Лекция 17. Франция XII-XIII вв.

Определяющей тенденцией французской истории в Развитое Средневековье являлась национально-государственная консолидация, которая окончательно победила в Раннее Новое время. Эта победа стала возможной вследствие социально-экономического и этнического интегрирования близких территорий с родственным населением. Но решающую роль сыграла политика королевской власти, которая была главным идеологом и генератором централизации. Иначе невозможно объяснить, почему объединение Германии и Италии, чья социальная эволюция в принципе не отличалось от французского варианта, произошло много позже – в конце Нового времени. Успех Капетингам обеспечил отказ от стратегических, международного масштаба планов. Они занимались теми вопросами, которые были наиболее острыми на данный момент, и решение которых реально были им под силу.

Провинциальная централизациястала первым шагом в объединении Франции. В XII в. власть королей была чисто номинальной, даже в их родовом домене – графстве Парижском. Здесь их вассалы-бароны выстроили замки, образовали вокруг них банальные сеньории и не желали признавать над собой ничьей власти. Переезд из Парижа в Орлеан был настоящей проблемой, потому что короли рисковали быть захваченными в плен собственным неуправляемым вассалом. Такое путешествие было возможно только с войском и уподоблялась военному походу по вражеской территории.

Наведение порядка в собственном домене стало первой и очень непростой целью королевской политики. Так, в 1079 г. Филипп I долго осаждал, но так и не сумел взять замок Гуго де Пюизе. Перелом произошел в царствование Людовика VI Толстого (1108-1137), который разрушил замки самых непримиримых баронов Иль-де-Франса, усилил домен конфискациями и покупками, а также сооружением королевских крепостей, восстановил нормальное сообщение между Парижем и Луарой и обеспечил церкви, бюргерам и крестьянам некоторую безопасность.

Параллельно с Капетингами такую же политику в своих доменах проводили их вассалы высшего ранга – герцоги и графы. Этот процесс преодоления феодальной анархии в крупных феодальных владениях получил название провинциальной централизации, которая выделяется в качестве особого этапа преодоления феодальной раздробленности и датируется XII в.

Собирание земель– второй шаг в преодолении феодальной раздробленности. Здесь главными противниками королей стали герцоги и графы. Власть Капетингов над ними гарантировалась только тем, что как непосредственные вассалы короля они приносили ему оммаж – клятву верности. Но их вассалы, являясь по отношению к королю так называемыми арьервассалами, не были обязаны выполнять его волю и повиновались лишь своим сеньорам, что было незыблемым феодальным правилом.

Каждый титулованный сеньор был полным хозяином в своем домене. Он не платил королю никаких налогов. Чеканил собственную монету и мог не допустить в своих владениях хождения королевской. Законодательствовал, творил суд, жаловал коммунальные хартии, осуществлял прочие сеньориальные права, в их числе и право, требовать от своих вассалов поддержки в войне против короля. И они обязаны были подчиниться такому требованию, не рискуя навлечь на себя обвинение в государственной измене, потому что такого понятия просто не было. К тому же Капетинги далеко не всегда были в состоянии осуществить даже свои бесспорные права. Если какой-нибудь могущественный вассал отказывался явиться в курию, то король ничего не мог с ним поделать. Если решение королевского суда не устраивало вассала, он брался за оружие.

Реальное соотношение сил короля и его вассалов определялось размерами их доменов. Пока владения герцогов Аквитанских, Гасконских, Нормандских, графов Анжуйских, Блуаских, Тулузских, Фландрских были больше и богаче личных владений Капетингов как графов Парижских, власть королей оставалась призрачной. Поэтому центральной задачей преемников Людовика VI стало наращивание королевского домена. Тем же занимались герцогские и графские династии. Поэтому собирание Капетингами земель растянулось на полтора столетия, и вылилась во множество локальных конфликтов и сделок. К началу XIV в. королевский домен охватывал большую часть страны. Из крупных владений вне его оставались лишь герцогства Бретань и Бургундия. Цель была достигнута брачными союзами, конфискациями, покупками, наследованием выморочных земель. Два события стали главными на этом этапе государственной централизации.

1-я Столетняя война (1154-1259 гг.).В 1137 г. Людовик VII Молодой (1137-1180) женился на Алиеноре, герцогине Аквитанской, чьи владения не уступали по размерам его собственным. В результате общий домен королевской четы стал самым крупным в стране. Но в марте 1152 г. брак распался. Через два месяца Алиенора вышла замуж за Генриха Плантагенета, графа Анжу, владения которого смыкались с Аквитанией. Объединённые они в три раза превосходили королевский домен.

В 1154 г. Генрих Плантагенет вместе с английской короной унаследовал герцогство Нормандию. Теперь ему принадлежала вся западная половина Франции, от Фландрии до Пиренеев. Как король иколо Генрих II называл Людовика VII братом, оставаясь его вассалом по континентальным герцогствам и графствам. Так началось противостояние Капетингов и Плантагенетов, известное как 1-я Столетняя война.

Плантагенеты были сильнее. Но своеобразие вассально-ленной системы заставляла порой даже могущественных вассалов искать защиты у своих слабых сеньоров. Против Генриха II восстал его брат Жоффруа, который потребовал уступить ему родовое наследство Плантагенетов, а именно графства Анжу, Мен и Турень. Чтобы решить вопрос в свою пользу, Генриху II пришлось обратиться к сюзерену этих графств Людовику VII. В 1160 г. он формально подтвердил свой статус вассала Капетингов, но реально не признавал его власти над собой.

Людовик VII с помощью интриг восстанавливал против Генриха II его жену, сыновей, вассалов, но без особого успеха. Перелом пришёлся на царствование Филиппа II Августа (1180-1223). В 1189 г. Генрих II, которого предали все его родичи и вассалы, подписал навязанный французским королем договор и скоропостижно скончался. В царствование его сыновей Ричарда I Львиное Сердце и Иоанна Безземельного позиции Филиппа II Августа усилились, и в 1202 г. он начал войну против Англии. Прежде военные столкновения завершались поражением Франции, но теперь всё было по-другому. К 1204 г. Иоанн Безземельный потерял Нормандию, затем исконные владения Плантагенетов: Анжу, Мэн, Турэнь. По перемирию 1206 г. под властью английской короны остались области на юго-западе Франции: Гасконь, Сентонж, Ангумуа, Пуату. Перемирие длилось до 1214 г., когда Филипп II Август одержал главные свои победы – 2 июля при Ларош-о-Муане в Анжу над Иоанном Безземельным и 27 июле при Бувине во Фландрии над его союзниками императором Оттоном IV и графами Фландрским и Булонским.

Людовик VIII (1223-1226) развил успех, покорив Пуату. Людовик IX Святой (1226-1270) защитил эти приобретения. Наконец, в 1259 г. был заключен Парижский мир, по которому Генрих III отказался от Нормандии, Мэна, Турени и Пуату и признал себя вассалом короля Франции за те немногие лены, которые у него остались на побережье Бискайского залива. По ряду вопросов составители Парижского договора не смогли достичь согласия и поэтому были вынуждены прибегнуть к умолчаниям и оговоркам. Положение Аквитании оставалось запутанным, что в ряду других обстоятельств вызвало 2-й Столетнюю войну.

Альбигойские крестовые походы 1209-1229 гг.подчинили Капетингам Южную Францию (Лангедок), разительно отличавшуюся от Северной Франции (Лангедойля). Здесь к IX в. сложилась провансальская народность, говорившая на провансальском языке. Лангедок значительно опережал Лангедойль в социально-экономическом и культурном развитии, а провансальская литература служила образцом для всех романских народов.

В XII в. здесь распространилась учение катаров (чистых), или альбигойцев по названию их центра – города Альби. Ересь богатого и многолюдного края в самом центре христианской Европы была нетерпима для католической церкви. Поскольку Лангедок являлся владением французской короны, римский папа Иннокентий Ш в 1207 г. предложил Филиппу II Августу подавить альбигойцев. Но тот был поглощен борьбой с Плантагенетами и поэтому уклонился от этой миссии.

Ядром Лангедока было графство Тулузское, и граф Раймонд VI покровительствовал катарам. В 1208 г. папский легат Петра де Кастельно прибыл ко двору Раймонда VI Тулузского, чтобы отлучить его от церкви, и был убит по наущению графа. Папа призвал христиан к крестовому походу. Сеньоры Северной Франции составили основную массу крестоносцев и в 1209 г. двинулись на юг под предводительством Симона де Монфора. Лангедок подвергся страшному разгрому. Раймонд VI лишился владений и был изгнан. Его сын Раймонд VII сохранил Бокер, Ним и Прованс. Остальные земли достались Симону де Монфору, который в 1215 г. принес за них оммаж Филиппу II Августу.

Новый правоверный вассал был гораздо опаснее прежнего, склонного к ереси. Но ситуация благоприятствовала Капетингам. Южные сеньоры: граф Перигорский, виконт Тюреннский, епископ Лиможский и другие, чтобы избежать участи графа Тулузского, принесли оммаж Филиппу II Августу. В 1218 г. при штурме восставшей Тулузы погиб Симон де Монфор. Его наследник Амори де Монфор уступил отцовские права Людовику VIII. В 1226 г. был отлучён от церкви Раймонд VII, его земли отошли королю Франции, который сам возглавил новый крестовый поход. Южане, у которых еще не прошел ужас от предыдущих погромов, не оказали сопротивления. В 1229 г. Раймонд VII покорился Людовику IX.

Преодоление феодальной и региональной разобщенности объединенных территорий. Централизации страны мешали вассально-ленные отношения. В одних эпизодах они были действенным средством для защиты королевских интересов. Так, 1230 г., когда бароны вели феодальную войну против королевы Бланки Кастильской, правившей от имени несовершеннолетнего Людовика IX, во Франции высадилось англичане. Регентша призвала баронов на помощь. Они, прекратив мятеж, собрались под королевское знамя и отвели внешнюю угрозу.

Но в целом вассалитет был несовместим с государственностью. В 1186 г. Филипп Эльзасский, который держал лены и от короля Англии, и от короля Франции, одновременно отправил военные отряды на службу воевавшим Генриху II и Филиппу II Августу, а сам сказался больным. Были и ещё более удивительные несообразности. Любой феод король приобретал вместе с лежавшими на нем вассальными обязательствами, т. е. становился вассалом своего подданного.

Капетинги всемерно боролись с таким положением. Филипп II Август, вступая во владение Амьенским графством – леном церкви Амьена, купил у нее право не приносить ей ленной присяги, «так как, - объяснил он, - мы никому не должны и не можем приносить оммаж». После победы над Иоанном Безземельным он заставил баронов и рыцарей, державшие лены одновременно на островах и континенте, сделать выбор в пользу либо тех, либо других, покончив с двойным вассалитетом и неопределенным подданством. В конце концов, Капетинги заставили своих подданных признать, что вся иерархия Франции заканчивается королем, который не является ничьим вассалом.

Трудности усугубляла региональная субэтническая разобщенность населения. Слово «француз» звучало как «иностранец» не только у провансальцев, но и у северян. В «Деяниях нормандцев» говорится, что французы лживы и вероломны, жадны и скупы, что они всегда стремились разорить нормандцев. Мотивы вражды к «французам», под которыми понималось население Иль-де-Франса, коренного владения Капетингов, назвали бароны Пуату во время волнений 1240-1243 гг.: «Французы хотят нас поработить. Лучше уговорится с королем Англии, который далеко и не станет отнимать наше достояние».

Сгладить различия было сложно. Присоединяя к своему домену очередное герцогство, графство, баронию, король торжественно клялся соблюдать кутюмы, как назывались местные обычаи и право, т. е. заранее отказывался от каких-либо реформ. И всё-таки Филипп II Август и особенно Людовик IX сумели до известной степени унифицировать управление королевством.

Легче было организовать центральное управление.Резиденцией Капетингов был Париж. Однако, следуя древнему обычаю, они часто переезжали с места на место. Это позволяло, во-первых, за счет права на постой у подданных, особенно церкви, делать значительные сбережения в бюджетных расходах; во-вторых, видеть всё своими глазами и являть себя подданным.

Король объезжал страну вместе со своим «Дворцом» (Hotel), прямым назначением которого было содержание королевской персоны, о чём говорят названия его ведомств (ministerium): хлебное, винное, кухонное, плодовое, конюшенное и палатное. Но их главы – бутелье, шамбрие, коннетабль – отвечали не только за то, что король пьет, где почивает, на чем ездит, но и выполняли государственные функции. Шамбрие отвечал за королевскую казну, которая хранилась в сундуке под кроватью монарха. Коннетабль, начальник королевских конюшен, был главнокомандующим.

Во Дворце собиралась Королевская курия (совет). На её заседаниях должны были присутствовать все королевские вассалы, что практически было невозможно. Поэтому главная роль перешла к придворным советникам, зачастую незнатного происхождения. Главными их преимуществами были знание законов и включенность в бюрократический процесс. Их так и называли «легисты» (законники).

Функции Королевского совета дифференцировались. Особо собирались судебные заседания, получившие в XIII в. название Парламента и происходившие в Париже. Так появился Парижский парламент – верховный королевский суд. Заседания курии, принимавшие финансовые счета, получили название Счетной палаты.

Реформы Людовика IX Святого. Труднее было устроить местные органы управления. Все посты в герцогствах и графствах наследственно принадлежали местной знати. Король не имел права назначать на них своих людей. Выход был найден в организации на местах параллельных управленческих структур. Людовик IX создал новые округа: бальяжи и сенешальства, возглавлявшиеся его назначенцами: бальи, вигье, икол, сенешалами. Формально им было запрещено вмешиваться в компетенцию местных властей. Но по большей части были очень скромного происхождения, а хотели считаться важными персонами и в отношении к местным вельможам вели себя настолько агрессивно, что это не одобрялась Королевской курией. Не лучше были мелкие королевские служащие, от притеснений которых страдал простой народ. Жалобы по поводу грабительства сержантов, придирок лесников и церковных сторожей, произвола икол постоянно возрастали.

Корона не закрывала глаза на эти безобразия. Людовик IX издал указ о назначении ревизоров, чтобы «принимать и разбирать письменные жалобы, которые можно принести на нас и наших предков, а также устные заявления относительно несправедливостей и лихоимства, в которых провинились наши бальи, икол, лесничие, сержанты и их подчиненные». Но практика злоупотреблений оказалась непреодолимой. Миссии королевских ревизоров после смерти Людовика IX изменили свой характер. Главной их целью стало вымогательство денег у подданных. Таким образом, коррупция королевских чиновников стала платой за обуздание феодальной анархии.

По аналогии с административной была проведена денежная реформа.Неотъемлемой привилегией крупных королевских вассалов было право на чеканку собственной монеты. Король издал указ о хождение королевской монеты на территории всей страны наравне с любой другой, и она вытеснила из обращения местную. Формально не покушаясь на привилегии сеньоров, Людовик IX фактически их упразднял.

Судебная реформа была наиболее сложной. В феодальном мире сосуществовали два правосудия: одно можно было просить у судьи, другое – произвести самому для защиты личной и родовой чести. Право на второй способ суда, который совершался путем феодальной войны, юристы признавали только за знатью. Но и простолюдины следовали старинному обычаю мести, и вели настоящие войны.

Людовик IX ввел правило 40 дней короля, согласно которому напасть на врага можно было только через 40 дней, после объявления вражды, чтобы тот мог обратиться за помощью к правосудию. Были запрещены частные войны и ношение оружия в королевстве. Подданные, знатные и простолюдины, восприняли это как покушение на свои права.

Также Людовик IX Святой запретил судебные поединки истца и ответчика, когда правым объявлялся победитель, разрешил переносить слушание дел из сеньориального в королевский суд и подавать апелляцию на решение любых судов а королевский. Так Парижский парламент утверждался в роли верховной судебной инстанции.

Социально-экономические факторы централизации.Сыграла роль эмиграция части рыцарства. Самые беспокойные и честолюбивые, т. е. самые опасные для власти, сеньоры отправлялись на завоевание Англии и в крестовые походы.

Но главной предпосылкой централизации явилось развитие товарно-денежных связей. Выгоды от торговли заставляли людей сотрудничать, несмотря на религиозную, социальную рознь и личную неприязнь. Экономические связи цементировали страну лучше любых политических идей. Бюргеры, благополучие которых зависело от интенсивности торговли, активно поддерживали королевскую власть, даже при условии, что далеко не всегда были согласны с конкретными проявлениями её политики.

Коммунальное движение стало главной формой участия бюргерства в объединении Франции. Людовик VII начал учреждать коммуны, Филипп II Август и Людовик VIII эту политику активизировали. Пожалования совершались в обмен на деньги и военную службу коммун. Выгоды такого союза не раз подтверждались. Например, в 1188 г. коммуна г. Манта, близ нормандской границы, остановила англичан и спасла Париж.

Людовик IX не создавал новых коммун и усилил контроль над существовавшими, повелев им ежегодно представляли свои счета в Париж. Такое изменение курса объяснялось тем, что после решения проблемы сепаратизма сеньоров главная угроза единству страны стала исходить от коммун, которые желали суверенитета ничуть не меньше феодалов. Людовик IX, остановив рост политических свобод коммун, в зародыше подавив угрозу.

В то же время вольности экономического характера по-прежнему жаловались городам. Так, в Париже икол «Купцов на воде» была наделена торговыми и судебными привилегиями и мало-помалу превратилась в муниципию. С 1263 г. в ней появляется купеческий икол и четыре эшевена. Как оказалось, политический суверенитет вовсе не являлся обязательным условием экономического процветания города.

Важным условием объединения страны явилось повышение социального статуса крестьянства. Короли содействовали личному освобождению сервов, что повышало авторитет их власти. Ордонанс Людовика X от 1315 г. об освобождении королевских сервов открывался декларацией о том, что каждый человек рождается свободным, что в королевстве франков не должно быть рабов. Впрочем, свобода давалась недаром: крестьяне вносили выкуп, а не желавшие выкупаться на волю принуждались к этому. Король выражал надежду, что и другие сеньоры последуют его примеру. Ведь освобождение крестьян устанавливало прямую связь королевской власти с основной массой подданных – главным источником финансовых поступлений. Обложение королевской тальей (налогом) распространялось на всех вольных крестьян.

Освобождение крестьянства сопровождалось развитием общинного самоуправления, из которого вырастали муниципальные структуры. Деревни вслед за городами получали хартии вольностей. Короли покровительствовали новым поселениям, которые пользовались самоуправлением, издавали акты в пользу деревенских общин, которые сами устанавливали и поддерживали правопорядок на своей территории.

Королевской власти недоставало сил для преодоления анархии произвола и на низших ступенях социальной лестницы. Здесь нельзя было обойтись без инициативы рядовых подданных, а такая инициатива была по плечу только свободным людям. Освобождение сервов и коммунальное движение стали необходимым условием генезиса французского государства.