Предуведомление

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Предуведомление

Признаюсь честно и сразу: я несколько погрешил против истины, дав этой

главе столь завлекательный заголовок. Пристрастно говоря, в событиях,

названных впоследствии Смутой, или Смутным временем, нет особых тайн -- по

крайней мере, крупных. Мелких найдется преизрядное количество, но

по-настоящему больших, грандиозных, особо завлекательных, увы, не отыскать.

Как-никак Смута отстоит от нашего времени всего на триста лет, слишком

многие из ее очевидцев и участников оставили подробные воспоминания, слишком

развитой к тому времени была система государственного делопроизводства --

так что и официальных бумаг накопилось достаточно, и большая их часть (не в

пример другим архивам) осталась в целости. И все же... Говорят, что новое --

это попросту хорошо забытое старое. В нашем случае вполне позволительно

будет самостоятельно изобрести несколько схожий афоризм: " Тайна -- это

хорошо забытая истина". Если смотреть с этой точки зрения, в заголовке нет

ни натяжек, ни преувеличений. Смутному времени особенно не повезло -- я не

единожды имел случай убедиться, что представления о нем у наших

современников порой прямо-таки фантастические. Проистекающие из крайне

ничтожного количества точной информации, пущенной в широкий оборот. Не

только в школьных, но и в вузовских учебниках прежнего времени Смуте было

отведено до обидного мало места. Гораздо меньше, чем того заслуживают

события, в течение девяти лет сотрясавшие одну из самых больших стран мира.

Если добавить к этому стократно и справедливо осмеянное невежество совковой

интеллигенции, в качестве пищи духовной пробавлявшейся лишь модной

периодикой и не привыкшей по сию пору обращаться к источникам, научным

трудам, мемуарам современников -- картина усугубляется еще более.

А посему нечего удивляться, что в головах иных индивидуумов

наличествует форменная каша. Утверждение это отнюдь не голословно -- когда

эта книга существовала лишь в виде дерзко-туманных задумок, я долго

развлекался, задавая своим окончившим по паре-тройке институтов знакомым

незатейливые вопросы вроде: " Если из Москвы пришлось изгонять польских

интервентов, как в таком случае называется сражение, в результате которого

Москва была взята? И когда имела место эта битва? "

Результатом всегда было недоуменное молчание. Те, кто не чурался логики

и углубленной работы ума, по размышлении признавали, что и в самом деле

наблюдается некая нелепица: с одной стороны, Москва вроде бы была взята, с

другой -- никто не в силах припомнить подробностей означенного взятия...

Однако при этом все без исключения, чтобы не ударить в грязь лицом,

повторяли несколько устоявшихся штампов. Вспоминали, что пришедшие на Русь

" интервенты" были поляками, что Лжедмитрий Первый, он же беглый чернец

Гришка Отрепьев, всерьез намеревался продать Русь " чертовым ляхам" и

иезуитам, чьим тайным орудием и являлся: что Новгород и прилегающие земли

были опятьтаки захвачены " интервентами", но уже шведскими; что на зов Минина

и Пожарского русские люди поспешили под их знамена, прямо-таки теряя каблуки

от быстроты бега... Малый джентльменский набор, одним словом. Разумеется,

добавляют еще, что Отрепьев был убит " возмущенным народом", что " русское

войско" в конце концов изгнало " польских интервентов", успевших, правда, под

конец замучить незабвенного героя Ивана Сусанина.

Если бы все и в самом деле обстояло столь незатейливо, события с самого

начала назвали бы " польско-русской войной". Одной из многих. Однако наши

далекие предки отчего-то именовали этот период Смутным временем...

Я не собираюсь раскрывать какие-либо роковые тайны (их попросту нет).

Всего лишь намерен кратко изложить историю Смутного времени, опираясь

исключительно на первоисточники, главным образом русские, а волю своей

фантазии буду давать лишь в тех случаях, когда речь пойдет о тех самых

второстепенных загадках, над коими ломают голову до сих пор. И тем не менее

наберусь дерзости заявить: именно это краткое изложение основных событий

Смуты для многих как раз и станет натуральнейшей сенсацией. Потому что

раньше о многом либо умалчивалось, либо писалось столь небрежной

скороговоркой, что это " полузнание" очень быстро вылетало из памяти.

И, разумеется, по своему обычаю не смогу удержаться, чтобы не развеять

парочку устоявшихся мифов. Возможно, при этом чьи-то любимые мозоли окажутся

самым варварским образом оттоптанными, но моей вины тут нет, все, повторяю,

основано на первоисточниках. Наши предки (и не только наши, понятно) в

действительности сплошь и рядом были отнюдь не такими, какими представляются

потомкам, -- в особенности, если потомки не обременены хорошим знанием

истории, подменяя это знание полумистическими и чванными заклинаниями о

" святой Руси", решительно все беды которой происходили от козней

Кровавой борьбой претендентов на трон Европу никак было не удивить --

хлебнула досыта за столетия. Однако, если речь зайдет не просто о

претендентах, а о самозванцах, картина совершенно иная. Самозванцев в Европе

почти что и не водилось, за редчайшими исключениями, вроде Лжесебастиана

Португальского, знаменитого " Иоанна Посмертного" или " дофинов Людовиков"

Однако две страны стоят особняком -- Англия И Россия. По числу

самозванцев Англия лишь немногим уступает России (в том случае, конечно,

если мы будем считать лишь серьезных русских самозванцев, производивших

крупные возмущения). Мало того, меж Англией и Россией прослеживается некая,

прямо-таки полумистическая связь и в некоторых других печальных рекордах. И

там, и здесь примерно равно число коронованных особ, убитых соперниками либо

погибших от руки дворян. Понятно, число немалое. Генрих VIII и Иван Грозный

в некоторых отношениях выглядят прямо-таки братьями-близнецами -- первый был

женат шесть раз, второй -- восемь, оба казнили некоторых своих жен, оба

превзошли и предшественников, и преемников в массовом терроре, оба

расправлялись с высшими сановниками своих церквей (разница лишь в том, что

Генриху удалось отобрать у церкви ее земельные владения, а Иван,

добивавшийся того же, отступился). Екатерина II, с чьего прямого

соизволения, был убит ее супруг, ничем особенным не отличается от Марии

Стюарт, так же поступившей с надоевшим мужем.

Можно добавить еще, что Англии принадлежит безусловный рекорд в другом

виде междоусобиц -- когда коронованные муж и жена становились врагами и

воевали друг против друга в самом прямом смысле (Стефан и Матильда, Генрих

II и Алиенора, " французская волчица" Маргарита и Эдуард II). Впрочем, мы

Так вот, Лжедмитрий I -- чуть ли не единственный во всей Европе

самозванец, которому удалось не просто произвести возмущение, а сесть на

престол и удержаться там около года. Согласитесь, феномен примечательный. И,

как всякий феномен, заслуживает подробного рассмотрения. Почти все

предшественники и последователи Лжедмитрия, на Руси бывало дело или в

Западной Европе, кончали одинаково. Самым удачливым удавалось в лучшем

случае выиграть парочку мелких сражений -- потом на их недолгой карьере

ставили точку правительственные войска. Самые невезучие (вроде " сына и

дочери Павла I", объявившихся в Енисейской губернии, нынешнем Красноярском

крае, английского герцога Монмута или печальной памяти княжны Таракановой)

Почему-то подобные предприятия с завидной регулярностью увенчивались

успехом в Молдавии. В 1561 г. некий рыбацкий сын, выдававший себя за

племянника одного из греческих правителей, собрал украинско-польскую

вольницу, изгнал тогдашнего господаря Александра и сел на престол. Однако

продержался там лишь два года -- когда он попытался ввести в стране

европейские обычаи и жениться на дочери протестанта, молдаване взбунтовались

В 1574 г. другой самозванец, некий Ивония, назвался сыном молдавского

господаря Стефана VII и с помощью казаков занял престол. Его опять-таки

убили довольно быстро. В 1577 г. новый самозванец (некий то ли Подкова, то

ли Серняга) на сей раз объявил себя братом Ивонии. Дальше все пошло по

накатанной колее -- казаки помогли претенденту захватить молдавский престол,

но вскорости недовольные подданные прикончили и Серпягу. Надо полагать, эта

свистопляска надоела в первую очередь не молдаванам, а самим казакам --

когда в 1592 г. у них по старой памяти попытался найти поддержку очередной

соискатель молдавского престола, казаки, не мудрствуя лукаво, выдали его

полякам. Видимо, этот печальный опыт учел некий сербский искатель

приключений Михаил -- пару лет спустя, возжаждав молдавского престола, он не

стал объявлять себя родичем какой бы то ни было известной личности, а

попросту собрал рать и без всяких объяснений и побасенок захватил Молдавию.

Потом, как было принято в Молдавии, его убили. Тут уже лопнуло терпение у

короля Сигизмунда, и он особым указом обязал казаков " впредь не принимать

Наконец, можно вспомнить Стефана Малого, объявившего себя чудесно

спасшимся Петром III и занявшим черногорский престол. Но это совсем другая

Лжедмитрию I все поначалу удавалось просто блестяще. Вступив в пределы

России с горсточкой вооруженных людей, которую мог втоптать в землю, не

заметив даже толком, один-единственный царский полк, " названный Дмитрий",

однако, прямо-таки триумфально прошествовал к Москве, где и был встречен

ликующим народом вкупе с боярами и князьями церкви. Должно же быть какое-то

объяснение, не исчерпывающееся " слепой верой в чудесным образом спасшегося

Объяснений, строго говоря, два. И оба они, по совести, должны заставить

Во-первых, разумеется, политика Бориса Годунова -- вернее, общее и

повсеместное разочарование в государе. Недовольными были все. Налоговые

льготы, торговые привилегии, амнистии и милости, которыми Борис пытался

умаслить все слои общества в начале царствования, со временем, как это

обычно и бывает на Руси, как-то незаметно сошли на нет. Крестьянам

окончательно запретили переходить к другим помещикам -- до превращения

землепашца в вещь оставалось еще около ста двадцати лет, но и сама по себе

отмена Юрьева дня казалась тогдашним людям неслыханным попранием

прадедовских обычаев (примерно так и мы восприняли бы указ о запрещении

Тем, кто стоял на общественной лестнице гораздо выше, то есть дворянам

и боярам, пришлось тоже нелегко. Крестьянину просто-напросто запретили

переходить от одного господина к другому, зато господа рисковали и свободой,

и жизнью. В первые годы XVII века, когда по стране стали бродить первые

туманные слухи о " чудесно спасшемся царевиче Димитрии", Борис Годунов, судя

по всему, не просто испугался, а испугался крепко...

И началась вакханалия. Самым счастливым из бояр или дворян мог считать

себя тот, которому всего-навсего запрещали жениться (было у Бориса такое

обыкновение). Другим приходилось покруче. Постригали насильно в монахи (как

Федора-Филарета, отца будущего царя Михаила Романова), ссылали к черту на

кулички, бросали в тюрьму, отбирали имущество, обдирая так, что это и не

снилось нынешней налоговой инспекции. Государство не просто благосклонно

внимало доносам -- активнейшим образом их поощряло. Часть имущества

оговоренного брали в казну -- а часть шла доносчикам. " Маяком

доносительства", на которого должны были равняться остальные, стал некий

Воинко, холоп князя Шестунова. За донос на хозяина Борис прямо-таки

демонстративно дал холопу волю, наградил поместьем -- и велел объявить о том

И понеслось... Как выражался один из историков, подобные меры

" разлакомили" холопов, и доносы посыпались градом. По первому подозрению

(чаще всего обвиняли в колдовстве, это стало таким же распространенным, как

во времена большевиков -- обвинение в " контрреволюции") хватали самого

обвиненного, его близких, родственников, друзей и соседей. Всех, как

водилось, пытали самым тщательным образом. Тех, кто признавался, сажали и

ссылали. Тех, кто упорствовал, частенько лишали языка или вешали, поскольку

свыше было ведено считать, что запирательство как раз и есть признак

Безусловно, Борис верил в " ведовство" и " дурной глаз" гораздо меньше,

чем уверял. Однако всем, попавшим в " пытошные" по голословному навету, от

Никоновская летопись сообщает об этом времени так: " И сталось у Бориса

в царствие великая смута; доносили и попы, и дьяконы, и чернецы, и

проскурницы; жены на мужьев, дети на отцов, отцы на детей доносили".

Предков Пушкина сослали в Сибирь по доносу собственных холопов, отобрав

имущество. Одного из Романовых в тюрьме задушил пристав. Боярину Богдану

Бельскому по приказу царя по волоску выщипали бороду, которой боярин

гордился (впоследствии Богдан Бельский станет одним из приближенных

Лжедмитрия, торжественно поклянется перед москвичами, что царевич --

настоящий...) Будущий герой-освободитель, князь Д.М. Пожарский, сделал донос

на своего недруга, князя Бориса Лыкова, а его мать княгиня Марья донесла на

мать Лыкова (таков уж был тогдашний обычай -- мужчины могли делать доносы

только на мужчин, а женщины -- на женщин, бояре должны были доносить царю,

боярыни, соответственно, царице). Естественно, всех Лыковых законопатили " за

* " Отдан за приставы" -- тогдашняя формулировка ареста.

Господа, со своей стороны, отыгрывались на низших. Поскольку тогдашние

законы о холопстве были столь же запутанными и поддававшимися двойному

толкованию, как нынешнее налоговое законодательство, злоупотребления

начались фантастические. Человек, нанявшийся на временную службу или

мастеровую работу, объявлялся холопом и навсегда терял свободу -- поскольку

все зависело от судьи, а судья был живым человеком, хотел есть-пить вволю да

вдобавок обеспечить детушек... Иногда людей без особых придумок ловили на

дорогах и закабаляли. Доходило до того, что сильный и богатый боярин делал

холопами... служивших у него дворян, владельцев поместий (поместья, конечно,

забирал себе). Правда, необходимо отметить, что находились

простолюдины-прохвосты, которые извлекали личную выгоду и из такого

положения дел (ибо житейская смекалка русского человека безгранична) --

" закладывали" себя в холопы, пожив немного, обкрадывали владельца, убегали и

повторяли этот финт, пока не попадались или, сколотив деньжонок, не отходили

от дел (благо до удостоверяющих личность документов додумался лишь Петр I

столетие спустя). Нужно помнить, что знатный господин, независимо от того,

угнетал он своих " холопей" или кормил кашей с маслом, мог всегда ждать

доноса от любого из своих людей. По язвительному замечанию историка

Костомарова, " между господами и холопами была круговая порука: то господин

делает насильство холопу, то холоп разоряет господина". Идиллия, некоторым

образом. У всякого был шанс отыграться на обидчике...

Поскольку запретный плод особенно сладок, крестьяне после " закрепления"

бежали в массовом количестве -- и, за неимением других возможностей,

становились разбойниками. Не то что на пресловутых " больших дорогах" -- в

самой Москве, по свидетельствам современников, опасно было выйти ночью со

двора, непременно получишь кистенем по голове.

Как частенько случается перед великими и страшными потрясениями,

косяком пошли " знамения", предвещавшие, по общему мнению, нечто неизвестное,

Говорили, что в 1592 г. в северных морях появилась столь огромная

" рыба-кит", что едва не своротила Соловецкий монастырь. Оползень,

разрушивший в 1596 г. Печерский монастырь под Нижним Новгородом, считали

предзнаменованием нехороших перемен. Прошли слухи, что волки и бездомные

собаки вопреки своим обычаям пожирают друг друга, а следовательно, вновь

появилось знамение, предвещающие, что вскорости и люди начнут грызть друг

друга. Неизвестно откуда появились чернобурые лисицы, забегавшие даже в

Москву, -- опять-таки " нехорошее знамение". В 1601 г. караульные стрельцы

болтали по Москве: " Стоим мы ночью в Кремле на карауле и видим, как бы ровно

в полночь промчалась по воздуху над Кремлем карета в шесть лошадей, а

возница одет попольски: как ударит он бичом по кремлевской стене, да так

зычно крикнул, что мы со страха разбежались". Бури вырывали с корнем

деревья, переворачивали колокольни, срывали крыши; в одном месте перестала

родиться рыба, в другом пропали птицы, в третьем уродов рожали женщины, в

четвертом -- домашняя скотина. На небе видели по два солнца, а ночью -- по

два месяца. В довершение всего, в 1604 г. на небе вовсе уж некстати

объявилась комета, видимая и днем. Ходят легенды, что испуганный ею Борис

призвал немца-астролога, и тот пугал " великими переменами" (что сталось с

И все же -- мало напоминает конец света. Бывало и тяжелее, однако

самодержцы удерживались на престоле. И не в силах отделаться от убеждения:

ограничься дело только этим, Борис мог и выстоять. Еще и потому, что

государем он был крутым, не боялся рубить головы, рвать языки и забивать в

железо, а на Руси так уж исстари повелось: властители, не боявшиеся крови,

так и умирали властителями, и даже естественной смертью; меж тем

расставались с престолом и жизнью исключительно те, кто был умен и исполнен

лучших намерений, вот только замыслы свои имел глупость проводить в жизнь не

Но дело еще и в том, что вскоре на Русь пришел Великий Голод...

Летом 1601 г. на всем востоке Европы зарядили дожди -- холодные,

проливные, бесконечные. От Пскова до Нижнего Новгорода они лили беспрерывно

двенадцать недель. Уже в июле ударил первый снег. Весь урожай погиб -- даже

попытки скосить недозревшие хлеба провалились. Уже в конце августа начались

снегопады и метели, по Днепру ездили на санях " как средь зимы", на полях

жгли костры, чтобы спасти хотя бы жалкие остатки незрелого жита. Не

1602 г. Теплая весна, поля, засеянные еще с прошлого года, неожиданно

дали обильные всходы -- но вскоре вновь грянули " морозы превеликие и

страшные". Всходы погибли. Лето, против прошлогоднего, было сухим и жарким.

" Кто сеял сто мер жита, собрал одну меру, вместо ржи родилося былие..."

Весна и лето следующего, 1603 г. выдались довольно благоприятными, но

подстерегала другая беда -- не было семян из-за недородов двух

И начался голод. Цены на хлеб мгновенно взлетели в 25 раз -- на этот

счет есть совершенно точные воспоминания " служилых иноземцев" Жака Маржерета

и Конрада Буссова. Оба владели в России поместьями, занимались

хлеботорговлей и проблему знали не понаслышке.

В пищу шло все -- кошки и собаки, мякина и сено, навоз, трава и

коренья, даже мыши, собственный кал и солома. Впервые на Руси люди стали

есть людей. И не только трупы... Еще один иностранец, служивший на Москве,

Петр Петрей, рассказывает, что он видел в Москве, как умиравшая от голода

женщина грызла своего ребенка. В столице продавались пироги с человечиной.

Легко можно представить, что творилось в провинции. Вспоминают, что путнику

было опасно заехать на постоялый двор -- могли тут же зарезать и съесть.

Маржерет, оставивший интереснейшие записки о России, свидетельствовал: " Я

был свидетелем, как четыре крестьянки, брошенные мужьями, зазвали к себе

крестьянина, приехавшего с дровами, как будто для уплаты, зарезали его и

спрятали в погреб про запас, сначала намереваясь съесть лошадь его, а потом

и его самого. Злодеяние это тотчас же и открылось: тогда узнали, что эти

женщины поступили таким образом уже с четвертым человеком".

Точности ради нужно уточнить, что не все области страны были одинаково

поражены голодом, а справедливости ради упомянуть, что Борис Годунов боролся

с голодом, прилагая прямо-таки титанические усилия. Впервые в русской

истории им была предпринята попытка регулировать цены -- естественно, на

хлеб, запрещая поднимать их до запредельных высот. Кроме того, опять-таки

впервые в нашей истории, по стране разъехались " продотряды", выявлявшие

спрятанный хлеб и заставлявшие владельца продавать его по установленной

И вновь, в который раз на Руси, все благие намерения столкнулись с

человеческой природой (как, впрочем, бывало не на одной лишь Руси)...

В Курске, где урожай был особенно хорош, во Владимире, в других

уродивших окраинах отнюдь не торопились везти хлеб в голодные районы,

предпочитая придерживать его в ожидании " настоящей" цены. Так же поступали и

московские хлеботорговцы. Хлеб прятали все -- бояре, купцы, монастыри -- и

все пытались им спекулировать, уворачиваясь от грозных указов царя, елико

возможно. Руководившие " продотрядами" чиновники сплошь и рядом за взятку

закрывали глаза на спрятанный хлеб или на то, как в Москву отправляют

гнилье. Зажиточные люди массами выгоняли своих холопов, чтобы не тратиться

на прокорм, а выгоднее продать сэкономленное зерно. Должностные лица,

ответственные на бесплатную раздачу хлеба нахлынувшим в столицу беженцам,

делились деньгами и зерном в первую очередь со своими друзьями и родней, их

сообщники заявлялись в лохмотьях под видом нищих, оттесняя настоящих

бедняков. Современник пишет, что сам видел, как за хлебом приходили

переряженные нищими дьяки. Пекари, обязанные выпекать хлеб строго

определенного веса и величины, продавали ковриги почти непропеченными, а то

и подливали воды для тяжести. Им рубили головы, но особого воспитательного

Считается, что погибло около трети населения страны. Жак Маржерет

писал, что за два года и четыре месяца из двухсотпятидесятитысячного

населения Москвы умерло сто двадцать тысяч. Монах Авраамий Палицын, келарь

Троице-Сергиева монастыря, оставивший записки о Смутном времени, называет

Спасаясь, бежали кто куда мог -- в Сибирь, на Дон, Запорожье, на

Украину. Поскольку Борис предпринимал меры, чтобы вернуть беглых, вся эта

многотысячная масса автоматически становилась горючим материалом, вольницей,

готовой примкнуть к любому, кто пообещает не возвращать в прежнее состояние.

(Немного позже по тем же мотивам воевали против Жечи Посполитой жители

Украины -- польско-литовское государство соглашалось принять на службу лишь

строго определенное число " реестровых казаков", однако многие, за время смут

и бунтов успевшие полюбить вольготную жизнь бродячего " лыцаря" с сабелькой

на боку, категорически не хотели вновь возвращаться к плугу. И потому

возникла ситуация, кажется, не имеющая аналогов в мировой практике: в

нескольких восстаниях участвовали не те, кто боролся против Жечи Посполитой,

а те, кто таким образом пытался попасть в " реестровые казаки". Иными

словами, люди воевали с государством за то, чтобы именно оно, это самое

государство, приняло их к себе на службу и наделило привилегиями! Случай

Понятное дело, разбойники расплодились в неимоверном множестве. В таком

множестве, что перешли в несколько иную категорию -- не лесных грабителей, а

мятежников. В 1603 г. на Москву из Северской земли двинулось огромное

сборище " гулящего народа" под предводительством некоего Хлопки Косолапого.

Это уже были не разбойники, а люди с некоей программой действий. Программа,

правда, не отличалась ни новизной, ни глубиной -- занять столицу, всех

истребить и все ограбить, -- но при широком и вдумчивом ее претворении в

жизнь могла натворить дел нешуточных. Дошло до того, что ватага Хлопки

первой ударила на идущие ей наперехват войска под начальством окольничьего

Ивана Басманова, и сам Басманов был убит. Правда, Хлопку все-таки разбили,

взяли в плен и казнили в Москве. Чуть позже родственник царя, окольничий

Семен Годунов, двинулся с воинской силой усмирять бунты в Астрахани, но был

разбит " воровскими казаками" и едва вырвался живым.

Борис Годунов делал все, что мог -- искал спрятанный хлеб, держал на

него низкие цены, начал строить каменные палаты Московского Кремля, чтобы

дать работу многим сотням голодных беженцев. Издал указ о том, что все

холопы, оставленные своими хозяевами без средств к пропитанию, немедленно

Однако беды зашли слишком далеко. На дорогах уже разбойничали не просто

беглецы от голода, но и мелкие дворяне, со своей " дружиной" искавшие легкой

добычи. Именно после страшных лет " великого глада" стали широко

распространяться во всех слоях населения пересуды о том, что именно Борис в

свое время приказал убить малолетнего царевича Димитрия-Уара, сына Ивана

Грозного от восьмой жены. И, разумеется, о том, что спасшийся царевич

вскорости придет восстановить справедливость.

Легко представить, какими методами боролись с распространителями

слухов. Однако было уже поздно. Борис оказался бессилен. 13 октября 1604 г.