Гла­ва 2. Ри­та час­то за­думы­валась, что ста­лось бы с ми­ром, ес­ли бы в нем бы­ла ма­шина, точ­но вы­чис­ля­ющая по­тен­ци­ал че­лове­ка.

Ри­та час­то за­думы­валась, что ста­лось бы с ми­ром, ес­ли бы в нем бы­ла ма­шина, точ­но вы­чис­ля­ющая по­тен­ци­ал че­лове­ка.

Ес­ли ДНК оп­ре­деля­ет рост или фор­му ли­ца, то по­чему не про­чие, ме­нее оче­вид­ные ме­лочи? На­ши ма­мы, па­пы, ба­буш­ки, де­душ­ки, все и каж­дый, в кон­це кон­цов - итог со­еди­нения кро­вей, тек­ших в ве­нах пред­ков. Бес­пристрас­тная ма­шина мог­ла бы про­читать всю эту ин­форма­цию и по­казать ее зна­чение так же прос­то, как из­ме­рить рост и вес.

Что, ес­ли кто-то мог бы от­крыть фор­му­лу, рас­кры­ва­ющую тай­ны все­лен­ной, а он хо­чет стать пи­сате­лем фан­тасти­ки? Что, ес­ли у ко­го-то был по­тен­ци­ал соз­дать не­пов­то­римые гас­тро­номи­чес­кие де­лика­тесы, а ему бы­ла бы по сер­дцу стро­итель­ная ин­же­нерия? Есть то, что хо­чет­ся де­лать, и то, к че­му есть приз­ва­ние. Ес­ли эти ве­щи не сов­па­да­ют, то ко­торый из пу­тей при­ведет к счастью?

Ког­да Ри­та бы­ла ма­лень­кой, у нее бы­ло два да­ра: иг­рать в под­ко­вы и изоб­ра­жать плач. Мысль о том, что в ее ДНК со­дер­жится по­тен­ци­ал стать ве­ликим во­ином, да­же не мог­ла прий­ти ей в го­лову.

По­ка в пят­надцать лет не по­теря­ла ро­дите­лей, она бы­ла обыч­ным ре­бен­ком, ко­торо­му не нра­вились собс­твен­ные мор­ковно-ры­жие во­лосы. Бы­ла не осо­бен­но спор­тивной и при­носи­ла из шко­лы сред­ние оцен­ки. Не бы­ло че­го-то не­обыч­но­го и в ее не­люб­ви к сель­де­рею и бол­гар­ско­му пер­цу. Толь­ко ее спо­соб­ность си­мули­ровать плач бы­ла дей­стви­тель­но не­ор­ди­нар­ной. Ей не уда­валось оду­рачить лишь мать, чей ор­ли­ный взор про­никал сквозь все улов­ки, но всех ос­таль­ных она мог­ла зас­та­вить есть с ее рук нес­коль­ки­ми се­кун­да­ми " слез­ных ра­бот". Дру­гой от­ли­читель­ной чер­той Ри­ты бы­ли унас­ле­дован­ные от ба­буш­ки ры­жие во­лосы. Ни­чем дру­гим от ос­таль­ных трех­сот с лиш­ним мил­ли­онов аме­рикан­цев она не от­ли­чалась.

Их семья жи­ла в Питт­сфил­де - ма­лень­ком го­род­ке к вос­то­ку от ре­ки Мис­си­сипи. Не в Питт­сфил­де из Мас­са­чусет­са или из Фло­риды, а в Питт­сфил­де из Ил­ли­ной­са. Отец был млад­шим ре­бен­ком в семье мас­те­ров джиу-джит­су и дру­гих бо­евых ис­кусств. Но Ри­те не хо­телось ид­ти в во­ен­ную ака­демию или за­нимать­ся спор­том. Ей по ду­ше бы­ли до­маш­няя жизнь и раз­ве­дение сви­ней.

За ис­клю­чени­ем тех мо­лодых ре­бят, что за­писы­вались в ОСС, весь ос­таль­ной Питт­сфилд жил мир­ной жизнью и был мес­том, где лег­ко за­быть, что че­лове­чес­тво ве­дет вой­ну про­тив чу­жого и опас­но­го вра­га.

Ри­та ни­чего не име­ла про­тив жиз­ни в ма­лень­ком го­род­ке и не осо­бо хо­тела ви­деть ко­го-то, кро­ме его, при­мер­но, че­тырех ты­сяч жи­телей. День за днем слу­шать визг сви­ней мог­ло бы на­до­есть, но воз­дух был чис­тым, а не­бо - бес­край­ним. А еще она зна­ла по­тай­ное мес­течко, где всег­да мож­но бы­ло по­меч­тать или по­ис­кать цвет­ки кле­вера с че­тыре­мя ле­пес­тка­ми.

Один ста­рый от­став­ной трей­дер дер­жал в их го­роде уни­вер­саль­ный ма­газин. Он про­давал все: от про­дук­тов с инс­тру­мен­та­ми, до не­боль­ших се­реб­рянных крес­тов, пред­по­ложи­тель­но от­пу­гивав­ших Ми­миков. Там да­же был на­тураль­ный ко­фе, ко­торо­го ниг­де боль­ше бы­ло не най­ти.

Боль­шинс­тво па­хот­ных зе­мель в раз­ви­ва­ющих­ся стра­нах ста­ли пус­ты­ней от на­паде­ний Ми­миков. Так что, про­дук­ты рос­ко­ши, вро­де ко­фе, чая и та­бака, дос­тать ста­ло очень слож­но. Вмес­то них по­яви­лись за­мени­тели и ис­кусс­твен­но аро­мати­зиро­ваные вку­совые до­бав­ки. Обыч­но они ус­ту­пали ори­гина­лам.

Го­род Ри­ты был од­ним из го­родов, пос­тро­еных в по­пыт­ке обес­пе­чить про­дук­та­ми и ско­том го­лода­ющую на­цию и ее ар­мию.

Пер­вой жер­твой на­паде­ний Ми­миков ста­ли са­мые у­яз­ви­мые - бед­ней­шие ре­ги­оны Аф­ри­ки, Юж­ной Аме­рики и ар­хи­пела­ги Юго-Вос­точной Азии. Стра­ны, у ко­торых не бы­ло средств для обо­роны, наб­лю­дали, как нас­ту­па­ющая пус­ты­ня по­жира­ет их зем­лю. Лю­ди пе­рес­та­вали вы­ращи­вать то­вар­ные куль­ту­ры, та­кие как ко­фе, чай и спе­ции, ко­торых жда­ли в бо­гатых ре­ги­онах, и на­чина­ли рас­тить ос­новное - бо­бы и сор­го - хоть что-то, что­бы пре­дот­вра­тить го­лод. Раз­ви­тые стра­ны, в ос­новном, бы­ли спо­соб­ны ос­та­новить Ми­миков на по­бережье, но боль­шая часть про­дук­тов, счи­тав­шихся са­мо-со­бой ра­зуме­ющи­мися, про­пала с рын­ков и ма­газин­ных по­лок в од­но­часье.

Отец Ри­ты вы­рос в ми­ре, где да­же уро­жен­цы сред­не­го за­пада мог­ли есть све­жие су­ши каж­дый день, и был, без пре­уве­личе­ния, ко­фей­ным нар­ко­маном. Он не ку­рил и не пил, его пун­кти­ком был ко­фе. Час­тень­ко он брал Ри­ту за ру­ку и тай­ком от ее ма­тери они шли в ма­газин ста­рика.

У ста­рого тор­говца бы­ли брон­зо­вая ко­жа и пу­шис­тая бе­лая бо­рода.

Ког­да он не рас­ска­зывал ис­то­рии, то же­вал мунд­штук каль­яна в пе­реры­вах меж­ду за­тяж­ка­ми. Он про­водил дни в ок­ру­жении эк­зо­тичес­ких то­варов из стран, о ко­торых боль­шинс­тво ок­ру­жа­ющих да­же не слы­шало. Там бы­ли ко­ван­ные из се­реб­ра ста­ту­эт­ки жи­вот­ных, гро­тес­кные кук­лы и рез­ные то­темы с изоб­ра­жени­ями ди­ковин­ных зве­рей и птиц. Воз­дух в ма­гази­не был про­питан пь­яня­щим со­чета­ни­ем каль­ян­но­го ды­ма, не­ведо­мых спе­ций и на­тураль­ных ко­фей­ных зе­рен, все еще не­сущих на­мек на пло­дород­ные края, где они вы­рос­ли.

- Эти зер­на из Чи­ли. Эти из Ма­лави, в Аф­ри­ке. А эти про­еха­ли весь Шел­ко­вый путь из Вь­ет­на­ма в Ев­ро­пу - рас­ска­зывал он Ри­те. Для нее зер­на выг­ля­дели оди­нако­выми, но ей нра­вилось по­казы­вать на ка­кой-то из сор­тов и слу­шать, как ста­рик та­рато­рит его ро­дос­ловную.

- А есть се­год­ня что-то из Тан­за­нии? - Ее отец раз­би­рал­ся в ко­фе от­лично.

- Что, ты уже при­кон­чил прош­лую пар­тию?

- Ты за­гово­рил как моя же­на! Что мне от­ве­тить? Это мой лю­бимый сорт.

- А как нас­чет вот это­го? Эти зер­на - неч­то осо­бен­ное! Ко­фе " Пре­ми­ум Ко­на", вы­ращен­ный на Боль­шом Ос­тро­ве Га­ва­ев. Его ред­ко встре­тишь да­же в Нью-Й­ор­ке или Ва­шин­гто­не. Ты толь­ко вдох­ни этот аро­мат!

Мор­щинки на ли­це ста­рика сло­жились в склад­ки, ког­да он улыб­нулся. За­мет­но впе­чат­ленный отец Ри­ты скрес­тил ру­ки на гру­ди. Он нас­лаждал­ся этой труд­ной ди­лем­мой. Сто­леш­ни­ца бы­ла нем­но­го вы­ше Ри­тиной го­ловы, так что ей приш­лось встать на цы­поч­ки, что­бы по­луч­ше ви­деть.

- Они взя­ли Га­ваи. Я смот­ре­ла в но­вос­тях.

- Вы от­лично ин­форми­рова­ны, юная ле­ди.

- Не на­до сме­ять­ся. Де­ти смот­рят нам­но­го боль­ше но­вос­тей, чем взрос­лые, ко­торых толь­ко и ин­те­ресу­ют бей­сбол с фут­бо­лом.

- Вы, ко­неч­но, пра­вы. - Ста­рик по­тер лоб, - Да, это пос­ледняя пар­тия. Пос­ледний ко­фе Ко­на на Зем­ле. И ког­да он кон­чится, боль­ше его уже не бу­дет.

- Где вы бе­рете та­кие ве­щи?

- А это мой сек­рет, до­рогая.

Кре­мово­го цве­та зер­на, на­пол­нявшие пень­ко­вый ме­шок, бы­ли нем­но­го круг­лее, чем боль­шинс­тво ко­фей­ных зе­рен, но во всем ос­таль­ном выг­ля­дели со­вер­шенно обыч­ны­ми.

Ри­та взя­ла од­но из зе­рен и рас­смот­ре­ла. Оно бы­ло не­об­жа­рено, прох­ладно и при­ят­но на ощупь. Ри­та пред­ста­вила, как эти зер­на гре­лись под Сол­нцем, си­яв­шим на ла­зур­ном не­бе, рас­прос­тертом от го­ризон­та до го­ризон­та. Отец рас­ска­зывал ей о не­бе над ос­тро­вами. Ри­та не воз­ра­жала, не­бо над Питт­сфил­дом бы­ло по­жиже и во­дянис­то си­ним, но уви­деть не­беса, на­пол­нившие эти зер­на теп­лом Сол­нца, ей за­хоте­лось лишь од­нажды.

- Лю­бите ко­фе, юная ле­ди?

- Не очень. Он не слад­кий. Я пред­по­читаю шо­колад.

- Жаль.

- Но ко­фе хо­рошо пах­нет. А этот точ­но пах­нет луч­ше всех. - до­бави­ла Ри­та.

- Ах, ну тог­да вы не сов­сем без­на­деж­ны! Как нас­чет пе­ренять мой ма­газин, ког­да я уй­ду на пен­сию? Что ска­жете?

Ри­тин отец, до то­го не от­ры­ва­ясь гля­дев­ший на ко­фей­ные зер­на, прер­вался:

- Не зак­ла­дывай лиш­них идей в ее го­лову! Нам ну­жен кто-то, кто по­забо­тит­ся о фер­ме, а кро­ме нее у нас ни­кого нет.

- Мо­жет, тог­да она най­дет пер­спек­тивно­го маль­чи­ка или де­воч­ку, что­бы мне бы­ло, ко­му пе­редать мой ма­газин, а?

- Не знаю, я по­думаю. - Рав­но­душ­но от­ве­тила Ри­та.

Отец пос­та­вил на мес­то ме­шочек ко­фе, ко­торым лю­бовал­ся, нак­ло­нил­ся и заг­ля­нул в ее гла­за.

- Я ду­мал, ты хо­чешь по­могать нам на фер­ме?

- Пусть ре­бенок сам ре­шит! - То­роп­ли­во вме­шал­ся ста­рик, - У нас по-преж­не­му сво­бод­ная стра­на!

Ого­нек блес­нул в юных Ри­тиных гла­зах:

- Пра­виль­но, па­па. Мне на­до сде­лать вы­бор, вер­но? Ну, до тех пор, по­ка ме­ня не при­зовут в ар­мию.

- Не лю­бите ар­мию, а? Но зна­ете, в ОСС не так уж пло­хо.

- Ты раз­го­вари­ва­ешь с мо­ей до­черью! - нах­му­рил­ся Ри­тин отец.

- Так ведь пос­ле во­сем­надца­ти лю­бой мо­жет приз­вать­ся. У всех есть пра­во за­щищать свою стра­ну, так же, как сы­на или дочь. Это от­личная воз­можность.

- Я прос­то не уве­рен, что хо­чу ви­деть мою дочь во­ен­ной.

- Лад­но, я и не со­бира­юсь за­писать­ся в ар­мию при пер­вой же воз­можнос­ти, пап!

- О, и по­чему же? - На ли­це ста­рика за­иг­ра­ло не­под­дель­ное лю­бопытс­тво.

- Ми­мики несъ­едоб­ны. Я чи­тала в книж­ке. А жи­вот­ных нель­зя уби­вать прос­то ра­ди убий­ства, ес­ли вы не со­бира­етесь их есть. Так го­ворят все, и учи­теля, и пас­тор.

- Вы со­бира­етесь стать весь­ма са­мос­то­ятель­ной, ког­да под­расте­те, не прав­да ли?

- Я прос­то хо­чу быть как все.

Ста­рик и Ри­тин отец об­ме­нялись по­нима­ющи­ми улыб­ка­ми, а Ри­та так и не по­няла, что же их рас­сме­шило.

Че­тыре­мя го­дами поз­же Ми­мики ата­кова­ли Питт­сфилд. Их на­паде­ние приш­лось на се­реди­ну не­обы­чай­но су­ровой зи­мы, ког­да го­род за­мер, ско­ван­ный сне­гом, вы­падав­шим быс­трее, чем его ус­пе­вали уби­рать.

В то вре­мя еще ник­то не знал, что пе­ред ата­кой Ми­мики по­сыла­ют неч­то, по­доб­ное раз­ве­дот­ря­ду - не­боль­шую, быс­тро дви­жущу­юся груп­пу, за­дача ко­торой - зай­ти так да­леко, как это воз­можно, и за­тем вер­нуть­ся с ин­форма­ци­ей для ос­таль­ных. В том ян­ва­ре три ми­мика прос­коль­зну­ли ми­мо ка­ран­ти­на ОСС, и не­заме­чены­ми проб­ра­лись вверх по ре­ке Мис­си­сипи.

Ес­ли бы жи­тели го­рода не за­мети­ли неч­то, по­доз­ри­тель­но дви­гав­ше­еся в те­ни, то, ско­рее все­го, раз­вед­груп­па не об­ра­тила бы на Питт­сфилд, с его ста­дами ско­та и ак­ра­ми ферм, осо­бого вни­мания. Но выш­ло так, что выс­трел из охот­ничь­его ружья ноч­но­го сто­рожа обер­нулся бой­ней.

Го­род­ская ох­ра­на бы­ла обез­дви­жена сне­гом, а ОСС смог­ло пе­реб­ро­сить взвод сол­дат на вер­то­лете лишь че­рез нес­коль­ко ча­сов. К то­му вре­мени по­лови­на зда­ний в го­роде сго­рела дот­ла, а из по­луто­ра ты­сяч пос­то­ян­ных жи­телей по­гиб каж­дый тре­тий. Сре­ди них бы­ли мэр, про­повед­ник, и ста­рик из уни­вер­саль­но­го ма­газин­чи­ка.

Муж­чи­ны, выб­равшие вы­ращи­вание ку­куру­зы вмес­то служ­бы в ар­мии, по­гиба­ли, за­щищая свои семьи. Стрел­ко­вое ору­жие бы­ло бес­по­лез­но про­тив ми­миков. Пу­ли толь­ко ри­коше­тили от их тел. А копья Ми­миков про­шива­ли де­ревян­ные и да­же кир­пичные сте­ны до­мов с лег­костью.

В кон­це-кон­цов, обор­ванная куч­ка го­рожан по­беди­ла трех ми­миков го­лыми ру­ками. Они вы­жида­ли, ког­да те со­берут­ся стре­лять, и бе­жали меж­ду ни­ми, что­бы копья од­но­го по­пада­ли в дру­гого. Так они раз­де­лались с дву­мя Ми­мика­ми и прог­на­ли треть­его.

Уми­рая, мать все еще прик­ры­вала Ри­ту собс­твен­ны­ми ру­ками. Сквозь снег, Ри­та ви­дела, как сра­жал­ся и по­гиб ее отец. Дым спи­ралью зак­ру­чивал­ся вверх от по­жара, и блес­тки искр раз­ле­тались в но­чи. Не­бо пы­лало кро­ваво-крас­ным.

Ле­жа под ос­ты­ва­ющим те­лом ма­тери, Ри­та раз­мышля­ла. Бу­дучи на­бож­ной хрис­ти­ан­кой, мать го­вори­ла, что прит­во­рять­ся пла­чущей - ложь, а за ложь Бог не до­пус­тит ее бес­смертную ду­шу в рай. Ког­да мать ска­зала, что, ес­ли Ми­мики не лгут, то по­падут в рай, Ри­та ра­зоз­ли­лась. Ми­мики бы­ли да­же не с Зем­ли! У них нет ду­ши, так ведь? А ес­ли есть, удив­ля­лась Ри­та, и они прав­да по­падут в рай, то что, лю­ди с Ми­мика­ми бу­дут сра­жать­ся и там? Мо­жет, те­перь это ожи­дало и ее ро­дите­лей?

Пра­витель­ство от­пра­вило ее жить у даль­них родс­твен­ни­ков. Ри­та ук­ра­ла пас­порт бе­жен­ца, жив­ше­го в ко­нуре по со­седс­тву, и быв­ше­го на три го­да стар­ше нее, и нап­ра­вилась на при­зыв­ной пункт ОСС.

Пов­сю­ду в стра­не лю­ди ус­та­ли от вой­ны. ОСС бы­ли нуж­ны все сол­да­ты, ко­торых толь­ко мож­но бы­ло раз­до­быть.

За ис­клю­чени­ем тех, кто со­вер­шил дей­стви­тель­но тяж­кое прес­тупле­ние, ар­мия не от­ка­зыва­ла ни­кому, так что, хоть юри­дичес­ки Ри­та и не бы­ла дос­та­точ­но взрос­лой для при­зыва, офи­цер при­зыва лишь ед­ва гля­нул на ее кра­деный пас­порт и сра­зу про­тянул кон­тракт.

Ар­мия пре­дос­тавля­ла лю­дям пос­ледний день, что­бы они мог­ли по­думать и из­ме­нить ре­шение, ес­ли хо­тели. Ри­та, чья фа­милия те­перь бы­ла Вра­тас­ки, про­вела этот день на жес­ткой скамье у две­рей при­зыв­но­го пун­кта.

Она не сом­не­валась ни се­кун­ды. Единс­твен­ным же­лани­ем Ри­ты ста­ло же­лание пе­ребить, втор­гших­ся на ее пла­нету, Ми­миков до пос­ледне­го. Она зна­ла, что смо­жет это сде­лать, ведь она бы­ла до­черью сво­его от­ца.