был шанс отыграться на обидчике...

    Поскольку запретный плод особенно сладок, крестьяне после " закрепления"

    бежали в массовом количестве -- и, за неимением других возможностей,

    становились разбойниками. Не то что на пресловутых " больших дорогах" -- в

    самой Москве, по свидетельствам современников, опасно было выйти ночью со

    двора, непременно получишь кистенем по голове.

    Как частенько случается перед великими и страшными потрясениями,

    косяком пошли " знамения", предвещавшие, по общему мнению, нечто неизвестное,

    но непременно страшное...

    Говорили, что в 1592 г. в северных морях появилась столь огромная

    " рыба-кит", что едва не своротила Соловецкий монастырь. Оползень,

    разрушивший в 1596 г. Печерский монастырь под Нижним Новгородом, считали

    предзнаменованием нехороших перемен. Прошли слухи, что волки и бездомные

    собаки вопреки своим обычаям пожирают друг друга, а следовательно, вновь

    появилось знамение, предвещающие, что вскорости и люди начнут грызть друг

    друга. Неизвестно откуда появились чернобурые лисицы, забегавшие даже в

    Москву, -- опять-таки " нехорошее знамение". В 1601 г. караульные стрельцы

    болтали по Москве: " Стоим мы ночью в Кремле на карауле и видим, как бы ровно

    в полночь промчалась по воздуху над Кремлем карета в шесть лошадей, а

    возница одет попольски: как ударит он бичом по кремлевской стене, да так

    зычно крикнул, что мы со страха разбежались". Бури вырывали с корнем

    деревья, переворачивали колокольни, срывали крыши; в одном месте перестала

    родиться рыба, в другом пропали птицы, в третьем уродов рожали женщины, в

    четвертом -- домашняя скотина. На небе видели по два солнца, а ночью -- по

    два месяца. В довершение всего, в 1604 г. на небе вовсе уж некстати

    объявилась комета, видимая и днем. Ходят легенды, что испуганный ею Борис

    призвал немца-астролога, и тот пугал " великими переменами" (что сталось с

    астрологом -- неизвестно, мог и унести ноги).

    И все же -- мало напоминает конец света. Бывало и тяжелее, однако

    самодержцы удерживались на престоле. И не в силах отделаться от убеждения:

    ограничься дело только этим, Борис мог и выстоять. Еще и потому, что

    государем он был крутым, не боялся рубить головы, рвать языки и забивать в

    железо, а на Руси так уж исстари повелось: властители, не боявшиеся крови,

    так и умирали властителями, и даже естественной смертью; меж тем

    расставались с престолом и жизнью исключительно те, кто был умен и исполнен

    лучших намерений, вот только замыслы свои имел глупость проводить в жизнь не

    кнутом и топором...

    Но дело еще и в том, что вскоре на Русь пришел Великий Голод...

    Летом 1601 г. на всем востоке Европы зарядили дожди -- холодные,

    проливные, бесконечные. От Пскова до Нижнего Новгорода они лили беспрерывно

    двенадцать недель. Уже в июле ударил первый снег. Весь урожай погиб -- даже

    попытки скосить недозревшие хлеба провалились. Уже в конце августа начались

    снегопады и метели, по Днепру ездили на санях " как средь зимы", на полях

    жгли костры, чтобы спасти хотя бы жалкие остатки незрелого жита. Не

    удавалось...

    1602 г. Теплая весна, поля, засеянные еще с прошлого года, неожиданно

    дали обильные всходы -- но вскоре вновь грянули " морозы превеликие и

    страшные". Всходы погибли. Лето, против прошлогоднего, было сухим и жарким.

    " Кто сеял сто мер жита, собрал одну меру, вместо ржи родилося былие..."

    Весна и лето следующего, 1603 г. выдались довольно благоприятными, но

    подстерегала другая беда -- не было семян из-за недородов двух

    предшествующих лет...

    И начался голод. Цены на хлеб мгновенно взлетели в 25 раз -- на этот

    счет есть совершенно точные воспоминания " служилых иноземцев" Жака Маржерета

    и Конрада Буссова. Оба владели в России поместьями, занимались

    хлеботорговлей и проблему знали не понаслышке.

    В пищу шло все -- кошки и собаки, мякина и сено, навоз, трава и

    коренья, даже мыши, собственный кал и солома. Впервые на Руси люди стали

    есть людей. И не только трупы... Еще один иностранец, служивший на Москве,

    Петр Петрей, рассказывает, что он видел в Москве, как умиравшая от голода

    женщина грызла своего ребенка. В столице продавались пироги с человечиной.

    Легко можно представить, что творилось в провинции. Вспоминают, что путнику

    было опасно заехать на постоялый двор -- могли тут же зарезать и съесть.

    Маржерет, оставивший интереснейшие записки о России, свидетельствовал: " Я

    был свидетелем, как четыре крестьянки, брошенные мужьями, зазвали к себе

    крестьянина, приехавшего с дровами, как будто для уплаты, зарезали его и

    спрятали в погреб про запас, сначала намереваясь съесть лошадь его, а потом

    и его самого. Злодеяние это тотчас же и открылось: тогда узнали, что эти

    женщины поступили таким образом уже с четвертым человеком".

    Точности ради нужно уточнить, что не все области страны были одинаково

    поражены голодом, а справедливости ради упомянуть, что Борис Годунов боролся

    с голодом, прилагая прямо-таки титанические усилия. Впервые в русской

    истории им была предпринята попытка регулировать цены -- естественно, на

    хлеб, запрещая поднимать их до запредельных высот. Кроме того, опять-таки

    впервые в нашей истории, по стране разъехались " продотряды", выявлявшие

    спрятанный хлеб и заставлявшие владельца продавать его по установленной

    цене.

    И вновь, в который раз на Руси, все благие намерения столкнулись с

    человеческой природой (как, впрочем, бывало не на одной лишь Руси)...

    В Курске, где урожай был особенно хорош, во Владимире, в других

    уродивших окраинах отнюдь не торопились везти хлеб в голодные районы,

    предпочитая придерживать его в ожидании " настоящей" цены. Так же поступали и

    московские хлеботорговцы. Хлеб прятали все -- бояре, купцы, монастыри -- и

    все пытались им спекулировать, уворачиваясь от грозных указов царя, елико

    возможно. Руководившие " продотрядами" чиновники сплошь и рядом за взятку

    закрывали глаза на спрятанный хлеб или на то, как в Москву отправляют

    гнилье. Зажиточные люди массами выгоняли своих холопов, чтобы не тратиться

    на прокорм, а выгоднее продать сэкономленное зерно. Должностные лица,

    ответственные на бесплатную раздачу хлеба нахлынувшим в столицу беженцам,

    делились деньгами и зерном в первую очередь со своими друзьями и родней, их

    сообщники заявлялись в лохмотьях под видом нищих, оттесняя настоящих

    бедняков. Современник пишет, что сам видел, как за хлебом приходили

    переряженные нищими дьяки. Пекари, обязанные выпекать хлеб строго

    определенного веса и величины, продавали ковриги почти непропеченными, а то

    и подливали воды для тяжести. Им рубили головы, но особого воспитательного

    значения на остальных это не производило.

    Считается, что погибло около трети населения страны. Жак Маржерет

    писал, что за два года и четыре месяца из двухсотпятидесятитысячного

    населения Москвы умерло сто двадцать тысяч. Монах Авраамий Палицын, келарь

    Троице-Сергиева монастыря, оставивший записки о Смутном времени, называет

    даже большую цифру -- 127 000.

    Спасаясь, бежали кто куда мог -- в Сибирь, на Дон, Запорожье, на

    Украину. Поскольку Борис предпринимал меры, чтобы вернуть беглых, вся эта

    многотысячная масса автоматически становилась горючим материалом, вольницей,

    готовой примкнуть к любому, кто пообещает не возвращать в прежнее состояние.

    (Немного позже по тем же мотивам воевали против Жечи Посполитой жители

    Украины -- польско-литовское государство соглашалось принять на службу лишь

    строго определенное число " реестровых казаков", однако многие, за время смут

    и бунтов успевшие полюбить вольготную жизнь бродячего " лыцаря" с сабелькой

    на боку, категорически не хотели вновь возвращаться к плугу. И потому

    возникла ситуация, кажется, не имеющая аналогов в мировой практике: в

    нескольких восстаниях участвовали не те, кто боролся против Жечи Посполитой,

    а те, кто таким образом пытался попасть в " реестровые казаки". Иными

    словами, люди воевали с государством за то, чтобы именно оно, это самое

    государство, приняло их к себе на службу и наделило привилегиями! Случай

    уникальнейший...)

    Понятное дело, разбойники расплодились в неимоверном множестве. В таком

    множестве, что перешли в несколько иную категорию -- не лесных грабителей, а

    мятежников. В 1603 г. на Москву из Северской земли двинулось огромное

    сборище " гулящего народа" под предводительством некоего Хлопки Косолапого.

    Это уже были не разбойники, а люди с некоей программой действий. Программа,

    правда, не отличалась ни новизной, ни глубиной -- занять столицу, всех

    истребить и все ограбить, -- но при широком и вдумчивом ее претворении в

    жизнь могла натворить дел нешуточных. Дошло до того, что ватага Хлопки

    первой ударила на идущие ей наперехват войска под начальством окольничьего

    Ивана Басманова, и сам Басманов был убит. Правда, Хлопку все-таки разбили,

    взяли в плен и казнили в Москве. Чуть позже родственник царя, окольничий

    Семен Годунов, двинулся с воинской силой усмирять бунты в Астрахани, но был

    разбит " воровскими казаками" и едва вырвался живым.

    Борис Годунов делал все, что мог -- искал спрятанный хлеб, держал на

    него низкие цены, начал строить каменные палаты Московского Кремля, чтобы

    дать работу многим сотням голодных беженцев. Издал указ о том, что все

    холопы, оставленные своими хозяевами без средств к пропитанию, немедленно

    получают вольную.

    Однако беды зашли слишком далеко. На дорогах уже разбойничали не просто

    беглецы от голода, но и мелкие дворяне, со своей " дружиной" искавшие легкой

    добычи. Именно после страшных лет " великого глада" стали широко

    распространяться во всех слоях населения пересуды о том, что именно Борис в

    свое время приказал убить малолетнего царевича Димитрия-Уара, сына Ивана

    Грозного от восьмой жены. И, разумеется, о том, что спасшийся царевич

    вскорости придет восстановить справедливость.

    Легко представить, какими методами боролись с распространителями

    слухов. Однако было уже поздно. Борис оказался бессилен. 13 октября 1604 г.

    Лжедмитрий I вступил в пределы России...

     






    © 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
    Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
    Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.