Чаша наполовину пуста. или наполовину полна? 3 страница

Почему же мы ничего не услышали о большей группе (почти половине) из ее выборки, которые прошли через развод без заметного психологического урона?

Впрочем, и тот факт, что менее половины детей чувствовали себя ущемленными в результате развода, может расцениваться как ободряющая новость. Равно как и тот факт, что все шестьдесят семей, которые она изучала, участвовали в программе на добровольных началах. Целью программы было помочь парам и их детям, страдающим от развода. Что же можно сказать о других людях, которые не чувствовали нужды в подобных консультациях. Возникает закономерный вопрос: какие результаты получила бы Валлерштейн, если цель ее программы сформулировать немного иначе: " Как чувствуют себя дети, живущие в нормальной семье? " Впрочем, оставим все это на совести самой Валлерштейн и поддержавшей ее прессы.

Но назло всей негативной информации есть все-таки обнадеживающие сведения о разведенной семье. Большая часть моих опросов респондентов, так же как и данные из предыдущих исследований, свидетельствует о том, что все они были значительно счастливее в первые годы после развода, чем в браке. Несмотря на то, что большинство доходов семей было поделено, женщинам понравилась возможность самим контролировать свою жизнь, не испытывая финансовой зависимости от доброй воли или прихоти своего супруга. Не менее любопытно мнение людей, отказавшихся от развода ради благополучия своих детей. Как правило, они сожалели впоследствии о своем решении, считая, что дети даже выиграют, оказавшись вне такой семьи, в честной, хорошо функционирующей домашней среде, даже если бы им пришлось пережить развод своих родителей.

Как видите, многое зависит от того, видите ли вы чашу наполовину пустой или наполовину полной. Впрочем, некоторые мои выводы частично или полностью совпали с заключением Валлерштейн: около пятидесяти процентов семей страдают в результате плохого развода, наносящего вред и детям, и взрослым. Другая половина семей с честью проходит через нелегкое испытание, сохраняя семейные связи и обеспечивая детям воз-ложность нормального и счастливого разлития.

Лишь одна критика неудачных вариантов еще не приближает нас к решению задачи, за исключением, может быть, самых драматических случаев. Гораздо важнее создание принципиально новых моделей, которые смогут послужить образцами поведения для родителей, собравшихся разводиться. Эти модели показывают им наиболее благоприятные варианты развода, не наносящего вреда детям. Хорошие модели помогают разводящимся приобрести новое жизненное видение, вместо того чтобы только усиливать их пессимизм. Более подробно о таких моделях я расскажу в следующих главах.

Каков вопрос — таков ответ

В то время когда я начинала мое исследование бинуклеарной семьи, мне уже было известно, что большинство исследователей развода обычно задают вопросы с негативной подоплекой. Например: " Как вы думаете, развод нанесет вред вашему ребенку? "

Для того чтобы получить более объективную картину я решила каждый раз, задавая негативный вопрос, уравнивать его позитивным. Так, например, в дополнение к такому вопросу я также спрашивала: " А как вы думаете, ваш ребенок может выиграть от вашего развода? "

В большинстве случаев позитивная часть вопроса ставилась на первое место. Почти каж-дый из опрошенных не оставлял без внимания это новшество. Многие говорили мне: никто никогда раньше не пытался узнать у них, что хорошего может привнести в их жизнь развод. Почти каждый ответил на обе части вопроса, отмечая хорошие и плохие последствия.

Я вспоминаю историю одного моего коллеги. Он объяснил студенту, как организовать и интерпретировать психологические тесты. Студент составлял психологическую характеристику по рисункам, созданным маленькими детьми. Давая ребенку листок бумаги, психолог обычно просто просил: " Нарисуй мне портрет человека". Кого именно нарисует ребенок, какие личные впечатления вложит в свое представление о человеке, включая размер и пропорции фигуры, и было главной целью вышеуказанного тестирования.

Студент-психолог изучал пятилетних детей в течение одной недели и принес рисунки своему руководителю. Он начал с первого, на котором был изображен очень маленький человечек. Руководитель и стажер вместе обсудили возможные интерпретации и сделали выводы о искаженном восприятии ребенка, о чем свидетельствовал ненормально маленький размер фигурки. Перейдя к следующему рисунку, руководитель был удивлен, увидев, что и этот ребенок тоже нарисовал очень маленькую фигурку. Затем он посмотрел другие три рисунка, отметив то же самое искажение размеров. Озадаченный подобным удивительным результатом, он попросил стажера точно повторить задание, которое тот дал детям. Стажер ответил: " Я попросил нарисовать мне фигурку человека". Дети восприняли его просьбу буквально и нарисовали уменьшенное изображение человека.

Таким образом становится понятно, почему известно так много о плохих сторонах развода. Когда людей спрашивают только о плохом, их ответы естественно направлены в эту сторону. Когда их спрашивают исключительно о проблемах, дисфункции и отрицательных эмоциях, то только такую информацию мы и можем получить. Как и рисунки в результате неправильно поставленной задачи потеряли свою способность быть диагностическим инструментом, так и предвзято заданные вопросы дают искаженный результат. А какие выводы мы можем получить в результате такого опроса?

Менее упорядоченная, зато более реалистичная структура

В исследовании бинуклеарной семьи я пыталась определить для себя предмет моего исследования, насколько это было вообще возможно.

Я сконцентрировала свое внимание на супругах, у которых имелись дети. Собирались ли они сохранять свои отношения после развода? Если да, то какой их тип они предпочтут? Что может произойти с этими семьями со временем? Какой тип родственных связей, они будут культивировать и поддерживать?

Для того чтобы получить ответ, я построила нормальный ряд ответственности. Я нашла и хорошее, и плохое, обнаружила здоровые и нездоровые тенденции, встретила отцов, видевшихся со своими детьми гораздо чаще после развода, чем до него, и таких, которые вообще редко их видели. Я познакомилась с отцами, аккуратно выплачивающими детям алименты, и с другими, постоянно уклоняющимися от уплаты.

Я обнаружила, что существует огромное количество типов послебрачных взаимоотношений, во всяком случае не меньше, чем брачных. Стараясь придерживаться объективных позиций, обнаружила послебрачные семьи всех типов, форм и стилей — и счастливые, и несчастные.

Структура бинуклеарной семьи

Большинство семей продолжают оставаться семьями и после развода, даже если они выглядят несколько иначе, чем мы привыкли. Вместо единого сообщества людей, живущих под одной крышей, члены разведенной семьи имеют два или более домашних хозяйства, которые могут (51)включать или не включать отчимов и мачех, а также многих других родственников, и составляют бинуклеарную семью. Хотя развод и изменяет структуру семьи из мононуклеарной на бинуклеарную (т.е. с двойным ядром), функции, этой новой семьи остаются практически теми же, что и были раньше: обеспечение благополучия детей, формирование и поддержание личных связей, заботы о финансовых нуждах членов семьи.

В любом случае супруги продолжают оставаться архитекторами семьи. Родственные связи и функциональная ответственность переживают развод. Равным образом поиски счастливого благополучного брака могут быть распространены и на бинуклеарную семью. Все зависит от самих людей, дисфункция характерна как для состоящих в браке, так и для разведенных. Способ семейного функционирования, психологическое здоровье людей очень зависят от поведения супругов или бывших супругов.

Современные исследования, сравнивающие детей из высококонфликтных семей, удерживающих брак, с детьми из разведенных семей, показывают, что первые страдают от нужды и морального дискомфорта больше, нежели вторые.

В самом деле, новое исследование из Англии показало, что, когда дети идут к разводу психологически благополучными, они такими же из него и выходят. Скорее, неудачный брак родителей является причиной большинства психических расстройств у детей. Раньше подобные отклонения считались результатом развода, поскольку условия их жизни до него и состояние детской психики практически не изучались.

Вы будете удивлены, узнав о широком спектре способов, с помощью которых бывшие супруги продолжают фактически оставаться в одной семье через много лет после развода. Надеюсь, что множество мифов, касающихся послеразводных отношений бывших супругов, будут развеяны после прочтения этой книги.

Роль моделей для разводящихся семей

Хотя в этой книге я использовала примеры их всех четырех групп бывших супругов, наибольшее внимание я уделила группе " сотрудничающих коллег" и тем, для кого возможен переход из группы " сердитых союзников" в группу " сотрудничающих коллег". В этом случае книга будет служить им дорожным путеводителем — для того, чтобы они смогли выбрать одну из альтернативных дорог к единому месту назначения. Признание того, что существует нормальный предсказуемый кризис в процессе развода, поможет и пережить переход от одного состояния к другому с наименьшими потерями.

Разведенные семьи в настоящий момент составляют преобладающую часть нашего общества. Все признаки указывают на тот факт, что бинуклеарная семья будет преобладающей формой семьи в XXI веке. Пора прекратить (53)сопротивление потоку социальных изменений. Бинуклеарные семьи нормальны. Наше общество нуждается в моделях поведения, способных свести к минимуму последствия стресса во время и после развода и обрести более сбалансированный взгляд на развод. Мы нуждаемся в помощи для обретения почвы семьям, чтобы им хватило на это сил в нашем все усложняющемся обществе.

Но чтобы добиться этого и объективно оценить преимущество бинуклеарной семьи, мы должны прежде освободиться от груза предрассудков вокруг развода, уходящих корнями в нашу историю, и тем самым победить страх, порожденный невежеством или заблуждением, желанием найти легкие решения.

2. ЧЕМ ЯВЛЯЕТСЯ РАЗВОД И ЧЕМ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ: ПОДНИМАЯСЬ НАД ПРЕДРАССУДКАМИ

Скажите слово развод вслух. Какие картины встанут перед вашими глазами?

На моих лекциях я слышу два различных мнения на этот счет.

" Боль, страдание, гнев, одиночество и потери" вместе с " облегчением, миром, силой, радостью, счастьем, смелостью", — отвечает одна группа. " Разбитый дом, беспризорные дети, женское движение, безответственные отцы, отсутствие семейных ценностей, отсутствие доверия", — говорит другая группа.

В какой из этих групп, по вашим предположениям, находятся разведенные, расставшиеся и повторно заключившие брак и в какой находятся те, кто еще холост или женат впервые?

Если вы не разводились, трудно себе все представить. И гораздо легче просто осудить миллионы людей, переживших его, основывая свое негативное отношение на знании лишь " ярых врагов".

Я решила побеседовать с бабушкой из одной группы. Вот вкратце то, что она мне сообщила:

" Развод стал легким только в наши дни. Это признак падения нашего общества. Люди уже не так серьезно относятся к данному ими обету, как это делали мы. Они слишком ленивы, чтобы работать над своими проблемами. В тридцать пять лет мой Бернард и я поженились и, конечно же, имели свои проблемы, но мы никогда не искали легких путей их решения! Мой отец говаривал: «Постелили постель — так ложитесь». И он был прав. И если бы каждый следовал нашему примеру, мир бы не распадался, как теперь".

И кто-то говорит то же самое или приблизительно то же самое на каждой моей лекции. Люди, состоящие в браке много лет, встают и говорят речи, характеризуя себя как искусных и стойких, а разведенных — как безответственных и незрелых. Они настаивают на своем, ну и, в общем, понятно, они очень горды своими честными достижениями. Их выступление обычно отмечается аплодисментами. Потом аудитория начинает шуметь, поднимаются руки. " Наши семейные ценности попраны", — слушаю я. " Слишком много женщин работает вне дома", " Развод — это признак распада", — заявляет кто-то еще. " Не только деградация личности, — заявляет другой, — но и деградация общества". После всего понятно, что первый разведенный, который начинает говорить, делает это очень застенчиво. Я предлагаю ему или ей продолжать, так как в конце концов в аудитории всегда находятся один или два разведенных супруга. После незначительных смешков в начале мы слышим уже совсем другую историю: " Мои родители были женаты около сорока лет. Это было ужасно. Они ненавидели друг друга постоянно, изо дня в день". Говорящий собрался с духом, прежде чем продолжить. " Мы были несчастными. У родителей было трое детей, и мы все ходили с рубцами от побоев. Я не согласен, что развод легко пережить. Это тяжелейший факт, который я, то есть мы, пережили. Каждый день мой бывшая жена и я тяжело работали, чтобы дать нашим детям возможность почувствовать семейный уют. И я думаю, в конечном итоге у нас это хорошо получилось. В общем-то, мы теперь лучшие родители, чем были до развода". Голос говорящего окреп. " Меня тошнит от этих искусственных поз и тошнит от постоянного чувства вины за сделанный нами шаг, который, я думаю, был правильно нами сделан! Разве мы хотим что-либо изменить? Разве мы не хотим дать нашим детям еще больше? " После другого взрыва аплодисментов дебаты, как правило, заканчиваются.

Понятие " развод" настолько нам знакомо, что когда мы только слышим это слово, то сразу киваем головой: " дети", " семья", " разрушение". Мы немедленно придаем выстроенной нами цепочке негативный окрас: " Угу. Это чума. Скорее остановите ее, пока еще не поздно! "

С трибуны моих лекций я снова и снова говорю миру " развод" и наблюдаю эмоции, появляющиеся на лицах моей аудитории. А затем я услышала осторожный вопрос: " Почему развод столь распространен? "

Ответы, которые обычно дают на этот вопрос, отражают отсутствие какой-либо концепции. От половины моей аудитории я услышала удивившее меня утверждение, что все хотят развестись в наши дни. Значит, действительно, кто-то ищет легкого выхода. А разве не смогли бы мы решить всю эту проблему одним кардинальным решением — сделать развод труднодостижимым? Принять развод с радостью? Тоже не выход. Это будет аналогично тотальному крушению цивилизации, которую мы имеем.

Другая половина моей аудитории аргументировала свои высказывания более основательно. Такой упрощенный подход к решению столь сложной проблемы обязательно повлечет за собой кару невиновных. Отдельные личности, которые хотят развестись, — это не проблема. Почему в увеличении разводов не обвинить общество? Развод — это всего лишь фрагмент огромной картины, и отнюдь не единственная причина падения нравов. Если бы мы могли действительно остановить развод законодательным путем, мы как общество уже давно сделали бы это.

Дискуссия могла бы идти часами — как это часто и бывало. Выводы почти всегда были схожи. Что существование одной только причины развода — это миф. И если бы была единственная причина, (58)должно существовать и единственное решение. Что, помимо единственного решения, есть и другое, еще более далекое от мифа. И если увеличивающееся количество разводов рассматривать как следствие социальных изменений, то получится очень разнообразная картина. Мы можем проследить, как комплекс факторов — политический, экономический и социальный, а также личный — работает сегодня в совокупности, чтобы сделать развод нормальным событием. Мы можем видеть, что развод — это целая часть пути развития семьи, которая менялась веками. Только таким образом можно взорвать большой черный шар мифа. Развод — это не признак болезни индивидуума или признак его ненормальности, но его гибкость и упругость. Наши семьи пытаются выжить и развиться в условиях быстро меняющегося общества.

МИФЫ О РАЗВОДЕ

Миф: Людей заставляет вступать в брак только любовь

Недавно мы могли наблюдать быстрое увеличение количества разводов и совсем недавно — изменение нашего отношения к этому процессу. Было и не менее драматическое изменение нашего отношения к браку. Веками брак основывался на экономических и социальных позициях. Это только с начала нашего столетия в основе брака появилась и любовь. С приходом индустриализации и урбанизации в двадцатых годах работа перестала сосредотачиваться в доме, и семья функционирует все меньше и меньше как отдельная экономическая ячейка. Пары затем начинают рассматривать брак как источник личного удовлетворения, романа и интимности. Со временем, в пятидесятых, романтическая любовная нота в браке становится главной — краеугольным камнем нашего отношения к семейной жизни.

Но когда эмоциональные аспекты взаимоотношений партнеров выдвигаются на первое место, брак становится уязвимым. Зарабатывая деньги вне дома и ожидая от брака удовлетворения всех наших духовных нужд, мы менее терпимы к тому браку, который не оправдал наших надежд. Преобладающие причины разводов, кроме тех, что были у наших предков (алкоголизм, уход партнера), теперь более скрыты, это чувства эмоциональной опустошенности, сексуальной несовместимости, скуки и серьезных разногласий в стиле жизни и ценностях.

Мы сегодня предпочитаем разводиться, что наши деды считали бы фривольным, так как живем гораздо быстрее, чем раньше. Всем известные цифры показывают, что время наибольшего риска — наивысший пик разводов — около четырех лет брака, То же можно сказать и о седьмом критическом годе, но теперь более популярен четвертый. В общем, средний срок около семи лет, это серединная (переломная) точка, когда до этого времени произошла уже половина разводов и половина ожидается после. Этот срок более или менее стабилен, предполагается, что средняя продолжительность современных браков будет еще короче.

Исходный любовный роман, даже самый крепкий и сильный, — очень зыбкое основание для длительного и надежного брака. В браках, основанных только на любви, в пятидесятых годах первичный роман часто умирал, роли партнеров все более разделялись, материнство прославлялось как полноправная карьера, семья поклонялась ребенку, который стоял в центре, далеко от реальной жизни. В ретроспективе легко теперь увидеть, как эта жесткая сегрегация из ролей и функций и возрастающее психологическое ожидание, окружающее брак и семью, привели к все поднимавшемуся недовольству женщин, как они пытались соответствовать в своей совсем неславной реальности сияющему мифу женитьбы (замужества) по любви. Мощные заработки мужей, их активное участие в деловом мире и отсюда их широкие взгляды и политические рекомендаций не сделали ничего, чтобы рассеять популярную картинку счастливой маленькой жены, поддерживающей огонь в домашнем очаге, целующей лепечущих младенцев и ожидающей, затаив дыхание, шагов возвращающегося с работы мужа. Историк Карл Деглер отлично говорит об этом: " Существование и характер исторической семьи зависели от подчинения женщины. Равенство женщины и институт семьи очень долго были в разногласии один с другим".

Желание изменить брак приобрело особую интенсивность в течение поздних шестидесятых и ранних семидесятых годов, когда многие пары экспериментировали с различными формами взаимоотношений. Открытый брак иногда рассматривался как путь к расширению супружеской автономии, внедряя неверность. К несчастью, многие экспериментировавшие с открытым браком стали его жертвами. В теории это казалось хорошей идеей, но на практике нужды партнеров часто приводили к конфликту, ревность поднимала свою безобразную голову, и многие браки разрушились под этим давлением. Другие браки просто умерли из-за недостатка интереса к ним. Отнимите у брака любовь и романтику или начните экспериментировать над ним так же, как над экономикой, семьей и обществом, и вы останетесь ни с чем.

Миф: Меньше шансов, что вы разведетесь, если до брака вы сначала поживете вместе

В это время также популярным становится сожительство. Такой выбор часто бывал сделан его участниками потому, что считался романтичным и более затрагивающим чувства, чем брак. Это воспринималось так же, как тест перед браком, — как средство избежать развода. Это был сюрприз, когда исследователи обнаружили, что сожительство в течение года не решает проблем первого года брачной жизни.

В самом деле, последние исследования обнаружили равно высокий уровень разводов как для тех, кто сожительствовал перед свадьбой, так и для тех, кто этого не делал. Почему? Одна из гипотез заключалась в том, что тот тип людей, который сожительствовал, был обычно менее религиозным, более либеральным и предпочитал не связывать себя общественными правилами, как те, кто не сожительствовал. Вышеописанные индивидуумы охотнее шли на развод.

Я подозреваю, что многие сожительствующие пары имеют те же проблемы, что и состоящие в браке: проблемы общения, разница в приоритетах и ценностях, противоположность темпераментов, невыполнение обязательств. И многие из этих пар ожидают, что эти проблемы просто исчезнут, когда они поженятся. Прибавьте к этому, что сожительствующие часто не приспособлены, как официально зарегистрированные или более серьезные пары, к окружающей действительности. Они гордятся этим — они бунтовщики, борющиеся против косности остального мира, — а затем, поженившись, они обнаружат, что индивидуальности и сожительство обрушатся на них вместе и сразу. Сожительство только ради любви тоже проблематично, возможно более, чем брак, в который вступают только ради сексуальных отношений.

Миф: Чем дольше длится ваш брак, тем он лучше

Быстрый рост числа разводов, который начался в конце шестидесятых, может быть проиллюстрирован следующими подсчетами: около тридцати процентов пар, которые зарегистрировали брак в 1952 году, развелись к своей 25-й годовщине; парам, поженившимся в 1956 году, понадобилось только двадцать лет, чтобы развестись; тем, кто, зарегистрировал брак в 1962 году, понадобилось уже 15 лет, и парам, поженившимся в 1967 году, — около 10 лет. Те браки 1952 года, которые распались в конце семидесятых годов, и составили максимальное количество — в это время число разводов достигло апогея.

Такое положение дел означало не то, что более ранние по времени браки были более прочными, а скорее всего то, что в шестидесятых и семидесятых годах общество подошло к новой концепции брака.

Я вспоминаю вечер, когда я сказала моей маме, что мой муж и я разошлись. Она была этим шокирована: " Но никто в нашей семье не разводился. Ни даже твоя тетя Ева и дядя Мейер! " Это была несчастная пара, чья ежедневная жизнь проходила так далеко друг от друга, насколько это было возможно. " Но, ма, — протестовала я, — тетя Ева и дядя Мейер не разговаривали друг с другом десять лет! Они вели ужасную жизнь! " — " Может быть, и так, — ответила моя мама с презрением, — но это же не причина для развода". По мнению моей матери, любой брак лучше, чем одиночество, каждый развод позорен и греховен.

Миф: Рост разводов означает, что мы не любим вступать в брак

Но все это не означает, что брак — это недолговечный жизненный институт. Статистика девяностых годов свидетельствует о популярности брака. Число свадеб в Соединенных Штатах достигло самой высокой отметки в 80—90 годах — 95 процентов мужчин и 94 процента женщин от сорока пяти до пятидесяти четырех лет вступили в брак. На самом деле мы любим брак так сильно потому, что многие из нас хотят вступит в него не раз и не два. Повторные браки составляют около половины всех новых свадеб каждый год. Хотя брачный рейтинг упал в некоторых странах за последние годы, откровенно говоря, браки сегодня популярны так же, как и раньше. Если брачный рейтинг остается сказочно стабильным, то количество разводов постоянно увеличивается. Число разводов в Соединенных Штатах поднялось до 71 процента в 1970 году, в то время как число браков — на 19 процентов. Люди не хотели терпеть брак, если он им мешал, а многие предпочли вообще от него отказаться.

Но, кажется, теперь мы разобрались в двойственной природе романтической любви: она может быть мощным, великодушным и созидательным чувством, но роман не обязательно должен заканчиваться браком. Мы также поняли, что эта причина для вступления в брак в ранние сроки, так же как и отсутствие определенного социального положения и материальной базы, не способствует созданию стабильной семьи.

Интересно: чем ближе мы подходим к XXI веку, тем больше признаков того, что мы становимся менее романтичными и более практичными, это же можно отнести и к браку. Старинная практика сватовства снова в моде. Популярность клубов для одиноких, которые объединяют людей с одинаковыми интересами, одного происхождения и образования, наводит на мысль о важности проблем происхождения и совместимости.

Наше поведение сегодня свидетельствует: вместо рассматривания развода как признака упадка мы двигаемся по направлению к более высокому уровню оценки ценностей, чтобы сделать наши браки более счастливыми, чем это было у наших предков. Мы гораздо просвещеннее относительно многих факторов, составляющих брак, как общество мы стали более гибкими и уступчивыми касательно многих причин, по которым люди вступают в брак. Мы ждем от брака большего и менее расположены терпеть плохие браки. Медленно двигаемся к тому, чтобы принять развод как выход из невыносимых и бесчувственных браков. Для большинства людей предпочтительнее вступление в брак, чем одиночество, хотя страдания от развода и всех сопровождающих его стрессов, которые не исчезли сегодня и не исчезнут в будущем, удерживают многих от регистрации снова и снова. Как сказал Самюэль Джонсон: " Повторная свадьба — это триумф надежды над опытом".

Миф: Развод — это бич современности

История информирует нас о том, что вопреки нашим представлениям о современности развода общество проторило дорожку к расторжению брака в тандеме с устраиванием свадеб. Развод — это такая же часть общественных отношений, как и брак. История нам предоставляет множество примеров долгих разводов.

Вопреки глупым и надоевшим высказываниям о загнивающей американской семье, некоторыми, имеющими свои интересы, помещаемой на самое дно, для нас важно то, что существует и наша личная оценка происходящего, основывающаяся на существующих фактах, которые мы не можем и не должны отбрасывать. История подтверждает это.

Первая книга помощи самому себе, посвященная разводу, под названием " Как развестись" была опубликована в 1859 году в Нью-Йорке. Первый официально зарегистрированный развод в Соединенных Штатах состоялся почти двумя веками раньше.

В 1639 году в Пуританский суд Массачусетса обратилась за разводом жена Джеймса Лкжсфорда, потому что ее муж уже имел одну жену. Развод состоялся, мужа-двоеженца нашли, посадили в тюрьму, а потом сослали в Англию. Следующий развод состоялся двумя годами позднее, в 1643 году. Анна Кларк подала на развод, потому что ее муж покинул ее и жил с другой женщиной. В те дни адюльтер был единственным основанием для развода, да еще и при определенных специфических условиях. Мужу было разрешено развестись с женой, если она была ему неверна (и если факт имел место, то ее осуждали, изгоняли из общества или даже приговаривали к смерти), но для женщины нужны были дополнительные причины. В случаях с миссис Люксфорд и миссис Кларк этими основаниями были двоеженство и уход мужа.

Немного раньше, чем в конце 1700-х годов, Тимоти Дуайт, впоследствии президент Йельского университета, осудил высокое число разводов, наблюдавшееся в то время. Он находил непостижимым, что один брак на сотню коннектикутских пар распадался. Только через пятьдесят лет тот факт, что Эндрю Джексон женился на разведенной женщине, вызвал жуткий скандал, когда он баллотировался в президенты, (68)но это не помешало его выборам в 1828 году, перевыборам в 1832 году. Социальные реформаторы, такие, как Роберт Оуэн и Элизабет Кэди Стентон, пытались убедить общественность снова и снова либерализовать развод, сделать его более равноправным и позволить людям расторгать неудачные браки.

Миф: Суровые законы обуздают развод. Позволять или не позволять разводиться?

В пуританской Америке в 1600-х годах развод производился церковью, она распоряжалась и заключением браков и другими общественными делами. Между 1600- и 1800-ми годами это стало прерогативой государства. Секуляризация стала краеугольным камнем новых Соединенных Штатов. В то время была определена и узаконена государственная религия и создана Конституция. За эти два столетия развод стал законным в Америке и в большинстве западных стран. Решение сделать семейные дела частью гражданского законодательства далось нелегко. Те, кто верил, что семья должна оставаться под эгидой церкви, верил в это страстно, как делают их сторонники и сегодня. Они считали, что если сделать развод более легким, то это разрушит американскую семью.

Развод не должен быть обычным явлением, он не должен иметь место, утверждали и утверждают эти сторонники, за исключением наиболее экстремальных случаев — когда муж бросает жену и уходит, не обеспечивает ее в случае двоеженства и иногда импотенции.

Ранние американские законы о разводе принимались очень жесткие, как мы видели, даже в давние времена в скандинавских странах они были гораздо либеральнее. И ранее 1734 года несовместимость, заболевание, пьянство и жестокость, грубость между супругами были основанием для развода шведской семьи. В 1796 году Дания разрешила три года отдельной жизни, чтобы потом объявить о распаде брака. Дальше на юг, в Пруссии, печально известной своей агрессивностью, были выработаны основания для разводов в 1751 году. В 1752 году во Франции, если пара подавала на развод вместе, то получала разрешение по взаимному согласию, как и в современности, где разводящиеся не имеют претензий друг к другу, им даже не надо было давать объяснений. Паре предлагался долгий испытательный срок, в течение которого родственники прикладывали все усилия для их примирения.