Часть вторая 8 страница

— Я не единственная, кто может исправить ошибку, мам.

— Я уже не молода, — сказала Каролина. — Я упустила свой шанс, я знаю.

— Поэтому мы с тобой и встречаемся вот так — за обедом.

— Конечно.

— И поэтому ты хотела, чтобы я взяла на себя галерею. Тогда у нас было бы хоть что-то общее.

— Ты когда-нибудь задавалась вопросом, откуда у галереи такое название? ДЖЕЙСИ. Отец назвал ее в честь нас троих по первым буквам наших имен. Он думал, что мы всегда будем вместе. — Она вздохнула. — Еще одно мое сожаление.

Джудит поднялась со стула. Руки ее уже не дрожали, она давно, несколько месяцев, а может быть, и лет, не чувствовала себя такой сильной. Она не знала, как исправить все ошибки, которые совершила, но пора было их исправлять. Одну за другой.

— В субботу я веду Грейс в океанарий. Почему бы тебе не пойти с нами?

Каролина неуверенно улыбнулась.

— Ты серьезно? Я могла бы встретить вас у парома. Скажем, в одиннадцать. А потом мы пообедаем в «Айваре». Вы с отцом когда-то любили бросать картофель чайкам.

В голове Джуд ожило воспоминание: она стоит на набережной вместе с родителями и швыряет чайкам, кружащим над водой, кусочки картофеля. «Вот так, заинька… У ребенка меткая рука, правда, Каро?»

— Он любил нас обеих, — сказала Джуд.

Каролина кивнула.

— Как хорошо наконец-то поговорить о нем!

И тут Джуд поняла, что ей нужно делать. Возможно, она знала это и раньше, но именно сейчас, в это мгновение, словно осознав что-то очень важное, она была готова попробовать.

— Я не могу остаться на обед. Прости. У меня появилось срочное дело.

— Конечно, — ответила мать. Если она и удивилась этой внезапной перемене, то не подала виду. Просто проводила дочь до лифта.

Прощаясь, они долго смотрели друг на друга; в материнском лице с мелкой сеточкой морщин, похожей на трещины на старом фарфоре, Джуд видела давно забытый образ другой женщины, которая любила рисовать.

— Мне тебя не хватало, Джудит, — тихо проговорила мать.

— Мне тебя тоже. Увидимся в субботу.

Джуд покинула пентхаус и вернулась в подземный гараж на Вирджиния-стрит. Оттуда она выехала, сменив темную парковку на серый дождливый день. Пока она добиралась до местного центра, то вела машину очень внимательно. Доехав, просидела в машине полтора часа, ожидая. И каждая минута была проявлением мужества; уехать было бы проще. Так она и поступала в прошлом…

Подъехала машина и остановилась чуть впереди, за ней еще одна. Прошло несколько минут, и в здание потянулась цепочка людей. Большинство из них женщины, они шли одна за другой, под дождем, без зонтов.

Джуд понимала, какой опасный выбор она сделала, но и иной выбор был не менее опасен.

«Любовь — проявление воли».

Слишком долго она ее боялась.

Джуд открыла трясущейся рукой дверцу машины и вылезла под дождь. Сжав руки в кулаки, пошла по улице.

С ней поравнялась молодая женщина с распущенными темными волосами и карими глазами, полными слез.

Джуд подстроилась под ее шаг. Так, молча, они двинулись дальше.

Висевшее на двери объявление гласило: «Сочувствие друзей. 14: 00. Группа поддержки в горе».

Джуд резко остановилась, словно споткнувшись. Внутри ее стремительно расправил крылья страх, она едва могла дышать. Она еще не готова, нужно немедленно повернуться и бежать. Она не намерена туда идти. Что, если они потребуют от нее отпустить Мию?

Молодая женщина, шедшая рядом, тронула Джуд за руку.

Джуд вздрогнула и посмотрела на брюнетку. В ее глазах Джуд увидела не только слезы, она увидела понимание. Перед ней стояла женщина такая же, как она сама — с безжизненными, пустыми глазами, крепко сжатыми губами, небрежно причесанная. Джуд видела таких женщин, она хорошо знала, каково это — окаменеть и одновременно испытывать боль.

«Неужели и я так выгляжу?» — подумала Джуд. И она сделала то, чего никогда не делала в жизни: протянула руку незнакомому человеку. Вот так вместе они и вошли в открытую дверь.

* * *

Закончилось все так, как и началось. Для бывшей заключенной с дипломом социолога и отсутствием опыта работы не было. Перспективы таяли, а вместе с ними и надежда, пока к концу четверга она не пришла к выводу, что только зря тратит силы.

И теперь, сидя в парке Ларивьера, она поняла: на самом деле у нее никогда не было шанса.

Лекси прикрыла глаза. Она знала, что делать. Время, проведенное здесь, оказалось отсрочкой, не больше. Час пробил. Она и так слишком долго оттягивала неизбежное.

Лекси прошла к стоянке, где оставила велосипед, села на него и поехала к главной дороге. Найт-роуд обогнула стороной и, сделав круг, подъехала к дому Фарадеев. Крепко держась за руль, она спустилась, подпрыгивая, на гравийную дорогу и остановилась у гаража. Лекси так трясло, что ей никак не удавалось поставить велосипед у стены, в конце концов она сдалась и просто бросила его в высокую траву. Она снова обратила внимание на одичавший сад и вспомнила, каким красивым и ухоженным он был когда-то.

«Круги по воде, — подумала она. — У горя бесконечные последствия». Отбросив эту мысль, Лекси торопливо подошла к двери и постучала, пока не пропала смелость.

Дверь открыла Джуд.

— Лекси, — пробормотала она, явно удивившись.

— Я хочу передать вам кое-что для Грейс.

— Она сейчас наверху, в комнате Зака, смотрит кино.

— Я не знала, что она у вас.

— Хочешь ее повидать?

Лекси знала, что нужно сказать «нет», но разве она могла? Лекси кивнула. Так и не найдя слов, уместных в такой ситуации, она направилась по лестнице в бывшую комнату Зака. У дверей она замешкалась, чтобы набрать в легкие воздуха для смелости, затем постучала, услышала прочириканное «войдите» и открыла дверь.

— Привет, мама. Что ты здесь делаешь? — Грейс сидела в кровати Зака и хмурилась.

Лекси споткнулась. Попыталась загладить свою ошибку улыбкой, но и это у нее вышло плохо.

Слишком много всего навалилось сразу — и прекрасное личико Грейс, и слово «мама» из ее уст, и комната Зака.

Куда бы она ни кинула взгляд — все напоминало о мальчике, в которого она когда-то влюбилась: игрушечные динозавры, сваленные горой, футбольный мяч, коллекция кассет с диснеевскими фильмами, видеоигры в зеленых коробках. Но окончательно ее добил зачитанный томик «Джейн Эйр» на комоде. Она подошла, взяла книгу в руки, ощутив под пальцами растрескавшуюся обложку, увидела свое имя, написанное когда-то ею на внутренней стороне обложки. Зак хранил ее все эти годы.

— Ты пришла, чтобы меня забрать? — с тревогой спросила Грейс.

Лекси отложила книгу и повернулась к дочери.

— Нет. Можно мне сесть рядом с тобой?

— Ладно.

Лекси забралась на кровать — кровать Зака. Но она запретила себе думать о вещах, которые теперь не имеют значения. Лекси подвинулась ближе к Грейс, насколько осмелилась.

— Я в тот раз тебя напугала.

— Я ничего не боюсь. Я дала в нос Джейкобу, а он сильнее меня.

— Зря я спросила, хочешь ли ты жить у меня. На самом деле я хотела сказать совсем другое.

— А, ты об этом. Так ты не хочешь, чтобы я жила у тебя?

Лекси вздрогнула.

— Я не очень хорошо знаю, как быть мамой. И я вижу, что тебе очень нравится жить у папы.

Грейс заметно успокоилась.

— А как пекут кексики, ты знаешь?

— Нет. А что?

— Да так. Просто другие мамы готовят разные разности.

Лекси прижалась спиной к изголовью кровати. Доска объявлений на противоположной стене над комодом по-прежнему была полна газетных вырезок и наградных ленточек со времен средней школы. За какие заслуги — теперь она даже не помнила.

— Насколько я понимаю, тебе нужна мама, которая печет кексики и отводит тебя в школу.

Грейс рассмеялась, прикрыв рот ладошкой.

— Я живу далеко от школы, пешком идти долго. Мама Саманты Грин сошьет нам всем накидки с капюшонами к празднику Хэллоуин. А ты умеешь шить?

— Не-а. Похоже, я не попадаю в категорию хороших матерей. — Лекси смотрела на свою дочь, осознавая с грустью, как много всего она пропустила.

— Жаль, у меня нет бурундучка, — неожиданно сказала Грейс. — Я бы дала тебе с ним поиграть.

Лекси невольно рассмеялась.

— Это было бы здорово.

— Папа говорит, бурундуков не держат дома, но мне кажется, можно попробовать, — добавила Грейс со смехом. И тут же прикрыла рот ладошкой.

Лекси осторожно отвела ручку Грейс в сторону.

— Никогда не бойся смеяться, Грейси.

Девочка внимательно посмотрела на Лекси.

Лекси знала, что всегда будет помнить эту минуту, а если повезет и она ничего не испортит, то, может быть, и Грейси запомнит.

Лекси сняла с пальца сапфировое колечко и протянула дочери.

— Я хочу, чтобы оно было у тебя, Грейс.

— Это же взрослое кольцо!

— А ты попроси папу повесить кольцо на цепочку, тогда ты сможешь носить его как медальон, пока не подрастешь, чтобы надеть на палец.

— Оно очень красивое.

— А ты еще красивее, принцесса.

— Так меня папа называет. Почему ты мне его даришь, у меня же не день рождения.

Лекси проглотила комок в горле.

— Мне нужно уехать, Грейс. Я подумала… впрочем, не важно, что я подумала. Мне не нужно было здесь появляться. Я пока не готова.

— Не готова?

Лекси не сумела ничего объяснить.

— Но я вернусь, как только смогу. Так и запомни. Я буду писать каждую неделю и звонить тебе при любой возможности. Договорились?

У Грейс задрожала нижняя губка.

— Я была с тобой врединой.

— Ты не сделала ничего плохого, — заверила ее Лекси. — А я не должна была приезжать. Так получается, что я все время причиняю Фарадеям боль… А я… Можно тебя обнять?

Грейс забралась на колени к Лекси и крепко ее обняла.

Лекси прижалась к дочке в тайной надежде оставить отпечаток этих мгновений в памяти дочери.

— Я люблю тебя, Грейс, — прошептала она на ухо девочке. — Не забывай этого, хорошо? — Она услышала, как Грейс тихо икнула, и это было для нее последней каплей. Слезы так и хлынули, и на этот раз она не могла их удержать.

— Не плачь, мамочка!

Лекси вытерла глаза и чуть отстранилась, чтобы посмотреть в лицо Грейс.

— Иногда это даже хорошо — поплакать, я давно ждала этих слез. Ты будешь присылать мне свои рисунки, а я повешу их на стене в своей комнате. — Лекси поцеловала дочь в пухлые губки. — И я обязательно научусь печь кексики.

— Ладно, — сказала Грейс. Она выглядела печальной и растерянной.

Лекси не знала, как утешить дочь, не давая невыполнимых обещаний. Часто получается совсем не то, о чем мечтаешь. Сейчас ей оставалось только попрощаться и надеяться на лучшее будущее. Она накопит денег как можно быстрее и вернется к дочери.

Лекси поцеловала Грейс в последний раз и оторвалась от нее, встала с кровати и замерла, неотрывно глядя на дочь.

Грейс яростно шептала что-то своему зеркальцу на запястье, стараясь не плакать.

— Не плачь, Грейси. Все будет хорошо, — сказала Лекси, гладя ее по волосам.

— Она тоже так говорит.

Лекси через силу улыбнулась.

— Тебе повезло с такой хорошей подругой, но давай договоримся: если ты подружишься с кем-то в своей группе, по-настоящему подружишься, то в сентябре я пришлю тебе кексики по случаю поступления в первый класс, и ты возьмешь их с собой на праздник.

Грейс утерла глазки и посмотрела на Лекси.

— Как?

— Что как?

— Как я подружусь? Я никому не нравлюсь.

Лекси снова присела на кровать.

— Во-первых, перестань драться с мальчишками и говорить неправду. Если хочешь завести друзей, будь дружелюбной. Кто самая хорошая девочка в твоей группе?

— Саманта. Но она никогда со мной не разговаривает.

— Ладно. Завтра просто подойди к Саманте и скажи ей что-нибудь приятное. И не вздумай нафантазировать или солгать хоть раз. Скажи, что тебе нравится с ней играть.

— А что, если мне не понравится?

— Понравится, — пообещала Лекси. — У меня когда-то была близкая подруга, я могла с ней всем поделиться. Она всегда старалась меня рассмешить. С ней я не чувствовала себя одинокой.

Лекси обняла дочь в последний раз и заставила себя отойти от кровати. Она еще раз посмотрела на книгу «Джейн Эйр», дотронулась до нее — не важно, что он сохранил ее, это ничего не значит, и не смей думать по-другому. На пороге она остановилась и оглянулась.

Грейс свернулась комочком на большой кровати и выглядела неестественно печальной и маленькой.

— Я люблю тебя, Грейси.

— Пока, мамочка, — шмыгнула носом Грейс.

— Передай папе привет. — Она закрыла за собой дверь.

Ей бы бежать из этого дома без оглядки. Она бы так и сделала, если бы не взглянула на соседнюю дверь. В той комнате когда-то жила Миа. Лекси, не отдавая себе отчета в том, что делает, шагнула вперед и открыла дверь.

В комнате на первый взгляд ничего не изменилось. Лекси подошла к комоду, где лежал телефон Мии рядом с сочинением по литературе с отличной оценкой, выведенной на первой странице. На подоконнике выстроились в ряд фигурки лошадей. И фотографии Мии — во время репетиции, на занятиях по танцу, на пляже рядом с Заком. Но ни одной фотографии Мии с Лекси. А ведь раньше они здесь висели повсюду.

— Я долгое время не позволяла себе войти сюда, — послышался голос Джуд за спиной Лекси.

Лекси оглянулась, лицо ее горело.

— Простите. Мне не следовало…

Джуд взяла с тумбочки мягкую игрушку. Собачка Дейзи.

— Я часто здесь спала. Но потом это стало тревожить Майлса и моего врача. Поэтому я закрыла дверь. Эрика здесь убирает, но я не вхожу.

— Я чувствую присутствие Мии, — тихо проговорила Лекси.

— Правда? Тебе повезло.

Лекси подошла ближе.

— Она любила эту комнату, но терпеть не могла зеркало. Всегда говорила, что оно напоминает ей какой-то арт-проект. Но она знала, что вам оно нравится.

Джуд присела на кровать. Когда подняла голову, то глаза у нее заволокло слезами, а губы подрагивали.

— Зачем ты села за руль в ту ночь?

Лекси была благодарна Джуд за прямоту.

— Этот вопрос я задавала себе миллион раз. Зак напился, а Миа была не лучше. Оба с трудом стояли на ногах, если на то пошло. Они ни за что не хотели вам звонить. Было поздно, а они такие пьяные. — Лекси помолчала. — Я тоже не хотела вам звонить. Очень старалась вам понравиться, а потом Зак сел за руль. Я не могла позволить ему вести машину.

— Ну почему я отпустила вас в тот вечер? Я же знала — будет пьянка. И сама дала ему ключи.

Лекси подошла к кровати, чувствуя себя совершенной развалиной, она еле передвигала ноги. Она присела рядом с Джуд.

— Это моя вина, Джуд. Целиком моя.

Джуд медленно покачала головой.

— Когда-то я в это верила — так было легче.

— Но это правда.

— В последнее время я стараюсь быть честной. Я знаю, ты любишь Грейс. А Зака?

— Я пыталась перестать его любить. И буду еще пытаться.

— Тебе следует с ним поговорить.

— Я не знаю, что ему сказать.

— Он скоро вернется. Поговори с ним. Расскажи, что чувствуешь.

Лекси чуть не сломалась от такой доброты. Она вспомнила все разговоры, которые с ней вела Джуд, все моменты, когда они были близки так, как близки мать и дочь. Это именно Джуд уговорила Зака повести Лекси на танцы, с которых у них все и началось.

— Им повезло с такой матерью, как вы, Джуд. И они это знали. Миа очень вас любила.

— Я скучаю по ее голоску.

Лекси соскользнула с кровати, опустилась на колени и принялась ощупывать перекладины на кровати, пока не нашла то, что искала. Она поднялась на ноги и протянула Джуд маленькую розовую книжицу с оранжевой лилией на обложке.

— О Боже, — выдохнула Джуд. — Ее дневник.

Лекси вложила дневник в руки Джуд и поднялась с пола.

— Пожалуй, я пойду. Передайте Заку, что я буду звонить Грейс раз в неделю, а писать еще чаще.

Джуд, не отрываясь, смотрела на дневник, нежно гладя его ладонью, словно бесценную вещь.

— Что? Зачем?

— Но прежде чем уехать, мне предстоит кое-что важное. — Лекси даже не была уверена, слушает ли ее Джуд. — Попрощаться, что нужно было сделать давным-давно. Джуд, прошу вас, любите Грейс больше, вы ей нужны.

Дневник Мии.

Он пролежал здесь все это время, ожидая. Джуд дотронулась кончиками пальцев до медного замочка, а затем медленно открыла дневник.

Дорогой Дневник!

Я боюсь. Ничего, что я так пишу? Я понимаю, что такое признание делает меня неудачницей. Но тебе ведь все равно, правда, Дневник?

Никто в новой школе не станет со мной разговаривать. Ма говорит, что в старших классах будет лучше, чем в средних, но она вечно меня утешает. Откуда ей знать, каково мне? Она ведь, когда училась в школе, всегда была в команде поддержки и, наверное, королевой на вечере выпускников. Что бы она сделала, если бы Марибет Астор назвала ее «прыщавкой»?

Зря я тогда расплакалась. От этого стало только хуже.

А теперь мне, наверное, придется сидеть с ней рядом во время занятий.

Гадость.

Раньше было легче. Так что же произошло? В младших классах у меня было много друзей. Ну ладно, не у меня, у Зака, но мы все играли вместе, и я не подозревала, что со мной что-то не так. Зато теперь я знаю. Еще бы не знать!

Madre зовет нас к завтраку. Самому важному приему пищи. Сейчас пойду.

Пока-пока.

Дорогой Дневник!

Ты НЕ ПОВЕРИШЬ, что сегодня произошло. Ладно, сейчас все подробно напишу, чтобы самой не забыть.

Во-первых, ма ошиблась насчет старших классов. Во всяком случае, насчет первого дня. Я вошла в школу с Заком, и, хотя он держал меня за руку, я словно стала для всех невидимкой. Ладно, может быть, мне не следовало надевать розовую пачку и боксерские кеды, но я не такая, как остальные девчонки. Они это знают, и я знаю. А такой наряд помогает держать их на расстоянии. Так пусть себе смеются.

В столовой во время обеда было ужасно. Когда я вошла, меня чуть не вывернуло. Никто на меня даже глаз не поднял. Зак сидел среди своих расфуфыренных друзей. Он помахал мне, чтобы я подошла. Еще чего не хватало! Я достала свою книгу и ушла во двор.

И тут, Дневник, все и случилось!

Я сидела на траве под каким-то чахлым деревцем, жевала и читала («Грозовой перевал»), когда ко мне подошла девочка и спросила, можно ли присесть рядом.

Я ответила, что с ее стороны это будет социальным самоубийством, а она улыбнулась. Улыбнулась. Потом села, и мы начали разговаривать, и знаешь, Дневник, у нас СТОЛЬКО общего!

Боюсь сглазить, но мне кажется, она хочет стать моей подругой.

Круто, правда???

Дорогой Дневник!

Вчера у нас заночевала Лекси. Мы обдурили Madre и сделали вид, что уснули в одиннадцать, а потом тихонько выбрались из дома и отправились на пляж. Мы просидели там несколько часов, болтая обо ВСЕМ. Я ей нравлюсь, и ей наплевать, что она единственный мой друг. Мы с ней будем, как Гарри и Гермиона. Друзья навеки!

Дорогой Дневник!

Лекси заставила меня пройти прослушивание для школьной постановки «Однажды на матрасе». И Я ПОЛУЧИЛА РОЛЬ!

Что бы я делала без Лекси?

Тод Лаймер пригласил ее на танцы. Она хотела сохранить это втайне, но разве в школе что-нибудь скроешь? Здесь секретов не бывает. А кроме того, Хейли хотела, чтобы я узнала. Она смеялась, когда рассказывала, и назвала меня при этом неудачницей, которую никто не приглашает на свидания.

Откуда ма всегда знает, если что-то не так? Когда я вернулась из школы домой, она только раз взглянула на меня, сразу подошла и обняла. Я попыталась отстраниться, но она держала крепко, и тогда я расплакалась. Да, Дневник, вот такая я крутая. Когда я все ей выложила, она сказала, что хорошие друзья хотят самого лучшего друг для друга. Я это запомню.

Я хочу, Дневник, хочу, чтобы Лекси была счастлива. Поэтому мне абсолютно все равно, пойдет ли она на эти дурацкие танцы.

Лекси на танцы не пошла. Сказала, что ей ГОРАЗДО больше нравится остаться дома с лучшей подругой и посмотреть кино. Так мы и сделали. Приготовили попкорн и уселись смотреть кино. Даже Зак остался дома с нами. Сказал, что любые танцы без нас — абсолютная трата…

— Бабушка!

Джуд подняла голову и увидела внучку, стоявшую у кровати. В своем розовом махровом костюмчике, с копной светлых кудряшек она была копией Мии в этом возрасте, и это на секунду сбило с толку Джуд. Впервые за несколько лет Миа оказалась так близко — только руку протянуть. Дневник вернул Джуд дочь.

Грейс расплакалась.

— М-мама ушла.

«Любите Грейс больше. Вы ей нужны».

Джуд встала с кровати и подхватила внучку на руки.

— Все хорошо, детка, — прошептала она и тут вдруг сама разрыдалась. Она прижалась к девочке, уткнувшись в мягкую, пухлую щечку, вдыхая аромат детского шампуня и вспоминая.

— Я сказала ей, что хочу остаться с п-папой, — всхлипывала Грейс. — Я х-хочу быть с папой, но… но и мама мне тоже нужна. А я ей этого не сказала.

— Девочка моя. — Джуд смотрела на внучку сквозь пелену слез. И в этом размытом фокусе она видела не только Грейс, но и Зака, и Мию. И ту самую Лекси, которая когда-то была с ними. Их черты угадывались в лице Грейс, в ее глазках, в розовых губках. Как могла Джуд об этом забыть?

Нет, она не забыла. Она знала это давным-давно, просто намеренно отводила взгляд, боясь, что боль убьет ее. Но, отказываясь чувствовать, она тем самым отказалась и от радости, растворившись в серой дымке оцепенения.

Отчасти они снова воссоединились в эту секунду, обняв друг друга, как обязательно поступили бы, будь Миа жива.

Джуд отнесла Грейс на большую кровать Мии, и они устроились там рядышком.

Грейс осторожно разжала маленький кулачок. На ее ладошке лежало кольцо-обещание, которое Зак когда-то подарил Лекси.

— Посмотри, что мне подарила мама.

Джуд взяла в руку колечко. Из-за него она так расстраивалась в том далеком прошлом, тоненький серебристый ободок с сапфировым осколком; она считала, что подобное кольцо-обещание может разрушить жизнь ее сына.

— Он был таким романтичным, — вздохнула она.

Грейс сунула большой палец в рот и спросила:

— Кто?

— Твой папа. Мне бы следовало догадаться, что мы с Майлсом можем воспитать только романтика.

Почему же в то время ее не радовало, что ее сын умеет глубоко любить и мечтать о будущем? Почему всегда получается, что только со временем начинаешь понимать, что было пустячным, а что главным?

— Он подарил это кольцо твоей маме на Рождество.

Джуд отстегнула тонкую золотую цепочку, которую носила на шее, взяла у Грейс кольцо, продела в него цепочку и надела на шейку девочки.

— Ты похожа на принцессу, — сказала Джуд, целуя внучку в щеку. И, поцеловав ее один раз, уже не могла остановиться. Все целовала и щекотала девочку, пока та с визгом и смехом не попросила пощады.

Наконец Джуд отстранилась и взглянула на Грейс.

— Я люблю тебя. Нужно было говорить тебе об этом по миллиону раз в день.

— Это очень много раз, — снова засмеялась Грейс, прикрывая ротик ладошкой.

— Не пытайся заглушить свой смех, Грейси. Это красивый звук.

— И мама тоже так сказала.

«Мама».

Почему обыкновенное слово, которое она слышала всю свою жизнь, внезапно резануло как ножом? «Когда-то вы были лучшей матерью в мире».

Ее переполнило раскаяние, она задыхалась от него, но потом взглянула на девочку у себя на коленях и снова смогла дышать. Раскаяние постепенно отступило, а его место заняла хрупкая надежда.

— У твоей мамы большое сердце. А я об этом забыла. И она делала мою Мию и твоего папу счастливыми.

— Что это? — спросила Грейс, показав на книжку в руке Джуд.

Джуд даже не осознала, что так и держала дневник в руке.

— Это дневник твоей тети Мии.

— Нельзя читать такие вещи. Ханна Монтана говорит…

— Теперь можно.

— Потому что она умерла?

Джуд резко вдохнула, ожидая боль, но та если и пришла, то не уколола. Боль никуда не делась, разумеется, сосредоточившись в одном ужасном слове, но исчезла быстро, и Джуд удивилась, обнаружив, что по-прежнему способна улыбаться. Наверное, и вправду лучше было произнести все вслух, чем прятать в душе.

— Да. Теперь это память, которую она о себе оставила.

— Какая она была, бабушка? — спросила Грейс, и Джуд удивилась, что Грейс так долго не задавала этого вопроса, боясь обратиться с ним к кому-нибудь из взрослых.

— Она была как красивый, нежный цветок. До того, как она познакомилась с твоей мамой, она боялась собственной тени и чувствовала себя одинокой, очень одинокой. — Джуд вытерла глаза. — Она хотела быть актрисой, и мне кажется, у нее бы получилось. Все те годы, которые прошли у нее без друзей, не были потеряны зря. Она наблюдала за людьми, впитывала мир вокруг себя. Когда она выходила на сцену, то превращалась в совершенно другого человека. Твоя мама ей помогала. Именно Лекси уговорила Мию попробоваться на главную роль.

В дверях появился Майлс.

— Что здесь такое? Устроили вечеринку без меня?

— Да, дедушка! — Грейс пробежала по кровати и прыгнула прямо в руки Майлсу.

— Бабушка рассказывала мне о тете Мии, — сообщила Грейс. — А еще, посмотри, что подарила мне мама. — Она показала кольцо-обещание на цепочке.

— Бабушка рассказывала тебе о Мии? — переспросил Майлс, глядя на Джуд. Их взгляды встретились над золотистой головкой Грейс, и оба сразу все поняли. Оба знали, как важно просто произнести имя Мии вслух. Майлс сел на кровать дочери и обнял Джуд.

— Откуда у тебя взялись силы все это выдержать? — спросила она.

— Силы? — Он вздохнул, и в этом вздохе была вся его боль, вся глубина потери. — Сил больше не осталось, — сказал Майлс, — а вот терпения, слава богу, хватило.

— Прости, — тихо произнесла Джуд.

Грейс втиснулась между ними и, задрав подбородок, поинтересовалась:

— А папа не рассердится, что мама подарила мне это кольцо?

И Джуд догадалась, почему Лекси подарила кольцо Грейс. «Прежде чем уехать, мне предстоит кое-что важное».

Лекси покинула Грейс не на один этот день. Кольцо означало прощание.

* * *

Лекси доехала до Мейн-стрит и оставила велосипед перед офисом Джейкобза.

Скот сидел за своим столом и разговаривал по телефону. Увидев Лекси, он улыбнулся и поднял палец. «Подожди, — беззвучно произнес он одними губами. — Не уходи».

Она присела на диван и принялась ждать. Как только Скот повесил трубку, Лекси поднялась и подошла к столу.

— Я совершила ошибку, — сказала она, стоя перед адвокатом.

Он перестал собирать бумаги и взглянул на нее.

— Ты это о чем?

— Знаешь, что мне сказала Грейс? Я уже мама. И должна знать, как ею быть. Но я не знаю. Не представляю, как быть мамой для собственной дочери. У меня нет ни работы, ни жилья — ничего. Я не готова. Своим возвращением я лишь снова причинила им боль. И Грейс тоже.

— Лекси, нельзя сдаваться.

— Я и не собираюсь. Я по-прежнему хочу изменить соглашение об опеке, я хочу быть матерью больше всего на свете. Но я должна все сделать правильно — так, как будет лучше для нее, а не для меня. — Голос Лекси осекся, она лишь пожала плечами. — Я пыталась найти работу. Ха! Видимо, бывшая заключенная не может быть даже уборщицей на полдня. А про жилье вообще можно забыть, в лучшем случае я сниму комнату. Придется работать по семьдесят часов в неделю только для того, чтобы хватило на жизнь. Как мне при этом заботиться о Грейс? Как?

— Лекси…

— Прошу тебя, — прошептала она. — Мне и так трудно. Я благодарна тебе за все, что ты сделал, но завтра утром я уезжаю во Флориду. Ева договорилась о работе для меня. Я смогу скопить достаточную сумму, чтобы вернуться через год. Автобус отходит в девять утра.

— Лекси… как бы мне хотелось, чтобы ты прислушалась к моим словам…

— Проследи, чтобы они высылали мне фотографии, — тихо продолжала Лекси, стараясь не расплакаться. — Я буду писать ей каждую неделю.

Скот подошел к ней и обнял. Ей было нелегко отпустить его.

— Спасибо за все, — наконец произнесла она.

— А как же Зак? — спросил Скот.

Вопрос был таким мучительным, что она даже не решилась ответить.

— Тебя подвезти завтра до автобусной станции?

— Нет. — Меньше всего ей хотелось прощаться со Скотом еще раз. — Обойдусь. Костюм Дженни я оставила в конференц-зале. Передай ей от меня «спасибо».

— Ты можешь сама ей об этом сказать. Придешь сегодня на ужин?

— Ладно, но потом мне нужно кое-что сделать.

— Помощь нужна?

— Нет. Я должна сделать это сама.

* * *

Джуд сидела на диване в тихой гостиной в доме Зака. Она не потрудилась включить свет, поэтому лавандовый вечер украдкой вползал в окна. В камине плясали оранжевые языки пламени, и в кои-то веки она почувствовала, что огонь ее согревает. Время от времени до нее доносился смех из холла, где Майлс и Грейс играли во что-то на приставке. Грейс напоминала огонек, который внезапно зажгли; она болтала не переставая и за весь день ни разу не солгала. Джуд верила, что последние несколько часов, проведенных с внучкой, запомнятся как начало их новой семейной жизни. Начало «После»…